*307. Еще раз прокомментировать?

[Сергей Алексашенко]

October 16th, 22:05



1. Не читал, не интересно
2. Уже откомментировал, два года назад.
3. Ирина Ясина не говорила того, что ей приписывает Илларионов. Она говорила другое. Захочет - прокомментирует сама.
4. 16-го августа 1998 г. Илларионова в Белом доме не было, поэтому спрашивайте у него, кого он цитирует. Я ничего подобного банкирам не говорил.

На одном моменте, всё же остановлюсь. А именно на том, что "Гайдар, Чубайс, Алексашенко ... участвовали личными деньгами на рынке ГКО".
Во-первых, обратите, внимание, ЛИЧНЫМИ деньгами. Не знаю как других, а меня все существующие налоговые органы протрясли после 98-го на предмет проверки моих доходов. Ни копейки не начислили....
Во-вторых, инвестиции в ГКО ни для кого не были запрещены. Физические лица имели право покупать и продавать ГКО, но при этом обязаны были работать через дилеров, т.е. не имели права выставлять свои котировки. Обвинять кого-то в этом, это примерно то же самое, как закричать: "Он покупал доллары!" или "Он имеет банковский вклад!"
В-третьих, возможная проблема "инсайда", если и могла проявиться то в том, что инвестор не покупал, а продавал в какие-то моменты, когда он получал информацию, не доступную другим участникам рынка. Насколько мне известно никого в подобном не обвиняли.
В-четвёртых, поливать грязью Егора Гайдара стало для Илларионова "визитной карточкой". Традиционно он не гнушается передергивать факты, как и в данном случае, говоря, что Егор "работал в бюджетном секторе". Егор окончательно ушел из правительства осенью 1993-го, после чего был свободным человеком, директором института, который имел много возможностей для заработка.

Содержание темы:
01 страница
01. Сергей Алексашенко. Еще раз прокомментировать?
02. Сергей Алексашенко. Ответ Владимиру Милову
03. Сергей Алексашенко. Время, потерянное политиками, — это налоги, которые нам предстоит заплатить
04. Сергей Алексашенко. Раб возвращается на галеру
05. Сергей Алексашенко. Не давите на власть, она сама
06. Сергей Алексашенко. Собянинский цугцванг
07. Сергей Алексашенко. Все дело в словах
08. Сергей Алексашенко. Отбросьте иллюзии
09. Сергей Алексашенко. «Премьер дает такой диагноз: больной, у вас цирроз, но нате вам таблетку от головной боли»
10. Сергей Алексашенко. О своем отъезде из России
02. страница
11. Накануне.RU. "Знаковый отъезд": почему Сергей Алексашенко обиделся на бывших соратников и уехал в США
12. Сергей Алексашенко. Силиконовая пустыня
13. Сергей Алексашенко. Главное событие года
14. Сергей Алексашенко. Прощай, мечта
15. Сергей Алексашенко. Понадеялись на чудо?
16. Сергей Алексашенко. Остаться навечно
17. Сергей Алексашенко. Проверка Обамы на слабо. Часть вторая
18. Сергей Алексашенко. Просто не повезло
19. Сергей Алексашенко. ЖИЗНЬ ПО ЛЖИ
20. Сергей Алексашенко. "Кошмарная" кормушка
03. страница
21. Сергей Алексашенко. Можно ли верить Путину?
22. Сергей Алексашенко. О праве наций на самоопределение
23. Сергей Алексашенко. Путин добивается своего
24. Сергей Алексашенко. Сколько стоит война
25. Сергей Алексашенко. По беспределу? Или заслуженно?
26. Сергей Алексашенко. Информация с президентского стола
27. Svobodanews. Сергей Алексашенко: "У нас сегодня в стране абсолютная монархия"
28. Сергей Алексашенко. Давайте, посмотрим…
29. Сергей Алексашенко. К вопросу о гаечных ключах
30. Сергей Алексашенко. Россия — не Америка
04 страница
31. Екатерина Алябьева. Алексашенко: «Я не смог найти себе интересную работу в России»
32. Сергей Алексашенко. Пора заниматься генной инженерией!
33. Сергей Алексашенко. Нужно ли становиться подпоркой?
34.
35.
36.
37.
38.
39.
40.
01 страница
01 страница
01 страница

[Сергей Алексашенко]

http://saleksashenko.livejournal.com/130406.html
saleksashenko
October 23rd, 23:29
Володя! В ответ на твой опус, отвечу покороче.

1. В политику меня пригласил точно не ты, я туда пришел тогда, когда ты, извини, ещё в школу ходил. Отличие политика от политикана состоит в том, что политик может менять своё мнение, если меняется ситуация. А ещё в том, что политик не передёргивает чужие слова и мысли. И если ты не понимаешь разницы между моим предложением – голосовать за единый список оппозиции, даже если он построен под вывеской КПРФ – и твоим сегодняшним предложением - голосовать за список КПРФ или жириков – то мне тебя жалко.
2. Извини, я не понял, в чём-таки состоит твоя позитивная националистическая программа для России? Бей Кавказ? Так это – призыв к гражданской войне, а не к революции.
3. Ни в одной восточноевропейской стране нет такой смеси наций и народностей как в России. И редко какой человек, называющий себя русским, может утверждать, что у него нет ни малейшей примеси другой крови. Про себя могу точно сказать, что у меня внутри перемешана кровь, как минимум, украинцев, мордовы удмуртов и исконно-русских.
Я уверен, что будущее России возможно только, если наша страна станет таким же «плавильным котлом» как Америка, где есть итальянцы, ирландцы, афро-американцы, испанос и многие другие, но при этом никому в голову не придет мысль выдвинуть лозунг: «Хватит кормить Гаваи!»
4. Выход 31-го числа на улицы Грозного внешне, конечно, будет по своим последствиям отличаться от выхода на Триумфальную. Но по сути различий ты не найдещь – полное беззаконие и там, и тут. А, значит, дело не в Кавказе, а в режиме.
Ну а на твою фразу относительно «российской либеральной оппозиции (среди которой –СА) распространено уничижительное, презрительное, боязненное отношение к слову «русский», позволь даже не отвечать, поскольку, мне кажется, ты высосал её из пальца.
5. Вот здесь и проходит у нас с тобой водораздел: я считаю, что твой лозунг невменяемый, поскольку провоцирует обе стороны к будущему открытому конфликту. И он непродуктивный, поскольку направлен на борьбу с последствиями, а не с причиной.

Дебаты? Нет проблем, собственно говоря, я их уже начал. Ну а насчет, кто кого «вынес», хочу напомнить, что Гитлер тоже в своё время «вынес» всех ......

[Сергей Алексашенко]

http://www.vedomosti.ru/opinion/news...0/vremya_dengi
Vedomosti.ru

26.10.2011, 00:15


Мастерство политика не только в том, чтобы находить правильные решения, но и в том, чтобы принимать их вовремя — пока проблема не стала катастрофической, что существенно усложняет и удорожает ее решение.

Два года назад на наших глазах начал разворачиваться греческий кризис. Через полгода, после того как выяснились реальные масштабы бедствия, европейские лидеры приняли план спасения экономики Греции, который был построен на супероптимистических ожиданиях по поводу суперуспешной программы сокращения дефицита. Оптимизм политиков подвергся критике со стороны экспертов, а политики, как это часто бывает, сделали вид, что их эта критика не касается.

Рынки поверили экспертам, а не политикам. И еще через полгода кризис перебросился на Португалию и Ирландию. Еще через три-четыре месяца — на Испанию и Италию. В июле этого года политикам пришлось расписаться в том, что прошлогодний пакет мер по спасению Греции оказался недостаточным и его нужно усилить. В том числе и за счет проведения реструктуризации греческого долга, в которой держатели греческих облигаций смогут ничего не потерять с точки зрения бухгалтерского баланса, но окажутся вынужденными признать бизнес-потери.

И снова эксперты заявили, что этих мер недостаточно, что ограниченная реструктуризация не сильно облегчит положение с греческими государственными финансами, что нужно рассматривать и другие страны, а самое главное, кризис уже охватил крупнейшие европейские банки, для которых практически исчезли возможности привлечения финансирования с рынков. И рынки вновь поверили экспертам, а не политикам. И вот сегодня политики еврозоны загнаны в угол — им нужно срочно находить решение для проблемы, которая всего за полтора года выросла из локальной до глобальной. Ведь если развитие кризиса пойдет по негативному сценарию, то события трехлетней давности, связанные с банкротством Lehman Brothers, могут показаться цветочками.

Но не стоит злорадствовать и ухмыляться — вот она, хваленая демократия! Российские политики тоже стараются оттянуть решение большинства проблем до того момента, пока рак не свистнет. Стремительно приближающийся транспортный коллапс в Москве — хороший пример. Вместо обустройства, пусть медленного, но методичного и правильного, парковочных мест московские власти занялись возведением очередных потемкинских деревень, развернув соревнование, кто нарисует больше белых прямоугольников на одном гектаре. Потому что к строительству парковок нужно добавить работающих гаишников, которые будут беспощадно штрафовать за парковки в неположенных местах всех, начиная (!) с владельцев блатных номеров и мигалок. Потому что те же самые гаишники не должны прятаться за углом, ожидая, когда очередной водитель не заметит вывешенного полчаса назад ограничительного знака, а должны постоянно передвигаться по городу, с тем чтобы каждая авария не превращалась в многочасовое ожидание составления протокола и начало очередной пробки.

Точно так же, как придется принимать болезненные решения по реформированию пенсионной системы. Я не знаю, в каком сочетании придется объединить повышение пенсионного возраста, отмену льгот, ограничения на рост пенсий, повышение налогов, но речь идет о том, что какая-то комбинация из этих мер должна быть тщательно проработана и просчитана. Просчитана так, чтобы потом, через два-три года, новый министр финансов не сказал: «Странно, но в Пенсионном фонде снова дефицит!» Потому что очередная неудачная пенсионная реформа может окончательно подорвать веру в целесообразность долгосрочных накоплений у нашего населения. Похоже, российским политикам страшно идти на эти непопулярные решения перед выборами (впрочем, какие выборы? кому уже сегодня не известен их результат?). И за их страх не сегодня-завтра население и бизнес должны будут заплатить дополнительными налогами, снижением качества государственного образования и здравоохранения, новыми ямами на автомобильных дорогах.

Точно так же, как придется корректировать бездумно раздутую программу вооружений, на финансирование которой не хватает (!) денег у федерального бюджета без угрозы быстрого нарастания дефицита. Да, можно отложить и это решение на после выборов, но… за это время будут подписаны контракты, оборонные предприятия построят свои планы и договорятся с поставщиками, и, как только они начнут работать, придет команда: отбой! И начнется разбор вечных проблем. Как быть с неоплаченными работами, кто и за чей счет будет расплачиваться по банковским кредитам.

Точно так же, как придется наводить порядок в госбанках, разбираясь со всеми их откатно-распильными схемами. И в банковском надзоре, который то ли не может, то ли не хочет видеть проблемы в банковской системе. Да, впрочем, зачем их видеть, если «богатое государство» готово в любой момент заплатить за спасение вечно тонущего банка очередные сотни миллиардов рублей, что сопоставимо с годовыми расходами бюджета на науку, культуру, образование.

Действующие российские политики уверены, что у них есть время — как минимум лет 10-15. Только мне почему-то кажется, что у российского общества нет готовности так долго оплачивать нерешительность политиков из своего кошелька. Ведь время, потерянное политиками, — это налоги, которые нам всем предстоит заплатить.

Автор — директор по макроэкономическим исследованиям Высшей школы экономики

Эта публикация основана на статье «Время вперед: Время – деньги» из газеты «Ведомости» от 26.10.2011, №202 (2968)


Читайте далее: http://www.vedomosti.ru/opinion/news...#ixzz1bpzN6WLA

[Сергей Алексашенко]

http://www.newtimes.ru/articles/detail/47151

№ 41 (226) от 5 декабря 2011 года


Думская кампания для многих — лишь преамбула к кампании президентской, итоги которой и зададут вектор движения страны на ближайшие годы. Интриги эта кампания не сулит, о последствиях есть смысл порассуждать

Владимир Путин сделал свой выбор: он мог бы войти в историю как президент, при котором Россия продемонстрировала поистине феноменальный период экономического роста — 6,9% в среднем за 1999–2008 годы — и превратилась из фактически банкрота в страну, расплатившуюся по своим долгам и обладающую третьими в мире по объему валютными резервами. Вместо этого Путин решил в историю вляпаться — остаться еще на 6–12 или большее количество лет высшим должностным лицом российской вертикали власти. Для чего?

3 разных срока

Возможно, Владимир Путин искренне верит в свое мессианское предназначение и считает, что его нахождение у руля идет на благо России. Но история по-иному смотрит на подобные шаги политиков: как правило, им суждено по полной программе нести ответственность за все, что они делали. Временами эта ответственность бывает лишь исторической: наиболее яркий пример — Сталин. Временами история заставляет политиков, узурпировавших власть, отвечать в судах еще при жизни — так случилось с Пиночетом, Мубараком или Саддамом Хусейном. А порой и до суда дело не доходит, как в случае с Каддафи или Пол Потом.

Нет, бывают и исключения — например, лидер Сингапура Ли Куан Ю — это политики, которые смотрят в будущее, для которых процветание страны важнее корыстных интересов своих друзей и родственников. Но их успехи опираются не на стоимость бочки нефти, а на стремление к постоянным изменениям, на желание сделать что-то, от чего стране и ее гражданам станет жить хотя бы немного, но лучше.

Конечно, я не знаю, с какими мыслями Владимир Путин возвращается в Кремль. Но не могу не отметить, что его 3 предыдущих четырехлетия сильно отличались одно от другого. Действительно, 2000–2003 годы были периодом укрепления государственных институтов, восстановления после тяжелейшего трансформационного периода, охватившего все 90-е годы, временем сближения с Америкой в международных отношениях. Правда, случился тогда и разгром независимого телевидения, который, как теперь понятно, был абсолютно продуманным стратегическим решением. Этот период закончился арестом Михаила Ходорковского и национализацией ЮКОСа. Второй путинский срок (2004–2008 годы) ознаменовался национализацией многих других компаний («АвтоВАЗ», «КамАЗ», «Пермские моторы», ВСМПО и т.д.), закручиванием политических гаек: отменой свободных выборов в парламент, выборов губернаторов и мэров, ликвидацией многих политических партий, борьбой с НКО. Вслед за этим пришел 3-й срок, когда наш герой формально отступил на позицию премьера, — основными его характеристиками стали безудержное казнокрадство и превращение государства в инструмент личного обогащения для чиновников, появление огромного числа миллиардеров, сделавших свое состояние, исключительно опираясь на дружеские связи с Владимиром Путиным, и вторжение в Грузию.

Следует ли из этого, что очередной срок — на сей раз шестилетний — явит нам нового Путина?

По праву сильного

Предстоящие годы будут отнюдь не простыми для российских властей: стареющее население и растущая социальная нагрузка на работающих, безумные военные расходы, профинансировать которые можно только в условиях быстро дорожающей нефти, критическая зависимость платежного баланса (следовательно, и курса рубля) от той же цены на нефть и внешних займов, падающая инвестиционная активность частного бизнеса и растущее технологическое отставание от ведущих стран… Нельзя сказать, что эти проблемы неразрешимы — многие страны с ними сталкивались, и большинство находило подходящие рецепты. Поэтому было бы желание их решать! А вот с наличием желания возникают вопросы.

Ведь желание решать проблемы неизбежно упирается в необходимость ущемлять чьи-то интересы. А в России интересы правящего клана более чем могущественны. Современная политико-экономическая конструкция в стране строится на альянсе бюрократии и «генералов» экспортно-сырьевого сектора. Они сформулировали такие правила игры, которые позволяют на долгосрочную перспективу гарантировать им дележ природной и бюрократической ренты. В обмен на свой доступ к природной ренте крупный бизнес отдал чиновникам «на съедение» всю страну, поскольку бюрократическую ренту платят все. Безусловным интересом этого альянса является недопущение изменения правил игры. Именно поэтому такое жестокое сопротивление вызывают любые попытки сформировать пусть и слабые, но работающие институты.
36_cit.jpg
Объявленная Дмитрием Медведевым попытка модернизации построена на лживом тезисе о том, что «мы построим политические институты, когда на них будет предъявлен спрос со стороны новой экономики». Проблема состоит в том, что новая экономика не может возникнуть при старых институтах и существующей бюрократии. Бюрократическая рента делает ведение бизнеса в России крайне дорогим. Прибыльный бизнес сейчас возможен только в том случае, если у предпринимателя есть доступ к бюрократу, с которым он готов делиться и который готов закрывать глаза на то, что этот предприниматель не соблюдает правила или нарушает ограничения.

Современный российский бизнес не может потребовать создания новых институтов: он уже приспособился работать при старых и боится перемен. Изменение институтов нужно молодому поколению, которое входит в жизнь и довольно быстро ощущает свою невостребованность, а потому готово уезжать из страны. Изменение, вернее даже — строительство институтов нужно на самом деле государству, если оно чувствует угрозу своей устойчивости.

Однако не похоже, чтобы сегодня Владимир Путин видел какие-либо угрозы или чувствовал беспокойство: он излучает полную уверенность в том, что власть в стране принадлежит ему по праву сильного, и, чтобы эту власть не потерять, нужно, чтобы все остальные были слабыми. Чтобы им нельзя было защищать свои интересы в судах и надеяться на власть закона. Чтобы они зависели от безмерно разросшейся орды чиновников, щеголяющих друг перед другом особняками, машинами и часами, стоимость которых превышает их зарплату за несколько лет. Чтобы нельзя было иметь свое представительство в парламенте, который не является «местом для дискуссий». Чтобы они не рассчитывали на помощь правоохранительных органов, которые не право охраняют, а занимаются рэкетом, пытками и убийствами. Ведь все это вполне устраивает нынешнего российского премьера, которому через короткое время вновь суждено стать президентом. И все, что нужно, — ничего не менять, оставить все как есть.

Похоже, именно для этого раб возвращается на свою галеру.

[Сергей Алексашенко]

http://saleksashenko.livejournal.com/156998.html
July 12th, 11:47

Вчера поприсутствовал на странном мероприятии – выступлении Сергея Гуриева перед бизнесменами и журналистами на тему «Российская экономика обречена на успех» (без знака вопроса!). Организаторы пригласили меня выступить дискуссантом, но, почему-то, решили отказаться от этой идеи и ограничились короткой сессий вопросов и ответов.
Странность мероприятия состояла в том, что Сергей всеми силами пытался убедить присутствовавших в том, что все проблемы российской действительности имеют решение, и никаких секретов в этом нет. Главное, чтобы власть захотела. А она неизбежно захочет, т.к. если не захочет, то потеряет власть. Более чем странный тезис! Российская власть, действительно, не хочет отдавать власть и делает для этого всё возможное, но не путем решения проблем и улучшения жизни в стране, а иезуитскими поправками в избирательное законодательство, которые превратили губернаторские выборы в большинстве регионов в фарс, и неприкрытым абсолютно наглым наплевательством на принципы равенства и прозрачности выборов, которое мы наблюдали и в декабре и в марте.
Сергей считает, что власть будет бороться с коррупцией – которую он назвал корневой проблемой – потому как иначе оппозиция придет к власти на антикоррупционных лозунгах. К сожалению, никто из присутствовавших не задал ему вопрос, как оппозиция может выиграть выборы при наличии «волшебника» Чурова и отсутствующей независимой судебной власти.
Кстати, про реформу судейской системы один из участников Сергея спросил: «Есть ли люди, которые знают как её реформировать, чтобы ей доверяли? И сколько на это понадобится времени?» Ответ Сергея был удручающим: «Давайте посылать студентов учиться за границу» - явно не подходит к данному случаю, т.к. ни в одном иностранном университете российскому праву не учат.
Не знаю, что вынесли из этого выступления остальные слушатели, но для меня главным тезисом Сергея стало следующее: «Не нужно давить на власть, она знает, что нужно делать, и, сама это сделает. Давайте подождём, и в нашей стране станет лучше – потому что хуже некуда».

[Сергей Алексашенко]

http://www.echo.msk.ru/blog/aleksashenko/1165664-echo/
27 сентября 2013, 13:28
Русские говорят: «Лиха беда начало»; китайцы – «Любая длинная дорога начинается с маленького первого шага».
Как говорится, почувствуйте разницу!

Я не знаю, кто и под каким соусом «занес» Сергею Собянину мысль о досрочных выборах (во что я не верю, так это во внезапно посетившее его желание обрести легитимность).
На мой взгляд, аргументов могло быть два. Первое: выборы в 2013-м позволяют отстранить от участия в них Михаила Прохорова по причине наличия иностранных активов. Второе: выборы «по сроку», в 2015-м очень удачно ложились в политический календарь оппозиции: Мосгордума в 14-м, мэр Москвы – в 15м, Госдума – в 16м.

В любом случае, авторы этой идеи, фактически, подарили Сергею Собянину победу на выборах в этом году, но одновременно – воистину, бойтесь данайцев! – подложили ему хорошую политическую свинью.
Ведь как любой российский начальник Сергей Собянин мечтает о следующем сроке (если, конечно, не будет повышения; но после «не Робеспьер», кажется, об этом сценарии можно забыть. Впрочем, Робеспьер, бывший хорошим провинциальным оратором, потерпел оглушительное фиаско на этом поприще, приехав в Париж; но, будучи самолюбивым, много работал над собой и со временем стал одним из ярких революционных ораторов. Правда, в историю он вошел совсем даже не как оратор…). А раз так, то самое время подумать о том, когда пройдут следующие выборы мэра Москвы.

По закону, скажете вы, через пять лет по окончании его нынешних полномочий.
То есть в 2018-м, спрошу я? Через полгода после президентских выборов? Когда вся активность наблюдателей и разогретых политиков просто по инерции не успеет остыть? И когда Сергей Собянин в полной мере ощутит мощь протестного электората в Москве?

Тогда, скажете вы, давайте (только не смейтесь) проведем их досрочно, в 2017-м.
Ну, хорошо, отвечу я, даже если абстрагироваться от того, что это будет «в 17-м году», то в этом случае мэрские выборы станут хорошей разминкой перед выборами президентскими. Мобилизуют политиков, наблюдателей, электорат.

Хорошо, скажете вы, тогда в 2016-м.
Да? – спрошу я, - за четыре месяца до выборов в Госдуму? Две компании подряд, плавно переходящие одна в другую?

Ну, хорошо, скажете вы, достал, тогда в 2015-м!
То есть тогда, когда они и должны были бы состояться «по сроку»? А зачем тогда нужны были выборы досрочные?

Гипотезу о проведении выборов в 2014-м предлагаю не рассматривать – уж больно смешно получается!

Выводов два.
Во-первых, если этот текст прочтут в Кремле, или у кого-то в Кремле мысль сработает в этом же направлении, то право назначения срока следующих выборов московского мэра немедленно и окончательно перейдет на федеральный уровень. И там будут принимать решения, исходя не из интересов действующего мэра, а из совсем других. Во-вторых, тем политикам/хозяйственникам, которые всерьез мечтают о мэрском кресле, я советовал бы не расслабляться, а начинать подготовку к выборам. Ведь они могут состояться довольно скоро.

Если я не прав относительно своей гипотезы о том, что назначение срока следующих выборов станет компетенцией Кремля, то тогда мы точно сможем узнать ответ на замечательный вопрос: «Посмотрим, какой-ты (Собянин) Сухов?!».
То есть, а сам Сергей Семёнович, что выберет? Как ни ходи, всё плохо получается. Сплошной цугцванг, одним словом.

P.S. А теперь, давайте, поможем Кремлю и Сергею Собянину, давайте, дадим ответ на “звонок другу”, который (звонок) еще не сделан.

Итак:

Как Вы думаете, следующие выборы мэра Москвы состоятся... (вопрос от Сергея Алексашенко)
в 2018 г.
в 2017 г.
в 2016 г.
в 2015 г.


в сети:


43.6%
в 2018 г.

14.4%
в 2017 г.

8.8%
в 2016 г.

33.1%
в 2015 г.

в сети 5238

[Сергей Алексашенко]

http://www.gazeta.ru/comments/2013/0..._5674569.shtml

30.09.2013, 09:58 |

Премьер-министр верно определил причины ухудшения экономики, однако предложенные им тактические решения мало с этими причинами соотносятся.

Статью премьер-министра Медведева в газете «Ведомости» с многообещающим заголовком «Время простых решений прошло» бессмысленно разбирать глубоко, как первоисточники марксизма-ленинизма. Главное ее достоинство в том, что она появилась: нечасто российские лидеры столь много времени посвящают проблемам бизнеса.

Формально в статье есть все: анализ причин, стратегические наметки и тактические решения. Вместе с тем у премьер-министра Медведева нет того, что называется track-record, истории выполненных обещаний.

Мы уже слышали, что «свобода лучше, чем несвобода», и при этом видели второй приговор Ходорковскому, Pussy Riot, дело «Кировлеса» и Болотной. Мы уже слышали про «четыре И», но видим, как инвестиции снижаются, капитал из России бежит, инфраструктура деградирует, а инновации существуют только в бюрократических отчетах госкомпаний.

Слышали мы и про политическую реформу, свободные выборы и честную власть и видели, как на последних выборах в большинстве регионов (пожалуй, кроме Москвы, Екатеринбурга и Петрозаводска) власть выламывала руки оппонентам и, не стесняясь, корректировала в свою пользу итоги голосования. Поэтому первое, что стоит сказать: слова премьера, конечно, важны, но оценивать его будут по делам.

Однако давайте и на слова посмотрим. Тем более структура статьи позволяет это сделать. Там есть три очевидные части, выстроенные в правильной логической последовательности: причины ухудшения дел в экономике, стратегические направления деятельности и тактические решения. Вот и посмотрим, как они связаны между собой.

Итак, причины. Первая — неблагоприятные внешние условия. Этот миф повторяется как мантра, хотя, на самом деле никакого ухудшения уже не происходит.

Экономики развитых стран (США, Европы, Японии) чувствуют себя сегодня намного лучше, чем, скажем, год назад. Спад в Европе закончился, США и Япония ускорили рост. Нефтяные цены — спасибо Сирии и Ирану — не растут, но и не падают. Финансовые рынки более спокойны и предлагают заемщикам из развивающихся стран условия лучше, чем еще год назад.

Причина вторая (хотя думаю, для многих крупных компаний она стоит на первом месте) — возросшие издержки предпринимательской деятельности. С 2007 года цены на газ для экономики выросли на 115%, на электроэнергию — на 71%, реальная заработная плата (сверх уровня инфляции) – на 74%, реальный курс рубля – на 16%. Все это делает «невыгодным продолжение производства … а также реализацию … инвестиционных проектов». Ни добавить, ни убавить!

Причина третья — у государства закончились «шальные» деньги, которые позволяли реализовывать крайне низкоэффективные, с моей точки зрения, мегапроекты. Здесь перепутаны причина и следствие: снижение бюджетных доходов является следствием резкого торможения экономики. Но с чем нельзя не согласиться — в статистике эти инвестиции трансформировались в динамику ВВП, даже если половина денег куда-то уходила…

Причина четвертая — «у инвесторов сохраняется … вполне объяснимое недоверие к публичным институтам, что самое печальное – в том числе и к судебной системе». Ну что ж, хорошо, что это по крайней мере произнесено.

Поскольку власть не может «сама себя высечь», предлагаю признать, что причины определены верно. Идем к стратегии, где названы три базовых принципа, на которых необходимо основывать свои шаги.

Первое — обеспечить предпринимателям максимальную свободу действий, переориентировать господдержку на создание современных рабочих мест. Второе — радикально повысить эффективность использования имеющихся ресурсов, повысить производительность труда. Третье — обеспечить качественное госуправление, защиту прав собственности, необходимую инфраструктуру, сжатие масштабов государства.

Коротко, но емко. Тема безумной тарифной и курсовой политики куда-то исчезла, зато премьер возлагает на государство задачу повышения производительности труда, которую вообще-то должен решать бизнес. Я готов и на это не обращать внимания, так как считаю, что главное, что тормозит инвестиции и рост экономики, – защита прав собственности — прозвучало. Поэтому давайте теперь посмотрим, в какие решения трансформируются правильный диагноз и базовые принципы государственной политики.

Первое. Долгосрочные принципы тарифной политики: замораживание тарифов в 2014 году, а потом индексация по инфляции в следующие два года. Стоп. Во-первых, три года – это не долгосрочные принципы политики. Во-вторых, что нового в восстановлении индексации в 2015–2016 годах? Кроме того, куда делся объявленный пару недель назад принцип индексации «инфляция минус»? В статье премьера он относится только к населению, но уже обнесен такими условиями – параметры индексации могут быть разными в зависимости от стартовой ситуации, структурных решений, введения социальной нормы потребления, модернизации почты, — что сразу становится понятно: если «минус» и будет, то очень маленький. И никаких «инфляция минус 30»...

Второе. Поддержка малого бизнеса – медленное, а не резкое повышение страховых платежей, налоговые льготы для малых IT-компаний, возможность региональных льгот по налогам, квоты при госзакупках, кредиты малому бизнесу за счет Фонда национального благосостояния. То есть сначала отберем через налоги, а потом дадим кредиты под 12–15%. Чрезвычайно эффективно.

Третье. Развитие национальной финансовой индустрии, превращение Москвы в международный финансовый центр. И это все! В прямом смысле: больше никаких решений. А куда делись защита прав собственности и качество судебной системы, сжатие государства и эффективное использование ресурсов государства (бюджетных денег прежде всего), приватизация и инфраструктура?

Тезис был, а затем, когда дело в статье дошло до обозначения насущных для развития практических шагов, испарился.

Поэтому у статьи, как мне кажется, нужно поменять название: «Время решений не пришло». Тогда все сразу стало бы понятно.

Автор — директор по макроэкономическим исследованиям Высшей школы экономики

[Сергей Алексашенко]

http://www.echo.msk.ru/blog/aleksashenko/1175592-echo/
12 октября 2013, 10:29
Центробанк оштрафовал Mail.Ru за отказ нарушить тайну переписки

После этого все должны окончательно забыть устоявшийся в головах миф о разделении чиновников на "силовиков" и "либералов". Возможно, такое противостояние и имело место, году, так скажем, в 2004-м, в начале дела ЮКОСа. Но с тех пор кадровая зачистка (или сверху, или добровольная) привела к тому, что во власти остались только "верные слуги режима". Ведь, на самом деле ничего либерального в том, что министр финансов Кудрин выступал против раздувания дефицита бюджета, нет. Бюджетная дисциплина - признак адекватного понимания сути макроэкономики. Контроль за дефицитом бюджета бывает в самых авторитарных и недемократических странах; а с другой стороны испанско-португальско-ирландско-греческа я демократия не смогла умерить свои аппетиты и получила в ответ бюджетный кризис. Но этот кризис не стал основанием для признания стран PIIGS недемократическими и антилиберальными.

С другой стороны, в России бывший, едва ли не самый силовой силовик, Игорь Сечин, в одиночку (вернее, в партнерстве с человеком, который будет покруче, чем кооператив "Озеро") бьется за разрушение монополии "Газпрома" - ну чем вам не либерал? А самый что ни на есть либеральный министр финансов Кудрин сделал все от него зависящее для того, чтобы превратить Россию из федерации в унитарное государство, создав такую систему распределения налогов, в которой лишь десяток регионов могут чувствовать себя финансово независимыми. Он разрушил механизмы фискального федерализма, созданные в середине 90-х. и заменил их 72-мя видами дотаций-субвенций-трансфертов, и при этом каждое решение о том, сколько и какому региону дать, отдано на откуп федеральному чиновнику - а все вместе эти чиновники могут поставить на колени любого, даже самого сильного и независимого губернатора. Неужели, кто-то находит в этом свидетельство либерализма Кудрина?

И вот теперь эта, абсолютно скандальная история, в ведомстве, возглавляемом еще одним записным либералом - Эльвирой Набиуллиной. Требовать от поднадзорной компании, акции которой торгуются не только и даже не столько в России, нарушить конституционные ограничения и штрафовать эту самую компанию за отказ нарушить Конституцию - это, несомненно, чистой воды либерализм.

Ни у кого не должно быть иллюзий: в нынешней системе власти нет силовиков и либералов, там есть лишь те, кто в меру своих возможностей так или иначе помогает решать главную задачу - задачу удержания власти. И если для этого нужно нарушить Конституцию - в чем вопрос? - за это в путинской России еще никого не наказывали.

[Сергей Алексашенко]

http://slon.ru/economics/sergey_alek...-1004276.xhtml
15.10.2013, 00:46

Андрей Горянов
Российская экономика стагнирует. Государственные обязательства растут, а доходы падают. Главный редактор Slon Андрей Горянов спрашивает у ведущих российских экономистов в специальных выпусках программы «Чай со "Слоном". Хроники стагнации» о причинах падения. Гость первого выпуска – Сергей Алексашенко, директор по макроэкономическим исследованиям Высшей школы экономики.

Вот некоторые тезисы этого длинного разговора и само интервью:

ВВП России два квартала подряд снижался.
Президент понимает, что ситуация в экономике сложная, но сам себя убеждает, что она не очень плохая.
Хуже всего с региональными бюджетами, ведь по ним замедление экономики ударило сильнее.
Путин испытывает огромное чувство дискомфорта. Почему?
Оценка ситуации премьером Медведевым – адекватная.
В чем стратегическое противоречие между президентом и премьером?
«Разбрасывание денег с вертолета» в России не сработает.
Тратить деньги эффективнее? Это фантастика.

– Сергей, вот Путин говорит: «Слава богу, это пока не кризис». А вам тоже так кажется?

– Для меня кризис – это момент развития экономики, когда ранее существовавшие тренды перестают работать, а новые тренды еще не сформировались. Еще в конце 2011 года она росла со скоростью 5–7% годовых, потом рост экономики стал быстро замедляться – 4, 3, 2, 1%. И вот опять данные Росстата за I и II квартал этого года – к которым у у экономистов есть много претензий – говорят, что ВВП России два квартала подряд снижался. Cтарый тренд сломался, все старые двигатели роста остановились. Бизнес не верит в возможность защиты прав собственности, не верит в будущее экономики. Он перестал инвестировать, и, соответственно, капитал убегает из страны. Нет инвестиций – компании загибаются – загибается экономика.

У президента, скорее всего, просто другое понимание слова «кризис». Для него кризис – это как осень 2008 года, когда цена на нефть $148 упала на $32, когда грузооборот железных дорог в течение двух месяцев упал на 30%, когда центральный банк тратил на поддержку рубля миллиарды долларов в неделю и когда курс доллара начал улетать к отметке 40. Для него сейчас ситуация выглядит лучше, чем осенью 2008 года. И, конечно, пока ничего, что было бы хуже осени 2008 года, в российской экономике не наблюдается.

– Это экономическая слепота или президент действительно понимает ситуацию и оценивает ее как негативную?

– Мне кажется, что президент понимает, что ситуация в экономике сложная, но сам себя убеждает, что она не очень плохая. Я вижу, что российские экономические министры или помощники президента не хотят быть гонцами, которые приносят плохие вести.


В России ведь измеряют темпы роста не квартал к предыдущему кварталу, как весь мир, чтобы точнее видеть картину, а меряют к соответствующему периоду прошлого года, и это такой арифметический трюк, который лишь помогает затушевать реальное положение дел. Мне кажется, что это политический заказ. Президенту не хочется – его тоже можно понять – быть президентом той страны, экономика которой находится в кризисе, и признать, что всего лишь после полутора лет президентства экономика опять в кризисе.

– Когда Путин шел на третий срок, его предупреждали, что экономика начинает тормозить...

– Предупреждали независимые эксперты. Эксперты, которые работают в правительстве или тесно сотрудничают с президентом, думаю, этого не говорили, зато рассказывали, что 3–4%, а то и 5% роста экономике обеспечено. Вы почитайте программные экономические статьи Путина образца февраля 2012 года или выступления министров того времени. Как только президент это сказал – в экономике нет кризиса, – те люди, которые понимают реальное положение дел, оказываются загнанными в угол. Либо они должны противоречить президенту, либо должны молчать и наплевать на свое профессиональное самолюбие.

– Экономика тормозится, доходы выпадают из бюджета, но одновременно стоимость нефти высока настолько, что позволяет российской экономике существовать без мощных просадок. То есть в принципе никакого резкого негатива не ожидается. Так ли это?

– Где-то с 2010 года цена нефти находится в достаточно комфортном коридоре $100–120 за баррель. До недавнего времени. До начала этого года, может быть. Даже еще до I квартала этого года. Мы потом вернемся к этой теме.

Внешне кажется, что с бюджетом, особенно с федеральным, все хорошо – он по-прежнему получает 50% своих доходов от экспорта нефти и газа. И вроде бы как бюджет в состоянии финансировать свои обязательства. Только когда мы смотрим на структуру федерального бюджета 2014–2016 годов, который сейчас внесен в Думу, то видим, что доля расходов на человеческий капитал – это образование, здравоохранение, наука, культура – снижается. В тот 5-процентный секвестр, который был с бюджетом 2014 года, попали очень многие социальные расходы.

Но с федеральным бюджетом, давайте честно, ситуация еще не очень плохая. Гораздо хуже ситуация с региональными бюджетами, которые попали в тиски. С одной стороны, по ним замедление экономики ударило гораздо сильнее, потому что налог на прибыль идет в региональные бюджеты, и там падение поступлений налога на прибыль составляет 20–25% к прошлому году. Там не то что нет роста – там сильное падение налоговых сборов. Одновременно федеральный бюджет, выполняя решения Путина, сократил трансферты в регионы, то есть у региональных бюджетов денег стало существенно меньше. Плюс возникли расходные обязательства повысить зарплаты врачам, учителям. Не выполнить указы невозможно, иначе ты лишаешься места губернатора. Ты обязан их выполнять. И ты сокращаешь все, что можно. Для того чтобы выполнить указы президента, региональные бюджеты начинают сокращать остальные расходы. И в этой ситуации, как правило, первыми под нож идут инвестиции.

Это вопрос абсолютно бесконтрольного отношения к бюджетным деньгам

– Отсутствие денег и рост расходов надо чем-то компенсировать. Верите ли вы, что можно повышать эффективность расходования средств, как говорит Путин?

– Вот смотрите, мы говорим об эффективности. Содержание чиновничьего «Форда-Фокуса», которыми наполнена Москва, стоит 70 тысяч рублей в год. Содержание BMW 7-й серии, на которой ездит министр, – сидите крепко – 14 миллионов рублей в год. Это $450 тысяч, если не ошибаюсь. Это не вопрос воровства, это вопрос абсолютно бесконтрольного отношения к бюджетным деньгам. Потому что парламент не место для дискуссии, а Минфин абсолютно не готов спорить с управлением делами президента, и в результате тратятся какие-то безумные деньги на всех уровнях. Наверное, будет перехлестом назвать это воровством, но то, что бюджет нужно чистить по полной программе, – это правда.

– Со стороны кажется, что в администрации президента царит успокоенность. Все хорошо, нефть высокая, не нужно делать никаких резких движений...

– Я наблюдаю за тем, как Владимир Путин говорит про экономику, как он проводит совещания, и вижу, что он испытывает огромное чувство дискомфорта. Потому что ему приходится принимать абсолютно непопулярные решения, которые он в первые свои два президентских срока не принимал. Ему приходится принимать решения о сокращении бюджетных расходов. «Нет, это не секвестр! Ни в коем случае не подумайте, это перераспределение». А все понимают, что это секвестр бюджетных обязательств. Что их сократили на 5%. Ему приходится принимать решение по конфискации пенсионных накоплений: «Нет, это не конфискация, это другое!» А мы понимаем, что у людей отбирают их пенсионные накопления, вот просто грабят. И так далее. Ему приходится принимать огромное количество решений, которые ну точно ему принимать не хочется. Президент Путин хочет сейчас увидеть некие предложения от экономического блока в правительстве, которые спасли экономику в 2008 году, например, связанные с открытием Резервного фонда. Экономические министры должны предложить набор мер, которые улучшат положение дел в экономике.

Позиция премьера... ну мы с вами говорим о его статье в газете «Ведомости» «Время простых решений прошло». Она другая. Принимаем на веру, что это написано премьером, принимаем на веру, что он искренне верит во все, что там написано. Я ее поделил на три части. Часть первая – оценка ситуации, часть вторая – что нужно делать стратегически, третья – какие тактические решения он лично собирается принимать. И вот если спрессовать эту статью до размера двух печатных листов, убрать всю шелуху, все ошибки, неточности, лирические отступления, то премьер-министр говорит о следующем: российская экономика находится в состоянии кризиса.

Основная проблема связана с тем, что есть огромное недоверие к публичным институтам, и в первую очередь к судам и правоохранительной системе, поэтому то, что нужно делать, – это повышать свободу предпринимательства, бороться за повышение эффективности госуправления, повышать степень доверия к судам. Вот что предлагает делать премьер стратегически. Но конкретно он собирается делать следующее – 100 миллиардов рублей кредитов малому бизнесу, регионам дадим право давать налоговые льготы.

Ну извините, у премьера получается следующее. Диагноз: больной, у вас цирроз печени, но нате вам таблетку от головной боли. Оценка ситуации премьером адекватная, что нужно делать примерно, премьер обозначает абсолютно точно. Но здесь у него расхождения с президентом. А дальше идет следующее – если премьер прав, если речь идет о доверии к публичным институтам, если речь идет о судах, если речь идет о правоохранительных органах – это не вопросы премьер-министра, и это вообще не вопросы экономических министров, это политика. Это политические решения.

Какие же политические решения мы получаем в ответ? Объединение судов. Абсолютно неэффективный, непрозрачный, лишенный доверия Верховный суд становится во главе, на его базе происходит объединение высших судов. Высший арбитражный суд, который хотя бы пытался обеспечивать прозрачность, фактически ликвидируется. Поэтому здесь находится абсолютное стратегическое противоречие между президентом и премьером. Но премьер не может противоречить президенту, он должен соглашаться.

– А есть ли какое-то дно, на которое должна рухнуть экономика?

– Я не жду. Я думаю, что будет медленное ухудшение дел.

Президент, возможно, и хочет честных судов, но понимает, что как только появятся честные суды, то тут же появятся честные выборы. А, извините, это уже угроза потери власти. И это ровно то, чего не хочет Владимир Путин

– Когда произойдет изменение позиции президента в отношении постановки диагноза и выбора стратегических приоритетов?

– Боюсь, что не скоро или даже никогда. Потому что президент, возможно, и хочет честных судов, но понимает, что как только появятся честные суды, то тут же появятся честные выборы. А, извините, это уже угроза потери власти. И это ровно то, чего не хочет Владимир Путин. Он не хочет ни в коем случае подвергать сомнению, атакам с чьей-либо стороны свое право удерживать власть столько, сколько он хочет.

– А есть ли какие-нибудь эффективные способы подлечить экономику без институциональных реформ? Вот прямо сейчас произвести какие-то действия, которые могут привести пусть к небольшому, но росту. На один-два квартала хотя бы?

– Нет, и вот почему. Самое очевидное краткосрочное решение – это ослабить бюджетную политику. Бюджетная политика в России, если смотреть на нее с канонов экономической теории, неправильная. Потому что экономика явно тормозит, и в этот момент нужно ослаблять бюджетную политику – давать экономике больше денег. Но Минфин и президент стоят очень жестко на позиции, что дефицит госбюджета недопустим. Если взять абстрактную экономику, то правильное решение – увеличить дефицит бюджета, тем более госдолг составляет 10% ВВП, а это практически ничего. Надо довести дефицит госбюджета до 3% ВВП и 2–4 года профинансировать российскую экономику – увеличить государственный спрос, увеличить инвестиции в надежде на то, что это оживит экономику. То есть сделать все то, что делали все остальные страны.

– «Разбрасывали деньги с вертолета», как в Штатах?


– Может быть, не «разбрасывать деньги с вертолета», но строить дороги, мосты. Даст ли это какой-то эффект в России? Статистически, конечно, даст. Нужно четко понимать, что увеличение бюджетных расходов напрямую ведет к статистическому увеличению ВВП. Вопрос: увеличение бюджетных расходов решает недоверие бизнеса к власти? Нет, не решает. Если вы истратите больше денег из бюджета, будет ли бизнес больше инвестировать? Нет, не будет, потому что права собственности не будут защищаться лучше.

Но в свою очередь этот бюджет, из которого берутся расходы, по большому счету складывается из налогов. Если бизнес будет инвестировать меньше, то промышленность будет снижаться и налоги будут снижаться. Дальше – окей, 2–3 года дефицит госбюджета держим на уровне 3%, а экономика при этом растет на 1–2% в год. Это хороший результат? Нет, хотим больше. Ну давайте 5% дефицита сделаем. А 5-процентный дефицит – это уже за границей устойчивости. Это очень опасная траектория, и я думаю – и Минфин, и Минэкономики, и президент помнят, что было в 1998 году.

– Историческая память?

– Да, историческая память. Такие фантомные боли, что дефицит недопустим.

– Скажите, а вы представляете себе ситуацию, что сокращение доходов и обязательство поддерживать социальные расходы приведут к тому, что деньги станут тратить эффективнее? Снизится коррупционная составляющая?

– Ну не коррупционная, воровская, давайте так.

– Хорошо, воровская, давайте так... И в итоге губернаторы и другие чиновники вынуждены будут тратить те деньги, которые у них есть, выполняя указы президента, просто эффективнее. Или это фантастика?

– Не хочу всех мести под одну гребенку, есть разные губернаторы. Хочется в это верить, но пока мне кажется, что это фантастика.

[Сергей Алексашенко]

http://www.echo.msk.ru/programs/beseda/1187232-echo/
О своем отъезде из России

С. АЛЕКСАШЕНКО: Ну, во-первых, я бы не стал говорить слово "отъезд", мне кажется это не совсем правильным - это командировка, хотя и долгосрочная. Пока у меня командировка запланирована до начала мая, когда я собираюсь вернуться в Москву. Поэтому у меня - так получилось - освободилось большое количество времени - и я решил заняться более фундаментально, чуть поглубже, парой исследовательских проектов. И, посмотрев по сторонам, получил предложение от Джорджтаунского университета приехать и, воспользовавшись их базой, заняться этой темой, потому что тема связана с международной экономикой, с глобальной экономикой, и здесь, конечно, в этом отношении более удобно работать, чем в Москве.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Но тут сообщают наши агентства, что у вас проблемы в том числе с поиском работы...

С. АЛЕКСАШЕНКО: Когда я сказал, что у меня освободилось время, ну это, конечно, с этим и связано, что существенная часть моего рабочего времени была связана с участием в работе в совете директоров, в различных компаниях и т.д., ну и как-то так получилось, что в последнее время все эти возможности оказались перекрыты. Ну и вот время освободилось. Поэтому я и стал думать, чем бы мне заняться.

КОРРЕСПОНДЕНТ: А с чем вы это связываете, что так происходит, что вам фактически... не найти себе применения?

С. АЛЕКСАШЕНКО: (Смеется.) Я... я, знаете, это ни с чем не связываю, просто мы же хорошо понимаем, что политика - это концентрированное выражение экономики. Я не хочу использовать слово "политическое давление", в конце концов я и не политик, и на допросы меня не вызывают, слава богу. Ну, так в жизни получилось, я вот аналитик, я посмотрел и понял, что занять свое время той работой, которой бы мне хотелось, в России не получилось, поэтому пришлось искать новые возможности, новые альтернативы.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Скажите, пожалуйста, время вашего возвращения май - это приблизительное время, или это время окончания ваших договоренностей с университетом?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Да, это время окончания моих договоренностей и это то время, которое мне понадобится для проведения этих работ. За две недели этого не сделаешь, и три года этим заниматься я тоже пока не имею возможности. Ну и деньги надо как-то зарабатывать.

КОРРЕСПОНДЕНТ: Писали, что вы не будете получать за это никаких денег в Америке?

С. АЛЕКСАШЕНКО: Еще раз, я здесь не буду получать заработка, я здесь в командировке, от Высшей школы экономики, я являюсь сотрудником ВШЭ, и мне Высшая школа экономики продолжает платить мою зарплату.