3484. Дивиденды Кремля

[Историческая правда]

http://www.istpravda.ru/digest/14751/
03.11.2015, 18:10
Как иностранцы экономику Московской Руси подняли.

В современной публицистике часто утверждается, что Россия как минимум до времен Петра I была закрытой и изолированной страной, а экономика ее развивалась сама по себе, за счет внутренних ресурсов. Это мнение часто высказывают и либералы, и евразийцы, разве что оценивая этот «факт» абсолютно по-разному. К реальности это, впрочем, никакого отношения не имеет: иностранный бизнес прописался на Руси с самых древних времен.

С точки зрения международной торговли русское государство половину своей истории было в большей степени торговым, чем производящим или добывающим. Технологически оно не было передовым, да и большого ассортимента сырьевых товаров не было. Золото и серебро в недрах Восточно-Европейской равнины отсутствовало, а железа и других металлов хватало в лучшем случае на местное потребление. В какой-то мере исключением была лишь пушнина, хотя ее значение по-настоящему выросло лишь в конце Средневековья.

Другое дело — транзит. Расстояния на Руси были огромными, а вот с дорогами исторически не очень сложилось. Зато были реки, полноводные и на 90 процентов судоходные. Зимой их значение в какой-то мере сохранялось, так как гладкий лед был прекрасным дорожным полотном, по которому можно было передвигаться быстро и сравнительно безопасно. Все речные системы — Волжская, Донская, Днепровская, Двинская и Волховско-Невская — составляли общую сеть, по рекам шел путь «из варяг в греки», а также менее «раскрученный» историками, но еще более важный для торговли с Востоком — соединявший Балтийское море и Каспий, выходивший на маршруты Шелкового пути. Неудивительно, что иностранные купцы были завсегдатаями в Новгороде и Киеве, а позднее — в Москве и Твери.

К XVI веку обстоятельства поменялись. Европейские мореплаватели обнаружили путь в Индию в обход Африки, и значение Шелкового пути резко снизилось. Соответственно, и транзит через русские земли потерял свое значение. По иронии судьбы, именно на этот период пришелся взлет Московского княжества, которое менее чем за 100 лет прошло путь от слабой и зависимой территории Золотой Орды до сильнейшей региональной державы. В 1552 году, после нескольких неудачных попыток поставить в Казани своего ставленника, русские взяли город и окончательно присоединили его к Московии. Спустя четыре года та же судьба постигла и Астрахань. Таким образом вся речная система Восточной Европы, от устья Волги до устья Невы, оказалась в руках русского царя.

С этим геополитическим успехом Москва, впрочем, запоздала: транзит товаров с Востока хоть и оставался выгодным, но приносил лишь небольшую часть тех средств, которые можно было бы получать от контроля этого пути столетием ранее. И все же в новых условиях Русь нашла чем заинтересовать европейских купцов и инвесторов.

Картина Сергея Иванова, «Приезд иностранцев в Москву XVII столетия»

Под властью «английского царя»

В первой половине XVI века в Лондоне было основано «Общество купцов, искателей открытия стран, земель, островов, государств и владений неизвестных и доселе не посещаемых морским путем». Целью его создания был поиск рынков сбыта для английских товаров, спрос на которые сильно упал к этому времени. Решено было искать новые страны к северо-востоку от Англии.

Великобритания в тот момент оказалась в непростом геополитическом положении. Возглавить эпоху Великих географических открытий она опоздала, а усиление империи Габсбургов и торговой мощи Нидерландов на континенте грозило оставить остров в изоляции. Для англичан был жизненно важен партнер, друг и союзник на востоке, и после некоторых усилий они его нашли.

В 1553 году из Лондона на север отправилась эскадра из трех кораблей под командованием адмирала Хью Уиллоуби. Для большинства его участников поход завершился печально: два судна погибли в Белом море вместе с командующим. Однако корабль, капитаном которого был Ричард Ченслер, избежал несчастий и в августе бросил якорь в устье Двины, где обнаружил поселение поморов и монастырь. Через некоторое время англичанин добрался до Москвы, где предстал перед молодым Иваном Грозным и вручил ему подарки от короля Эдуарда VI.

Капитан оказался весьма тонким дипломатом. Он сумел убедить молодого царя в необходимости сотрудничества Руси и Англии. В следующем году он был отправлен назад в Лондон с почестями и документами, подтверждающими эксклюзивное право англичан на беспошлинную торговлю в Москве. Это был фантастический успех, о котором британцы не могли и мечтать. Была немедленно организована Московская компания, в которую вошли купцы и промышленники со всей Англии, имевшие желание и заинтересованность торговать с Востоком через Московию.

В кратчайшие сроки англичане буквально заполонили Россию. На Варварке для представителей компании был открыт дом, который был по сути посольством, торговым представительством и отелем для английских гостей одновременно. В 1567 году Иван Грозный предоставил британцам дополнительные привилегии, включавшие право на беспошлинную торговлю не только на всей территории Руси, но и на сопредельных территориях, включая Бухару, Шемаху, Персию и другие страны — от имени представителей Московского царства. Более того, англичане получили право чеканить в Москве собственную монету. Им также была дарована экстерриториальность — судьей для проштрафившихся гостей был лишь назначаемый английским монархом главный агент компании на Руси.

Уже тогда Московия интересовала англичан не только с точки зрения транзита, но и для выпуска и закупок непосредственно русских товаров. В 1557 году британцы открыли канатные производства в Холмогорах и Вологде. Довольно быстро английских мастеров, которые работали на этих мануфактурах, сменили русские кадры. Они обходились дешевле, а после должного обучения ничем не уступали иностранцам. Европейская «революция цен» до Руси докатилась существенно позже, поэтому рабочая сила здесь долго оставалась дешевой, что побуждало британских купцов расширять производства и инвестиции.

Русский торговый люд (а тогда торговлей в стране занимались все слои населения), разумеется, неоднократно выражал неудовольствие засильем англичан, конкурировать с которыми русские могли далеко не всегда. Царь, однако, это возмущение игнорировал. Для Москвы сотрудничество с Англией было чрезвычайно выгодным как с экономической, так и с военно-политической точек зрения. Англичане были союзниками против католиков, отношения с которыми в XVI веке складывались тяжело, особенно во времена Ливонской войны. Кроме того, Русь, еще не обладавшая достаточными промышленными мощностями, нуждалась в английском оружии и военных специалистах — все это поставлялось в Москву в достаточных количествах. Между прочим, «мирные» британские купцы для прорыва через враждебную Балтику вооружались до зубов, топя и захватывая шведские корабли, которые дерзнули их атаковать.

В связи с этим никакие жалобы на англичан со стороны русского купечества не принимались. С другой стороны, говорить о том, что русские и британцы больше конфликтовали, чем сотрудничали, тоже было бы неправильно. Англичане были еще и крупными заимодавцами для московского боярства. Кстати, когда Московская компания попросила у царя вернуть ей долги, набранные казненными во время опричнины боярами, она получила лишь вежливый отказ.

И все же определенные слои русского общества были от англичан не в восторге. Когда Иван Грозный скончался, дьяк Щелкалов пришел к посланнику Боусу и торжествующе заявил ему: «Умер твой английский царь!». Но в качестве реального правителя страны Ивана IV заменил Борис Годунов, также благоволивший британцам, пусть и меньше своего предшественника (в частности, англичане потеряли право на розничную торговлю на Руси). Поставки пеньки в Англию были по значению сопоставимы с нынешней торговлей нефтью, и историки выражают сомнение в том, что Британия смогла бы одержать победу над испанской Непобедимой Армадой без поставок из России.

[гравюра.jpg]

«Напали как саранча»

Однако ничто не длится вечно. Царь Борис умер, наступило Смутное время, когда Московская Русь оказалась на грани выживания. Торговые связи с Англией из-за политических пертурбаций ослабли, а Лондон начал планировать военную экспедицию для изгнания из Кремля поляков и установления дружественного Англии режима, чтобы все стало как в старые добрые времена Ивана Грозного. Операция так и не состоялась, но уже сами эти планы свидетельствует об уникальной важности русского торгового направления для английского королевского двора.

Когда англичане вновь расположились в Москве после Смуты, их ждал неприятный сюрприз: принадлежавшие им позиции в государстве Романовых довольно быстро заняли голландцы, торговавшие в России посредством небольших товариществ, более гибких и располагавших в сумме большим объемом средств, чем неповоротливый монстр крупной Московской компании. Англичанин Коллинз, работавший в Московии, в середине века писал на родину, не стесняясь в выражениях: «Голландцы как саранча напали на Москву и отбивают у англичан хлеб. Они гораздо многочисленнее и богаче англичан, никого не щадят для достижения своих целей и всюду бросаются, куда манит их выгода. В России принимают их лучше, чем англичан, потому что они подносят подарки боярам и таким образом приобретают их покровительство. Точно так же они стараются унизить и осмеять англичан: рисуют карикатуры, сочиняют пасквили и тем вызывают у русских отрицательное представление о нас. Они изображают нас в виде бесхвостого льва с тремя опрокинутыми коронами и множества больших собак с обрезанными ушами и хвостами... И эти изображения их производят на русских большое впечатление».

Окончательно английская звезда закатилась в Московии в 1649 году, после казни короля Карла I. Этот факт вызвал возмущение молодого царя Алексея Михайловича и всего русского боярства — в «бунташный» XVII век феодальная элита России опасалась за свои привилегии и сочувствовала убитому монарху, а не революционерам, которых считали бесправными разбойниками. «Когда вы своему королю по-изменнически дерзнули голову отсечь, чего подлее нигде на свете не слыхано, то я с вами никакого сообщения не хочу», — заявил обескураженным британцам царь. Привилегии англичан были ликвидированы окончательно.

На самом деле это был в большей степени повод, чем причина охлаждения. Казна из-за беспошлинной торговли англичан несла убытки. Голландцы же, последовательно настраивавшие русскую элиту и простых людей против своих конкурентов, предлагали существенно более выгодные условия. Так что даже смерть Кромвеля и восстановление монархии не помогли Лондону вернуть доминирующую позицию в русской торговле.

Голландцы, располагавшие необходимым капиталом и ноу-хау, были готовы инвестировать не только в экспортную промышленность России, но и работать на внутренний ее рынок. Для русских было важно с помощью голландских капиталовложений развивать стратегические отрасли, тесно связанные с военно-промышленным комплексом. Купец и промышленник Андреас Виниус нашел под Тулой железную руду и начал ее обработку. В 12 верстах от города построили четыре завода, названных Городищенскими. В 1638 году здесь была открыта первая в России доменная печь. Спустя шесть лет завод перешел в собственность других голландских инвесторов — Питера Марселиса и Тильмана Акмана. Они обязались выполнять госзаказ — выпускать пушки, ядра, котлы, проволоку, жесть, а также обучать этому ремеслу русских людей. Все товары, производившиеся сверх данного заказа, без пошлин и проволочек отправлялись на экспорт.

В 1648 году в Москве на Яузе голландец Фран Акин поставил вододействующий завод по производству ружей, а в 1677-м датчанин Бутенант фон Розенбуш, также тесно связанный с голландцами, стал владельцем металлургических заводов в Олонецком крае. На Кижском погосте он построил Устьрецкий и Кедрозерский заводы. К концу века во многом благодаря усилиям инвесторов из Западной Европы потребности страны в металлургической продукции были полностью закрыты.

В итоге Петр I, придя к власти, нашел весьма питательную среду для проведения своих преобразований. По сути, его «революция» была сугубо фасадной, в основном выражавшейся во внешнем эпатаже, — экономически Россия уже была глубоко интегрирована с Западной Европой, в особенности с такой передовой для своего времени страной как Нидерланды. Никакой принципиальной закрытости Московии для иностранцев не существовало ни в XVI, ни в XVII веке.

Опыт России раннего Нового времени показывает, что иностранные капиталовложения, которые некоторые популисты используют как пугало для публики, всегда были и вплоть до советских времен оставались неотъемлемой и крайне важной частью русской экономики. Инвестиции от иностранцев, в сущности, не более чем инструмент, который может быть использован во благо или во вред. В слабом, неустойчивом и неуверенном в себе государстве иностранные богачи действительно могут стать хищниками, выкачивающими из страны ресурсы и средства, оставляющими после себя лишь выжженную землю. Но примеров взаимовыгодного сотрудничества в истории России, которая никогда не опускалась до статуса полуколонии, намного больше.

Дмитрий Мигунов (Лента.ру)

5