4918. Почему Уилки не Бауэр?

[Сергей Митрофанов]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=29848
27 ИЮНЯ 2016 г.

ТАСС

Владимир Бортко — режиссер именитый. Хотя эта именитость еще должна быть взвешена на весах искусства. Тем не менее, громкую известность он получил после экранизации романа Михаила Булгакова «Собачье сердце» (1988), которую в кругах фрондирующей советской интеллигенции приветствовали как гениальную. Однако таковой она не являлась, поскольку фильм сделали в основном литературная основа и великие советские артисты. Самого Бортко в «Собачьем сердце» — при всем уважении к попытке — было немного, что, впрочем, не помешало ему приобрести репутацию знатного булгаковеда и через десятилетие уверенно приступить к препарированию «Мастера и Маргариты»(2005).

Вот тут-то публика и догадалась, что с Бортко что-то не так. Дело в том, что великий культовый антикоммунистический роман, как выяснилось, принялся толковать антилиберал и сторонник Геннадия Зюганова. Да и не то парадоксально, что антилиберал и сторонник Зюганова расписывался в любви к Михаилу Булгакову, а то, что в Булгакове изначально есть загадка, которую решить на позициях симпатий к коммунизму явно нельзя, а Бортко взялся решать.

В скобках заметим, что существуют различные литературные версии, почему своего читателя Булгаков заставлял испытывать симпатию к нечистой силе и отвращение к советскому НКВД. Ряд литературоведческих работ посвящено специально тому, как на эту проблему смотреть православному христианину, их мы здесь приводить не будем, поскольку пишем не об этом. Но ясно одно: Булгакова сегодня надо трактовать с поправкой на тяжелый общественный опыт и знание советской истории, а Бортко в своем сериале фактически заставил нас лицезреть лишь «шкурку» сюжета. Не удивительно, что у подрастающего поколения российских интеллектуалов возник резонный вопрос: а зачем нам вообще этот Булгаков со своими сказками про чертей?

Конечно, это был оглушительный провал. Но такой провал, который открыл Бортко доступ к ресурсам Министерства культуры. Если надо было красиво и профессионально угробить опасную тему, чиновники звали Бортко. Не случайно практически весь кинобюджет тринадцатого года — 10 млн долларов, которые можно было потратить на 10 кинодебютов (с последующими сборами 20 тыс. долл.) — был потрачен на амбициозный проект про российских шпионов в Лондоне. Смею предположить: именно потому, что еще была памятна скандальная смерть в Лондоне российского политического перебежчика Александра Литвиненко от рук предполагаемых «шпионов» и стояла задача отвлечь публику буффонадой то ли комедийного, то ли патриотического содержания.

Это «то ли» (говоря по-ученому — амбивалентность) Бортко очень хорошо удалось. Фильм делался по книге кадрового шпиона Михаила Любимова — отца известного перестроечного «взглядовца» Александра Любимова. Даром что отец перестроечного трибуна, в 60-е годы Михаил Петрович под прикрытием должности второго секретаря посольства курировал резидентуру КГБ в Лондоне. Когда его «раскрыли», переквалифицировался в популярного писателя-детективщика, хотя и остался при этом весьма неортодоксальных убеждений.

О последних можно, например, судить по короткому рассказу «Операция "Голгофа"» — о том, как Андропов вызывает героя к себе в Кремль и делится секретным планом ввести в России самый дикий капитализм, чтобы люди ужаснулись и снова прониклись любовью к социализму. Ну, они так с Андроповым, понятно, и сделали, как мы все теперь вполне в состоянии убедиться. Хотя на достигнутом не остановились и продолжили.

Тем не менее, можно догадаться, что это пунктик Михаила Любимова и он действительно искренне горюет по советскому социализму, что проходит красной нитью через его творчество. Причем его можно понять. Ведь он видел советский социализм в основном из окна советского посольства в Лондоне. Пил эль. Отоваривался в лондонских бутиках. Получал три зарплаты — посольскую, шпионскую и рублевую на Родине. Как шпион ничем не рисковал — под дипломатическим-то прикрытием. Такой социализм действительно обидно потерять. Такой социализм многие не прочь себе вернуть. И о нем, родимом, печалится «Душа шпиона» — как немножко вульгарно называется нынешний фильм Владимира Бортко.

«Душа шпиона» — страннейший фильм.

Его сняли в 2014 году, а выпустили только сейчас, видимо, не в силах грамотно смонтировать. Судя по перечню объектов съемок и затратам, он был как кругосветное путешествие для съемочной группы, а не как серьезное кино для кинотеатров. Причем этот фильм можно было бы вообще посчитать пародией из-за дебильности происходящего на экране. Например, российский резидент назначает встречи связнику (его играет высокооплачиваемый пенсионер западного кино Малкольм МакДауэлл) на могиле Маркса. Жаль, что не в буденовке. Однако смысл картины, наверно, все-таки в другом. Не в пародии. Ты можешь быть каким угодно дебилом и подлецом, но патриотом быть обязан. И это вполне серьезный месседж.

Так, перед российским шпионом в Англии Алексом Уилки (артист Андрей Чернышев) стоит задача проникнуть в американскую разведку и выявить крота — российского разведчика, передающего «врагам» агентурные сведения. (Нет нужды объяснять, что Запад маркируется как враждебная России цивилизация.) Для этого он втирается в доверие к «врагам»-американцам, запутывает и вербует «врага» — члена английского парламента, якобы симпатизирующего давно демонтированному в России социализму. Так это еще полбеды. Беда в том, что, внедряясь, заводит в Англии вторую (по отношении к российской) семью, обманывая обеих «врагов»-женщин. В конце концов вычисляет крота, которым оказывается его непосредственный «враг»-начальник (артист Федор Бондарчук), и садистским образом (тут фильм перестает быть комедией!), не испытывая сожалений, ликвидирует бывшего патрона. Попутно он, естественно, гробит и свою английскую невесту, и приятеля, который ему доверился. Находит в порту российский торговый корабль и с чувством выполненного долга отправляется на Родину.

В этом сюжете, наверное, при желании можно было бы разглядеть серьезную проблему: моральности шпионажа, секретных служб (как это, например, исследуется в сериале «Американцы»,Fox Television Studios), но для Бортко такой проблемы попросту не существует, он о ней не думает. Даже повторяющийся довод «врагов» «а ты сам-то на кого работаешь, на Чубайса?» — всего лишь хохма для красного словца. Чубайсы не чубайсы, наш агент служит Родине, какой бы строй там ни утвердился, какие бы цели Родина перед своим агентом ни ставила, хоть бы полонием пол-Лондона отравить. И в этом, мне кажется, дидактический аморализм киноискусства Бортко.

Справедливости ради следует заметить, неожиданную поддержку нашему агенту оказал один мой коллега с Запада. «А разве наш Джек Бауэр (герой культового сериала «24 часа». — С.М.) не точно такой же мерзавец? — заметил он. — Ведь Бауэр тоже убивает, пытает, шантажирует, втирается и т.д. из лояльности к своему правительству».

Все правильно, аргумент засчитан, но Бауэр усилиями сценаристов все время взвешивает меру зла, предотвращая более страшные катастрофы, а перед создателями Алекса Уилки даже такой задачи не стояло. Случайно или неслучайно, но о вселенских катастрофах речь в кино не идет и российский шпион никого не спасает. А если говорить о его душе, то она в результате оказалась не столько черна, сколько пуста.

Фото: Россия. Москва. 7 октября 2015. Режиссер Владимир Бортко на премьере фильма "Душа шпиона" в кинотеатре "Октябрь". Антон Новодережкин/ТАСС

[Александр Мельман]

https://www.mk.ru/culture/2011/05/09...a-vas-net.html
Владимир Бортко: “Лучше всего получается самовыражаться на государственные деньги”

09.05.2011 17:35
Конечно же, Бортко — мастер. О Маргарите сейчас не будем, не тот случай. И уж точно он не идиот. Впрочем, это всего лишь игра слов с двумя культовыми его фильмами. Правда, слово “культовый” для себя Бортко не принимает. Просто и без затей когда-то назвал себя классиком — вот она, сама скромность. А сейчас вдруг застенчиво заявил, что он элита и есть. Впрочем, он же Владимир Владимирович, ему можно. Одно его “Собачье сердце” чего стоит! Ну а на днях Бортко исполнилось 65. Время собирать камни. И задавать вопросы.

Воланда на вас нет!фото: Владимир Чистяков
“Своим фильмом совершенно не хотел разрушать великую страну”

— После фильма “Идиот” вы сказали, что считаете себя классиком? Не изменили свое мнение о себе?

— Это я погорячился.


— Но ведь скромность не всегда украшает человека. Тем более режиссера. К тому же вы сняли несколько культовых фильмов. Кстати, слово “культовый” вас не раздражает?

— Заглянем в Википедию: “Культовый — это фильм, вокруг которого поклонниками создается почитание, длящееся десятилетиями после премьеры фильма в кинотеатрах”. Я, увы, ничего такого не снял, поэтому ничуть не раздражает.

— Ну да, просто вы снимаете очень качественное кино.

— Вот с этим я согласен, тут спорить не буду. Как говорится, некуда правду девать…

— А вы не жалеете, что сняли “Собачье сердце”? По-моему, этот фильм очень здорово разоблачил всю советскую власть с ее социализмом и таким образом повлиял на мозги трудящихся до такой степени, что они послали эту компартию очень далеко.

— С тем, что это повлияло на отношение людей к существующей советской действительности, я согласен. Но советская действительность сильно отличалась от социалистических идей, которые я разделял и разделяю. Вот цитата профессора Преображенского из “Собачьего сердца”: “…где у Карла Маркса написано, что второй подъезд по Колобуховскому переулку нужно забить досками и ходить вокруг через черный ход? Нет такого у Карла Маркса!”… Я полностью с ним согласен. И это не мешает мне быть членом Коммунистической партии.

“Собачье сердце”.
— А вот некоторые люди очень жалеют, что когда-то в перестройку наезжали на систему, после чего рухнула великая страна. Например, взглядовец Александр Любимов так сейчас говорит.

— О том, что разрушилась великая страна, я тоже очень сожалею и скорблю вместе с господином Любимовым. Как и каждый, на мой взгляд, непредвзятый человек. Патриот своей страны, если проще. Я своим фильмом совершенно не собирался разрушать великую страну, а лишь вместе с господином Булгаковым хотел сказать про то, что “…не надо форсировать процесс”. Полностью разделяю эти мысли. И ни от чего отказываться не собираюсь.

— Но Булгаков, наверное, будет актуален еще очень долго. В нашей жизни вы много видите швондеров и шариковых?

— Я так особенно не всматривался. Хотя вы правы, швондеры и шариковы остались, перешли в сегодняшний день, только другие слова говорят.

— При этом квартирный-то вопрос вроде бы у многих уже решен.

— И даже очень хорошо. Но существует масса других вопросов, которые, к сожалению, у нас как-то не решаются. Ну что делать.

— Ну а вы в себе иногда находите этого Шарикова?

— Бывает. Иногда Шарикова, иногда Швондера. Но больше нахожу Чичикова, Ноздрева, Манилова и прочих господ… Ведь вся история с “Мертвыми душами” — это портрет русского общества на все времена. А Булгаков, как известно, считал Гоголя своим учителем.

“Я просто хотел не умереть с голоду”

— Скажите, зачем вы снимали “Улицы разбитых фонарей” под псевдонимом?

— Потому что я его не сделал до конца. Снимать-то снимал, но озвучивал уже не я. Часовая серия “Ментов…” стоила 10 тысяч долларов, включая оплату меня как сценариста, как режиссера, оплату актеров, камеры и всего, что нужно для съемок. Сейчас на эти деньги можно… ну, приехать на съемку одного эпизода. А это было началом нашего сериального движения. Раньше, конечно, тоже сериалы снимали, но следовали мексиканским и бразильским канонам. А там — девушка приезжает в город, потом она рожает ребенка, его крадут, ребенок вырастает, она его находит, он женится — и при этом ничего практически не меняется вокруг. В России такое невозможно. Мы живем на вулкане. Поэтому “бразилия”, как говорится, не шла, а эти незамысловатые ментовские сюжеты стали у нас необыкновенно популярными, ведь они были похожи на правду. Актеры, которые там снимались, приходили в своем, другого ничего не было. Это были голодные времена в прямом смысле слова. Но я никогда не стыдился, что делал тогда.

— Вы просто хотели попробовать себя в новом жанре?

— Я просто хотел не умереть с голоду. Ведь последний свой фильм до того я снял в 92-м. То есть 4 года я не работал, а неработающий режиссер не получает денег. Жить-то на что, семью на что кормить?

— Глядя на вашу фильмографию, можно сказать, что вы снимали фильмы лишь тогда, когда вам хотелось высказаться как гражданину на какую-либо важную для вас тему, либо это было интересно творчески.

— А как может быть иначе?

— Может. И вы наверняка знаете множество режиссеров, которые не умирают с голоду, но снимают всяческую лабуду исключительно из-за хорошего бюджета.

— Мне кажется, что человек всегда работает так, как может. Ну а если не может… Во времена моей молодости на худсоветах была употребляема такая шутка: “Режиссером может быть любой человек, не доказавший обратного”. Иногда мне кажется, что сейчас на телевидении проводят эксперимент: “А можно ли сделать еще хуже?”. Во многих случаях это удается.

— Вы можете про себя сказать, что ниже определенной планки не опуститесь никогда?

— Она у меня одна. Что бы я ни снимал — “Ментов” или “Идиота”, — я отношусь к своим фильмам совершенно одинаково.

“Идиот”.
— Тогда до какой степени фильм “Тарас Бульба” важное для вас высказывание?

— Этим фильмом я хотел сказать вместе с Николаем Васильевичем Гоголем, что есть один русский народ, один-единственный. И этот народ переживает трудные времена в своей жизни. Но будем надеяться, что они пройдут, чего бы нам это ни стоило.

— А вас не смущает, что это идет параллельно с новой государственной идеологией, например, в отношении поляков?

— А разве они у меня плохо выглядят? Хорошие люди, гордые и красивые.

— Только они по другую сторону баррикад.

— Но это же не я придумал и даже не Гоголь. Так было на самом деле в нашей истории? Да.

— Так этот фильм не был государственным заказом?

— Вы что, смеетесь? Я никогда на заказ не работал. Я сам себе заказчик. И когда то, что я предлагаю, совпадает с мыслями людей, у которых есть деньги, получается кино. Меня спрашивают, почему я так часто снимаю экранизацию русской классики? Потому что я ее люблю и те, кто платит деньги на ТВ, тоже ее любят. Такое вот совпадение. У меня-то нет такого количества средств, чтобы снимать все что в голову взбредет.

— Кстати, по поводу денег. Надеюсь, у вас с юмором все в порядке?

— Черт его знает. Это вы должны сказать.

— Просто мне вспомнилась пародия в программе “Большая разница” на фильм “Тарас Бульба”. Вы не видели?

— Видел.

— И как?

— Что ж, каждый зарабатывает свой хлеб как умеет… Так что пусть веселятся. Я тоже смеялся. Но делать пародию на то, что никто не видел, бессмысленно. А “Тараса Бульбу” смотрели практически все. Вот это мне очень нравится.

— Но в этой пародии был намек по поводу бюджета вашего фильма, который, мягко говоря, был не до конца потрачен.

— Бред абсолютный! Фильм, кстати, не очень дорогой, 15 миллионов долларов. Столько же, сколько стоил, например, параллельно шедший “Иван Грозный”. Что, “Тарас…” беднее? Мягко говоря, не думаю. Но мне что, в суд на них подавать? Тем более что я был там не продюсером, а только режиссером.

— Да, это было бы глупо. Но скажите, наверное, на Украине “Бульба” был принят неоднозначно?

— Та я нэ знаю… Зато прокат был великолепный и на Украине, и в России. На тот момент мы победили демонстрируемые параллельно американские фильмы — вот что важно. И людей-то не загоняли на мою картину в кинотеатр палками, сами ходили. Посмотрите, кто в 2009 году стал лидером проката, и сразу все поймете.

— Насколько для вас важна эта массовость? Вы никогда не делали фильмы против течения?

— Какого течения? Кто течет? Куда?.. В зале тысяча кресел. Зачем они там привинчены? Кино в пустом зале — бессмысленно. Это не значит, что на экране должны быть только хохотальные комедии, но фильм своего зрителя обязательно должен найти. А когда никто фильм не смотрит, зачем же он тогда снят? Две с половиной тысячи лет назад был такой драматург Софокл. Его спросили: “Софокл, зачем ты пишешь пьесы?” Он ответил: “Для того, чтобы сделать граждан Афин лучше и укрепить государство”. По-моему, эта идея все еще не устарела — и народ, как выясняется, до сих пор на нее откликается.

— Но могут ли искусство, кинематограф и отдельно взятый фильм сделать человека лучше и тем более укрепить государство?


— Стремиться к этому надо.

— Так это же божественная миссия, а не человеческая. Человек мал для этого.

— Но если у меня в руках есть этот инструмент режиссуры, почему я не могу попробовать убедить вас в чем-то? Я и пытаюсь это сделать, что тут плохого?

— Значит, кино не для всех, где можно просто самовыражаться, не обращая внимания на зрителя, вас не устраивает?

— Лучше всего получается самовыражаться на государственные деньги. А без них самовыражаться значительно сложнее. Так называемое авторское кино должно иметь зрителя, оправдывающего его производство. Ну, например: итальянский неореализм, французская новая волна 50-х, американское новое кино конца 60-х — полные залы. И у них, и у нас. Но у нас, особенно у наших критиков, никогда не ценился профессионализм. Слушаю как-то одного критика. Говорит: “Боже, какой хороший фильм, как он мне понравился. Правда, на международном фестивале он ничего не получил, а наши зрители его не смотрят”. Тогда для кого этот фильм снимали? Три серьезных фестиваля, фильм ничего не получил и провалился в прокате, кому он нужен? Критику?

— В известном конфликте в Союзе кинематографистов вы на чьей стороне?

— Последний раз в союзе я был лет 15 тому назад.

— То есть для вас все, что там происходит, это одна суета?

— Мне просто неинтересно. Вот вы знаете, что сейчас у нас происходит в тяжелой промышленности? И я не знаю. Точно так же меня интересуют события в Союзе кинематографистов.

“Фильм Кары? Обыкновенное кооперативное кино”

— Владимир Владимирович, после фильма “Мастер и Маргарита” с вами ничего мистического не произошло?

— Стал здоровее, и блеск в глазах появился.

— У вас-то фильм антисталинский. А вы после вдруг взяли и в компартию вступили. Мистика какая-то, вам не кажется?

— Абсолютно не кажется. Автор так написал, вот фильм и получился антитоталитарным. Учитывая еще прямую параллель в романе между временем императора Тиберия и 30-ми годами в СССР… Собственно, существует два способа экранизировать произведение. Первый: когда оно является просто толчком для высказывания режиссера на ту или другую тему. А второй способ — желание режиссера поведать зрителю, что, по его мнению, хотел сказать писатель. Вот этим я и занимаюсь и поэтому снимаю фильмы так близко к тексту. У Булгакова мистика — лишь способ точнее рассказать историю, это социальный роман. А что касается компартии… Горбачев совершил ошибку, начав менять идеологию, а не экономику. Если бы он сделал наоборот, то мы бы жили в СССР, не было бы “межнациональных отношений” и экономика была бы мощнее китайской. Ну а господин Ельцин окончательно доломал страну, которой руководил. Это факт, и спорить со мной бесполезно, так что, дорогие товарищи, дружными рядами бегите вступать в КПРФ, ибо будущее России — социализм...

— Ой, чур меня! Но в “Мастере” просто бездна смыслов, и даже ваш многосерийный фильм полностью не мог их поднять.

— Вы думаете? Ну оставайтесь при своем мнении, я его глубоко уважаю.

— Вы смотрели “Мастера и Маргариту” Юрия Кары?

— Давно уже смотрел, лет шесть тому.

— И что скажете?

— Ничего, обыкновенное кооперативное кино 90-х.

— И вашему не чета?

— Что мне говорить? Пусть зритель определяет. Кино как кино. Сейчас только и делают, что сравнивают оба фильма. По-моему, на этом построена рекламная кампания у Юрия Кары. Вы знаете, сколько людей смотрели мой сериал “Мастер и Маргарита”?

— Да, рейтинги были очень хорошие.

— Не очень хорошие, а рекордные. Они превысили выступление президента на Новый год. 40 миллионов зрителей! Это очень серьезно. Желаю своему коллеге, господину Каре, таких же результатов.

— И все-таки по поводу мистики в кино. Она же существует. Помните последний фильм Александра Абдулова “Веселые похороны”, где он сыграл неизлечимого ракового больного? А в конце фильма он умирает. Не захочешь, а станешь мистиком. У вас Бездомного сыграл Владислав Галкин. И он умирает.

— И какая здесь связь? После “Мастера…” Галкин сыграл еще в двух или трех фильмах, и Абдулов, сыгравший у меня Коровьева, тоже потом еще снимался. А у меня он снимался уже очень больным человеком, даже просил: “Можно я не буду на репетициях ходить, мне тяжело?” “Конечно, Саша, можно”, — ответил я.

— В разных фильмах у вас снимались великие актеры: Евстигнеев, Миронов, Абдулов. Когда сейчас вы смотрите на нынешнее артистическое поколение, не становится грустно?

— Вы знаете, у нас был период в 90-х, когда все девушки пошли вместо актрис в проститутки либо модели и получился очень сильный спад в актерском деле. Но вот сейчас я снял кинофильм про Петра I, там сыграл Александр Балуев. Не знаю, насколько он молод, но считаю, что это крупнейший артист. Мне кажется, что он стоит вровень с Ульяновым, например. Также у меня снялась дочка Миши Боярского, Лиза. По-моему, это суперталантливая девочка, у нас растет просто героиня номер один. Фантастически талантлива Ира Розанова. И это только те, кого я видел сейчас... Так что есть еще порох в пороховницах. Да, был большой спад, но потихонечку выпрямляемся. Я верю в это. С артистами у нас всегда было хорошо. Режиссеры часто были полное говно, а артисты нормальные.

— То есть старческое брюзжание вам несвойственно?

— Да я таким уж стариком себя и не считаю. Если не умру завтра или послезавтра, буду снимать дальше, почему бы и нет.

— Как вы думаете, если бы Воланд и компания оказались сегодня в России, им было бы чем заняться?

— Нечистой силе всегда есть чем заняться, хоть здесь, хоть в Лапландии, ибо человек, увы, везде несовершенен. Чтобы проиллюстрировать бесспорность этого положения, попробуйте представить себе Воланда вечерком на богатой вилле около Рима или в Париже, например. “А не побомбить ли нам Ливию?” — вдруг предложит этот персонаж...

“Мастер и Маргарита”.
— Можете ли вы крикнуть нашей культурной и политической элите: Воланда на вас нет!

— Я всюду один, как Воланд. Так что для меня элита — это я. Что же я сам себе “Воланда на тебя нет!” кричать буду? Хотя, может, пора и крикнуть…