*133. Август 1991 года

[Андрей Михайлов]

http://www.pravda.ru/society/fashion...88521-putch-0/
19 авг 2011 в 16:45

Общество » Наследие » Советское наследие

Говорят, что если смотреть на прошлое через замочную скважину, то будущее посмотрит на тебя через прорезь прицела… Так оно чаще всего и бывает. То, что произошло в России ровно 20 лет назад, нужно изучать не через скважину, а через открытые окна и двери. А для этого нужно знать все, даже самые диковинные эпизоды, имевшие место в дни ГКЧП. Вот что происходило тогда, например, на Северном флоте.

Автор этих строк служил тогда на атомной подлодке в заполярной базе Оленья Губа, недалеко от города Полярный Мурманской области. Без улыбки те события почему-то никак не вспоминаются. Уже в первые часы показа по "ящику", установленному в береговой казарме экипажа, балета "Лебединое озеро" наш мичман-радист "прилепил" к картинке совсем другие звуки — мастера и мастерицы балетных искусств дрыгали ножками под Вилли Токарева и "Машину времени". Веселенько так получилось…

Вот так путч и запомнился — вместо Чайковского "Небоскребы, небоскребы, а я маленький такой!". Как видно, флотское начальство с самого начала августовских событий было не в курсе того, что делалось в Москве. Естественно, никто из больших адмиралов не мог сообразить, что же делать, кому подчиняться. Тем более, что никто из еще более высокого начальства просто-напросто ничего так и не скомандовал! Небоскребы, понимаешь…

Наконец, после показа по памятной пресс-конференции, где у Янаева жутко тряслись руки, а маршал Язов источал огнедышащий перегар (даже от экрана несло!), где-то во флотских верхах кого-то из начальников все-таки осенило: надо что-то делать. Все без исключения междугородние телефоны были оседланы должностными лицами всех рангов и званий — звонили в столицу родным и знакомым, узнавали, кто кого там одолевает. За кого, короче, "подписываться"?

Но ситуация была мутной, понять, кто круче, не было никакой возможности. Наконец, на всех флотах решили подтвердить верность ГКЧП. Ушли в Москву осторожные, но однозначные шифровки: мол, присягаем-с. А вот мудрое руководство Северного флота, шифровку на всякий случай подготовив и внеся ее в реестр исходящих документов, все-таки решило негромко доложить "о верности" ГКЧП по телефону.

Еще одно мудрое решение руководство Северного флота приняло в связи с грядущими торжествами, связанными с 50-летнием начала поставок по ленд-лизу. Как раз в августе 1941 года в Мурманск и Архангельск начали приходить караваны союзников. Назывались торжества "Дервиш-91". И в Мурманск, и в Архангельск должны были приехать высокие гости из многих стран; было в плане и посещение кораблей Северного флота.

И вот в Москву, охваченную всеобщим бардаком путча и безвластия, улетели из Североморска, из штаба флота, две телеграммы — одна на имя Горбачева, другая на имя Ельцина: мол, не соизволите ли быть почетным кем-нибудь на этом могучем мероприятии? Неизвестно, какими путями в ошалевшей от революций столице ходили эти телеграммы, но ответы пришли в Североморск в тот же день.

Быть почетным командором "Дервиша-91" дал согласие Горбачев. Почетным председателем координационного комитета акции стал Ельцин. Естественно, через несколько дней "в списке" остался один Борис Николаевич. Ровно через год Борис Ельцин сделал командующего Северным флотом Феликса Громова главкомом ВМФ… Уж не знаю, что тут правда, а что нет, во всяком случае, так эти события передает флотская молва.

Так или иначе, 22 августа было окончательно объявлено по всему Северному флоту: ГКЧП — бяка. Ну и ладно, хоть к какому-то консенсусу, как говаривал премногоглубокоуважаемейший Михаил Сергеевич, пришли-таки.

Между тем существует на Северном флоте и заветная байка, относящаяся уже к пост-ГКЧПшному периоду. После 22 августа даже на корабли, находящиеся в море на боевой службе, ушла шифротелеграмма от командования с кратким описанием путчевых событий. Ну, чтобы народ в курсе был и в случае чего мог сориентироваться в политической обстановке. Так что о ГКЧП узнали все, причем не только из передач западных радиостанций…

И вот представьте себе такую картину. На атомной подводной лодке советского ВМФ в дни ГКЧП подходит к концу автономное плавание. Атомоход уже которую неделю четко держит глубину 120 метров, как привязаный. В отсеках подводной лодки — полная расслабуха. В каюте замполита двухголосый храп сменяется бряцаньем кубиков о фанеру — замполит и особист, прикомандированный в экипаж на автономку, режутся в нарды.

Уже выявлены экипажные чемпионы по шахматам, домино и нардам, уже по третьему кругу читается взятая с собой художественная литература. Народ идет на вахту за пульты и на боевые посты с радостью — хоть какое-то разнообразие. В одно из пробуждений мичман, техник ЗАС, штатный экипажный юморист и прикольщик, решает расшевелить экипаж. Мол, кто же, если не я? И направляется прямиком в каюту к командиру.

По должности техник ЗАС — особа, приближенная к верхам, вход к командиру имеет свободный в любое время. То о нудной шифровке с базы доложить, то "добро" на передачу квитанции обратно получить. А тут как раз какая-то непонятная шифротелеграмма о ГКЧП приходит. Чем не повод кого-нибудь полдколоть? Командир долго слушает засовца, потом прыскает в рукав и благословляет того на подвиг.

Через полчаса техник подстерегает у гальюна замполита, закончившего ежесуточный обход боевых постов и что-то шепчет тому на ухо. Глаза замполита медленно лезут на лоб. Срочная информация такова: особист, с которым он уже третий месяц живет в одной каюте, только что тронулся умом. Дело понятное, человек третий месяц без дела мается.

Залез, мол в шкаф в вашей каюте, пистолет достал и сторонников ГКЧП в засаде поджидает. Замполит, полчаса назад видевший особиста в каюте в добром здравии, бежит в командирскую каюту докладывать о происшествии. Технику ЗАС не верить нельзя — человек проверенный. К самым секретным секретам допущенный. А техник тем временем тихо, по-стукачески скребется в замовскую каюту.

Дверь тихонько открывается, тело "стукача" проскальзывает внутрь. В каюте техник с суровым и непреклонным лицом докладывает особисту о том, что у зама круто съехала крыша. Ходит с пистолетом по каютам и досматривает на предмет выявления вероятных путчистов. Вот скоро должен и до вашей каюты добраться… Вы уж как-нибудь обезвредьте. Скажем, в каютный шкафчик залезьте (он как раз в рост человека) и оттуда нападайте. А я с вашего разрешения побегу командиру доложу.

Зам "добро" на обезвреживание тронувшегося особиста от ухмыляющегося командира получил. И пошел брать того со всей идейной убежденностью члена партии с двадцатилетним стажем. Возле каюты остановился, прислушался. Тишина. Тихонько открыл дверь. Та предательски скрипит.

Сжимая в потной ладони рукоятку "макарова", зам входит внутрь. Особиста на привычном месте, на койке второго яруса, нет. Ни спящего, не бодрствующего. Зато в шкафу кто-то нервно сопит… В это же время особист, вцепившись обеими руками в такой же незаряженный "макаров", наблюдает из шкафа через вентиляционную сетку за сбрендившим замполитом, тихо крадущимся по каюте с пистолетом в руках.

Особист уже примеряется, каким образом ухватить свой пистолет, чтобы шарахнуть искателя зловредных путчистов по голове… Дикий двухголосый крик "Руки вверх!" поднимает с коек всех, кто в этот час спит между вахтами в каютах жилого отсека. И добрый десяток минут подвахтенным приходится разнимать в каютной тесноте зама и особиста, переплевшихся в схватке и молотящих друг друга по голове рукоятками пистолетов.

Две недели до окончания автономки весь экипаж, изнемогая от хохота, рассказывал эту историю каждый на свой лад. А потом еще месяца два после прихода из плавания весь экипаж, включая командира, таскали в особый отдел давать подписку о неразглашении…

[Андрей Нечаев]

Сегодня 25 годовщина победы над путчем ГКЧП. А вот такой документ наш Институт экономической политики принял в начале событий.

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПРОГРАММА ХУНТЫ

Официальные документы военной хунты, пришедшей к власти в результате переворота 19 августа 1991 года, а также выступление членов хунты на пресс-конференции дают основание сделать первые выводы об основных чертах предлагаемой ею экономической «Программы».

В их числе можно выделить:

1. Страстное желание возложить на кого угодно, кроме себя, ответственность за нынешний экономический кризис. Больше того, сделать его трамплином для захвата власти. Никто не несет большей ответственности за нынешний финансовый и общеэкономический кризис в стране, чем нынешний Премьер-Министр, а до того Министр Финансов СССР В. Павлов, яростные лоббисты аграрного и военно-промышленного комплекса В. Стародубцев, А. Тизяков, О. Бакланов, В. Крючков и Д. Язов.
Правительству, которое само повысило закупочные, оптовые и розничные цены, в результате чего были нарушены все ценовые пропорции, в т.ч. ценовой паритет между городом и селом, понадобился военный переворот, чтобы «в недельный срок найти способ их упорядочить, заморозить и снизить».

2. Набор банальных истин о необходимости хорошо работать, чтобы хорошо жить, которые слышны десятилетиями.
Правительству понадобился переворот, чтобы выяснить какие есть резервы в жилищном строительстве, как обстоят дела с запасами товаров и продовольствия.

3. Руководители переворота используют самые беззастенчивые, крайние формы экономического популизма.
Оказывается, что только после переворота можно поднять всем заработную плату, снизить цены и обеспечить постоянное повышение благосостояния. Трудно представить, что ГКЧП всерьез надеется таким образом повысить жизненный уровень населения. Если же это так, то должны предупредить, что в сложившейся экономической ситуации, это прямой путь к безудержному разгулу инфляции, от которой пострадают все слои населения, но особенно малообеспеченные.

4. Смесь шапкозакидательских заявлений о том, что мы обойдемся без зарубежной помощи, с прозрачными намеками на то, что ГКЧП от нее бы не отказался и готов вести себя хорошо.
Экономический ущерб, который уже нанесен кредитоспособности страны, перспективам прямых иностранных капиталовложений и зарубежной экономической помощи самим фактом переворота, невосполним.

5. Словесные призывы и заверения о намерении сохранить единое экономическое пространство сочетаются на практике с действиями, подорвавшими перспективы его возрождения на новой основе.

Единственное, в чем можно согласиться с идеологами переворота – их слова: «Когда страна находится в хаосе, нельзя играть в политические игры потому, что в конечном счете эти игры оборачиваются против нашего многострадального народа».

Экономическая программа хунты – путь к краху, голоду, развалу отечественной экономики.

***

Институт экономической политики АНХ и АН СССР
присоединяется к всеобщей политической забастовке
и отказывается от сотрудничества с любыми неконсти-
туционными органами.
Мы готовы оказать любую посильную помощь законным
органам власти России в поиске путей стабилизации
экономического положения.

Директор Института экономической политики Е. Гайдар
Заместитель директора В. Мащиц
Заместитель директора А. Нечаев
Заместитель директора Н. Головнин
20 августа 1991 года

[Юрий Болдырев]

http://yuriboldyrev.ru/interview/article0298/

21.08.2016

21 августа 2016 года — 25 лет краха августовского 1991 года путча. Что мы помним и понимаем сегодня об этих событиях?

Как я уже писал в предыдущей статье («Впереди новый дефолт или развитие?»), время у нас — не возможность увидеть большое издалека, но возможность воспользоваться тем, что живых свидетелей все меньше и меньше, да плюс еще и сами непосредственные участники и свидетели событий со временем пересматривают свое отношение к ним и, как следствие, совершенно забывают свое собственное видение ситуации тогда. Да и вообще, все живут своей жизнью, а не политикой, и потому массовое представление о нашем общем политическом прошлом все более смутное. Значит, можно навязывать через СМИ новые образцы восприятия событий, смещать акценты и вообще искажать прошлое — переписывать историю в угоду сегодняшней политической конъюнктуре.

Парадокс ситуации и трудность у нынешних привластных пропагандистов в том, что прямые наследники тех, кто непосредственно разрушил СССР, хотят воспользоваться естественной ностальгией людей по советскому прошлому, а в качестве разрушителей представить кого-то другого. Задачка, согласимся, нелегкая, но, признаем: люди стараются и даже отчасти справляются.

Каким же чудесным образом?

Рассмотрим это на примере ключевых посылов в освещении годовщины августовского 1991 года путча — создания Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП).

Как белое превратить в черное

Посыл первый — смешивание событий: путча (ГКЧП) и на полгода более позднего Беловежского сговора, в ходе которого лидеры трех республик «распустили» СССР.

Посыл второй — представление ГКЧП и путчистов как попытку спасти СССР или даже «спасти социализм», с одновременным, как минимум, намеком, а то и прямым обвинением всех, кто противостоял путчу и защищал законность, в том, что они, вроде как, и разрушили СССР (и социализм).

Посыл третий — сознательное спутывание массовых представлений о событиях 1991 и 1993 года, с тем, чтобы создать видимость того, что успешный антиконституционный переворот был произведен некими «демократами» в августе 1991 года, следствием чего и стали все те события, что вызывают ныне неприятие людей: несправедливая приватизация, залогово-кредитные аукционы, уничтожение своей промышленности, сдача стратегических позиций страны Западу и ограничение экономического суверенитета, обнищание людей, разрушение образования и здравоохраненияи т. п.При этом нынешняя власть от вредных «демократов-разрушителей» каким-то образом отделяется, выступая, напротив, как будто силой, исправляющей ошибки и преступления «демократов», хранителем вечных ценностей государственности, заботы о территориальной целостности и суверенитете.

Рассмотрим все три посыла по порядку.

Победа над путчистами — вовсе не крушение СССР

Первое. Стоит помнить, что ни сам путч (ГКЧП), ни его поражение сами еще никоим образом не означали сохранение или же, напротив, развал СССР. Социологические исследования на эту тему в те горячие дни, конечно, никто не проводил, но по своему личному общению настрой людей хорошо помню и совершенно уверен, что большинство защитников Белого дома в Москве и Ленсовета в Питере никоим образом за разрушение единой страны не выступали. Единственное исключение — вопрос о возможности независимости прибалтийских республик. В целом же о каком-либо роспуске СССР в принципе не было речи.

И после краха путча был созван Съезд народных депутатов СССР и переформатирован Верховный Совет (не «разогнан», как писал один из авторов «СП», а досрочно переизбран — законным Съездом народных депутатов СССР), с включением в его состав представителей парламентов союзных республик. Связано это было с тем, что выборы 1990 года, на которых избирались депутаты республиканских высших органов власти, проводились как совершенно свободные, но предшествовавшие им выборы союзного съезда были свободными ограниченно — ряд искусственных фильтров, а также прямое делегирование трети депутатов по квотам от общественных организаций существенно исказили волю избирателей. Следствием этого была ситуация, когда легитимность республиканских парламентов в глазах граждан оказалась радикально выше, нежели легитимность союзных Съезда и Верховного Совета.

Обращаю внимание: именно вот такой диссонанс, когда центральные органы власти оказываются менее авторитетными для граждан, нежели свои региональные или местные — первая и очень опасная предпосылка к возможности развала единой страны.

И, напротив, досрочное переизбрание Верховного Совета СССР осенью 1991 года, с прямым делегированием в него представителей республиканских Верховных Советов — это была наша попытка хоть как-то легитимизировать союзный законодательный орган, восстановить его авторитет и, тем самым, укрепить союзный центр, а, значит, и сам Союз.

Но…

…в первые же дни работы нового съезда мы столкнулись с проблемой: украинское руководство запретило своим депутатам ехать на союзный съезд (прибалтийские депутаты тоже не приехали, но это, понятно, угрозой для всего СССР никоим образом не было). Это была серьезная проблема, но ее можно было бы решить, если бы не проблема другая — еще более серьезная.

Слабость главы государства и роль личностей победителей

Ключевая проблема оказалась в том, что после поражения путча героем и носителем легитимности в глазах граждан стал не возвращенный на законный пост Президент СССР Горбачев (да еще и избранный до того не всенародно, а лишь Съездом), но лидеры сопротивления путчу, прежде всего, Президент России Ельцин — избранный в том же году всенародно, да еще и с убедительным перевесом над конкурентами.

Вот в этой ситуации слишком многое оказалось зависимым от этих конкретных личностей.

Что мог Горбачев? Только одно: признать, что не справился с ситуацией, потерял авторитет и предложить незамедлительно провести досрочные президентские выборы (а затем и досрочные выборы законодательного органа) — в масштабах всего СССР. А дальше направить весь силовой ресурс, который все еще был в его руках, не на сохранение своей личной власти (что встретило бы массовое осуждение), но на сохранение единой страны — на проведение всенародных выборов Президента СССР и затем нового Парламента. Поступи он так, скорее всего, получил бы в этих своих действиях достаточно массовую поддержку и народную, и силовых структур.

Но Горбачев так не сделал.

Что мог сделать Ельцин?

Мог попытаться, совместно, с руководителями союзных республик, договориться о новом, более легитимном в сложившейся ситуации союзном центре — о механизме его формирования, полномочиях, может быть, каком-то временном составе на переходный период. Это если бы он был заинтересован, прежде всего, в сохранении единой страны.

Но Ельцин так не сделал. Быстро понял, что кратчайший путь к его личному полновластию лежит в дальнейшей дискредитации не только лично Горбачева, но и союзного центра в целом, ослаблении этого центра путем разнообразного саботажа и затем отделении России от СССР, а значит, роспуске СССР.

Но это уже — после краха путча, постепенно, в течение полугода после него.

О роли «болота» в истории

Что же касается разрушения СССР, повторю, об этом будем подробнее говорить в годовщину трагических событий декабря 1991 года. А пока, применительно к событиям августа 1991 года, вынужден повторить то, о чем говорил все эти годы неоднократно. Главная ответственность Съезда народных депутатов СССР, всех нас, тогдашних депутатов, в том, что в дни путча Съезд даже вообще не собрался и не взял всю полноту власти на себя. И тем самым окончательно утратил легитимность и доверие людей — уступил авторитет высшей власти в стране тем, кто воспользовался им позднее для разрушения страны.

Напомню: Съезд состоял из 2250 депутатов, но идейных фракций было всего две: «Межрегиональная депутатская группа» (МДГ — выступавшая за демократические реформы, желательно не путать с нынешней олигархией), в которой состоял, в том числе, и я, и позднее возникшая группа «Союз», в которой состоял из ныне известных, например, Виктор Алкснис, глубоко мною уважаемый. Каждая по две-три сотни депутатов. Остальное (более полутора тысяч депутатов!), уж простите — «болото». То есть, формально — «высший орган государственной власти», но действующий исключительно по отмашке из Кремля.

Обращаю внимание: хотели бы изменить государственную политику — ничто не мешало принять соответствующие решения Съездом, в том числе, отстранить Горбачева и избрать Президентом кого-то более ответственного и дееспособного. В том числе, даже и … легитимизировать ГКЧП. Но…

…но отмашки из Кремля не поступило.

И вопрос, который я не устаю ставить применительно к нынешней уже совсем выродившейся и деградировавшей пародии на демократическую систему: если завтра новый путч, то нынешние Дума (как раз сейчас избираемые) и Совет Федерации хотя бы попытаются ли самостоятельно собраться?

Против путча — за свою страну

Разбираем посыл второй. Несмотря на то, что одним из тезисов ГКЧП было сохранение СССР, ради чего, вроде как, переворот и был организован, тем не менее, против ГКЧП выступили вовсе не сторонники развала страны. Равно как из тезиса ГКЧП о необходимости борьбы с коррупцией вовсе нельзя делать вывод о том, что именно коррупционеры вышли на площади, защищали Белый дом в Москве и Ленсовет в Питере.

И после поражения путча большинство моих знакомых и товарищей, в том числе, простых инженеров, врачей, учителей, военныхи т. п., были уверены в том, что победа одержана над сторонниками «феодально-бюрократической» системы, но никак не над единством страны. И не над сторонниками социализма — в современном понимании — как приоритета социальных интересов над алчностью капитала.

Вообще, чтобы понять, чем нам тогда представлялся тогдашний путч и его организаторы, стоит примерить ту ситуацию к нынешней.

Не секрет, что у нас установилась уже «добрая традиция» ставить на второй пост в государстве человека заведомо никчемного и потому (в представлении правителя номер один) в принципе не способного бросить вызов лидеру. Это у них там наверху такая «техника безопасности». У Горбачева таким был Янаев — вице-президент, ставший главой ГКЧП.

И вот представьте себе, что нынешнего Президента запирают где-нибудь в излюбленном им Сочи, а от имени какого-нибудь «Государственного комитета по спасению России» выступает нынешнее второе лицо. И все те же прекрасные слова «отливаются в граните»: о сохранении единства страны, о борьбе с коррупцией, о верности каким-нибудь идеалам… И одновременно, о запрете политических партий и ограничении основных гражданских свобод (из тех, что еще остались).

Поверите?

Дополните гипотетическую картину тем, что рядом с главой такого гипотетического «Госкомитета по спасению России» сидел бы тот, кто в вашем представлении ответственен за только что проведенную над вами грабительскую и даже издевательскую операцию, например, нынешний председатель ЦБ. А ведь именно член ГКЧП премьер-министр Павлов тогда, буквально, только что провел денежную реформу, в ходе которой (внимание!) представители неких общественных организаций решали, сколько старых денег, имевшихся на руках, поменять на новые тому или иному конкретному гражданину…

Вам подобное понравится?

Другое дело, что в защиту Конституции и действующей законной власти сегодня вы, скорее всего, не выступите. Так ведь это не потому, что не надо выступать, но потому, что доверия уже давно вообще никому нет. В том числе, к сожалению, нет веры и в свои собственные силы.

А тогда эта вера у людей была.

Так можно ли теперь осуждать тех, кто тогда, четверть века назад, вышел защищать Конституцию, закон, свою страну и свой выбор? Тем более, от каких-то странноватых людей, прикрывающих тот факт, что им нечего сказать людям всерьез, нескончаемым «Лебединым озером» по всем телеканалам, да еще и с дрожащими на пресс-конференции руками…

Олигархия — наследники переворота 1993 года

И посыл третий. Не надо соглашаться с сознательным запутыванием и смешиванием событий августа 1991 и сентября-октября 1993 годов. Как я уже отметил выше, трагедия ситуации после путча 1991 года оказалась в том, что слишком много оказалось зависимым от конкретных людей, прежде всего, Горбачева и Ельцина. И оба оказались не на высоте: один — властолюбив, но слаб и нерешителен, другой — решителен и, как выяснилось позднее, столь безмерно властолюбив и безответственен, что оказался готов ради личной власти похоронить великую страну. Но это стало очевидным позднее. Все, что касается фактического разрушения СССР — это дело уже ноября-декабря 1991 года, что, в преддверие трагической годовщины этих событий, еще будет время обсудить.

Сейчас же важно отметить: поначалу весь Съезд и Верховный Совет РСФСР полностью доверился герою сопротивления путчу (1991 года) Ельцину, безропотно ратифицировал Беловежские соглашения о роспуске СССР (лишь Сергей Бабурин от имени небольшой группы депутатов выступил на заседании против, чем, с моей точки зрения, навсегда вписал свое имя в историю) и даже передал Президенту невиданные дополнительные полномочия. Тем не менее, видя, что происходит, уже к весне-лету 1992 года депутаты стали массово выступать против проводимой политики разрушения национальной экономики, намечавшейся грабительской приватизации и в целом проводившегося социально-экономического курса. К осени 1992 года противостояние накалилось, а к весне 1993 года стало уже непримиримым. Что и привело к драматической развязке — кровавому путчу, совершенному уже Ельциным и его командой в сентябре 1993 года, развязавшему ему затем руки и для сдачи стратегических интересов страны Западу в обмен на поддержку переворота, и для действительно грабительской приватизации, и для залогово-кредитных аукционов, и для разграбления бюджета и построения пирамиды ГКО, завершившейся дефолтом 1998 года, и для узурпации контроля за СМИ, что позволило затем передать власть своему преемнику.

То есть, еще раз подчеркну: разрушившие отечественную промышленность приватизаторы, организаторы мошеннических кредитно-залоговых аукционов, мастера государственных финансовых пирамид и просто наглого разграбления госбюджета, создатели паразитической банковско-финансовой системы, удушающей нашу национальную экономику — это никакие не «демократы», в том числе, противостоявшие в 1991 году путчу (ГКЧП), но прямые участники и выгодоприобретатели антиконституционного и антидемократического переворота 1993 года — именно здесь прошла разделительная черта. Хотя нынешним властям — прямым наследникам переворота 1993 года, в их стремлении уйти от какого-либо демократического контроля за ними, очень удобно списать все то, за что ответственны они и их предшественники-узурпаторы, на неких «демократов». И тем опорочить в глазах населения даже и саму идею демократического контроля общества за властью.

[Григорий Явлинский]

«Члены ГКЧП просто не понимали, что происходит в стране. Они жили в башне из слоновой кости, не знали, чем живёт народ, на что надеется... Это вообще очень характерно для людей, сидящих в Кремле».

Интервью о событиях августа 1991 года на телеканале «Россия-24»

[Михаил Синельников]

http://www.pravda.ru/politics/partie...253-sobytie-0/
18 авг 2011 в 00:05

Политика » Партии » Другие

Главный недостаток истории в том, что она повторяется, причем не обязательно в виде фарса. Зачастую история закольцовывается одной и той же трагедией.

Почитаем документы разных эпох. "В лице Михаила Сергеевича Горбачева мы имеем деятеля широкого масштаба, деятеля выдающегося, который с достоинством будет занимать пост генерального секретаря ЦК КПСС. Он - человек острого и глубокого ума, и тот, кто его знает, хотя бы один раз встречался с ним, тот это подтвердит", - из доклада министра иностранных дел Андрея Громыко на пленуме ЦК КПСС, март 1985 год.

"Горбачев растревожил спящее царство застоя и волею судеб пришел к руководству, как нельзя кстати. Он отважился на, казалось бы, невозможное - на революцию умов при сохранении социалистического устройства общества. Он твердо стоит на крутом ветру перестройки", - писатель с мировым именем Чингиз Айтматов, май 1989 год.

"Дух свободы... / К перестройке / Вся страна стремится. / Полицейский в грязной Мойке / Хочет утопиться".

Поэт-символист Саша Черный о первой русской революции 1905 года. С небольшими поправками - например, "кагэбешник" вместо полицейский - это произведение не потеряет актуальности и через 80 лет, когда "вся страна" во главе со своим главным героем в очередной раз "устремилась".

У "перестройки" образца 1917 года, естественно, тоже был свой герой. "Рыцарь революции", "Львиное Сердце", "гений свободы", "спаситель Отечества", "народный главнокомандующий" - так величали Александра Керенского газеты тех лет. Без всякого "политического заказа", искренне. В мае 1917 года всерьез рассматривался вопрос об учреждении "Фонда имени Друга Человечества А. Ф. Керенского". Гм, "Друг Человечества" - это, пожалуй, покруче, чем "вождь и учитель" будет. К слову сказать, девиз "Горбачев-фонда" - "К новой цивилизации".

Очень скоро от былой страсти не останется и следа. "Михаил Сергеевич Керенский" мечтал сохранить обновленную империю и... похоронил ее. Зато лихо брался за реформы, в которых мало что смыслил, не стеснялся ломать границы и отпускать на волю. Еще в ранге министра юстиции инициировал широкую амнистию. "Продавил" решение о признании независимости Польши и восстановление Конституции Финляндии. Сбросившая оковы "проклятого царизма" тогдашняя "Прибалтика" (т. е. Польша с Финляндией) тут же повернулась к России даже не спиной, а тем, что ниже.

Именно юрист Керенский "добил" прежнюю Фемиду: судебные деятели пачками удалялись со службы без всяких объяснений, иногда - на основании телеграммы какого-нибудь клерка, утверждавшего, что, мол, такой-то неприемлем общественными кругами. Разрушая, Александр Федорович ничего не предлагал взамен. Закона не стало, дозволено все!

Другая песня - армейская "перестройка". Покончив с юстицией, Керенский уцепился за портфель военного и морского министра. И сразу же затрепетал "ветер перемен". Все более-менее известные в войсках командиры лишаются своих постов, туда назначаются никому не известные, но лично преданные Александру Федоровичу вояки, получившие прозвище "младотурки" (помните ельцинских "младореформаторов"?).

Вообразив себя Бонапартом ("мы все глядим в Наполеоны"), Керенский лично объезжает боевые части, стремясь воодушевить солдат на "полную победу" (после чего его назовут "главноуговаривающим"). Но армия ослаблена "кадровыми чистками", реорганизацией и солдатскими комитетами, т. е. уже небоеспособна. Июньское наступление 1917 года доказывает это и заканчивается полным провалом.

А между тем в стране бушует "гласность". Никчемность Керенского начинают открыто высмеивать, и он не успевает отвечать на критику. Уже в глубокой старости Александр Федорович в сердцах воскликнет: "Если бы тогда было телевидение, никто бы меня не смог одолеть!". Апогеем становится слух о том, что Керенский, всегда бравировавший личной скромностью, спит на кровати бывшей императрицы. Поэт Маяковский едко "проехался" по этому поводу:

"Цари рождались, жили, старели. / Дворец не думал о вертлявом постреле, / Не гадал, что в кровати, царицам вверенной, / Раскинется какой-то присяжный поверенный".

Понятно, что при таком авторитете капитана трудно удержать на плаву все более кренящийся державный корабль. К тому же в России всегда найдется достаточно людей, желающих перехватить штурвал. Керенскому вспоминают все - от неудачной финансовой реформы (пресловутые "керенки", ставшие синонимом никчемных, обесцененных денег) до развала армии. Его метания то к левым, то к правым приводят к тому, что "рыцаря революции" всерьез не воспринимают ни те ни другие. Он утомил всех.

Керенскому неоднократно доказывают: нужны чрезвычайные меры, критическая масса накапливается, далее - цепная реакция и период полураспада. Но тот не слушает, а говорит, говорит, говорит... Например, британский агент Сомервиль, более известный как писатель Сомерсет Моэм, дает такую характеристику: "Положение России ухудшалось с каждым днем... а Керенский убирал всех министров, чуть только замечал в них способности, грозящие подорвать его собственный престиж. Он произносил речи. Он произносил нескончаемые речи. Возникла угроза немецкого нападения на Петроград. Керенский произносил речи. Нехватка продовольствия становилась все серьезнее, приближалась зима, топлива не было. Керенский произносил речи. За кулисами активно действовали большевики, Ленин скрывался в Петрограде... Он произносил речи".

А теперь я нарушу историческую последовательность. Обычно параллели проводятся в прошлое, я же устремлю их в будущее. Одним из немногих, представлявших истинное положение дел в стране, катящейся к черте (или к черту), был назначенный Керенским новый Верховный главнокомандующий Лавр Георгиевич Корнилов...

...Из обращения ГКЧП от августа 1991 года: "В целях преодоления глубокого и всестороннего кризиса, политической, межнациональной и гражданской конфронтации, хаоса и анархии, которые угрожают жизни и безопасности граждан, суверенитету, территориальной целостности, свободе и независимости нашего Отечества... вводится чрезвычайное положение".

Горбачев неоднократно беседовал со своим ставленником, министром обороны Дмитрием Тимофеевичем Язовым о том, что, видимо, приходит пора решительных действий. Но словами все и ограничилось. Горбачев как бы подталкивал товарищей: вы начните, а я уж поддержу. Маневр отличный: в случае успеха он - спаситель Советского Союза, за неудачу же ответит "кучка заговорщиков". Кроме того, при суровом раскладе Горбачев сохранит свое "человеческое лицо", которое так нравилось Западу. Итак, товарищи из ГКЧП начали, демократы завопили: "Кошмар! На улицах - Язов!"...

...Август (опять август!) 1917-го для Лавра Корнилова выдался хлопотным. Лавр Георгиевич никогда не был ни социалистом, ни монархистом: подобно подавляющему большинству тогдашнего офицерства, он чурался политических страстей. Но твердо знал: ради спасения армии и державы все средства хороши. По мнению его единомышленников, верховной властью в стране должен был стать Совет народной обороны из Корнилова, Керенского (который считался "своим"), Колчака, Савинкова и др. При Совете формировалось правительство с самым широким представительством: от бывшего царского министра Покровского до одного из лидеров социалистов Плеханова.

Из воспоминаний генерала Деникина: "20 августа Керенский соглашается на объявление Петрограда и его окрестностей на военном положении и на прибытие в Петроград военного корпуса для реального осуществления этого положения, то есть для борьбы с большевиками".

25 августа Корнилов во главе верных ему частей двинулся в столицу. Керенский понимает, что заигрался, усиление Корнилова - прямая угроза его личной власти. Ради ее сохранения он готов к союзу хоть с дьяволом, хоть с "германскими шпионами", поэтому освобождает из тюрем большевиков и раздает рабочим винтовки (по свидетельству Урицкого - аж 40 000 штук). Летит спешная телеграмма: сместить Корнилова с поста Верховного главнокомандующего и объявить его мятежником. Окопавшимся в тылу "бойцам" Петроградского гарнизона, которым Корнилов обещал отправку на фронт, вовсе не улыбается окопная перспектива. Они - горой за Керенского, его же поддерживает "Красная гвардия" (те самые рабочие с винтовками).

"Защитники демократии" готовятся к отпору, хотя их шансы против регулярных войск крайне сомнительны. Нужна стремительная атака, офицеры уговаривают своего генерала, но тот отвечает: "Передайте Корниловскому полку: я приказываю ему соблюдать полное спокойствие. Я не хочу, чтобы пролилась хоть одна капля братской крови..."

...Язов тоже не отдаст приказ применить оружие, не из слабости, а из-за воспитания. Благородство, естественно, оценят "по заслугам": последнего министра обороны СССР обвинят в измене.

Слово - бывшему следователю по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР Владимиру Калиниченко: "Тогда я был первым заместителем начальника специального подразделения - мы работали по горячим точкам. Начальником был мой товарищ Саша Фролов, который фактически и руководил расследованием. 21 августа, когда членов ГКЧП арестовывали, я улетел в командировку и вернулся через 10 дней... Когда узнал, какое он предъявил им обвинение (64-я статья, "Измена Родине"), спросил: "Саша, у тебя совесть есть?" Ведь что такое "Измена Родине" - 64-я статья? Закон прямо указывает: это - умышленное деяние, совершенное гражданином СССР с целью подрыва государственного суверенитета, военной мощи и территориальной целостности. А гэкачеписты какую цель перед собой ставили? Они хотели сохранить Советский Союз..."

Корнилов вошел в историю как "мятежник". Слово - виднейшему в 1917 году писателю, философу, публицисту Ивану Ильину: "Теперь в России есть только две партии: партия развала и партия порядка. У партии развала - вождь Александр Керенский. Вождем же партии порядка должен был стать генерал Корнилов. Увы, не суждено, чтобы партия порядка получила своего вождя. Партия развала постаралась". Корнилов ни в коей мере не покушался на государственный строй; он стремился, при содействии некоторых членов правительства, изменить состав последнего, подобрать людей честных, деятельных и энергичных. Это - не измена родине, не мятеж и не путч.

Ну а потом... Что потом - Ельцин лезет на танк, Ленин - на броневик. Керенский бежит в автомобиле американского посольства и всю оставшуюся жизнь уверяет, что удирал не в женском платье. Переодевался, не переодевался - какая теперь разница? Клеймо предателя, которым его припечатали и свои, и чужие, все равно не спрятать.

Позже Керенский предаст даже свои идеалы. В 1968 году Александр Федорович попытался получить разрешение на въезд в СССР. Ему поставили условие: "...получить его (Керенского) заявление: о признании закономерности социалистической революции; правильности политики правительства СССР; признании успехов советского народа". И Александр Федорович признал: "Те события, которые произошли в октябре 1917 года, являются логическим завершением общественного развития России. Он нисколько не сожалеет, что произошло именно так, как было". "Я ни о чем не жалею", - скажет накануне своего 80-летнего юбилея Михаил Сергеевич Горбачев.

Умер Александр Федорович 11 июня 1970 года в возрасте 89 лет в своем доме в Нью-Йорке. Местная Русская православная церковь откажется от его погребения, сочтя, что слишком уж много бед он принес для России.

[Мы из СССР!]

[Красная линия]

[Михаил Синельников]

http://www.pravda.ru/politics/partie...143-sobytie-0/
09 авг 2011 в 17:30

Политика » Партии » Другие

У либеральных политиков скоро юбилей - один на всех: минуло двадцать лет с "Рубикона" 19 августа 1991 года.

По такому случаю запланированы митинг и шествие по Никитскому и Тверскому бульварам прямиком до Пушкинской площади. Московская мэрия в курсе предстоящих гуляний, но пока их никак не комментирует. Командовать парадом собираются все те же - лидер движения "За права человека" Лев Пономарев, сопредседатель незарегистрированной Минюстом "Партии народной свободы" Владимир Рыжков, представитель движения "Солидарность" Михаил Шнейдер и другие.

Двадцать второго августа у этой праздной публики опять нет повода не выйти для "привлечения внимания органов власти и общественности к проблемам реализации целей и задач мирного демократического движения конца 80-х - начала 90-х на современном этапе и выразить отношение к соблюдению конституционных прав и свобод человека и гражданина" (цитата из заявления движения "За права человека").

В качестве бонуса можно дополнительно порадоваться, что именно 20 лет назад Россию "офлажковали" старым-новым триколорным стягом. Словом, в стане господ царит приподнятое настроение "в честь победы августовской демократической революции".

В стане товарищей наоборот - поминки, потому и настроение соответствующее. На сайте КПРФ риторика загробная: "Либералы и "правозащитники" будут праздновать "День российского флага" (имеется в виду власовский триколор) и отмечать "победу над ГКЧП".

Такому кощунству, то есть "пляскам на костях" почившего государства, коммунисты решили противопоставить свой сход, причем все на той же Пушкинской площади, но на пару дней раньше - 20 августа. У поклонников серпа и молота другая кампания, именуемая "Двадцать лет без СССР". Планы грандиозные, как рассказал зампред ЦК КПРФ депутат Государственной думы Владимир Кашин: "Старт нашей акции произойдет 18 августа в Донецке, куда приедут Геннадий Зюганов и все руководители компартий бывших республик Советского Союза. А 19 августа в Москву с нашими красными палатками отправятся активисты из 30 регионов, которые проведут массовый опрос москвичей и гостей столицы".

По словам Кашина, 24-25 августа коммунисты проведут в Новосибирске "сход народов Сибири", в рамках которого также "проанализируют то, что мы потеряли после развала СССР". А заключительная часть коммунистического турне состоится 26 августа в Омске. Хорошо им, тем, кто определился. А я вот до сих пор не понимаю, что делать. Радоваться? Но в свое время на референдуме, посвященном сохранению СССР, я голосовал "за".

Справлять победу над путчем? Глупо даже с этимологической точки зрения. Путч, кто не знает, от немецкого слова Putsch, означает попытку группы заговорщиков совершить государственный переворот. А государственный переворот, в свою очередь, подразумевает насильственную смену власти в государстве. А теперь вспомним те события.

В действительности все лица, которые тогда обвинялись в заговоре с целью захвата власти, уже находились у власти, и захватывать им эту самую власть абсолютно не требовалось. Законодателями рулил Лукьянов, руководителем исполнительной власти являлся Павлов, за президента официально был оставлен Янаев, вся военная сила сосредоточилась в руках Язова, в КГБ председательствовал Крючков, в МВД распоряжался Пуго, партийной властью заведовал Шенин, Советом обороны - Бакланов. Между прочим, по указанию ГКЧП ни одна структура в стране не была ликвидирована и никто не был арестован. Что ж это за "путч" такой?

Может, тогда примкнуть к коммунистам и лить слезы по почившей империи? Не менее странно, чем переживать за вчерашний день. Каким бы счастливым он ни был, он ведь уже прошел и, увы, не догонишь. Так где же во фразе "праздновать нельзя скорбеть" поставить запятую?

"Дело не только в 19 числе, сколько вообще в событиях осени 1991 года. Это была попытка предотвращения смены социалистического строя на тот, который есть, - сказал "Правде.Ру" секретарь московского горкома компартии Сергей Серегин. - Но с расстояния в двадцать лет уже можно судить о том, что было совершено множество ошибок. И самые главные заключались в том, что Коммунистическая партия Советского Союза не нашла возможным опереться, во-первых, на свою базу - первичные организации, все спорили - надо, не надо. Во-вторых, не призвали рабочий класс защитить свои завоевания. Показательный момент, когда к Прокофьеву, первому секретарю московского горкома, пришла группа рабочих столичных заводов и предложила ему обратиться к трудящимся Москвы выйти на улицы в поддержку ГКПЧ, как его тогда понимали, органа, призванного навести социалистический порядок. К сожалению, инициативу снизу не поддержали. Да, была неудачная попытка спасти СССР, спасти социалистический строй...".

Лидер "Яблока" Сергей Митрохин сказал "Правде.Ру", что обязательно отпразднует: "Девятнадцатое августа мы будем точно отмечать, но совсем не как годовщину ГКЧП, а как Яблочный Спас. Мы справляем его традиционно по всей стране. И про путч вряд ли вспомним. То была попытка агонизирующей компартии спасти свое позиции. Одряхлевшее руководство еще брежневского призыва, по сути, пыталось удержать власть и уже не обладало для этого никаким ресурсами, возможностями, доверием страны, армии, силовых структур. Не обладало деловыми качествами, энергетикой. В общем, это был акт агонии. Последняя судорога, которая еще раз продемонстрировала, что режим действительно исчерпал свои ресурсы и кончился, а вместе с собой похоронил и страну".

[Александр Мельман]

http://www.mk.ru/politics/2016/08/21...hshiy-den.html

Реплика
21 августа 2016 в 20:44,

22 августа 1991 года я уже никуда не пошел. Просто не было сил. А там, на московских улицах, шел пир победителей. Народ залезал на Железного Феликса и откалывал себе кусочки на память. Народ крушил истукана, бился с памятником. Бил-бил и разбил. Хотя я знаю, что в тот самый день туда, на Лубянку, расквитаться таким образом с Дзержинским пришло немало людей, испугавшихся встать на баррикады в те самые мистические три дня. Счастливые три дня. А безнаказанно крушить идола — мелко и неинтересно. Ведь он же вам не ответит.

фото: ru.wikipedia.org

Но 21 августа… Утром я пошел в свою типографию «Правда» отрабатывать первую смену, совмещая таким образом в себе государство и революцию. Вот так уйти за свой счет к Белому дому до победного конца тоже не мог — во был какой законопослушный! Отпахал положенные 8 часов. Получил продуктовый заказ — и тогда уже быстрее ветра оказался на баррикадах. Заказ отдал защитникам, весь, без остатка. Попил чайку и пошел гулять вокруг Белого дома.

Накрапывал мелкий дождь. На трибунах стояли люди. Макаревич пел, Михалков призывал держаться; что-то веселое и духоподъемное говорил Хазанов; внятное и оптимистическое, характерно грассируя, — Ростропович. Священник-диссидент Глеб Якунин руками и словом разгонял тучи. И разогнал-таки!

Опять ждали штурма. Как-то лихо ждали, с душевным подъемом. Можно было подойти к первому встречному-поперечному, попросить что угодно, и он всё готов был сделать для тебя. И ты для него. Можно было выплакать ему всю душу, и тебе в ответ этот кто-то, еще недавно чужой, тоже исповедовался до последней капли. Опять же: очень весело при этом.

А потом с трибуны объявили, что штурма не будет. Что мы победили. Что Ельцин — наш президент. И это было настоящим счастьем.

Такой свободы я никогда больше не испытывал в своей жизни. Ни до, ни после. Такого братства (давно уже забытое слово) вообще не чувствовал никогда. Когда все свои, по-настоящему свои. Такие милые, хорошие. Когда в многотысячном собрании людей ты не видишь толпы, а ощущаешь каждого человека отдельно, понимаешь его, потому что он весь твой, с потрохами.

Это был самый счастливый день в моей жизни. Хотя счастье порой застилает глаза. Я ведь еще помню, как там на площади перед Белым домом народ увидел ведущего «Взгляда» Сергея Ломакина. Незадолго до этого ГКЧПшного сюра и нашей победной революции он взял интервью у Ельцина, показанном по ЦТ. Интервью было жестким, с неприятными вопросами для нашего кумира. Все посчитали тогда, что оно «заверстано» в ЦК КПСС. А Ломакин, следовательно, засланный казачок. И вот, видя этого Ломакина в ослепительно белоснежном костюме, люди подбегали к нему, зачерпывали грязь из непросохших еще луж и кидали в этот ослепительно белый костюм, в ведущего Ломакина. А он убегал, молча, не оглядываясь, прикрываясь рукой.

И никто его тогда не защитил. Я тоже. Подумаешь, мелочь какая на фоне нашего грандиозного торжества. А вот бы остановиться, оглянуться… Ведь именно так народ превращается в толпу, в быдло.

Но я все равно не предам в себе этого дня, никогда. Он живет во мне, я чувствую. Что бы потом ни произошло со страной. Как бы я сам не переосмыслил многое.

Наверное, такое уже больше не повторится, и мне очень жаль тех молодых, кто этого не испытал. Просто еще тогда не родился или был совсем маленьким. И ничего лучше перестроечных лет я тоже не знаю. Когда была одна большая свободная страна — СССР. Но все это закончилось, очень быстро. Нет больше той большой страны и той горбачевской свободы. Мы опять пошли по кругу. Как всегда.

[Правда.ру]

http://www.pravda.ru/districts/south...9-perevorot-0/
Россия » Юг » Ставрополь

Ровно 12 лет назад, утром 19 августа 1991 года, "Союз нерушимый республик свободных" вздрогнул, услышав неудобоваримую аббревиатуру ГКЧП (для тех, кто забыл, — "Государственный комитет по чрезвычайному положению"). А три дня спустя столь же дружно возликовал, когда общенародный любимец, первый президент России Борис Ельцин забрался на танк и в одиночку разогнал КПСС, КГБ, МВД и примыкавший к ним ВЛКСМ. Что принесла стране та победа, каждый сегодня способен оценить сам. Но сейчас о другом.
В 1990-1992 годах я работал собственным корреспондентом "Советской России" по Ставрополью, Карачаево-Черкесии и Калмыкии. 16 августа меня вызвали в редакцию, но в столицу я добрался лишь поздно вечером двадцатого. Едва дождавшись утра, приехал на улицу Правды. Взял в руки свежий номер и обомлел. На первой полосе шел мой провалявшийся в секретариате больше недели репортаж о ходе уборочной страды. Во врезке крупным шрифтом было набрано: "Труженики Ставрополья, выполняя решения ГКЧП...".

- Саша, кто мне эту чушь в текст вписал? — спросил я у заведующего партотделом Александра Гамова.

- Чудак! — радостно заулыбался он. — Я тебя так классно прогнул перед новой властью! Лучше бы спасибо сказал.

Благодарить его я не стал, и, слава Богу, никто впоследствии мне не припомнил, что за моей подписью, тиражом в 6 миллионов экземпляров, чуть ли не всех ставропольцев объявили сторонниками Янаева, Павлова и Пуго. Замучался бы оправдываться.

Поднялся двумя этажами выше, в "Комсомольскую правду", где у меня было немало друзей. В официально запрещенной к выходу газете редакционные телефоны и телетайпы — связь с внешним миром — прекрасно работали все время. Журналисты трудились над материалами для экстренных "подпольных" выпусков, которыми была увешана вся столица. Подумалось: "Хороша военная диктатура, дающая такую свободу политическим противникам".

На редакционной планерке в "Советской России" я спросил "шефа" - В. Чикина — почему бы нашей газете не сделать репортаж от Белого дома, раз о его защитниках трубит вся пресса. Добровольцев не нашлось, и инициатива оказалась наказуемой ее исполнением.

На подходе к Белому дому почувствовались организованность и дисциплина. Мужчина средних лет кричал в мегафон, направляя вновь прибывших туда, где людей не хватало. Стены домов были густо оклеены плакатами, цитировать которые не рискну по причине совершеннейшей непечатности оных.

Посреди улицы лежал перевернутый троллейбус. Возле него стоял юный крепыш, оравший двум изрядно подвыпившим мужикам: "Чё, не поняли? Я кому сказал, 20 шагов назад!".

Столь часто поминаемая "ветеранами обороны Белого дома" живая цепочка выглядела довольно пестро. Размахивая черными флагами, митинговали анархисты. Тихо шушукалась компания молодых ребят с перетянутыми ленточками длинными волосами. От их кружка явно тянуло дымком анаши. А вот несколько человек горланят под гитару частушки с рефреном: "Будем рыбу кормить коммунистами...". В общем, все эти картинки гораздо больше напоминали пикник на свежем воздухе, нежели "героическое сопротивление...".

В четвертом часу утра разнеслась восторженная весть: "Горбачева привезли в Москву!". Напряжение спало. Почувствовав это, забегали организаторы с мегафонами: "Не расходитесь! Еще ничего не ясно, штурм может начаться в любой момент!". Ладно, нам не к спеху. Сидим, болтаем с новыми знакомыми. Мечтаем выспаться, а пока жуем бутерброды с сухой колбасой, запивая горячим кофе. Благо еда — естественно, абсолютно бесплатно — на раздаточном пункте не иссякает. Вместе с американскими сигаретами и коньяком. Кто платит? Да нам-то какая разница, учитывая тогдашнюю пустоту в магазинах?

На рассвете поучаствовали в проводах украшенных ленточками и цветами танков из числа перешедших на сторону российского правительства. А вот давиться в очереди за "удостоверениями защитников Белого дома" показалось унизительным. (И, похоже, напрасно. Предприимчивые москвичи потом с этими справками ходили по магазинам и требовали скидок, организовали несколько групповых туристических поездок за границу "для особо отличившихся в борьбе за демократию" и т. д., и т. п.).

В общем, "победивший народ" двинулся к метро. И тут впереди раздался истерический вопль: "ОМОН наступает". Люди с обезумевшими от страха глазами кинулись кто куда. А я решил идти, куда шел. До входа на станцию добрался беспрепятственно. Побродил вокруг. Никого. Чего и следовало ожидать. Сейчас, стараясь не вспоминать о непростых ощущениях того момента, посмеиваюсь — вот, не дали подвиг совершить! Отделался бы максимум фонарем под глазом, но как бы могли расписать! На весь мир прославился бы.

К обеду репортаж был готов, но сдавать его в секретариат не имело смысла — "Советскую Россию" закрыли.

Мы сидели в редакционных кабинетах и не отрывались от экранов телевизоров, где ораторы соревновались в выражении лояльности правительству РСФСР и изложении доказательств того, что лично они вы-ступили против ГКЧП чуть ли не за неделю до создания оного. Ну а в славословиях Ельцину переплюнули, пожалуй, и достижения в возвеличивании "дорогого Леонида Ильича".

Президент СССР М. Горбачев заверял в вечной дружбе вчерашних противников, а Генеральный секретарь ЦК КПСС Горбачев М.С. санкционировал запрещение вскормившей его партии.

Единственным светлым пятном в тот день был звонок из Ленинграда от редактора программы "600 секунд" Людмилы Щукиной. Она сказала, что Невзоров улетел на фестиваль в Шотландию, а по Питеру ползут слухи: "Неистовый репортер струсил и сбежал!". Как бы это подогреть?

Решение было найдено быстро — вместе с друзьями из ИМА-ПРЕСС в уже готовую сводку новостей мы вписали примерно следующее: "По достоверным данным, Невзоров попросил политического убежища в Шотландии и скоро женится на шотландской принцессе". Розыгрыш удался на 100 процентов! Буквально день спустя на телевидении, радио и в газетах появились ехидные комментарии. Так что невзоровское возвращение 25 августа, когда он с невинным выражением на лице удивлялся, мол, понятия не имею, откуда возникла сия чепуха и как в нее нормальные люди поверили, стало настоящим шоком для его недоброжелателей.

Спустя пять дней после краха ГКЧП я на денек отправился в Питер, чтобы не свихнуться от отупляющей пустоты редакционных коридоров, где прежде царила вечная сутолока. "Невзоровцы" встретили приветливо. Поили кофе и чаем, потешались над клюнувшими на нашу удочку "демократами". Настроение испортилось, когда появился сам Александр Глебович и с порога мрачно произнес: "Все, ребята, нас закрыли". Я позвонил в "Комсомолку" и спросил дежурного по номеру, своего земляка-кубанца Александра Колесникова, поставят ли они эксклюзивное интервью с "репрессированным" Невзоровым?

- Во сколько и по какому номеру перезвонить стенографистке? — спросил Саша.

В своем выступлении для газеты Невзоров не оправдывался. Он защищал ОМОН и армию. Спасибо и ему, и "КП", без купюр опубликовавшей сказанное. Немногим в те дни удалось сохранить порядочность и чувство собственного достоинства.

Возвратившись в Ставрополь, я через некоторое время наблюдал, как на сессии краевого Совета, освободившей от должности его председателя, последнего первого секретаря крайкома КПСС И. Болдырева, вчерашние подхалимы, вечно вившиеся вокруг него, вдруг срочно начали избегать "обожаемого начальника".

Честно говоря, в то время я был уверен, что поразившие страну признаки маразма скоро будут изгнаны мощным свежим ветром. Пророком я оказался плохим.

P.S. Через год, в августе 1992 года, Ставрополью выделили сто памятных медалей для "защитников Белого дома". Их долго и со скандалами делили. Причем самое комичное, что медальки не хватило едва ли не единственному из ставропольских "демократов", действительно участвовавшему в обороне Белого дома, — Валерию Митрофаненко. Но это уже совсем другая история.

Виктор ШАРОВ
Ставропольская правда