**2642. «Спартак». Москва

[Rusteam]

http://www.rusteam.permian.ru/player...iyatullin.html
Хидиятуллин, Вагиз Назирович. Защитник. Мастер спорта СССР международного класса (1977). Заслуженный мастер спорта СССР (1988).

Родился: 3 марта 1959, город Губаха Пермской области.

Воспитанник ростовского-на-Дону спортинтерната (РОШИСП-10). Первый тренер – Валентин Гаврилович Егоров.

Клубы: «Спартак» Москва (1976–1980, 1986–1988), ЦСКА (1981–1982), СКА «Карпаты» Львов, Украинская ССР (1983–1984), «Тулуза» Тулуза, Франция (1988–1990), «Монтобан Тарн-э-Гаронн» Монтобан, Франция (1991–1993), «Лабеж Иннополис» Лабеж, Франция (1993), «Динамо» Москва (1994).

2-кратный чемпион СССР: 1979, 1987. Обладатель Кубка России: 1995.

За сборную СССР сыграл 58 матчей, забил 6 мячей.

(За олимпийскую сборную СССР сыграл 6 матчей, забил 2 гола.*)

Участник чемпионата мира 1982 года (был в заявке команды, на поле не выходил). Серебряный призер чемпионата Европы 1988 года. Бронзовый призер Олимпийских игр 1980 года. Участник чемпионата мира 1990 года.

Чемпион Европы среди юношеских (U-18) команд 1976 года. Чемпион мира среди молодежных (U-20) команд 1977 года.

* * *

ТРЕТЬЕ ПРИШЕСТВИЕ

Прожив пять лет во Франции, причем последние годы — размеренной, обустроенной жизнью, без серьезного футбола, 35-летний Вагиз Хидиятуллин, российская звезда 80-х, вернулся домой. Вернулся в большой футбол. Как уже сообщал «Спорт-Экспресс», он официально подписал контракт с московским «Динамо» — командой Константина Бескова.

Футболист Вагиз Хидиятуллин, одна из легенд 80-х, уезжая во Францию, мечтал вернуться домой. Тихо мечтал, не афишируя. И вернулся. Вернулся обладателем тренерской лицензии 1-й категории, дипломированным французским специалистом. Вернулся, чтобы поменять тренерское будущее на игроцкое прошлое. Вернулся к Бескову — тренеру, с которым его связывает едва ли не вся жизнь.

Один раз, впрочем, он уже возвращался. Закончился у него весной 90-го контракт с «Тулузой», и делать во Франции стало нечего. Он рассчитывал, конечно, на новый контракт, но тут приспел чемпионат мира в Италии — а на нем, как вы еще помните, наши лавров совсем не снискали. А Запад — он неудачников не любит и быстро забывает прошлые заслуги. И вернулся тогда Хидиятуллин в Москву. Почти на год.

Попив с ним тогда пару часов чайку в его однокомнатной квартире на Речном вокзале, я грешным делом подумал, что с футболом он скоро завяжет. Ну не то волновало в тот момент человека, совсем не то. За два месяца до того родился у него третий сын, Ренат. И воспитание десятилетнего тогда Валеры, шестилетнего Максима и Рената заботило его куда больше футбольных перипетий.

О Хидиятуллине все словно забыли. Совсем не старик даже по футбольным меркам, 31-летний Вагиз жил своей жизнью в Москве, бегал по магазинам, нянчил детей. А в футбол играл только во дворе. С пацанами. Не в моде оказались тогда люди, проигравшие итальянский мировой чемпионат. И «Спартак» его брать не хотел. Он просился в августе 90-го в команду, просился просто поддержать форму, потренироваться до нового контракта с французским клубом, о котором тогда только и думал. И получил отказ.

А еще почему оказался не у дел Хидиятуллин, так потому, что никого тогда не тренировал Константин Бесков. Человек, с которым связана у Вагиза вся жизнь — и минуты талантливой юности, когда его называли «нашим Беккенбауэром», и непередаваемая радость чемпионства, и последовавшие затем размолвки, конфликты, травмы. И возвращение после длительных мытарств и мучений тоже связано с Бесковым.

— Бесков — великий тренер. Да, с крутым характером. Но, по большому счету, я рад, что в жизни встретил именно его. Тогда, в конце 70-х, он видел, что из меня можно что-то сделать, и вкладывал всю душу. По молодости мне казались обидными его постоянные придирки, а теперь я понимаю, что он просто требовал от меня больше, чем от других.

Эх, кабы были мы сильны не только задним умом… Беккенбауэром Вагиз так и не стал. И во многом, может быть, потому, что в конце 80-го года «развелся» с Бесковым. Несколько фраз, брошенных тем в пылу эмоций, крепко задели вспыльчивого молодого игрока, и тот дал деру в ЦСКА. А там и с игрой у него не заладилось, и затравили его со всех сторон — и «звездняк», дескать, у него, и волосы длинные отрастил, и майку навыпуск на поле носит.

Но к чемпионату мира-82 в Испании при всем при том он подошел в отменной форме: Бесков превозмог личную обиду и взял Вагиза в команду. И нет сомнений, что выступал бы он на испанских полях, если бы… Если бы за неделю до чемпионата, в последней контрольной двусторонке, на последней минуте, не произошло бы у него нелепое столкновение с Федором Черенковым — по злой иронии судьбы, с корректнейшим из игроков. Столкновение, оставившее Вагиза без футбола на четыре года.

А все говорило за то, что навсегда. Врач в военном госпитале, делавший ему операцию, на вопрос: «Играть буду?» — отведя глаза, ответил: «В лучшем случае — нормально ходить».

В 1984-м, почувствовав, что начал восстанавливаться, Хидиятуллин наотрез отказался играть за армейские клубы. И — по беспрекословному решению военного начальства оказался в самой обычной воинской части. Целый год пробыл он там — в глуши украинских степей, в Житомирской области. Ни о
каком футболе и речи не было. Он ждал, что старые знакомые будут звонить, помогать, но так и не дождался. Дружба — палка о двух концах, как говорит Вагиз, дружат чаще с удачливыми, проигравший — плачет.

Словом, получался у Вагиза классический сюжет по Владимиру Высоцкому: «Я признаюсь вам, как на духу: такова вся спортивная жизнь, — лишь мгновение ты наверху — и стремительно падаешь вниз». Падение случилось. Жестокое падение. Без всяких шансов на последующий подъем. В него никто не верил. Никто, кроме Светланы, вышедшей за него замуж в самое тяжелое время — в 1983 году.

Все? Конец? Но Хидиятуллин не был бы Хидиятуллиным, если бы не выкарабкался из этой пропасти.

В конце 85-го, после добытого с кровью приказа об увольнении из армии — разговор с Бесковым. Хидиятуллин — снова в «Спартаке»!

«Он за эти годы столько перенес… Но любовь к футболу все пересилила. Характер у Вагиза оказался мужицкий — и я счастлив, что сегодня мы играем с ним вместе в „Спартаке“ и сборной СССР». Эти слова в 87-м произнес Ринат Дасаев.

Я понимал, почему он вернулся, когда видел Вагиза на поле. Когда смотрел, как бесстрашно идет он в любой стык с соперником. Честно идет, никогда не смея ударить подло, сзади. Помните, как в полуфинале чемпионата Европы-88 против итальянцев ему расшибли бровь? Кровь залила все лицо. Но он знал, что заменить его некем. Врачи сделали перевязку, замотали накрепко голову бинтом — и назад, на поле. Так он, пораненный, и играл тогда до конца чемпионата.

А шансы оказаться раненым, причем не по-футбольному, у него тоже были. В августе 91-го. Когда перед самым отъездом во Францию, уже имея билет на руках, он вдруг взял и пошел к Белому дому. Увидел его по телевизору и тут же набрал знакомый номер. Но Вагиз уже улетел. Подробности рассказала Светлана.

— Первое, что я увидела, когда вышла 19-го утром на работу, — бесконечный поток танков. Тут же позвонила Вагизу, он уже все знал, просил быстрее возвращаться — сам в это время сидел с детьми. Я после работы несколько часов была там, где строились баррикады, и вечером с невероятным трудом прорвалась домой. Тогда он и пошел к Белому дому. Он там провел всю ночь с 19-го на 20-е, утро 21-го и ночь на 22-е. Время от времени я «выходила на замену».

— И что рассказывал?

— Он такой воодушевленный приходил! «Прямо на душе хорошо, — говорил. — Настоящие люди там собрались». Рассказывал, что автографы у него просили. Спрашивают: ручка есть, Вагиз? Он отвечает: какая там ручка, сейчас в моде только автоматы. Он и одевался специально, чтобы его не узнавали, стеснялся как-то. Еще стеснялся, что один. Все, говорит, компаниями или с женами, с девушками, а я один. А вместе мы же пойти не могли — дети.

— Вы не боялись за него?

— Жутко боялась. Потому что знаю его характер: полезет в самое пекло. Его не удержишь… Он, когда в первый день собирался, показал мне, где в доме что лежит, собрал все деньги — так, будто уходил в последний раз. Я ему: ты что, с ума сошел, жить надо, брось такие мысли! А он: от них чего угодно можно ожидать, они не остановятся ни перед чем. Вагиз, конечно, молодец. Я даже его зауважала больше после этого. После путча с детьми ездил к Белому дому, все им показывал, на Ваганьково к могилам трех погибших парней их возил.

И вот после очередных трех лет во Франции он все-таки вернулся. «Рано или поздно это все равно бы произошло, — говорит Вагиз. — Это моя страна. И в один момент я почувствовал, что больше без нее не могу».

Ему было что терять. Он жил в достатке и почти забыл уже о тех временах игры в «Тулузе», когда получал — не падайте в обморок — 900 (девятьсот) долларов в месяц. Именно столько оставляли ему в те времена советские чиновники. Другие настали времена, и больше Вагиз не нуждался. Жил себе припеваючи под Тулузой, играл в пятом любительском дивизионе. Первые два года — в «Монтобане», затем — в «Лапеже». Перешел, потому что второй клуб — вообще рядом с домом, а до первого надо было аж сорок километров добираться. Вот так поигрывал потихонечку, а заодно на тренерских курсах учился. И успешно их закончил. Вас словосочетание «пятый дивизион» коробит? А вы вспомните, что Вагизу уже 35. И хотел бы я посмотреть на человека, который в таком возрасте отказался бы жить так, как жил под городом Тулуза Вагиз Хидиятуллин.

Но он вернулся, вернулся играть в футбол. И не в пятом дивизионе — в московском «Динамо» у Константина Бескова. Вернулся, потому что он все-таки футболист, боец, и райская обывательская жизнь во Франции ему таки наскучила.

А тем, кто сомневается, в какой он нынче форме, надо было бы на два контрольных матча «Динамо» сходить. С «Торпедо» и с ЦСКА. В первом он блестяще отыграл на позиции либеро первый тайм, а армейцам со штрафного гол закинул — точно такой же, как в 86-м всесильному киевскому «Динамо», принесший тогда «Спартаку» нежданные два очка.

Вспоминаю, как в конце 90-го он огорченно разводил руками: «Как вернулись мы в Москву, Валерка с Максимом попросили меня йогурты им купить. Я пошел в магазин — а тут не знают, что это такое. Трудно, черт возьми, от этой Франции отвыкать… «Когда Вагиз возвращался сейчас, во второй раз, он не знал, что йогурты продаются теперь в каждом втором магазине. Ему это было не шибко важно. Он возвращался в Россию играть в большой футбол.

Игорь РАБИНЕР

Газета «Спорт-Экспресс», 24.02.1994

* * *

СУПЕРМЕН ФУТБОЛА

Говорили мы три дня: в один и даже два уложиться не смогли — примечательных событий в его жизни хватает. Собеседником знаменитый в прошлом защитник «Спартака» и сборной СССР оказался интересным. И на редкость горячим. Впрочем, таким он был и на поле.

ВУНДЕРКИНД

— До 12 лет меня воспитывала улица, — вспоминает Хидиятуллин. — Родители целый день на работе — отец на шахте, мать в больнице. Я предоставлен сам себе. Любил футбол — мог часами бить мячом в стенку. А потом в Ростове открылся спортинтернат, и меня приняли. Первый тренер Валентин Гаврилович Егоров собрал нас: «Ребята! Увижу кто курит или учится плохо, — выгоню». Я вообще-то курил с 6 лет, но тут — как отрезало. Настолько хотел в футбол играть.

— В 70-е ростовский спортинтернат гремел на всю страну…

— У нас было четыре вида спорта: легкая атлетика, футбол, гимнастика и плавание. Среди воспитанников — олимпийская чемпионка в беге на 100 метров Кондратьева, прыгунья в высоту Быкова, метатель молота Литвинов, гимнастки Юрченко, Гроздова, Шапошникова… Футболисты учились вместе с пловцами. А у них три тренировки в день, первая — в 6 утра. На уроках спят — наплавались. И учителя только футболистов к доске вызывали. Очень мы на пловцов злились. А в любовь играли с гимнастками. Не случайно потом пара сложилась Юрченко — Скляров. Моей первой любовью была Светлана Гроздова, олимпийская чемпионка.

— Вы еще ни разу не сыграли за «Спартак», а по Москве поползли слухи о 17-летнем вундеркинде. Откуда?

— Во-первых, команда в интернате у нас была веселая, техничная. С ребятами 58-го года бились на равных и, когда приезжали в Москву, обыгрывали всех. Во-вторых, однажды Сергей Сергеевич Сальников пригласил в юношескую сборную из ростовского спортинтерната нас с Глушаковым. Показал нам много приемчиков. «Восьмерки», «черпачки», «улитки»… Таких сейчас не делают. Я даже знаю одного знаменитого тренера по фамилии Бесков, который не любил сальниковских штучек. На нас с Глушаковым ворчал: «Все поле своими черпаками исковыряли!»

Сальникову мы понравились, особенно Глушаков, и он пообещал: «Рекомендую вас в «Спартак». А потом состоялась спартакиада школьников во Львове. Там было много скаутов, в том числе московских — из «Динамо», «Торпедо». Но у нас уже в мозгах сидело — «Спартак». Возвращаемся, интернат пустой — лето. Мы с Глушаковым стали с «Ростсельмашем» тренироваться. И народ примечает: 17-летние, а кое-чего умеют. Спрашивают: «Куда, ребята, планируете податься?» — «Сальников в „Спартак“ приглашал». — «Вы что, какая Москва! К основе вас там никто не подпустит. Мы же зарплату 150–170 рублей дадим». Растаяли мгновенно, заявления написали. Приходим к Егорову: «Поздравь, Валентин Гаврилович, мы — футболисты команды второй лиги «Ростсельмаш». А он: «Вы что, дураки?!" Берет за руки — и на базу СКА. Армейской команды в ту пору на базе не было. Посидели час-полтора, и — сейчас уже не помню — то ли Валера, то ли я предлагаю: «Что нам тут делать? Поехали в Москву!» Прибываем, стоим, как дураки, на перроне. Хорошо, у меня был номер телефона Варламова Ивана Алексеевича, тренировавшего российских юношей. «Вы где?» — «На Казанском». — «Ждите». Перебрались на Ярославский — и в Тарасовку. В «Спартак».

КРАСНО-БЕЛОЕ КОЛЕСО

— Помните дебют в «Спартаке»?

— Из-за занятости в сборных я почти все время отсутствовал. Глушаков впервые сыграл за дубль в Ереване, я на трибуне сидел и страшно ему завидовал. Разговоры пошли: «Где Хидиятуллин? Он вообще в „Спартаке“ или нет?» До меня стало доходить, что я не совсем прав. И здесь — уже осень была, команда играла не очень — Анатолий Крутиков поставил в дубль на матч с «Зенитом». Я такую игру на эмоциях выдал! Все — в шоке. Крутиков: «Готовься, завтра — в основе». Наелся, конечно, — тяжело без отдыха. Напутствие помню: «Папаева видишь? Ему мяч отдавай, он разберется». И я действительно на поле видел только Папаева с Ловчевым. С тех пор взял за правило: пасовать тем, кто может что-то создать.

— Почему в сезоне-76 команда вылетела в первую лигу?

— Перед чемпионатом новый главный тренер настоял, чтобы из «Спартака» убрали Старостина. А как можно — без Николая Петровича?! Я, когда пришел, ужаснулся. Пять-шесть основных игроков керосинили прилично, причем даже накануне матчей. Фамилии называть не буду. Безусловно, настоящей звездой был Ловчев — как Гиггз в сборной Уэльса. Но у валлийца все партнеры — бойцы. В «Спартаке» же Ловчеву под стать были разве что Папаев да Прохоров.

— Что изменилось с приходом Бескова?

— Все. Бесков собрал людей, в которых видел футболистов. Мы смотрели тренеру в рот. Как раз то, что ему нужно было. С годами, конечно, нам это слегка надоело. Дела наладились далеко не сразу, шли в первой лиге пятыми-шестыми. А потом — понеслись. Словно под колесо застрявшей в грязи машины что-то твердое подложили. Рванули — не остановишь.

— Как Бесков разглядел в вас либеро?

— Меня носило по всему полю. А Бесков посчитал, что большой объем работы выполнять мне здоровье не позволит. Но голова светлая, пас могу отдать, мяч отнять. Плюс мне отводилась партизанская роль: совершать вылазки в тыл противника. Несмотря на возраст, в роли либеро я не стушевался.

— Материальные условия в 77-м заметно улучшились?

— Вы про «Аэрофлот»? Мы ничего не почувствовали. Когда выиграли в 79-м году чемпионат, каждому игроку подарили по радиоприемнику. Мой до сих пор играет. Железка на нем с надписью: «Вагизу Хидиятуллину от министра авиации Бугаева».

— Какова была роль Николая Старостина?

— Неоценимая. Решал любые вопросы, пробивал игрокам квартиры и прочие блага. Я бы сравнил его с Ришелье — в хорошем смысле. Только наш Дед был, пожалуй, круче французского кардинала. В 18 лет с Лениным здоровался. Причем тот после ранения подал левую руку. Старостин этот эпизод в книгу включил, но цензура не пропустила. Однажды на Сицилии читал нам «Бориса Годунова» наизусть. Спрашиваем: «Откуда это, Николай Петрович?» — «Ребята, я два года в одиночке сидел. Книги разрешались, память у меня феноменальная — выучил». Почерк — каллиграфический. Каждая цифирка, каждая копеечка — все тютелька в тютельку. Сумасшедший бухгалтер. В нынешних условиях ему цены бы не было. И по любому поводу у него была припасена история. Интересуемся: «Как же вы все-таки играли, Николай Петрович?» — «Честно? Игрок я хреновый. Но злой был!»

— Что было особенно трудным: перелеты, настрой соперников на «Спартак», судейство?

— То, что машину, которую сконструировал Бесков, в начале пути требовалось разогнать. А остальное… Мы молодые были — расстояния не пугали. Что касается судейства, то мнения, будто арбитры нам помогали, не разделяю. Наоборот, на выезде и поддушивали.

ЧЕМПИОН МИРА

— Сегодня трудно представить: сборная СССР — чемпион мира. Тем не менее в 77-м в Тунисе это произошло, пусть и на юниорском первенстве. Рецептом успеха не поделитесь?

— У той команды был мужицкий характер, прежде всего у украинцев. Сергей Михайлович Мосягин знаете, что нам говорил? «Штрафную видите? Идите туда и копайте! Там ваши 300 долларов лежат».

— За победу в матче?

— В чемпионате!

— Могли в финале не доводить дело до серии пенальти?

— Наверное, ведь все время вели в счете. Но ход матча, если честно, помню плохо. Зато 11-метровые никогда не забуду. Заведомо снял бутсы, гетры — чтобы не трогали. А оказалось, удары исполнялись пятерками. При ничьей нужно подать список на следующих пятерых. Пришлось одеваться. А самого колотит. Но к мячу подошел — успокоился. Вспомнил Сальникова, который учил мысленно прочертить линию: игрок, мяч, штанга. И попал в «девятку». А решающий мяч, кажется, Баль забил.

— Ощущения от победы помните?

— Пацанячьи. Песни пели. Андрюха Баль учил меня украинской «На камэни», я его — ростовской «По Дону гуляет».

— Куда богатырская удаль советских юношей девалась по мере возмужания?

— Возможно, дело в системе подготовки. Раньше много проводилось различных турниров, и мы на юношеском уровне превосходили соперников функционально. Плюс характер — за свои 100 долларов все сметали.

ГЕОРГИЙ И ОЛЕГ

— С кем в «Спартаке» дружили?

— В номере жил с Ярцевым. Он многому меня научил. К кроссвордам, например, пристрастил. Или, скажем, давали мне квартиру. Ну, думаю, куплю мебель, музыку поставлю, девчат позову… А Ярцев подсказывает: «Не суетись, не спеши. Привези из Ростова родителей и получи уже не однокомнатную, а трехкомнатную». С Ярцевым и Романцевым мы втроем держались. Очень жаль, что время с Олегом разлучило. Для многих он стал недоступен, в том числе для меня.

— Поговорим о чемпионском сезоне-79.

— Весь чемпионат просидели на колесе, трепали нервы лидерам и в конце концов вытрепали. Наш час пробил незадолго до финиша. Помню слова Николая Петровича перед матчем с киевским «Динамо»: «Десять лет назад, в 69-м, мы выиграли в Киеве — 1:0 и стали чемпионами. Сейчас тоже все решается здесь». Так и вышло. Победный гол забил Ярцев с моей передачи.

— После того сезона Андрей Старостин охарактеризовал вас: «Супермен футбола». В чем проявлялось суперменство?

— Думаю, имелся в виду образ жизни. Так не бывает: на поле ты один, за пределами — другой. Вокруг меня все кипело. Не идет, допустим, у «Спартака» игра. Ну-ка, говорю, пошли в «Кооператор» — ресторан такой рядышком был. Напьемся — и все начистоту говорим друг другу. Что на душе, какие у кого претензии. Очень действенный метод. Шли даже те, кто не пил.

— В полуфинале московской Олимпиады, когда наша сборная уступала ГДР — 0:1, вы, казалось, больше всех хотели отыграться. В концовке совершили отчаянный рывок, дотянулись до уходящего мяча, пробили головой…

— Но не забил. Об этом мне напоминают часто. Именно о том упущенном моменте. Так и Дасаев обречен до конца жизни выслушивать, какой гол положил ему ван Бастен.

КОНФЛИКТ

— Многие до сих пор считают, что в конце 80-го вас призвали в армию. А что произошло на самом деле?

— Конфликт с Бесковым, который обвинил меня во всех грехах. Последней каплей стало подозрение, будто я продал игру «Карпатам». В том матче я дрался на поле, Юре Суслопарову по роже дал за Романцева. За 7 минут до конца мяч мне не поймешь куда попал — скорее все же в плечо. Чудак судья, однако, назначил пенальти. Так обидно! И знаете, кто мне бесковскую версию сообщил? Дежурная, которая убиралась у нас на этаже: «Вагиз, говорят, ты игру продал?» Я чуть не упал… Быстренько собрался и уехал.

Я учился в институте, от призыва был закрыт. Но написал заявление: «Хочу служить в рядах Советской армии», — и через сутки уже принимал присягу. Со временем понял, что совершил ошибку. Вся страна недоумевала: «Как же так, Вагиз? В чем дело?» Бесков, человек более опытный, умудренный, мог бы при желании подобрать ко мне ключики. Однако не захотел — тоже характер. Пошел на принцип — убрал меня из сборной: «Он и ее интересы предаст, как интересы «Спартака».

— В ЦСКА после «Спартака» как игралось?

— Конечно, окажись я в Киеве, может, все сложилось бы по-другому. Но дорога туда была закрыта. Вопрос с моим переходом рассматривался на московской федерации — день, второй. Наконец, кто-то не выдержал: «Да чего вы обсуждаете! Слава богу, в Москве остался». В сборной жил в номере с Бессоновым. «Знаешь, Вагиз, мне Лобан поручил с тобой поговорить. Что думаешь о переходе в киевское „Динамо“?» А мне смешно. Потому что Бесков просил меня о том же в отношении Бессонова.

— Матчи против «Спартака» в сезоне-81 какими получились?

— Встретились в самом конце первого круга. Я против бывших одноклубников жилы рвал и уже к перерыву спекся. Тут Юра Гаврилов нам парочку пульнул. 0:3 проиграли. В раздевалку генерал пришел: «Я вам покажу, как надо играть. Завтра — сбор, форма — военная. Поедете на полигон». Привезли нас, переодели, в окопы посадили, дали гранаты деревянные. Танки запустили. Скажу вам, это что-то, когда над тобой такая махина проходит! Кидаем вдогонку болванки, кто-то кричит: «Получай, „Спартак“!» Потом Базилевич загнал на неделю в Архангельское. В общем, в начале второго круга победили «Спартак» без проблем — 2:0. Но игры у ЦСКА все равно не было.

КОМАНДИР ВЗВОДА

— Поехать на ЧМ-82 вам не позволила травма. Как ее получили?

— В двусторонке между первым и вторым составами сборной. Холод был сумасшедший. А я всю игру простоял, замерз страшно. И черт дернул в самом конце — согреться захотелось, что ли? — побежать на фланг. Столкнулся с Федором Черенковым и получил единственную за карьеру серьезную травму. Полетела еще боковая связка. А крестообразной, как выяснилось, вообще не было! Два года я играл без связки, представляете?

— Неужели дискомфорта не ощущали?

— Ныло. Но за счет сильной четырехглавой мышцы колено держалось. Лежу после операции, отхожу от наркоза. А я руководство ЦСКА предупреждал, что после сезона вернусь в «Спартак». Заходят в палату: «Звание присвоим, пенсия будет — ты теперь калека». У меня голова в тумане — подписываюсь на офицера. Через месяц потихоньку начал бегать, смотрю — колено-то разрабатывается. Прошу: «Верните бумагу». А мне: «Назад дороги нет, ты — лейтенант». — «Видел я ваш ЦСКА там-то и там-то». Они поняли — не выйдет ничего. И решили карьеру мне сломать: «Выбирай — Прикарпатский военный округ или Северокавказский?» Выбрал Северокавказский. Меня тут же отправляют в Прикарпатский, во Львов.

Поиграл там и затосковал. Организовали мне в Москве встречу с Бесковым. «Давай старое забудем, — говорит. — Пора тебе заканчивать похождения». — «Как сделать, чтобы меня уволили?» — «Пиши заявление с просьбой отправить в часть. Оттуда я тебя вытащу».

Возвращаюсь во Львов, сообщаю тренеру «Карпат» Самарину: «Так и так, ухожу». «Не делай этого! — убеждает. — Тебя Беликов на Кушку сошлет». Все же написал я заявление. Пошли к генерал-лейтенанту Беликову, который раньше был командующим Северокавказским округом и любил меня без памяти. Протягиваю заявление, Беликов читает, становится пунцовым. Пишет резолюцию: «Отправить в 8-ю танковую армию в город Новгород-Волынский Житомирской области». И стал я командиром мотострелкового взвода. Проходит месяц — никто не вытаскивает. Потом — второй, третий, четвертый… Год танки водил! Во время стрельб командир полигона все время мне проигрывал: я три мишени выбью, он — две. Чуть ногу себе не отрезал в этом танке. Как-то стреляли, и мне ее так повело — еле успел на кнопку нажать, остановить башню.

Через год осознаю — кинули меня. И Бесков не смог ничего сделать. Звоню Беликову: «Простите паршивца!» Начал тренироваться, но поскольку долго не играл, нога распухла. Положили в военный госпиталь. Профессор тамошний за голову схватился: «Как ты в футбол играешь?!" На снимке колена нет — одни пластины, скобки, железки. Через месяц комиссовали.

Приезжаю в Москву как вольный человек. Опять сводят с Бесковым. «Извини, — говорит, — вызволить тебя не вышло. Ты стал взрослее, мудрее, за ошибки расплатился сполна. Будешь мне помощником». Мой первый матч после возвращения — в Лужниках с киевским «Динамо». Чанову забил со штрафного. И пошло-поехало, второе дыхание открылось. Во Львове увидели это — и к начальнику госпиталя: «Ты кого комиссовал?! Он за сборную играет!»

ЕВРОПЕЙСКОЕ СЕРЕБРО

— Что изменилось в «Спартаке» за время вашего отсутствия?

— Игра осталась той же. И соперники. Разве что «Днепр» добавился. Потом во Франции ловил себя на мысли, что на большинство игр не могу настроиться. Ну, «Марсель», «ПСЖ» — а против остальных с пустой душой выходил. О чем-то схожем читал в интервью Онопко.

— Золотой сезон был омрачен для «Спартака» тяжелым поражением в Кубке УЕФА от «Вердера».

— Думаю, мы психологически оказались не готовы к ответному поединку. «Вердер», во-первых, перенес игру на день раньше. Во-вторых, когда мы приехали, стали нам какие-то подарки совать, повели костюмы мерить. Целый день вокруг нас ходили, бегали, прыгали — в общем, расслабили напрочь. Мы вышли на поле — ничего не понимаем. Когда спохватились, уже поздно было. Ехали туда, думали, после 4:1 как-нибудь докатим. Они же вложили в игру все.

— Существует мнение, что Валерий Лобановский не очень жаловал спартаковцев, как и киевляне вообще.

— Это не так. С ребятами из Киева нас связывали прекрасные, теплые отношения. И хотя видение футбола у Лобановского и Бескова не совпадало, в одном они были едины: оба воспитывали победителей. Непримиримые соперники, но ни в коем случае не враги. И Лобановский спартаковцев нормально воспринимал. Любил Гаврилова, ко мне относился по-отечески, Дасаева очень ценил за трудолюбие и талант, Черенкова уважал. А в сборную Федора не брал, потому что на той позиции играл Заваров.

— На ЧЕ-88 были шансы в финале победить голландцев?

— Наша беда — довольствовались малым. Надо было жить золотыми медалями, а мы стремились показать хорошую игру, выйти из группы, занять достойное место. До полуфинала добрались — счастье. У Голландии команда, конечно, очень сильная, но мы могли выиграть. Когда вышел на разминку, нутром почувствовал — их при виде нас колотило. И первые 20 минут, когда они за центр не переходили, подтвердили — боятся. Забей мы тогда, еще неизвестно, как бы игра повернулась.

ФРАНЦИЯ

— В юности кто был вашим кумиром?

— У меня было море фотографий Беккенбауэра. И когда пошли разговоры о том, что мной интересуется «Бавария», он вроде бы заявил: «Дайте мне 4-го номера „Спартака“, и я сделаю из него второго себя».

— Но уехали вы во Францию. «Тулузу» у нас помнят в основном по матчам со «Спартаком». А при вас что она собой представляла?

— Тренировал команду Жак Сантини, ныне возглавляющий сборную Франции. Аргентинец Дето Марсико вырос на одной улице с Марадоной и много чего рассказал мне о своем друге. В сборную входили Дюран, Пасси, номер со мной делил ветеран Рошто. Запасным вратарем был Бартез, которого я частенько тренировал и называл «пеночником». Ту «Тулузу» я сравнил бы с «Сельтой» второй половины 90-х. Обитали в районе 4 — 5-го места, доминировал же «Марсель» во главе с Папеном. Сборная мира.

— Почему покинули «Тулузу»?

— Контракт был на два года. И все это время родина из меня веревки плела. Из моей зарплаты, 30 тысяч долларов, 29 тысяч забирал Госкомспорт. За оставшейся тысячей каждый месяц летал в Париж — в посольстве ее давали. Больше посла, объясняли, получать не можешь. Справедливости ради, надо сказать, находился я на гособеспечении — машина, дом, питание. Но они забывали, что я прибыл после чемпионата Европы, на котором мы чуть-чуть не доехали до золота. Посмотрел, какие деньги имеют в «Тулузе» остальные игроки, и понял: меня же обирают! Бился полтора сезона, и в последние полгода мне давали уже половину от 30 тысяч.

А перед ЧМ-90 президент «Тулузы» (коммунист, к нашей стране хорошо относился) говорит: «Не могу тебе больше таких денег платить. Соглашайся на 17 тысяч — все твои будут». Контракт готовый предлагает. «Вы что, смеетесь? — спрашиваю. — Два года тридцатку перечисляли неизвестно кому, и опять…» В общем, договорились встретиться после чемпионата мира. А там сборная СССР выступила неудачно, «Тулуза» же тем временем взяла на мое место бельгийца, и меня потихоньку отодвинули. Отправился в скромный «Монтобан». Спонсоры там были хорошие, дом мне построили. А заканчивал французскую эпопею в «Лабеже», команде из соседнего городка.

ПРОФСОЮЗНЫЙ ЛИДЕР

— Могли вернуться в Россию раньше 94-го?

— Никто не звал. А тут друг позвонил и упомянул, что Газзаев возглавил команду во Владикавказе. Слово за слово, принял решение — возвращаюсь. Отправился на машине и по дороге остановился в Карлсруэ у сестры жены. Там сообщают: Бесков разыскивает. Набираю его номер. «Вагиз, я хотел бы видеть тебя в „Динамо“. Давай встретимся через неделю, потому что завтра я вылетаю на турнир в Карлсруэ». — «Так я же здесь сижу!» На следующий день переговорили в гостинице. «Можешь потренироваться?» — спрашивает. «Почему нет?» — «А со „Штутгартом“ сыграть?» Вышел с капитанской повязкой, мы 2:0 выиграли. Так стал динамовцем.

— Почему уже через год завершили карьеру?

— Из-за проблем с коленом. Во Франции я закончил тренерские курсы, готовил себя к этой профессии, но в итоге что-то не сложилось.

— Как родилась идея создать футбольный профсоюз?

— Директор ФК «Динамо» Воробьев разрабатывал для РФС программу на 5 лет. И в ней предусматривалось обязательное участие профсоюза, которого тогда не было. Мне говорят: «Пойдем, Вагиз, на заседание. Там создание профсоюза будут обсуждать. Послушаешь».

Через неделю на следующем заседании спрашиваю: «Что вы здесь сидите? Надо просто занять денег — и начинать». И пошел по командам — к Романцеву, Тарханову, Семину: «Вы за то, чтобы профсоюз был?» Я же знаю, как во Франции все организовано. Но оказалось, не все так просто. В нашем футболе царил хаос, а профсоюз предполагает четкую организацию. Отношения работодателя с футболистом должны быть урегулированы и понятны. А сейчас откроешь «СЭ» — там выгнали, тут пинка дали. Правил не существует.

Год назад в РФС была образована палата по разрешению споров, отчасти взявшая на себя функции профсоюза. Не совсем то, что хотелось бы, но все же шаг вперед. В Европе ни одна бумага не существует без подписи профсоюзного лидера.

— Юридического образования у вас нет?

— У меня жизненное образование. Можно закончить три класса, но все понимать правильно. Приходит футболист, жалуется — денег не дают, квартиру. Мне без закорючек видно: прав на сто процентов. А они начинают выискивать: там не так поступил, тут напился. В общем, все делают, чтобы парню не заплатить. Вы чего, ребята? Контракт с ним подписывали? Отдайте деньги и вышибите из команды, если не нравится.

— Что сейчас с профсоюзом? Вы его по-прежнему возглавляете?

— Было бы смешно, если бы я сказал: «Заберите от меня ваш профсоюз!» Пусть пока мы не набрали нужных оборотов — это вопрос времени. Ведь все прекрасно понимают, что подобная структура необходима. Закон о профсоюзе у нас, слава богу, есть. Но нет пока закона о профессиональном спорте. А все должно быть вкупе. Когда в Минтруде зарегистрируют профессию «футболист», дело сдвинется с мертвой точки.

— Нет желания попробовать себя все же в роли тренера?

— Иногда смотришь, сколько они, бедолаги, пачек за матч выкуривают, и думаешь: «А оно мне надо?» Но скоро 45 стукнет, пора определиться: стать функционером, принять команду или сосредоточиться на профсоюзе.

— Поговорим о сборной. Чего больше в ее нынешнем успехе — волевого настроя игроков или искусства тренера?

— К Ярцеву пошли люди, которых он сумел заинтересовать и убедить. Другому те же Мостовой и Онопко могли не поверить. Есть еще вещи, о которых я не вправе рассказывать: решал их именно Георгий. Авторитетом и данной ему властью.

— Как думаете, почему мало кому удавалось угадать состав нашей команды перед очередным поединком?

— Я угадывал. И мне очень понравилась замена, сделанная в Кардиффе. По всему вместо Титова должен был выйти Лоськов, но Ярцев выпустил Радимова — и тот все связал в центре. Класс!

— Можно ли говорить о Ярцеве как о продолжателе бесковской линии?

— Думаю, многими принципами Константина Ивановича он руководствуется. Например, очень тщательно подбирает игроков.

— Есть у нас шансы в Португалии?

— Уже то хорошо, что люди снова живут футболом. А о шансах говорить рано. Подождем полгода. Важно, кого выберут президентом РФС, что будет решено относительно тренера сборной. Считаю, ему следует платить серьезные деньги. Чтобы не думал о совместительстве.

— Футбольная мечта у вас есть?

— Поставить на ноги профсоюз. Тогда очень многие будут вспоминать меня добрым словом.

Алексей ЩУКИН

Газета «Спорт-Экспресс», 2003

* * *

«ВСЕГДА БЬЮ ПЕРВЫМ, А ПОТОМ РАЗБИРАЮСЬ»
Газета «Футбол. Хоккей» №39, 11.10.2005
В памяти болельщиков он остался Хидей. Умным, дерзким и до невозможности ярким игроком легендарного в ту пору «Спартака». В пижонской красно-белой футболке на выпуск. Сегодня Вагиз Назирович тот же, что и прежде — не потерял себя, не растворился в буднях «новой жизни». Волос разве что на голове заметно поубавилось. А вот напор, темперамент, воля остались при нем… Подробнее ››

* * *

«МНЕ ДОВОДИЛОСЬ ДАЖЕ ВОДИТЬ ТАНКИ»
Газета «Спорт уик-энд», 02.08.2009
В минувшую среду на маленьком московском стадиончике имени Игоря Нетто народу было — не протолкнуться. Всех желающих посмотреть на товарищеский матч игроков-ветеранов в честь 50-летия сразу двух знаменитых футболистов «Спартака» — Федора Черенкова и Вагиза Хидиятуллина — скромные трибуны вместить не могли… Подробнее ››

* * *

НЕУГОМОННЫЙ
Газета «Спорт-Экспресс», 04.09.2009
Мы специально дожидались, пока отгремит праздничный салют, разъедутся гости с юбилейного матча Черенкова и Хидиятуллина. Нам казалось, что, вырвавшись из череды торжеств, легендарный спартаковский защитник будет разговорчивее. Не прогадали. Вагиз Хидиятуллин, чуть утомленный, встретил нас на Фрунзенской набережной. Совсем молодой, с чертовщинкой в глазах. А мы-то думали, осталась она в 80-х. Вместе с копной волос. Неужели вам пятьдесят, Вагиз?.. Подробнее ››
ПЕРВАЯ
ОЛИМП
НЕОФИЦ
ДАТА
МАТЧ
ПОЛЕ
и
г
и
г
и
г
1
1




06.09.1978
ИРАН - СССР - 0:1 •
г
2





20.09.1978
СССР - ГРЕЦИЯ - 2:0
д
3





05.10.1978
ТУРЦИЯ - СССР - 0:2
г
4





11.10.1978
ВЕНГРИЯ - СССР - 2:0
г
5





19.11.1978
ЯПОНИЯ - СССР - 1:4
г
6
2




23.11.1978
ЯПОНИЯ - СССР - 1:4 •
г
7





26.11.1978
ЯПОНИЯ - СССР - 0:3
г
8
3




19.04.1979
СССР - ШВЕЦИЯ - 2:0 •
д
9
4




05.05.1979
СССР - ЧЕХОСЛОВАКИЯ - 3:0 •
д
10





27.06.1979
ДАНИЯ - СССР - 1:2
г
11





04.07.1979
ФИНЛЯНДИЯ - СССР - 1:1
г
12





05.09.1979
СССР - ГДР - 1:0
д
13





12.09.1979
ГРЕЦИЯ - СССР - 1:0
г
14
5




14.10.1979
СССР - РУМЫНИЯ - 3:1 •
д
15





31.10.1979
СССР - ФИНЛЯНДИЯ - 2:2
д
16





21.11.1979
СССР - ФРГ - 1:3
д
17





26.03.1980
БОЛГАРИЯ - СССР - 1:3
г
18





29.04.1980
ШВЕЦИЯ - СССР - 1:5
г
19





23.05.1980
СССР - ФРАНЦИЯ - 1:0
д
20





15.06.1980
БРАЗИЛИЯ - СССР - 1:2
г
21





12.07.1980
СССР - ДАНИЯ - 2:0
д


1



20.07.1980
СССР - ВЕНЕСУЭЛА - 4:0
д


2
2


22.07.1980
СССР - ЗАМБИЯ - 3:1 ••
д


3



24.07.1980
СССР - КУБА - 8:0
д


4



27.07.1980
СССР - КУВЕЙТ - 2:1
д


5



29.07.1980
СССР - ГДР - 0:1
д


6



01.08.1980
СССР - ЮГОСЛАВИЯ - 2:0
д
22





27.08.1980
ВЕНГРИЯ - СССР - 1:4
г
23





03.09.1980
ИСЛАНДИЯ - СССР - 1:2
г
24





15.10.1980
СССР - ИСЛАНДИЯ - 5:0
д
25





05.05.1982
СССР - ГДР - 1:0
д
26





03.06.1982
ШВЕЦИЯ - СССР - 1:1
г
27





20.08.1986
ШВЕЦИЯ - СССР - 0:0
г
28





24.09.1986
ИСЛАНДИЯ - СССР - 1:1
г
29





11.10.1986
ФРАНЦИЯ - СССР - 0:2
г
30
6




29.10.1986
СССР - НОРВЕГИЯ - 4:0 •
д
31





18.04.1987
СССР - ШВЕЦИЯ - 1:3
д
32





29.04.1987
СССР - ГДР - 2:0
д
33





03.06.1987
НОРВЕГИЯ - СССР - 0:1
г
34





29.08.1987
ЮГОСЛАВИЯ - СССР - 0:1
г
35





09.09.1987
СССР - ФРАНЦИЯ - 1:1
д
36





23.09.1987
СССР - ГРЕЦИЯ - 3:0
д
37





10.10.1987
ГДР - СССР - 1:1
г
38





28.10.1987
СССР - ИСЛАНДИЯ - 2:0
д
39





20.02.1988
ИТАЛИЯ - СССР - 4:1
г
40





23.03.1988
ГРЕЦИЯ - СССР - 0:4
г
41





27.04.1988
ЧЕХОСЛОВАКИЯ - СССР - 1:1
г
42





01.06.1988
СССР - ПОЛЬША - 2:1
д
43





12.06.1988
ГОЛЛАНДИЯ - СССР - 0:1
н
44





15.06.1988
ИРЛАНДИЯ - СССР - 1:1
н
45





18.06.1988
АНГЛИЯ - СССР - 1:3
н
46





22.06.1988
ИТАЛИЯ - СССР - 0:2
н
47





25.06.1988
ГОЛЛАНДИЯ - СССР - 2:0
н
48





31.08.1988
ИСЛАНДИЯ - СССР - 1:1
г
49





19.10.1988
СССР - АВСТРИЯ - 2:0
д
50





06.09.1989
АВСТРИЯ - СССР - 0:0
г
51





08.10.1989
ГДР - СССР - 2:1
г
52





15.11.1989
СССР - ТУРЦИЯ - 2:0
д
53





28.03.1990
СССР - ГОЛЛАНДИЯ - 2:1
д
54





25.04.1990
ИРЛАНДИЯ - СССР - 1:0
г
55





16.05.1990
ИЗРАИЛЬ - СССР - 3:2
г
56





09.06.1990
РУМЫНИЯ - СССР - 2:0
н
57





13.06.1990
АРГЕНТИНА - СССР - 2:0
н
58





18.06.1990
КАМЕРУН - СССР - 0:4
н
ПЕРВАЯ
ОЛИМП
НЕОФИЦ

и
г
и
г
и
г
58
6
6
2
–
–

[Советский футбол (Футбол СССР)]

1963 май 2 - «Спартак» (Москва) - «Торпедо» - 1:2 - 103 000 зрителей
Голы: 0:1 Сергеев (7), 1:1 Хусаинов (39), 1:2 Медакин (47 с пенальти)
- на трибуне стадиона им. Ленина - Фидель Кастро, Хрущев...
- Виктор Шустиков и Валерий Воронин прерывают атаку спартаковцев...

[Советский футбол (Футбол СССР)]

[Советский футбол (Футбол СССР)]

[Огонек]

https://docs.yandex.ru/docs/view?url...-42.pdf&nosw=1
Огонек № 42 15 октября 1950 год

[Rusteam]

http://www.rusteam.permian.ru/players/khlestov.html
Хлестов, Дмитрий Алексеевич. Защитник.

Родился: 21 января 1971, Москва.

Воспитанник московской СДЮШОР-2 Люблинского РОНО. Первый тренер – Сергей Михайлович Чекаев.

Клубы: «Спартак-2» Москва (1989), «Спартак» Москва (1990–2000, 2002), «Бешикташ» Стамбул, Турция (2000–2002), «Торпедо-Металлург» Москва (2003), «Сокол» Саратов (2004–2005), «Спартак» Щёлково (2006–2008), «Интер-2005» Москва (2008–2009), «Олимп-Скопа» Железнодорожный (2009–2010), «Воскресенск» Воскресенск (2011), «Люберцы» Люберцы (2011), «Арсенал» Тула (2012), «Спарта» Щёлково (2012), «Лосино-Петровский» Лосино-Петровский (2013), «Одинцовомежрайгаз»/«Одинцово» Одинцово (2014/2015–2016).

7-кратный чемпион России: 1992, 1993, 1994, 1997, 1998, 1999, 2000. 4-кратный обладатель Кубка СССР/России 1991/92, 1993/94, 1997/98, 2002/03.

За сборную СНГ/России сыграл 52 матча.

За олимпийскую сборную СССР сыграл 3 матча.*

Участник чемпионата мира 1994 года.

* * *

«ЕСЛИ БЬЮТ ПО НОГАМ, НАДО ПОДПРЫГИВАТЬ»

В московском «Спартаке» его кличка — Барези. Вряд ли настоящего Барези в «Милане» зовут Хлестовым, а зря: он ведь похож на Дмитрия ничуть не меньше, чем Дмитрий на него. Впрочем, итальянцев можно извинить: как объяснил мне Олег Романцев, Франко Барези и Дмитрий Хлестов все же несколько разноплановые игроки.

…Когда Хлестов по телефону предупредил меня, что приедет на интервью с женой (ее зовут Юля), я удивился: зачем, мол, ее мучить?

— Она и так редко меня видит, — сказал он. — Пусть посидит, послушает. Потом ошибки, если надо, исправит: она, кстати, филолог.

Я, как мы и договорились, встретил его «девятку» на перекрестке. Когда подъехали к моему дому, Хлестов спросил:

— А машины-то у вас угоняют?

— Конечно, — сказал я. — А у вас есть сигнализация?

— Нет, — беззаботно улыбнулся он.

В моем возрасте (я намного старше Хлестова) люди щедры на советы. Поэтому я собрался уже произнести: надо, дескать, обязательно поставить сигнализацию, потому что в наше время… Меня спасла замедленная реакция: пока я обдумывал, что сказать, Хлестов успокоил меня:

— Все это ерунда. Во-первых, на моей машине далеко не уедешь, а во-вторых, она застрахована. На приличную сумму.

Жизнь не так проста, как кажется. Она гораздо проще… Дмитрий Хлестов не раз заставлял меня возвращаться к этой истине.

Беседу я начал с вопроса о футбольном амплуа. Как он его искал? И долго ли? Ведь найти свое амплуа — значит, найти судьбу.

— Я ничего не искал, — сразу же оставил он в стороне судьбу и прочие высокие материи. — Когда учился в первом классе, отец (он всю жизнь проработал сборщиком на АЗЛК) отвел меня в футбольный клуб «Москвич». В первый день тренер походя разбил нас на две команды, и мы сыграли в дыр-дыр на хоккейной площадке. На следующий день вывел нас на большое поле. Берет за плечо одного: «Твое место в воротах!» — берет другого: «Ты — левый защитник! " И так далее. Меня поставил правым защитником: «Вот твой квадрат, здесь ты бегаешь». С этого все и поехало. Поставил бы он меня нападающим — играл бы я сейчас впереди.

— Не жалеете, что не стали форвардом?

— А чего жалеть? Теперь уже поздно что-то менять. Сейчас я не смогу сыграть ни на каком другом месте.

— А в «Спартак» как пришли? Наверное, с детства болели за эту команду? — спросил я, готовясь услышать рассказ о романтических грезах юного футболиста.

— Я никогда ни за кого не болел, — рассеял он мои надежды. — Занимался в спортшколе «Смена», а в 17 лет по совету тренеров решил попробоваться в «Спартаке». Тогда Бесков уже ушел, а Романцев еще не пришел. Поэтому чувствовал себя свободно, и на просмотрах у меня все получалось.

Хлестов, как я понял, уверен, что попал в «Спартак» лишь благодаря счастливому стечению обстоятельств. У Романцева другое мнение:

— Как только его увидел, мне стало ясно: этот игрок с будущим. Он отличался скоростью, цепкостью, жесткостью, может быть, даже излишней, и — на своем тогдашнем уровне — тактической грамотностью в обороне. Мы надеялись, что через год-полтора он займет место в основном составе. И не ошиблись.

Заставить Хлестова сказать, что ему в себе нравится, мне удалось далеко не с первой попытки. Только после консультаций с Юлей относительно того, что скромно, а что не скромно (вот когда я понял, зачем он на самом деле взял ее с собой!), сказал, резко убавив громкость, что видит в себе только одно достоинство:

— Я очень спокойный. Воспользовавшись этой уступкой, я вытянул из него еще одно признание:

— Мой лучший матч — это игра с «Ливерпулем» в Англии. Там очень уютный такой футбольный стадион. Мне нравилось брать мяч около бровки — в метре от нее уже сидели зрители.

Романцев, вспоминая о той встрече, был более обстоятелен:

— Тогда Хлестов сыграл очень хорошо. Чего стоит хотя бы такой эпизод: били по нашим воротам, Черчесов не успевал преградить дорогу мячу, и Дима выбил его из пустых ворот. Почти с линии. За весь матч он не проиграл ни одного единоборства, даже вверху. Ну, а внизу отобрать у него мяч практически невозможно.

Партнер Хлестова по обороне Рамиз Мамедов тоже запомнил тот матч:

— Англичане очень жестко играли против Димы, часто нарушали правила. Но он не останавливался и ни в чем не уступал соперникам, хотя физически они были намного сильнее, чем он.

Поскольку Хлестову явно не хотелось говорить о себе, я спросил его о партнерах:

— С кем приятнее всего играть?

— С Рамизом Мамедовым, с Володей Бесчастных. Мы — друзья.

— А как это сказывается на игре?

— Мы по крайней мере не кричим друг на друга.

— А остальные кричат?

— Конечно. И игроки, и тренеры, и зрители.

У Дмитрия Хлестова репутация очень жесткого «персональщика».

«И в то же время, — говорит Федор Черенков, — он совершенно не грубый. А это большая редкость среди защитников такого плана».

«Таких скромных защитников, по-моему, больше нет» — вторит ему Рамиз Мамедов.

Но ведь приходится же ему сталкиваться с откровенной грубостью. Неужели он никогда не отвечает на нее?

— Я всегда в мяч отвечаю, — говорит Хлестов. — Бывало, конечно, и промахивался, но сзади по ногам никогда не бил.

— А если вас специально бьют?

— Подпрыгивать надо, — серьезно посоветовал мне Хлестов.

— А в жизни можете кого-нибудь ударить?

— Вряд ли. Если только другого выхода не будет.

— А когда-нибудь дрались?

— Три раза. Еще в ПТУ. Два раза меня побили, а в третий я отыгрался.

— В незнакомой компании говорите, что вы футболист?

— Обычно не говорю.

— Почему?

— Никто не спрашивает…

Возможно, именно его неправдоподобной скромностью объясняются и недостатки Хлестова-футболиста: он, как считает Романцев, не использует в полной мере свои возможности в организации игры в центре поля, на подступах к чужой штрафной площади и при завершении атак. Сам Хлестов, когда я спросил его, в состоянии ли он улучшить свою игру, осторожно заметил:

— Хотелось бы чуть-чуть подрасти, но для этого надо очень постараться.

Ответ этот прозвучал так убедительно, что, беседуя потом с Романцевым, я задал ему вопрос:

— А можно ли в самом деле заметно прибавить в мастерстве в 23 года? Реально ли это для Хлестова?

— Ха! — насмешливо выдохнул Романцев. — Не то слово! Вырастет он, прибавит. Тут и вопросов даже нет.

Об атакующем потенциале Хлестова говорит редкий по красоте гол, который он забил «Леху» с лета.

— Сами-то любите атаковать?

— Не знаю, — вопросительно взглянув на жену, ответил Хлестов. — Для меня сейчас большее удовольствие перехватить мяч. Довериться своему чутью — и перехватить.

— Но все же иногда вы забиваете.

— Редко. Поэтому, наверное, и не привык радоваться голу. Когда «Леху» забил, не успел даже крикнуть — на меня уже все накинулись.

Восьмого декабря в матче с «Галатасараем» Дмитрий Хлестов получил тяжелую травму. Что же тогда произошло на поле московских Лужников?

— Я не помню всего в деталях. Помню только, что бежал. Очень быстро. И турок меня зацепил рукой. Когда падал, успел подумать, как упасть, но все равно неудачно приземлился. Когда встал, было ощущение, что сломал ключицу. Но доктор сказал: «Нет, это шок». Ну я решил, что все нормально — рука-то ведь двигается, и побежал. А через несколько минут чувствую: рука болтается, да и больно очень. Ну и ушел.

— И что же оказалось?

— Смещение ключицы и разрыв связок. Мне сделали укольчик, и до больницы я спокойный был. А на следующий день порезали немножко. У меня это четвертая травма подряд. Из-за травм я сезон потерял.

— Скажите, очередной матч для вас — это что-то совершенно новое или же в какой-то степени продолжение того, что было?

— Бывает, прошлое цепляет тебя. Наверное, так будет во время встречи с «Галатасараем» в Турции.

— Помните игрока, из-за которого повредили плечо?

— Только его номер — одиннадцатый. (Под этим номером за «Галатасарай» играл Ариф. — «СЭ».)

— И как же с ним будете играть?
— Это уже мое дело…

— Не боитесь снова получить травму?

— Боюсь. Но ничего не могу с этим поделать. Получу — значит, так мне на роду написано. Поплачу чуть-чуть, и все.

— От боли или от обиды?

— От обиды, конечно.

Второго марта «Спартак» играет в Испании с «Барселоной». Романцев говорит, что Хлестов почти наверняка примет участие в игре:

— Он относится к числу тех редких игроков, которые мгновенно набирают форму. Ну, и кроме того, его характер не позволит ему пропустить эту встречу.

— Когда для вас начнется этот матч? — спрашиваю Хлестова.

— Когда судья свистнет.

— Но разве уже сейчас не думаете об игре в Испании, не стараетесь представить, как будут действовать знаменитые форварды «Барселоны»?

— Заранее я ни чего не могу предугадать: кто побежит, кто не побежит. Только когда выхожу на поле, начинаю чувствовать, кто на что способен.

— А разве видеозаписи не дают представления о противнике?

— Когда выходишь на поле, там все другое: игроки, обстановка, пространство…

— Сильно ли волнуетесь, если против вас выходят мировые знаменитости — такие, как Папен, например? На чем, кстати, вы его ловили?

— Да не он Папена ловил, а Папен его! — не выдержав, вступила в разговор Юля. — Тогда ведь они позорно проиграли сборной Франции -1:3!

— Все равно, мне Папен как-то не запал, — спокойно сказал Хлестов. — Я и не думал о том, что он — такая знаменитость. Отыграл и забыл его.
После этого ответа я понял, что смутить Хлестова напоминаниями о предыдущих поражениях трудно. Но на всякий случай все же задал пару вопросов:

— Как объясняете ваш сокрушительный проигрыш «Монако»?

— Мы с жесткого грунта перешли на мягкий. Вот ноги и сели сразу. Еще на разминке я почувствовал: будет очень тяжело.

— А как вы ухитрились сыграть вничью с «Галатасараем» в Москве?

— Не в фарт пошло, — дал Хлестов исчерпывающее объяснение непостижимой спартаковской неудаче.

— Кто из звезд мирового футбола производит на вас самое большое впечатление? Ван Бастен, Баджо, Ромарио?

— Федор Черенков. Как только я его увидел, с тех пор он мне и запал.

— Часто с ним разговариваете?

— Нет.

— А дома у него бывали?

— Не приходилось.

— Хотелось бы его о чем-то спросить?

— Все, что мне надо, я от него уже услышал. Однажды в компании Черенков рассказывал, что он делал в таком-то и таком-то матче, какие пасы отдавал. Я только это и слушал.

О тайнах семейной жизни четы Хлестовых мне рассказала Юля. Познакомились они случайно — в поезде. Хлестов держался очень скромно, и она даже не надеялась, что он позвонит ей. Но он позвонил.

Поженились два года назад. И оказалось, что Хлестов — находка для семейной жизни.

— Когда мы приводили в порядок квартиру (недавно получили двухкомнатную), — сказала Юля, — нам не нужно было вызывать ни слесаря, ни электрика, ни столяра: Дима — мастер на все руки.

— Но не может же быть, чтобы у вас не было никаких недостатков! — обратился я к Хлестову. — Как считаете, вы человек вспыльчивый, ревнивый?

— Не вспыльчивый — это точно, а вот ревнивый ли, не знаю. У меня не было повода ревновать.

— Вы игрок по натуре? Играете ли в карты, в бильярд?

На этот вопрос ответила Юля:

— Если Дима садится играть, то всегда проигрывает. Поэтому не любит азартные игры.

— А если пойдете на ипподром, поставите на какую-нибудь лошадку?

— Нет. Я люблю оставаться при своих.

— Как себя чувствуете за пределами футбольных полей и манежей?

— Не слишком уверенно. Здесь для меня много непонятного, я очень часто не знаю, что делать в той или иной ситуации.

«Спартак» для всех его многочисленных поклонников — это еще и символ той соединенности, о которой мы мечтаем, когда, утверждая в борьбе свое «я», человек ощущает себя частью огромного «мы», охватывающего и предыдущие поколения.

Но сколь прочна связь Дмитрия Хлестова с этим миром? И может ли что-то разорвать ее?

— В «Спартаке» на каждое место — множество претендентов. Может ли случиться так, что, устав от конкурентной борьбы, вы уйдете в другую команду?

— Нет, я не уйду, даже если кто-то вытеснит меня с моего места, — сказал он. — Буду сидеть и ждать своего часа.

…Закончив беседу, я вышел проводить их. Бросив взгляд на машину, Хлестов задумчиво произнес: «Не угнали…» — оставив меня гадать, рад он этому или нет.

Андрей БАТАШЕВ

Газета «Спорт-Экспресс», 11.02.1994

* * *

ПРОЩАЛЬНЫЙ ПОРТРЕТ РЕКОРДСМЕНА РОССИИ

Хлестов объединил в своем лице две эпохи отечественного футбола. Его ноги хранят на себе шрамы как союзных, так и российских баталий. Он начинал в компании тогда уже именитых и опытных Базулева, Морозова, Позднякова. Шел плечом к плечу со сверстником Мамедовым, бился вместе с Чернышовым, Ивановым, Цхададзе, Рахимовым, цементировал оборону команды с Никифоровым и Онопко, состязался в жесткости с Горлуковичем и Евсеевым. Хлестов всех их пережил в непростой и громкой спартаковской жизни. Он не расставался с красно-белой футболкой с ромбом на груди более 11 лет. За это время Дмитрий объехал весь свет, «съел» десятки нападающих с мировым именем, познал радость сотен побед. Он был очевидцем восьми завоеванных «Спартаком» чемпионских титулов, за шесть из них получил золотые медали. Он трижды держал в руках Кубок страны, был награжден орденом Дружбы.

Это при нем «Спартак» из одного из самых популярных и титулованых клубов превратился в безоговорочно сильнейший в России. И заслуга Хлестова в этом достаточно велика, хотя, на первый взгляд, не столь уж и заметна. Да это и неудивительно. Он не умеет и не хочет себя выпячивать, он скромно и тихо выполняет свой долг. Для Дмитрия «долг» — это не пафосное понятие. Это то, что помогает ему изо дня в день, превозмогая травмы и прочие тягости спортивной жизни, отдаваться своему делу полностью, без остатка.

И вот такой человек накануне старта «Спартака» в Лиге чемпионов покидает свой родной клуб и отправляется в малознакомую Турцию, в еще менее знакомый «Бешикташ». Бесспорно, для команды Романцева, да и для всего нашего первенства это ПОТЕРЯ.

Врач «Спартака» и сборной России Юрий Василькова знает Хлестова на протяжении уже многих лет: «Димка — несгибаемый боец. Не бывает такого, чтобы он лежал на поле после какого-то, пускай даже самого жестокого столкновения. Если Хлестов в течение секунд пяти не сумел подняться с газона, значит, нужно вызывать скорую помощь. Впрочем, даже и в тех случаях, когда он получает травму, то все равно моментально встает на ноги».

Один раз Хлестов, порвав связки плеча, все равно продолжил матч и, несмотря на боль, не чурался идти в силовые единоборства.

Врач сборной России Зураб Орджоникидзе: «Хлестов — единственный человек в сборной, который отказывается употреблять необходимые спортсменам витамины и восстановители, всегда полагаясь на собственный организм. У меня создается впечатление, что он и впрямь железный, его и танком-то не сломишь».

Кстати, это сравнение Дмитрия с танком не единственное. В «Спартаке» в свое время был популярен рассказ о том, как Хлестов на полном ходу столкнулся с этой стальной машиной и побежал дальше.

Генеральный менеджер «Спартака» и сборной России Александр Хаджи: «Нисколько не умаляю достоинств спартаковских либеро Бушманова и Мора, но мне порой кажется, что подбирать за Хлестовым кости и я бы смог». Действительно, это не камень в огород чистильщиков красно-белых, это просто высочайшая оценка спартаковскому стопперу.

Впрочем, называть «Барези» исключительно стоппером нельзя. За свою долгую карьеру он одинаково успешно играл и на обоих флангах, и выполнял функции персональщика. «Мне, конечно, больше нравится играть переднего, — делится впечатлениями Дмитрий, — здесь ты постоянно находишься в гуще событий. И в отборе задействован, и в организации атаки. А вот заниматься персональной опекой я не люблю. Это сбивает с ритма игры, да и быть чьей-то тенью малоприятно. На флангах есть свои преимущества и свои недостатки. Но по большому счету мне все равно, лишь бы эти смены позиций не были частыми. А то перестроение не всегда дается с легкостью».

Безусловно, такой разносторонний защитник для главного тренера «Бешикташа» Невио Скала если уж не находка, то хорошее и надежное подспорье. К тому же Хлестов способен придать несколько авантюрным действиям обороны турецкого клуба необходимую строгость.

Алексей ЗИНИН

Газета «Советский спорт», 27.06.2000

* * *

«О МОИХ ФУТБОЛЬНЫХ ПОДВИГАХ ДОМА НИЧЕГО НЕ НАПОМИНАЕТ»

Дмитрий Хлестов — одна из самых загадочных фигур нашего футбола. Он не выносит журналистов и практически не дает интервью. Кремень на поле, суровый и бесстрашный защитник, в обычной жизни он удивительный скромник и тихоня. Про таких говорят — мухи не обидит. Точно — не обидит. Но только за пределами футбольного прямоугольника.

…Мы бредем по длинному и извилистому, напоминающему огромного удава коридору Лужников. Позади двухчасовая тренировка на вечнозеленой искусственной глади арены, где этой студеной весной квартирует «Торпедо-Металлург». Хлестов устал. Хлестов вздыхает: «Опять дежурные вопросы, дежурные ответы…» «Ну, почему же? — возражаю. — Спрошу и что-нибудь нетривиальное». «Это как — на турецком, что ли?» — вскинув брови, оживляется Хлестов…

Наконец, мы у цели. В лужниковском баре он заказывает кофе. И два часа отвечает на мои вопросы. Обстоятельно, терпеливо, с фирменной — хлестовской — насмешливостью. Но главное, как показалось, предельно искренне. Полностью разрушив миф о себе, как человеке скучном и неразговорчивом.

ЗАВОД

За несколько дней до старта премьер-лиги руководство «Торпедо-Металлурга» организовало команде экскурсию в сборочный цех завода имени Лихачева. Для всех игроков это было в диковинку, и только Хлестов расхаживал по цеху с видом знатока. Даже заглянул в капот «Бычка», который за это время рабочие собрали на конвейере. Мало кому из нынешних партнеров Дмитрия было известно, что когда-то он проходил на автозаводе практику. Правда, не на ЗИЛе, а на АЗЛК.

Когда я напомнил об этом Хлестову, его лицо мгновенно просветлело.

— Я в родных Текстильщиках ПТУ заканчивал, специальность — наладчик автоматических линий. И последние полгода перед дипломом нас на завод отрядили. Запчасти делали для «москвича». До сих пор прекрасно помню установку, на которой проработал.

— Внесли, значит, лепту в отечественную автомобильную промышленность?

— У меня и отец на АЗЛК всю жизнь оттрубил. По ходу практики я в основном у него в сборочном цехе дни коротал. Приеду на завод, у мастера своего отмечусь — и к отцу. Как-то он отлучился, а я взялся за него потрудиться. Но забыл, в какое место шланги вставлять. Воткнул куда-то — на ОТК выяснилось, что неправильно. И враз услышал о себе от рабочих мно-о-ого интересного (смеется)…

— А каким ветром вас в ПТУ-то занесло?

— В школе я учился скверно. Ну и намекнули мне вежливо после 8-го класса, что лучше в каком-нибудь другом заведении образование продолжить. Пошел в ПТУ. О чем совершенно не жалею. Профессию как-никак получил. И повзрослел быстрее.

— Могли зашагать там неверной дорогой?

— Запросто. Публика в училище, что и говорить, была лихая. Драки, стычки — в порядке вещей. Кто-то воровал потом, кого-то посадили — обычная, увы, история… Но я от сомнительных компаний держался подальше. Благодаря футболу. Для меня он был на первом месте. К тому же в «Смене» тренер мой, Сергей Михайлович Чекаев, специально из-за меня занятия на вечер перенес. Иначе после ПТУ и завода я на тренировки не успевал.

— Выходит, сама судьба была играть у вас в заводской команде?

— Так я и начинал в ней — в «Москвиче», на стадионе АЗЛК. Первоклашкой отец туда отвел. Но через неделю я перепутал время тренировки. Прихожу — она уже в разгаре. Струхнул я малость и домой убежал. Отец, прознав об этом, снова в «Москвич» привел. Поначалу мы на «коробке» мяч гоняли, затем наконец-то на большое поле вывели. Тренер стал разбивать нас на две команды. Хватает одного за шкирку: «Ты вратарь», берет другого: «Ты в центре обороны». Ну и так далее… Меня он правым защитником почему-то поставил. Вот с 7 лет на этой позиции и играю.

— Во всех справочниках написано, что вы воспитанник «Смены».

— Верно. В «Москвиче» я совсем недолго пробыл. Спустя пару дней опять что-то напутал, опоздал. К тренеру, как и в предыдущий раз, подойти постеснялся. После этого решил, что с «Москвичом» точно покончено. Играл только за школу на районных соревнованиях. Там меня Чекаев и приметил.

— Слышал, вы по-прежнему поддерживаете с ним отношения?

— Да, и родители мои много лет с ним дружат. Сергей Михайлович часто на футбол приезжает, по-моему, на всех церемониях вручения «Спартаку» золотых медалей побывал…

«СПАРТАК»

— Второе белое пятно в вашей биографии — короткое пребывание в дубле московского «Динамо», тренерам которого вы отчего-то не приглянулись…

— Все детство я играл на «гарюхе» и горбатых заснеженных полях. И вдруг очутился в динамовском манеже, ровном, как бильярдный стол. Да еще, по неопытности, в бутсах. Носился с квадратными глазами, но ничего особенного, естественно, не показал. На прощание меня подбодрили: «Подкачаешься и через год приходи». Но советом я не воспользовался. Потому что уже на следующей неделе был зачислен в дубль «Спартака».

— Прозорливее оказались спартаковские тренеры…

— Повезло мне. В «Спартак» попал в тот период, когда Бескова уже не было, а Романцева еще не назначили. Руководили тренировочным процессом Николай Петрович Старостин, Новиков и Покровский. А у меня как-то сразу стало там получаться — и мяч отбираю, и в передачах брак минимальный, и по воротам попадаю… Потом мне рассказывали, что Покровский нашептывал тогда Старостину: «Брать парня надо, обязательно брать».

— Старостин, говорят, души в вас не чаял? И если тренеры критиковали, непременно вставал на вашу защиту?

— Николай Петрович с большой теплотой ко мне относился. Словно дедушка родной. Увидит меня, тотчас расспрашивает: «Ну, Митька, как успехи?» Он всегда меня Митькой называл… Потрясающий, конечно, человек был. В 90 лет с командой на выездные матчи летать — в голове не укладывается!

— Нет ощущения, что все это было так давно — чуть ли не в прошлой жизни?

— (С легкой грустью.) Есть, есть… Столько воды уже утекло.

— 12 сезонов в «Спартаке» — это не слишком много? Неужели у вас не возникало усталости — от Тарасовки, где знаком уже каждый куст, от одних и тех же лиц в красно-белых фуфайках, от Романцева, наконец?

— Нет. Привык. Делал все на автомате. Матчи, сборы, тренировки… Проснулся — поехал на базу. Мне это не было в тягость. Работа есть работа. Когда 29 стукнуло, появилось желание за границей поиграть. Но, ей-богу, платили бы у нас такие деньги — ни за что бы не поехал.

— С какого момента вы стали воспринимать себя как профессионального футболиста?

— Не знаю… Я всегда старался честно выполнять то, что от меня требуют — тренер, врач, клубное начальство. Надо — значит, надо. С весом, к примеру, у меня проблем не возникало никогда. Пива-то много не пью. Пару кружечек после игры — и на боковую (смеется).

— Вы являетесь рекордсменом России по количеству золотых медалей…

— А сколько их у меня? Я не считал.

— Готов просветить — восемь.

— Да? Спасибо!

— Где вы их храните?

— В серванте лежат. Дома о моих футбольных подвигах ничего не напоминает. Майки, которыми игроки после матча частенько обмениваются, тоже в мешке спрятаны. В отличие, допустим, от Титова я их не коллекционирую. Но если подходят ко мне и предлагают обменяться — разумеется, не отказываю.

— Помимо футбольных регалий у вас имеется еще и орден Дружбы, полученный в 2000 году. За что наградили?

— Откровенно говоря, и сам толком не понял. В Тарасовку приехал представитель Администрации Президента РФ, вручил награду и уехал. Как я отреагировал? Удивился.

ОТЪЕЗД

— А вскоре вы со «Спартаком» расстались. Почему выбор пал именно на Турцию?

— Мне было все равно. Лишь бы клуб солидный да условия подходящие. «Бешикташ» этим требованиям полностью соответствовал. Зимой 2000-го перед заключением нового контракта со «Спартаком» я сказал Романцеву: «Хочу отыграть первый круг и попробовать свои силы за рубежом». Олег Иванович не возражал. Дали задание агентам подыскать команду. «Бешикташ» был первым серьезным вариантом.

— Но, по слухам, на вас усиленно претендовал еще и «Рейнджерс»?

— Это после фурора «Спартака» в Лиге чемпионов и шести побед подряд у нас от предложений не было отбоя. Англичане, шотландцы, испанцы готовы были скупить едва ли не всю команду. Кое-кого отпустили. Меня — нет. А дальше я сломал ногу, год не играл, и интерес к моей персоне, естественно, угас.

— «Бешикташу» вы обошлись приблизительно в 4 миллиона долларов. Греет душу столь солидная цифра?

— Я рад, что заработал для своего клуба неплохие деньги.

— Любопытно, а будь вы тренером, выложили бы 4 миллиона за защитника Хлестова?

— Возглавлял бы я такой богатый клуб, как «Бешикташ», может, и заплатил бы… Но тренером я вряд ли стану. Не тот у меня характер. Говорить много не люблю. А как без этого тренеру? Разве что каким-нибудь пятым помощником устроиться — фишечки таскать, макеты…

«БЕШИКТАШ»

— После отъезда локти не кусали?

— Нет. При Скале, пока травму не получил, я на поле выходил постоянно. Позже главным в «Бешикташе» стал Кристоф (Даум. — Прим. авт. — Но Хлестов называл его исключительно по имени). Как тренер, к слову, он понравился мне больше Скалы. Поспокойнее. Хотя у Кристофа я мало играл. Чуть ли не в первый день он объявил, что в моих услугах не нуждается.

— Мотивы?

— «Я создаю свою команду, места в которой, уж извини, тебе не вижу», — честно признался он. Я не паниковал. Еще год действовал контракт, деньги на счет регулярно поступали — чего убиваться? Ладно, думаю, или пусть продают куда-нибудь, или сезон буду отдыхать. Рыбу в Мраморном море ловить. Тем более что клев там отличный…

Начался чемпионат. Туров шесть позади, Кристоф, как и обещал, меня в упор не замечает. Я тренируюсь потихонечку, шибко не напрягаясь. Мог побежать за мячом, а мог не побежать — какая разница, если тренеру абсолютно до фонаря? И тут Нихата покупает «Реал Сосьедад», а второй полузащитник, игравший справа, получает травму колена. На носу же дерби с «Галатасараем» — гвоздь сезона! За пару дней до матча подходит ко мне капитан команды: «Надо сыграть». — «О’кей». Вышел — и выглядел прилично. После чего еще игр пять провел. Пока правого хава не вылечили…

— Даум за это время мнение о вас не изменил?

— А мы с ним практически и не общались. О том, буду ли играть, я узнавал не от него, а от капитана.

— Странно. Почему?

— Понятия не имею. Может, Кристофу неудобно передо мной было. А может, просто манера такая. Капитан обычно подойдет, по плечу хлопнет: «Ты уж, потренируйся хорошо. Послезавтра — в составе». Настраивал меня подобным образом. Весело… Так весь сезон и прошел. Кто-нибудь сломается в обороне — давай затыкай дыру. Претензий вроде нет. Но защитник тот восстанавливается — и меня опять задвигают.

— Неужели не было обидно?!

— Молодежь «Бешикташа» тоже поражалась: «Ну у тебя и характер! Как ты сносишь такое отношение?!» Я отшучивался: «Играйте, ребятки, играйте. Я свое уже наиграл». Честное слово — чувствовал себя великолепно! И в смысле финансов, и в быту. Плюс солнце, море, пальмы… Так что сезон, считаю, можно было потерпеть.

— Но ведь из-за турецкой эпопеи вы оказались за бортом чемпионата мира в Японии и Корее?

— Да, и это, пожалуй, единственное, о чем действительно сильно жалею. Едва весной 2002-го стал почаще за «Бешикташ» играть, меня на товарищеский матч с Ирландией вызвали. Появилась надежда, что все-таки попаду на чемпионат мира. Но финиш турецкого первенства я снова наблюдал со скамейки запасных. Если бы в заключительных турах хотя бы на замену меня выпускали — глядишь, тренеры сборной обо мне бы не забыли.

— А с Романцевым эту тему не обсуждали?

— Нет. Из России мне не звонили. А затевать беседы с тренерами по собственной инициативе не в моих правилах.

— Давайте о чем-нибудь более приятном. Например, о том, чем вас поразила Турция.

— Свободой. Никаких затяжных сборов, предматчевого «карантина» на базе. При Кристофе мы собирались там вечером накануне игры. А если она не слишком важная была — прямо из дома на стадион приезжали! Скала — другой. Иной раз не понравится что-то — на неделю мог команду на базе запереть. Турки на второй день стонали. А меня, понятно, трудно было этим напугать — в России за столько лет я так прикипел к пребыванию на базе, что в Стамбуле даже испытывал порой легкий дискомфорт. И, случалось, перед тренировкой специально приезжал туда раньше времени.

— Простите, а как же жена, дочка?

— У них своих дел хватало. Юля водила Ульяну на гимнастику, в балетную студию, в бассейн. А мне скучно было в пустой квартире сидеть. На базе же с народом поболтаешь, чайку попьешь, перекусишь. Потом поспишь с двух до четырех. Это также выработанная годами привычка. Сон после обеда — святое. Где бы я ни находился — дома, на сборах или на курорте. А если по каким-то причинам заснуть не удается, глаза слипаются и брожу, как лунатик.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

— Когда наконец-то истек срок вашего контракта с «Бешикташем», что намеревались предпринять?

— Я бы с удовольствием остался в Турции. Добрая половина клубов первого дивизиона предлагали контракты. Но у меня было единственное условие — не уезжать из Стамбула. Другие турецкие города по уровню жизни с ним и близко не сравнишь. Но со Стамбулом не сложилось. Поэтому я вернулся домой. В «Спартак».

— С Романцевым вы знакомы с 1989 года. Он сильно изменился с тех пор?

— По-моему, ничуть.

— Илья Цымбаларь ответил на этот вопрос иначе.

— Наверное, Илья больше с ним общался. Я же с Романцевым разговаривал редко.

— Могли бы вы еще лет пять назад представить себя в каком-нибудь российском клубе, кроме «Спартака»?

— (После паузы.) Конечно, нет. И, возвращаясь из Турции, никак не предполагал, что в «Спартаке» задержусь всего на полгода. Я хотел остаться в команде. Мне очень приятно, что хотел этого и Романцев. Однако президент клуба рассудил иначе. Нового контракта мне не предложили.

— А вы бы согласились подписать его на менее выгодных, чем прежде, условиях?

— Вполне возможно.

— С тяжелым сердцем покидали «Спартак» во второй раз?

— Переживал, но трагедии не было. Я-то на ситуацию повлиять не мог.

— Как играется вам в «Торпедо-Металлурге»? «Спартак» с «Бешикташем» всегда за золото боролись, а вашему новому клубу такие цели не по плечу.

— Меня все устраивает. Рад, что продолжаю заниматься любимым делом. Да, трудности есть. Команда создается, по сути, с нуля. Масса новичков. И пока мы лишь притираемся друг к другу

— Кто-нибудь называет вас здесь также, как в «Спартаке», — Барези?

— Нет. Это все в прошлом. В спартаковском прошлом.

— Кстати, как вы относились к своему прозвищу?

— Равнодушно. Я не придаю значения тому, как меня называют.

ХАРАКТЕР

— Скажите, друзья когда-нибудь обижались на вас за чересчур жесткую манеру игры?

— Я своих не бью… Шутка. На самом деле все защитники, уверен, не подарок. Ноги из стыков я не убираю, но и внаглую никогда никого не косил. Между прочим, ни разу не делал подкатов сзади! Не умею я их чисто выполнять и не люблю. На ногах стоять надежнее.

— Вам доводилось опекать многих футбольных звезд — от Папена до Роналдо. С кем особенно тяжело было справиться?

— Мне без разницы, против кого играть. Я нападающих не запоминаю. Исключение — Роналдо. Вот бразильца вовек не забуду. Ох и намучился с ним! Стоит-стоит в сторонке, опасности вроде никакой. Вдруг сумасшедший рывок, удар — гол. И опять замирает, как столб. Бдительность усыпит, и по новой: рывок, удар — второй гол. И все, игра сделана.

— На поле вы производите впечатление человека, который ничего не боится. А в обычной жизни способны на экстремальные поступки?

— Нет, я не любитель острых ощущений. Как подметил кто-то из моих друзей, Хлестов-футболист и Хлестов-человек настолько разные люди, что они, кажется, даже не знакомы.

— Однажды вы признались, что главный ваш недостаток — скромность. Но разве в этом есть что-то плохое?

— Иногда излишняя скромность мешает. В определенных обстоятельствах следует быть решительнее, возможно, даже наглее. А я не умею качать права, что-то требовать.

— Скажем, повышения зарплаты.

— Вот-вот. Для кого-то это труда не составляет. У меня же в таких случаях слова застревают в горле.

— О вашем олимпийском спокойствии и флегматичности ходят легенды. Но что-то же может вывести вас из себя?

— Ничего. Я способен контролировать свои эмоции и не теряю голову.

— А ежели в магазине нахамят или еще где?

— Ну и что? Подчас меня это даже забавляет. Недавно я впервые на маршрутке прокатился. Зашел, а дверь не закрыл — просто не подумал об этом. Старушка в салоне на меня сразу же и напустилась. Но я пожал плечами и уставился в окно.

— Поведайте, с чего это вдруг вас в общественный транспорт потянуло?

— В тот день команда на зарубежный сбор улетала. Чтобы свою машину в аэропорту не оставлять, до торпедовского автобуса на метро решил доехать. «Подземкой» я довольно часто пользуюсь. Можно журнал почитать, газетку. На людей, опять же, посмотреть.

— Узнают вас в метро?

— Изредка. Спрашивают: «Вы, часом, не Хлестов?» «Что вы, — отвечаю, — ошиблись»…

— Правда, что ваш любимый актер Чарли Чаплин?

— Я смотрел все фильмы с его участием. Но классиками нашего кино восхищаюсь не меньше.

— В одной анкете на вопрос о любимом блюде вы выдали невероятный ответ: «Хлебные горбушки». Пошутили?

— Не-е, горбушки я и впрямь уважаю. Но только из черного хлеба и обязательно с маслом.

— Вы азартны?

— На деньги не играю из принципа. Ни в карты, ни в рулетку. И не тянет. Предпочитаю оставаться при своих.

— На что вам не жалко тратить деньги?

— Открою свои слабости — техника, аппаратура всякая. Магнитофоны, компьютеры, телевизоры… Как появится ультрасовременная модель — руки чешутся купить. Но сдерживаюсь. Дожидаюсь, когда схлынет ажиотаж и цена упадет. Люблю «Горбушку» посещать — смотришь, выбираешь, прицениваешься…

— Еще вы слывете поклонником компьютерных игр.

— У меня есть четыре любимые игрушки. Обыкновенные «стрелялки», но они меня заводят. Новых версий жду с нетерпением. Все остальные игры ни малейшего интереса не вызывают. А от футбольных меня вовсе мутит.

— Насколько я знаю, вы и по телевизору футбол смотреть не любите?

— Футбола в моей жизни и так более чем достаточно. Очень редко могу провести полтора часа у экрана ради какого-то матча. А на стадионе последний раз в качестве зрителя я был (задумывается)… в начале 90-х, когда на первом свидании Юлю на футбол пригласил.

— А почему не в кино?

— Да брякнул неожиданно. А она возьми и согласись.

— Как вы с ней познакомились?

— Случайно — в поезде. Оба еще в школе учились. Какое-то время после этого не общались. Потом встретились — и уже не расставались.

— Что вы больше всего цените в своей жене?

— То, что она все понимает.

— Вы умеете прощать?

— Да.

— И даже предательство смогли бы простить?

— Сложно сказать. Наверное… В любом случае я бы попытался понять, почему так произошло. Может, и моя вина в этом была?

— Кому принадлежала идея отдать дочку в балетную студию?

— Уля посмотрела балет по телевизору и сама об этом попросила. Мы не возражали. Главное — ей нравится.

— Что вы не разрешаете своей дочке?

— Воспитанием Ули в основном жена занимается. А меня дочка воспринимает не как строгого отца, а скорее как старшего брата. Я не умею ругать ее, не умею наказывать. И она меня плохо слушается. Всерьез к моим угрозам не относится. А маму она боится. Я и сам ее побаиваюсь (смеется)…

— Кто в вашем доме хозяин?

— Жена.

— Вы подкаблучник, Дмитрий?

— Да меня дома-то почти не бывает. Чего мне там командовать? Но вообще у нас демократия — кто хочет, тот и командует.

— По хозяйству жене помогаете?

— В меру сил. Гвоздь забить, проводку починить — не вопрос. Особенно на даче. Но после матчей до того устаешь, что приезжаешь туда и хочется просто спокойно отдохнуть. Баньку истопить. Или пострелять из ружья по мишеням, по пустым бутылкам. Здорово расслабляет.

— Видимо, и охотой увлекаетесь?

— Ошибаетесь, я не охотник. Выслеживать в кустах добычу, бродить часами за зверем по лесам-полям — это не для меня. Лучше за грибами сходить.

ВОЗРАСТ

— В январе вам стукнуло 32. Чувствуется возраст?

— Для нападающего 32 — это срок. А для защитника, считаю, нормально. Пару лет в премьер-лиге отбегать еще по силам.

— Болячки старые о себе напоминают?

— А то! Но у спортсмена это зависит скорее не от возраста, а от обилия травм. Да и сами знаете: если проснулся и у тебя ничего не болит — значит, ты умер.

— Чей пример вам ближе — Чугайнова, который в 32 завершил карьеру, решив не размениваться на посредственные клубы, или Горлуковича, игравшего бог знает где почти до сорока?

— В нашей профессии загадывать бессмысленно. Пока не надоело и здоровье позволяет — почему не играть? Но до сорока пылить мне бы все же не хотелось.

— Вас тревожит расставание с футболом?

— Нет, задумки уже всякие имеются. Посмотрим, что из этого выйдет. Со спортом, надеюсь, порывать не стану.

— Как вам кажется, в футболе вы достигли всего, что было отпущено Богом?

— Думаю, да. Бывший пэтэушник, наладчик автоматических линий стал известным футболистом, поигравшим в «Спартаке» и сборной, — разве вправе я сетовать на судьбу?

Александр КРУЖКОВ

Газета «Спорт-Экспресс», 10.04.2003
ПЕРВАЯ
ОЛИМП
НЕОФИЦ
ДАТА
МАТЧ
ПОЛЕ
и
г
и
г
и
г


1



27.08.1991
НОРВЕГИЯ - СССР - 0:1
г


2



24.09.1991
СССР - ВЕНГРИЯ - 2:0
д


3



16.10.1991
СССР - ИТАЛИЯ - 1:1
д
1





25.01.1992
США - СНГ - 0:1
г
2





28.01.1992
САЛЬВАДОР - СНГ - 0:3
г
3





02.02.1992
США - СНГ - 2:1
г
4





16.08.1992
РОССИЯ - МЕКСИКА - 2:0
д
5





14.10.1992
РОССИЯ – ИСЛАНДИЯ – 1:0
д
6





28.10.1992
РОССИЯ – ЛЮКСЕМБУРГ – 2:0
д
7





13.02.1993
США – РОССИЯ – 0:1
г
8





17.02.1993
САЛЬВАДОР – РОССИЯ – 1:2
н
9





21.02.1993
США – РОССИЯ – 0:0
г
10





28.07.1993
ФРАНЦИЯ – РОССИЯ – 3:1
г
11





06.10.1993
САУДОВСКАЯ АРАВИЯ – РОССИЯ – 4:2
г
12





17.11.1993
ГРЕЦИЯ – РОССИЯ – 1:0
г
13





20.06.1994
БРАЗИЛИЯ – РОССИЯ – 2:0
н
14





24.06.1994
ШВЕЦИЯ – РОССИЯ – 3:1
н
15





28.06.1994
КАМЕРУН – РОССИЯ – 1:6
н




1

07.08.1994
РОССИЯ - СБОРНАЯ МИРА - 2:1
д
16





08.03.1995
СЛОВАКИЯ – РОССИЯ – 2:1
г
17





29.03.1995
РОССИЯ – ШОТЛАНДИЯ – 0:0
д
18





26.04.1995
ГРЕЦИЯ – РОССИЯ – 0:3
г
19





06.05.1995
РОССИЯ – ФАРЕРЫ – 3:0
д
20





31.05.1995
ЮГОСЛАВИЯ – РОССИЯ – 1:2
г
21





16.08.1995
ФИНЛЯНДИЯ – РОССИЯ – 0:6
г
22





11.10.1995
РОССИЯ – ГРЕЦИЯ – 2:1
д
23





15.11.1995
РОССИЯ – ФИНЛЯНДИЯ – 3:1
д
24





07.02.1997
ЮГОСЛАВИЯ – РОССИЯ – 1:1
н
25





12.03.1997
ЮГОСЛАВИЯ – РОССИЯ – 0:0
г
26





20.08.1997
РОССИЯ – ЮГОСЛАВИЯ – 0:1
д
27





25.03.1998
РОССИЯ – ФРАНЦИЯ – 1:0
д
28





22.04.1998
РОССИЯ – ТУРЦИЯ – 1:0
д
29





27.05.1998
ПОЛЬША – РОССИЯ – 3:1
г
30





30.05.1998
ГРУЗИЯ – РОССИЯ – 1:1
г
31





19.08.1998
ШВЕЦИЯ – РОССИЯ – 1:0
г
32





23.09.1998
ИСПАНИЯ – РОССИЯ – 1:0
г
33





10.10.1998
РОССИЯ – ФРАНЦИЯ – 2:3
д
34





27.03.1999
АРМЕНИЯ – РОССИЯ – 0:3
г
35





31.03.1999
РОССИЯ – АНДОРРА – 6:1
д
36





19.05.1999
РОССИЯ – БЕЛОРУССИЯ – 1:1
д
37





05.06.1999
ФРАНЦИЯ – РОССИЯ – 2:3
г
38





09.06.1999
РОССИЯ – ИСЛАНДИЯ – 1:0
д
39





18.08.1999
БЕЛОРУССИЯ – РОССИЯ – 0:2
г
40





04.09.1999
РОССИЯ – АРМЕНИЯ – 2:0
д
41





08.09.1999
АНДОРРА – РОССИЯ – 1:2
г
42





09.10.1999
РОССИЯ – УКРАИНА – 1:1
д
43





23.02.2000
ИЗРАИЛЬ - РОССИЯ - 4:1
г
44





26.04.2000
РОССИЯ - США - 2:0
д
45





31.05.2000
РОССИЯ - СЛОВАКИЯ - 1:1
д
46





04.06.2000
МОЛДАВИЯ - РОССИЯ - 0:1
г
47





16.08.2000
РОССИЯ - ИЗРАИЛЬ - 1:0
д
48





02.09.2000
ШВЕЙЦАРИЯ - РОССИЯ - 0:1
г
49





11.10.2000
РОССИЯ - ЛЮКСЕМБУРГ - 3:0
д
50





28.02.2001
ГРЕЦИЯ - РОССИЯ - 3:3
г
51





15.08.2001
РОССИЯ - ГРЕЦИЯ - 0:0
д
52





13.02.2002
ИРЛАНДИЯ - РОССИЯ - 2:0
г
ПЕРВАЯ
ОЛИМП
НЕОФИЦ

и
г
и
г
и
г
52
–
3
–
1
–


матчи • соперники •

[Вадим Синявский]

https://docs.yandex.ru/docs/view?url...-46.pdf&nosw=1
Огонек № 46 12 ноября 1950 год

[Вадим Синявский]

[Огонек]

https://docs.yandex.ru/docs/view?url...-47.pdf&nosw=1
Огонек № 47 19 ноября 1950 год

[Rusteam]

www.rusteam.permian.ru/players/khusainov.html

Хусаинов, Галимзян Салихович. Нападающий. Мастер спорта СССР международного класса (1966). Заслуженный мастер спорта СССР (1967).

Родился: 27 июля 1937, село Новое Иглайкино Октябрьского района, Татарская АССР. Умер: 5 февраля 2010, Москва.

Воспитанник юношеской команды клуба «Динамо» Куйбышев /ныне – Самара/.
Клубы: «Крылья Советов» Куйбышев /ныне – Самара/ (1957–1960), «Спартак» Москва (1961–1973).

2-кратный чемпион СССР: 1962, 1969. 3-кратный обладатель Кубка СССР: 1963, 1965, 1971.

За сборную СССР сыграл 33 матча, забил 4 гола.

Серебряный призер Кубка Европы 1964 года. Участник чемпионата мира /4-е место/ 1966 года.

* * *

ВЗГЛЯД С ЛЕВОГО КРАЯ

Галимзян Хусаинов — Гиля, как его зовут друзья и болельщики — одна из заметных фигур советского футбола. Заслуженный мастер спорта, форвард — член Клуба Григория Федотова, игрок удивительно корректный, он сыграл много матчей в составе сборной СССР. Мы беседовали с ним вскоре после возвращения из Англии, с чемпионата мира.

— Как, по-вашему, с учетом того, что показал чемпионат, будет развиваться футбол?

— Мне кажется, что отличительной чертой футбола будущего станет универсализм игроков. Обычно этим термином обозначается умение одинаково сильно играть на любом месте. Но я бы уточнил, заменив слова «на любом месте» словами «на любом участке поля». Универсализм предполагает и идеальное физическое состояние футболиста, и многообразное «подвижное» тактическое мышление с вытекающей отсюда игровой прозорливостью, то есть способностью сразу разгадать соперника и благодаря этому найти и вести наиболее рациональную игру, невыгодную для него и выгодную для тебя. И, конечно же, универсализм предполагает филигранную, но опять-таки рациональную технику; иными словами, такие технические приемы, которые следует применять не вообще, а в определенных игровых ситуациях. Тогда это даст наибольший эффект. Говорить о том, как я понимаю универсализм, можно было бы еще много…

— А если сформулировать коротко?

— Пожалуй, так: это количество работы, переходящее в качество игры, и это качество игры, переходящее в количество работы. Тут одно не оторвешь от другого.

— Нельзя ли пояснить на примере?

— Это легко сделать. Вот Эйсебио. Чего бы он стоил со своей артистичностью, если бы не выполнял колоссальнейшую работу! И наоборот, пролей он в десять.раз больше трудового пота — все было бы впустую, не будь его игра столь высококачественной.

Или возьмите команду Англии в целом. Она показала поистине «машинный» футбол. Бразильцы всегда славились умением отдыхать по ходу матча. Но я убежден, что англичане, играй они против бразильцев, не дали бы им ни секунды передышки. Не давали бразильцам времени на отдых и венгры, и португальцы. И это, на мой взгляд, в немалой степени предопределило неудачу бывших чемпионов.

Но англичане вместе с тем вкладывали в свой «машинный» футбол мысль, поэтому он отличался технической виртуозностью, хотя — и это тоже показатель высокого класса — без намека на трюкачество, вычурность. Англичане, я бы сказал, продемонстрировали виртуозную простоту.

— Видели ли вы на чемпионате игроков, которые соответствуют вашему пониманию универсализма будущего или по крайней мере приближаются к нему?

— Да. У англичан это Чарльтон и Болл, отчасти Коэн. Я вполне согласен с теми, кто восторгается Чарльтоном, но к тому, что он покажет игру экстракласса, все были готовы. А вот Болл — это открытие, да еще какое! Интересно, вел ли кто-нибудь хронометраж: оставался ли Болл хотя бы мгновение в неподвижности? Сколько я помню, даже когда мяч уходил за линию, или его выбивали от ворот, или в других подобных ситуациях, Болл все время менял позицию, перемещался. И при всем этом у этого 20-летнего юноши мудрая голова. Из игроков-универсалов в команде Португалии кроме Эйсебио я бы назвал Симоэса и Колуну, у венгров — Альберта, Месэя и Капосту, у немцев — Беккенбауэра и, пожалуй, Халлера.

— А из наших?

— Прежде всего Воронина.

— Какие тактические принципы, по-вашему, утвердила и какие отвергла практика чемпионата?

— Чемпионат доказал, что к тактике нельзя относиться как к догме, как к чему-то навечно устоявшемуся, неизменному. Есть люди, которые считают, что если команда играет по схеме 4+2+4, то она отдает предпочтение атаке, а если 4+3+3, то ей присущи оборонительные тенденции. Но ведь это построение сугубо условное, арифметическое, а не игровое! С такой точки зрения можно и англичан упрекнуть в том, что они больше думают об обороне, чем о нападении. Венгры формально тоже выдвигали лишь трех форвардов.

Конечно, были на чемпионате команды, которые заботились больше об обороне, но я бы не стал их винить. Швейцарцам в матче против сборной ФРГ наивно было строить игру в атакующем плане; лучшее, на что они могли рассчитывать, — это почетное поражение. Уругвайцы против англичан сознательно делали ставку на ничью, и в этом был свой резон. Шаги эти были вынужденные и не показательные для общей тенденции развития футбола.

Когда-то мы «похоронили» инсайдов. Не знаю, можно ли после английского чемпионата говорить о крайних нападающих в «чистом виде» и тем более о хавбеках. Функции каждого игрока теперь гораздо шире, нежели раньше, искусство взаимозаменяемости вышло на первый план. Но это, по существу, и есть тот универсализм, о котором мы уже говорили.

— Два слова о бразильцах. Ведь вы до чемпионата в печати предсказывали им победу в Лондоне.

— Ну что ж, не угадал! Но я по-прежнему считаю сборную Бразилии великой командой, а Пеле — лучшим футболистом мира. Неудача бразильцев помимо прочих причин объясняется, видимо, тем, что они приехали в Европу со старым тактическим багажом. «Чемодан» был закрыт, но не было секретом то, что в нем содержится. Очевидно, бразильцы недооценили ту тактическую ломку, которая произошла в европейском футболе.

— В этой связи любопытно, как вы оцениваете демарш аргентинцев, предложивших разыгрывать первенство мира независимо от ФИФА среди команд Американского континента?

— Я понимаю, что можно и нужно отделять любительский бокс от профессионального; в первом случае это спорт, во втором — коммерция. Но футбол един, хотя, разумеется, у команд любой страны и даже континента есть свои особенности. Если аргентинцам несимпатичен европейский футбол, это их дело. Когда-то европейские хоккеисты с трудом привыкали к канадской манере игры — силовой, жесткой. Но привыкать пришлось, потому что такова природа хоккея. И, как известно, европейцы стали побеждать канадцев «по-канадски», то есть ничем не уступая и даже превосходя их в силовой борьбе. Кстати, сами аргентинские и уругвайские футболисты вовсе не отличаются кротостью.

— Можно ли ив этого сделать вывод, что вы невысокого мнения об их игре вообще?

— Ни в коем случае! И я, и все мои товарищи очень высоко ставим футболистов Аргентины и Уругвая. И было бы прискорбно для мирового футбола, если бы восторжествовало это сепаратистское предложение. Но я думаю, что они погорячились.

— Что можно сказать об игре нашей команды в Англии?

— Мне бы хотелось рассказать особо об Альберте Шестерневе. Наш капитан и центральный защитник провел все матчи на высочайшем уровне, сочетая тонкую позиционную игру с широким маневром по фронту и в глубину, что для стоппера не так-то просто. Что еще характерно для его действий, так это поразительное хладнокровие и точный расчет в самых опасных ситуациях. Кроме того, отмечу типичные для него капитанские качества: полное отсутствие паники, спокойствие, дружелюбие по отношению к товарищам по команде и к соперникам. В общем, если бы мне предоставили право оценивать игру моих коллег в чемпионате, то я без колебаний поставил бы Шестерневу «пятерку».

— Правда ли, что к играм чемпионата вы, ну что ли, «перегорели»?

— Я не совсем понимаю, что это значит. Устал физически? Истощил нервную систему? Боялся чего-то или кого-то? Нет, все это не так. Вот если вы спросите меня, доволен ли я своей игрой, то я отвечу: нет. Футболисты говорят, что игра на игру не приходится. Причин тому бывает много. Мне по душе широкая, свободная, маневренная игра по всему полю, как у Бобби Чарльтона. Когда-то я играл в амплуа инсайда, потом левого края, в преддверии чемпионата в Англии — третьего хавбека и форварда. В какой роли я чувствовал себя удобнее всего? Проще всего было ответить так: в той, в какой я более всего был нужен команде. Но и это была бы полуправда. Все-таки меня больше тянет вперед.

Должен сразу сказать: никто не старался в этом отношении «переломить» меня, заставить быть не тем, кто я есть. Но, очевидно, не так-то легко самому «переломить» себя. И тут я возвращаюсь к тому, с чего начал: к универсализму. Я убежден, что игроков-универсалов надо готовить с юношеских, даже с детских лет. Наверное, так и появился Болл.

Но, в конце концов, дело ведь не в том, хорош или плох был Хусаинов. Сейчас мы должны заглядывать не столько в прошлое, сколько в будущее, будущее нашего футбола. А оно, повторяю, в универсализме.

И. БАРУ

Еженедельник «Футбол», 1966

* * *

СПАРТАКОВСКИЙ РЫСАК

Когда я позвонил Галимзяну Хусаинову, то он меня моментально вспомнил. Но стоило мне заикнуться об интервью, как он, извинившись, передал трубку жене, с которой, к счастью, я знаком столько же, сколько с капитаном «Спартака», — без малого 35 лет.

— Нет, по телефону ничего не получится. Лучше приезжайте в гости. Посмотрим снимки в альбоме, и Гиля, глядя на них, вам что-нибудь расскажет — он ведь один год вообще не вставал с постели…

И Гиля кое-что действительно рассказал. Но прежде чем это произошло, я побеседовал с людьми, которые окружали Хусаинова в зените славы. И, конечно же, с Любовью Леонидовной, самым преданным и верным его другом, по сей день делящим с Гилей все радости и горести его нелегкой судьбы.

Никита СИМОНЯН, старший тренер «Спартака» (1960–1965, 1967–1972):

— Если бы в распоряжении тренера все футболисты были, как Галимзян Хусаинов, то он горя не знал бы. Это выдающийся игрок, который проявлял колоссальную неуемную работоспособность и в игре, и на тренировках. К тому же — душа-человек. Не случайно ребята выбирали капитаном именно его. Многие из них наверняка помнят Гилины изречения.

Оказывается и он, несмотря на свой недуг, не забывает их. «Что главное в тылу у врага?» — спросил я его недавно. «Харч», — в следующую же секунду отрапортовал он. «А что главное на поле?» — «Рысачить!» «А дома?» — «А дома — деньги! Ведь если рысачить — будут и деньги», — ответил Гиля, и мы оба рассмеялись, как в старые добрые времена, когда он неизменно к месту произносил ставшие крылатыми для команды фразы.

А в команде случалось всякое. Естественно, не обходилось и без травм, лишавших игроков возможности участвовать в матче. И Хусаинов, заменяя их, чувствовал себя на любой позиции как рыба в воде. Помню, перед какой-то важной встречей, я в очередной раз обратился к нему, левому крайнему нападения, с просьбой: «Гиля, сегодня надо сыграть правого защитника». — «Палыч, когда надо — русские танки летают», — улыбнулся наш капитан — и как ни в чем не бывало пошел готовиться к матчу.

Интересно, что внешне Хусаинов вовсе не производил впечатления атлета. На самом же деле он был физически очень сильным человеком: быстрым, выносливым, крепко стоявшим на ногах. Свои лучшие качества Гиля проявлял во всех матчах, и прежде всего — в решающих, каким стал поединок в Киеве за звание чемпиона СССР с динамовцами в 1969 году. Уверен, у многих до сих пор стоит перед глазами потрясающий гол Коли Осянина, два отчаянных броска Анзора Кавазашвили, достававшего мяч из двух противоположных верхних углов после ударов Виктора Серебряникова, оригинальнейшие финты Вити Папаева, сумевшего остудить соперника в первые двадцать минут второго тайма, когда «Спартаку» пришлось особенно тяжело… А я никогда не забуду, как отпахал в тот заснеженный осенний вечер Галимзян Хусаинов — от стартового до финального свистка судьи Хярмса без секундной передышки.


1966 год. Капитан сборной СССР Валентин Иванов и Галимзян Хусаинов.
Впрочем, Гиля был не только великим тружеником, но и отменным бомбардиром. Причем опять-таки снайперские навыки он демонстрировал обычно в ключевых матчах, и в первую очередь — финальных кубковых. Как, скажем, в 1971 году, когда в Лужниках сквитал счет во встрече с ростовским СКА. Правда, за 20 секунд до конца основного времени соперники все равно вели — 2:1. И тут настал черед другого кубкового бойца — Геши Логофета: ворвавшись в штрафную армейцев, он выстрелил мимо Левы Кудасова. «Вы только что встали из гроба», — процитировал я Николая Петровича Старостина, обратившись к игрокам перед началом добавочного времени, и тут же все услышали голос самого «Чапая»: «И было бы смешно и нелепо туда снова влезть». И можете себе представить, на следующий день в переигровке именно Логофет и Хусаинов разыграли комбинацию, которая привела к победному голу Коли Киселева!

А за восемь лет до этого в финале Кубка с «Шахтером» Гиля с углового закрутил мяч, да так лихо, что он, миновав всех, очутился в сетке. Через два года в переигровке за хрустальный трофей с минскими динамовцами соперники забили первыми. Казалось, силы у всех были на исходе. Но у Гили как раз вот в такие критические минуты открывалось второе дыхание. И два мяча, забитые Хусаиновым в том матче, лишнее тому подтверждение.

Гиля безумно любил футбол. Но не замыкался на нем одном. Он всерьез увлекался джазовой музыкой, за границей тратил деньги на пластинки, чтобы пополнить и без того богатую коллекцию. И, как истинный меломан, выжимал из динамиков невозможное — по крайней мере, у меня едва не лопались перепонки от пронзительного звука тромбона или при оглушительных ударах барабанов.

А вообще-то я могу рассказывать о Гиле долго — причем в самых светлых, самых радужных тонах, ибо по сегодняшний день отношусь к нему с теплотой и уважением. Он был прекрасным капитаном замечательной дружной спартаковской команды шестидесятых — начала семидесятых годов. Той команды, которую мне посчастливилось тренировать.

Геннадий ЛОГОФЕТ, защитник «Спартака» (1960–1975):

— В начале 60-х Галимзяна Хусаинова, игрока куйбышевских «Крыльев Советов», приглашали во многие ведущие клубы страны. Например, в столичные ЦСКА и «Динамо». Это и дало повод одной комсомольской газете опубликовать статью «Хусаинов мечется». В действительности же он абсолютно не метался, поскольку видел перед собой твердую цель — «Спартак», где оказался, как вы понимаете, вовсе не случайно. Мы, молодежь из резерва, смотрели на него широко открытыми глазами: маленького роста новичок, представившийся Гилей, носился, как угорелый, одинаково здорово бил с обеих ног и сразу попал в основу.

Между тем в двусторонних играх нападающим первого состава от нас, дублеров-защитников, доставалось прилично. Недаром про нашу троицу говорили в шутку: «Купчик, Ремин, Логофет: если вставят — спасу нет!» К счастью, в отличие от Купчика я редко встречался в «ближнем бою» с Гилей и сочувствовал партнеру, который почти всякий раз видел спину и пятки убегавшего от него Хусаинова. С другой стороны, без улыбки на их дуэль смотреть было нельзя, поскольку рост защитника составлял 185 см, а форварда — всего-навсего 168.

Через два года я уже играл в одной компании с Гилей. Только в другом амплуа и на противоположном, левом фланге. Правда, за 90 минут он появлялся везде, и непосредственно контактировать с ним в игре было приятно. И вы знаете, не только мне, но и большинству из тех, кому довелось стать его партнерами по «Спартаку» и сборной СССР. К слову сказать, в союзные времена попасть в сборную было само по себе величайшим достижением. Для этого нужно было играть лучше многих звезд — не придуманных, а настоящих. Таких, которые выделяются не когда игра дается, а наоборот, когда ее надо наладить и переломить.

Нередко случалось так, что мы в ходе матча сначала уступали сопернику 0:1, а потом сравнивали счет и забивали победный гол. Так вот в таких играх Гиля, как правило, и отличался. Как, например, в 65-м, в повторной финальной встрече с Минском, в котором он ответный мяч послал в ворота Альберта Денисенко в основное время, а второй — в падении головой с подачи Юры Севидова — в дополнительное. Впрочем, эту статистику можно отыскать в футбольных справочниках и газетных архивах. Но о том, что происходило после первого тайма в спартаковской раздевалке, мне не приходилось читать нигде. А в перерыве Никита Павлович Симонян по горячему следу разобрал игру, внес в нее кое-какие коррективы, и вдруг перед выходом на поле Гиля решил подбодрить нашего тренера: «Не волнуйтесь, Палыч, ведь сами понимаете: не затравишь — не выиграешь». С тех пор в аналогичных ситуациях Гиля непременно повторял эту фразу, превратившуюся для нас не просто в поговорку, а в добрую примету.
С Гилей интересно было поговорить на любую тему — особенно в музыке. Он ее так любил, что даже собаке своей, по-моему скотч-терьеру, дал кличку «Джазик». О Джазике и о джазе Гиля нередко рассказывал нам в электричке по дороге в Тарасовку. Отъезжала она в 10.10, и я не помню, чтобы кто-нибудь опаздывал. Даже Толя Масленкин, который в последний момент иной раз успевал купить мороженое. Кстати, если он заскакивал в вагон с эскимо, мы уже знали: вчера позволил себе «расслабиться». Остальным же, в том числе и Гиле, мороженого не требовалось.
Тарасовка была для нас вторым домом. Разве что парилки в ней не было. Поэтому, возвращаясь с выезда воскресным утром прямо из аэропорта, мы спешили в Сандуны или в Центральные бани. А когда домашняя игра на среду выпадала, то в четверг предпочитали Оружейные или Строчановские. В Строчановских собирались татары — по-моему, лучшие парильщики в мире. Вот и у Гили всегда с собой были свежие венички, мята, эвкалипт, а в парной он задавал такого жару, что без привычки не выдержишь.

В Строчановских банях Гиля меня познакомил с Александром Хаярдиновым, директором комиссионного магазина на Зацепе. И когда спустя какое-то время он узнал, что я встречаюсь с серьезными намерениями с одной из его подчиненных — Надеждой, то сначала удивился, а потом сказал: «Я же тебе давно как другу Гили советовал — загляни в наш магазин. Там такие девушки работают — с ума можно сойти!»

В «Спартаке» у нас была дружная компания. Что касается Гили, то особенно близок он был со своим волжским земляком Колей Осяниным — они и в Тарасовке, и в гостиницах всегда жили в одном номере. Коля был человеком сдержанным, молчаливым. Гиля, конечно, поразговорчивей, но на заглавные роли никогда не претендовал. Как, скажем, Севидов, который был законодателем моды, любил пофилософствовать по поводу игры и сам во многом ее определял. Гиля же до мозга костей оставался практиком, стараясь на отлично выполнять свою работу. И ему это, как правило, удавалось. Потому-то тренеры неизменно включали Гилю в «основу», игроки выбирали капитаном, а болельщики боготворили, не представляя без него свою любимую команду. Да и в восьмидесятые, когда мы вместе играли в разных городах страны за ветеранов «Спартака», трибуны еще до игры скандировали: «Хусаинова на поле!» Нет, таких футболистов народ не забывает…

Юрий СЕВИДОВ, нападающий «Спартака» (1960–1965):

— С Гилей мы сошлись довольно быстро, хотя он приехал в «Спартак» женатым, а я холостым. Объединила нас любовь к музыке. Мы могли часами слушать ее в квартире наших болельщиков Суздалевых. Виктор и его мама Елизавета Васильевна с удовольствием знакомили нас с американскими новинками, привезенными из Японии, где глава семьи трудился в качестве советника посла. Происходило это обычно в воскресенье, и за обедом мы, конечно же, обсуждали нюансы прошедшей игры.

Кстати, поначалу Гиля в «Спартаке» играл точно так же, как в «Крыльях Советов», где он на правах лидера брал мяч и в одиночку стремился обыграть трех-четырех соперников и забить гол. Иной раз это удавалось, иной — нет. Игорю Нетто, который действовал слева под Хусаиновым, стиль новобранца пришелся не по душе. Нетто любил разыгрывать мяч накоротке, а Хусаинов убегал вперед. Игорь Александрович тут же закипал и кричал Гиле вдогонку: «Татарин, куда понесся?» Но было уже поздно. Правда, когда Гиля завершал свои проходы меткими ударами, что случалось нередко, или голевыми передачами — я сам немало забил с его пасов, — нашему капитану лишь оставалось развести руками.

Карьера Гили шла по восходящей, но окажись он человеком слабохарактерным, она могла закончиться в один день или же гораздо раньше, чем это произошло на самом деле. Однажды в Тарасовке раздался телефонный звонок, после которого Гиля стал поспешно собираться в Москву. Мы удивились: дескать, куда это он накануне игры? «Да Мариночка упала с дивана, а жена дома одна и не знает — то ли в больницу ее отправлять, то ли дома оставить», — выпалил Гиля на ходу. В действительности все оказалось гораздо страшнее: в тот кошмарный день Люба и Гиля потеряли дочь, которой было всего-навсего год и семь месяцев. И как эта малютка открыла оконный шпингалет — уму непостижимо!

Две недели потребовалось Гиле, чтобы взять себя в руки и снова выйти на игру в красно-белой спартаковской форме. Но ни он, ни Люба в квартире, где произошла трагедия, жить не могли, и их семья переехала с проспекта Вернадского на улицу Телевидения — так мы стали соседями: наши двери «смотрели» друг на друга. У Гили было много друзей, они нередко приходили к нему в гости. Люба накрывала на стол, и в эту шумную компанию обычно приглашали и меня с женой. Тостам не было конца, но Гиля не собирался заливать свое горе водкой — он лишь поднимал рюмку и ставил ее, наполненную до краев, на место. То же самое происходило, когда компания собиралась в ресторане или кафе. Кстати, без Любы Гиля никуда не ходил — такие семьянины, как он, встречались на моем пути довольно редко.


Галимзян Хусаинов — игрок универсальный, неутомимый, самоотверженный. Он успевает всюду. Только что, прорвавшись по левому краю, Галимзян грозил воротам противника. Не прошло и минуты, как уже у своих ворот смелым подкатом прерывает атаку соперника. На снимке: эпизод матча сборной СССР и итальянского клуба «Ланеросси». Галимзян Хусаинов рвется к воротам итальянцев.
В команде — на сборах или в поездках — Гиля мог пошутить, но в принципе вел себя сдержанно, избегал споров и ни с кем не конфликтовал. На поле же он заводился с полуоборота (особенно после того, как его с места левого инсайда перевели на тот же фланг крайним нападающим) и никогда не падал духом. Эти качества Хусаинова, помнится, всегда отличал мой отец, известный тренер Александр Александрович Севидов. Но вот парадокс: вроде бы Гиле так до конца и не привили вкус к тонкой комбинационной командной игре, которую исповедовал «Спартак», а он, между тем, играл довольно долго и результативно. Видимо, «Спартаку» как раз и нужен был такого рода индивидуалист, способный проскочить по краю, прострелить в штрафную или же, сместившись в центр, сам непосредственно угрожать воротам. Я заметил: у нас любят футболистов-малышей. И Гиля, будучи игроком одаренным, естественно, пользовался необыкновенной популярностью. Трибуны прощали ему промахи, и потому Гиля верил: не забил сейчас — забью в следующий раз. И бил порой из таких положений, из которых ни я, ни мои партнеры ударить не посмели бы. А вратари и вовсе не ожидали от Гили такой «наглости».

Анзор КАВАЗАШВИЛИ, вратарь «Спартака» (1969–1971):

— Пока я защищал ворота московского «Торпедо», Хусаинов доставлял мне столько хлопот — врагу не пожелаешь. Он появлялся в том самом месте, где его никто не ждал, — словно из-под земли вырастал. Вроде бы левый крайний, а, кажется, постоянно перед носом у меня торчал, готовый добить мяч, отскочивший от моих рук. А вообще-то там, где мяч, где особенно горячо, там и Хусаинов был. Он успевал везде — и помогать обороне, и завязывать атаку из глубины, и завершать ее из штрафной площади соперника.

А познакомились мы с Хусаиновым в сборной СССР, где он тоже был заметной фигурой — даже гол забил в финале Кубка Европы в ворота испанцев на глазах у генерала Франко. И еще мне особенно врезалась в память наша игра в Монтевидео в преддверии чемпионата мира в Англии. Мы победили — 3:0, и два гола были на счету Хусаинова. На следующий день репортаж о матче вышел под заголовком: «Этот маленький советский бриллиант погубил весь Уругвай!» Да и в самой Англии Гиля немало сделал для того, чтобы сборная СССР завоевала бронзовые медали чемпионата (к сожалению, об этом успехе отечественного футбола 34-летней давности почти никогда не вспоминают, хотя ни до 1966 года, ни после него наша сборная на мировых первенствах подобного результата ни разу не показала).

Честно говоря, тогда в Англии ни я, ни Гиля не думали, что пройдет каких-то три года — и мы вместе будем защищать цвета «Спартака». Вот запись из дневника, который я вел на протяжении многих лет, сделанная перед началом моего первого сезона в спартаковской команде: «Сегодня состоялось собрание команды. Выбирали капитана. Голосование было тайным, но я предчувствовал: должен победить Хусаинов. Так и есть. Капитан — Хусаинов (14 голосов). Выходит, во главе „Спартака“ на лихом коне будет Хусаинов. Галимзян — имя сложное. Хусаинов для нас — Гиля. Его отличает великая работоспособность, жажда гола. Он всегда готов прийти на выручку тому, кто в беде. Гиля находит какие-то нужные слова, знает, кому что посоветовать. Ему известно, с кем надо поговорить серьезно, а кого подбодрить шуткой.

У нашего капитана бойцовский характер. Это я точно знаю. На футболиста уход из сборной страны действует магически. Один приходит в себя лишь спустя год, другой теряет веру в свои силы навсегда. Хусаинов давно играет в сборной страны. Но иной раз тренеры отказываются от его услуг. А Гиля остается таким же жизнерадостным, каким был прежде. Как будто ничего не произошло. Только на поле становится чуть-чуть злей, чем обычно».

Да, только на поле. А за его пределами Гиля помог Симоняну и Старостину объединить нас, новобранцев, Вадима Иванова, Васю Калинова, Женю Ловчева, Колю Абрамова и меня, вместе с теми, кто в ней уже был — с Геной Логофетом, Колей Осяниным, Славой Амбарцумяном, Сережей Рожковым, Витей Папаевым, Колей Киселевым… И если бы не эта дружба, мы бы ни за что на свете не сумели победить «Динамо» — и в Москве, и в Киеве — и прервать его трехлетнюю чемпионскую серию.

Из столицы Украины мы возвращались поездом. Никто не спал. Кто-то обсуждал с проводниками игру, кто-то читал, а мы с Папаевым гоняли в тамбуре спичечный коробок. А потом почти все ребята собрались в купе Хусаинова и всю оставшуюся дорогу слушали Гилины анекдоты. Он был великолепный рассказчик. И хотя не все анекдоты мне показались смешными, Гиля сам закатывался так, что заражал всех своим смехом. Хохот стоял на весь вагон.

Любовь ХУСАИНОВА:

— В Куйбышеве я жила около стадиона «Динамо», который строили пленные немцы. Мимо нашего дома ходили все футболисты «Крыльев Советов». Один из них, Володя Бреднев, в будущем — игрок московского «Торпедо», и познакомил меня с Гилей, который в ту пору заканчивал гидротехнический техникум. Два года мы встречались, прежде чем Гиля сделал мне предложение. 23 декабря будет 40 лет нашей совместной жизни. Большая часть из них прошла в Москве — огромном городе, который поначалу был для нас, провинциалов, совершенно чужим. Мне, например, казалось, что проще Волгу переплыть, чем перейти Ленинский проспект. Ну и потом все родственники и друзья остались в Куйбышеве…

Когда Гиля заиграл в «Спартаке», у него появилось много поклонников. Среди них было немало хороших людей. Для них двери нашего дома всегда были открыты. Правда, Гилю я видела реже, чем хотелось бы: сборы, переезды, перелеты, тренировки, матчи — все это отнимало у него уйму времени. Как выяснилось чуть позже — самого счастливого времени в его, а значит, и в моей, жизни.

Я, например, получала колоссальное удовольствие от походов на футбол в Лужники, где мы, «спартаковские жены», мирно соседствовали с женами наших соперников — Валей Яшиной, Лидой Ивановой, Валей Ворониной, Таней Метревели. С некоторыми из них мы дружим до сих пор. Но особенно приятно, что Гилю не забывают спартаковцы. Евгений Ловчев, Олег Романцев, Геннадий Логофет, Вячеслав Егорович — каждый из них в той или иной степени проявляет внимание и заботу к нашей семье. Да и Гайнан Сайдхужин, наш знаменитый велогонщик, в любой момент готов выступить в роли шофера и с ветерком доставить туда, куда без его помощи нам добраться было бы непросто.

И любители футбола Гилю не забыли. Недавно главврач санатория в Трускавце выделил для нас очень хорошую комнату. «Вы же были кумиром моего детства», — признался он. «Да, я знал, что за „Спартак“ везде болели. И на Украине тоже», — ответил ему Гиля.

ГИЛЯ:

— Ты ведь, Леня, наверное, не знал, что «Крылья Советов» Вячеслав Дмитриевич Соловьев тренировал? Вот он на фото вместе с нами… А это наша команда класса Б по хоккею с мячом — я с призом лучшего нападающего… А в Москву мне тренер сборной Гавриил Дмитриевич Качалин посоветовал перебраться — чтобы на виду у него быть. Я немного в ЦСКА потренировался, но не моя это команда. «Спартак» — другое дело… Вот мы Игоря Нетто из футбола провожаем. А это нас, чемпионов 1962 года, чествуют переполненные Лужники. Чтобы попасть на наши матчи, люди у касс ночи проводили. Да что там говорить — Головушкин, спартаковский администратор, нам, футболистам, лишь по несколько билетов выдавал… Видишь, кто нас на стадионе с победой поздравляет — Николай Крючков, Людмила Гурченко, Юрий Гуляев… А это мы с нашим олимпийским чемпионом по бегу Петей Болотниковым. Но кто из нас больше набегал — еще неизвестно. Уж то, что я не меньше, чем он, — это точно (смеется)… А из этой команды ты всех должен знать. 69-й год — мы снова чемпионы. Я верил, что с Никитой Палычем — потрясающий человек и тренер! — мы выиграем. И ребята были замечательные (дай Бог, чтобы сейчас такие рождались). Я им всегда говорил: «Главное на поле — рысачить!» И они рысачили…

Леонид ТРАХТЕНБЕРГ

Газета «Спорт-Экспресс», 07.08.2000
ПЕРВАЯ
ОЛИМП
НЕОФИЦ
ДАТА
МАТЧ
ПОЛЕ
и
г
и
г
и
г
1





17.08.1960
ГДР - СССР - 0:1
г
2





04.09.1960
АВСТРИЯ - СССР - 3:1
г
3





22.11.1961
ЧИЛИ - СССР - 0:1
г
4





06.06.1962
УРУГВАЙ - СССР - 1:2
н
5





22.05.1963
СССР - ШВЕЦИЯ - 0:1
д
6





22.11.1963
СССР - ВЕНГРИЯ - 1:1
д
7





13.10.1963
СССР - ИТАЛИЯ - 2:0
д
8





10.11.1963
ИТАЛИЯ - СССР - 1:1
г
9





01.12.1963
МАРОККО - СССР - 1:1
г
10





27.05.1964
СССР - ШВЕЦИЯ - 3:1
д
11





17.06.1964
ДАНИЯ - СССР - 0:3
н
12
1




21.06.1964
ИСПАНИЯ - СССР - 2:1 •
г
13





11.10.1964
АВСТРИЯ - СССР - 1:0
г
14
2




04.11.1964
АЛЖИР - СССР - 2:2 •
г
15





16.05.1965
СССР - АВСТРИЯ - 0:0
д
16





23.05.1965
СССР - ГРЕЦИЯ - 3:1
д
17





30.05.1965
СССР - УЭЛЬС - 2:1
д
18
3




27.06.1965
СССР - ДАНИЯ - 6:0 •
д
19





04.07.1965
СССР - БРАЗИЛИЯ - 0:3
д
20





04.09.1965
СССР - ЮГОСЛАВИЯ - 0:0
д
21





27.10.1965
УЭЛЬС - СССР - 2:1
г
22





21.11.1965
БРАЗИЛИЯ - СССР - 2:2
г
23
4




04.12.1965
УРУГВАЙ - СССР - 1:3 •
г
24





23.02.1966
ЧИЛИ - СССР - 0:2
г
25





20.04.1966
ШВЕЙЦАРИЯ - СССР - 2:2
г
26





24.04.1966
АВСТРИЯ - СССР - 0:1
г
27





12.07.1966
КНДР - СССР - 0:3
н
28





16.07.1966
ИТАЛИЯ - СССР - 0:1
н
29





23.07.1966
ВЕНГРИЯ - СССР - 1:2
н
30





25.07.1966
ФРГ - СССР - 2:1
н
31





25.07.1969
ГДР - СССР - 2:2
г
32





06.08.1969
СССР - ШВЕЦИЯ - 0:1
д
33





10.09.1969
СЕВЕРНАЯ ИРЛАНДИЯ - СССР - 0:0
г
ПЕРВАЯ
ОЛИМП
НЕОФИЦ

и
г
и
г
и
г
33
4
–
–
–
–


матчи • соперники • игроки •