*305. Вторая мировая война-3

[Хронос]

http://doc20vek.ru/node/472

2 июня 1939 г,

2 июня 1939 г. народного комиссара [внешней торговли] т. Микояна посетил экономический советник германского посольства в Москве г-н Хильгер.

Г-н Хильгер начал беседу с вопроса, когда уезжает г-н Бабапин {{* Заместитель торгпреда СССР в Германии.}} в Берлин, и попутно спросил, где находятся г-н Давыдов и г-н Скосырев.

Тов. Микоян ответил, что т. Бабарин через несколько дней выезжает в Берлин, т. Скосырев работает зам. начальника Экспортного управления, т. Давыдов также используется на работе наркомата. Главная же цель его прихода состояла в том, чтобы выявить возможность возобновления переговоров о кредите и информировать об истинном положении, как он выразился, в котором оказались переговоры о кредите между советским и германским правительствами. Г-н Хильгер указал, что его посещение совпало с речью г-на Молотова {{** См. док. 386. }}, хотя это намерение было еще до этой речи. Далее, г-н Хильгер сообщил, что советский проект договора {{*** Не публикуется. }} поставил вообще в тяжелые условия германское правительство, которое было вынуждено очень долгое время изучать и уточнять советские предложения. Но главная задержка и главные трудности советского проекта, что совершенно не предусматривалось ранее, оказались в списках «А» и «Б» на размещение заказов в Германии, которые были «главным камнем преткновения», ибо в то время германская промышленность выполняла план германских вооружений и не была в состоянии выполнить советских заказов. Поставить на переговорах точку германское правительство не хотело, поэтому было решено заявить Советскому правительству (г-н Хильгер оговаривает это место, что он будет очень откровенен), что советские условия изучаются и он, г-н Хильгер, имел честь доложить об этом в иранском посольстве г-ну Кагановичу.

После 15 марта положение изменилось в лучшую сторону, так как к Германии «присоединилась» Чехословакия и разрядила вопрос загруженности немецких заводов. В начале мая его, г-на Хильгера, вызвали в Берлин, где он имел несколько встреч с руководителями германского правительства (г-ном Риббентропом, г-ном Функом {{**** Министр хозяйства Германии. }} и другими), которые положительно смотрели на возможность благоприятного исхода переговоров. В Берлине было решено, что г-н Шуленбург посетит народного комиссара иностранных дел г-на Молотова, и он, г-н Хильгер, был уверен, что возвратится в Москву не один, а с г-ном Шнурре, «но, как видите, я возвратился один».

Г-н Хильгер далее заявил, что теперь они ожидают ответа от Москвы в связи с посещением г-ном Шуленбургом народного комиссара иностранных дел г-на Молотова {{***** См. док. 362.}}.

Изложение г-на Хильгера носило нарочито путаный характер и было слишком длинным.

В ответ на это народным комиссаром НКВТ т. Микояном было заявлено, что данные переговоры поставили его в очень неловкое положение, ибо на советский проект о кредите четкого ответа не последовало, все разговоры оказались беспредметными и приняли оттенок несерьезного характера. Он в настоящее время потерял охоту и желание разговаривать по этому вопросу, ибо эти разговоры ведутся уже два года и приняли форму политической игры.

Далее т. Микоян задает вопрос г-ну Хильгеру, уверен ли он в положительном исходе этих переговоров о кредите.

Г-н Хильгер сперва не дает ответа на поставленный вопрос, а говорит, что он и г-н Шуленбург совершенно не хотели ставить г-на Микояна в такое положение перед правительством, о котором говорит г-н Микоян, и он уверен, что занимаемое положение г-ном Микояном не могло поставить его в положение, изложенное им. Что касается заданного вопроса, то получается всегда так, что вопросы г-на Микояна оказываются всегда очень трудными. Он (г-н Хильгер) не может быть уверенным в положительном исходе переговоров о кредите, так как это зависит не только от него, но и от других, но он надеется и имеет все основания надеяться на положительный исход. Далее г-н Хильгер еще раз подчеркивает, что они теперь ожидают ответа от нас.

Тов, Микоян заявил, что он стоял раньше на точке зрения расширения экономических связей с Германией; верно, заказы в настоящее время не являются сугубо актуальными и, кроме того, они с успехом могут размещаться в других странах (Америка, Англия), но одновременно нам хорошо известна и германская промышленность.

Далее т. Микоян обещает обдумать высказанные мысли г-на Хильгера и дать в скором будущем ответ.

На этом беседа 2 июня между т. Микояном и г-ном Хильгером закончилась.

Записал беседу Е. Бабарин

АВП СССР, ф. 0745, оп. 14, п. 32, д. 3, л. 21-23.

[Временный поверенный в делах СССР в Румынии П. Г. Куколев]

3 июня 1939 г.

Официально сообщается, что после предстоящих 8 июня праздников Гафенку выезжает с официальным визитом в Анкару и Афины. По слухам из журналистских кругов, предполагают, что поездка состоится в связи с необходимостью информироваться о происшедших там изменениях во внешней политике и в связи с последними переговорами с Марковичем 122. На праздник 8 июня в Бухарест прибывает югославский регент Павел, который, как сообщают из тех же кругов, будет пытаться склонить румынского короля не принимать предоставляемые Румынии советские гарантии. Югославия также откажется от англо-франко-советских гарантий. Также полагают, что по инициативе немцев будет обсужден вопрос об англо-турецком соглашении 105, которое будто бы не соответствует Балканской Антанте 80. Полагают, что регент Павел предложит румынскому королю проводить по отношению к Турции политику охлаждения.

Поверенный в делах

АВП СССР, ф. 059, оп. 1, п. 296, д. 2044, л. 81 Опубл. в сб.: СССР в борьбе за мир... С. 434-435.

[Зам. начальника отдела ВТЭИ РУ Генштаба К.А. бригинженер М.Ф. Панфилов]

http://www.alexanderyakovlev.org/fon...es-doc/1000836
ВОЕННАЯ РАЗВЕДКА ИНФОРМИРУЕТ
Раздел 1. РЕАЛИЗАЦИЯ ЗАХВАТНИЧЕСКИХ ПЛАНОВ ГИТЛЕРА В ЦЕНТРАЛЬНОЙ И ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ (Январь — сентябрь 1939)
Документ №1.32
Подготовка германского нападения на Польшу: из сборника переводов агентурных донесений по военно-политическим вопросам 5 Управления РККА

04.06.1939

7 мая 1939 г.

Варшава

Копия

За последние дни в Варшаве появились: 1) близкий сотрудник Риббентропа Клейст, в задачи которого входило установить настроение в Польше; 2) германский воздушный атташе в Варшаве полковник Герстенберг, который возвратился после поездки в целях информации из Берлина; 3) германский посол в Варшаве фон Мольтке, который по указанию Гитлера задерживался в Берлине почти в течение месяца и теперь снова занял свое место, не получив конкретных указаний о линии дальнейшей политики по отношению к Польше.

Клейст и Герстенберг дали одинаковые сведения о теперешних германских планах. Мольтке на заданные ему вопросы заявил, что в Берлине до него также дошла часть подобных планов.

Высказывания Клейста и Герстенберга гласят: «Германский удар на Польшу стоит в плане еще с 1938 г. В расчете на этот удар немцы не мешали отходу Тешинской области к Польше. Они должны были на долгое время отравить отношения между чехами и Польшей, что и удалось. Точно так же в расчете на удар против Польши сперва не было дано согласие на польско-венгерскую границу. Она была наконец признана, чтобы продемонстрировать перед Венгрией, что решение вопроса зависело не от Польши, а от Германии.

Германские мероприятия в Словакии — установление протектората и военная оккупация — являются звеном в цепи большого военного плана изоляции Польши с севера и юга. Тот факт, что германское предложение Польше было предъявлено польскому послу в Берлине через несколько часов после занятия Мемеля, вытекает из намерения создать Польше невозможные условия для его принятия. Если бы Польша приняла предложение, то Гитлер мог бы свое первое посещение Мемеля связать с первым посещением Данцига. Но это не внесло бы никаких изменений в большой германский план против Польши.

По мнению германских военных кругов, приготовления к удару по Польше не окончатся раньше конца июля. Планом предусматривается начать поход неожиданной воздушной бомбардировкой Варшавы, которая должна быть превращена в груду обломков. Через 6 часов за первой волной бомбардировочных эскадр должна последовать вторая, чтобы завершить уничтожение. Для последующего уничтожения польской армии предусмотрен срок в 14 дней.

Для подготовки нападения на Польшу планируется газетная и радио-пропаганда крупного стиля. Известную роль в ней будут играть обогащение и сексуальные преступления руководящих лиц Польши, а также истощение крестьян и рабочих в результате господствующего режима.

Предприняты также приготовления для инсценировки восстания в Восточной Галиции, которое одновременно должно послужить причиной для интервенции. Телеграф Берлин—Львов2 работает отлично, особенно по вопросу младогерманской партии3 в Польше. Растерянность украинцев в связи с оставлением на произвол судьбы Карпатской Украины преодолено. Венгрию заставят обеспечить украинскому населению известные автономные права.

На поддержку Венгрии рассчитывать можно, так как Венгрия должна получить Словакию и вместе со Словакией быть взята под защиту Германии. Благодаря этим мероприятиям германская армия достигнет румынской границы и сможет влиять на Румынию, позиция которой возбуждает заботу в Берлине.

О разрешении польского вопроса на основе мартовского предложения Гитлера в Берлине больше никто не думает, Германия отнеслась бы с неприязнью к новым предложениям с польской стороны. Германская программа-минимум охватывает в настоящее время оккупацию всего коридора, а по возможности, и Верхней Силезии и большей части Познаньской провинции, прежде всего ее ценных с.-х. областей. Правда, новый лозунг, выброшенный Гитлером, гласит: «Стратегическое обеспечение границ», — но он одновременно означает: «Расширение продовольственного базиса». Голод на всевозможное сырье является лейтмотивом поспешных действий Германии.

В день своего рождения (20.4) Гитлер в интимном кругу сообщил, что отныне проведение всей программы должно быть ускорено.

Гитлер убежден, что ни Англия, ни Франция не вмешаются в германо-польские распри. На нейтралитет России рассчитывают с уверенностью. Ввиду того, что от позиции России зависит многое, сейчас стремятся обеспечить нейтралитет России. Сейчас, например, поднимается вопрос о том, чтобы использовать отставку Литвинова для достижения ограниченного по времени Рапальского договора4.

Вопрос, будет ли инсценироваться5 упомянутое восстание в Восточной Галиции, в конце концов зависит от позиции России. России дадут заслуживающие доверия доказательства того, что Германия будет развертывать украинский вопрос исключительно в Польше, а не в России. Эти доказательства на текущем этапе могли бы быть действительно выдержаны. Правда, позже они будут нарушены. Но если Россия несмотря на заверения покажет, что развертывание украинского вопроса в Восточной Галиции заставляет ее выйти из позиции нейтральности, то от инсценировки украинского восстания в Польше откажутся.

Покончив с Польшей, Германия со всей яростью обрушится на западные демократии, сломит их гегемонию, указав одновременно и Италии более скромную роль.

После того как будет сломлено сопротивление западных демократий, последует крупная схватка Германии с Россией, которая окончательно разрешит германские потребности в жизненном пространстве и сырье».

«Представителю германского телеграфного агентства в Варшаве Еншу, который занимается в Польше прежде всего украинским вопросом, Клейст сообщил, что в настоящее время в Берлине размышляют над вопросом, каким образом целесообразнее всего использовать украинскую проблему в случае войны. Германия особенно заинтересована в том, чтобы связать возможно большее количество польских войск на украинской территории Польши. Германию заботит главным образом то, что Россия может воспринять развертывание украинской проблемы в Польше как побуждение к прекращению своего нейтралитета. Для исключения этой опасности в Берлине предполагали дать России достоверные и достаточные доказательства того, что развертывание украинского вопроса в Польше не направлено против России. Предполагалось заверить Россию, что Германия не имеет намерения основывать самостоятельное украинское государство, а что ее единственное намерение — дать украинскому населению широкие автономные права в пределах сильно уменьшенного польского государства».

Примечание источника:

«Для правильной оценки этой информации нужно сказать следующее: не подлежит никакому сомнению, что переданные выше мысли обсуждаются в решающих берлинских кругах как основная линия предстоящих германских действий. Возможно, что Германия и попытается достигнуть своих целей вышеприведенными мерами. С другой стороны, нужно принять во внимание, что концепции имперского руководства, поскольку дело касается тактики, как известно из опыта, быстро меняются и что каждая новая тактическая концепция представляется кругом доверенных лиц в виде последней и окончательной».

Содержание беседы с президентом данцигского сената Грейзером

15.5.39 г. источник имел беседу с президентом сената в Данциге Грейзером, который сделал следующие замечания:

«В ближайшие недели не ожидается никакой разрядки в польско-германских отношениях. Выступление Германии против Польши следует ожидать самое раннее в августе. В течение ближайших недель Германия постарается вогнать клин в англо-польские отношения. Лучшим средством для этого является данцигский вопрос. Данцигскую проблему мы должны выдвинуть на передний план настолько, чтобы создать в Лондоне такое впечатление, что германо-польский конфликт в первую очередь упирается в Данциг. Если англичане признают тезис о германском характере Данцига и согласятся на присоединение Данцига к империи, то, следовательно, изменят Варшаве в этом решающем пункте и можно будет считать, что в основном мы уже выиграли, и Польше можно будет предъявить остальные германские требования. Я уверен в том, что английское правительство, вопреки всем заявлениям8, не захочет осуществить польско-английский пакт о взаимопомощи перед лицом данцигского вопроса. Если же англичане будут колебаться в этом пункте, то вся польская система безопасности, несомненно, провалится, и тогда Польша будет готова к капитуляции.

Я считаю, что фюрер все же разрешит конфликт с Польшей даже и в том случае, когда иссякнут все мирные средства и выплывет необходимость военного вмешательства. Во всяком случае, для такого вмешательства фюрер выберет подходящий момент, т.е. наиболее благоприятный для Германии во внешнеполитическом отношении. В данный момент этого быть не может. В каком направлении будет развиваться внешнеполитическое положение дальше, сказать трудно.

Решающим для нас является в первую очередь тот факт, какова будет позиция Советского Союза. Германия хочет добиться того, чтобы в будущей европейской войне Россия была нейтральной. Поэтому в Берлине все мысли вращаются вокруг Москвы.

Один высокопоставленный СС-функционер, с которым я недавно встретился в Бреславле, рассказал мне вполне серьезно о том, что по поручению фюрера чешский генерал Сыровы беседовал в Москве со Сталиным и что Сталин при этом подробно изложил свое отношение к национал-социалистской Германии, а также свои цели и задачи в области внешней политики. Это, безусловно, выдумка. После моей информации состоялись русско-германские дружественные переговоры. Поводом к этому явился договор, заключенный между СССР и Чехословакией на поставку изделий заводов Шкода. Москва через своего представителя в Берлине запросила о том, является ли этот договор действительным после протектората над Богемией и Моравией9. Во время этих переговоров русский посол в Берлине высказался также о германо-русских отношениях. Когда через некоторое время со стороны Германии было сообщено, что Германия, несмотря на изменившиеся условия, выполнит заказы заводов Шкода, русский посол снова заговорил о русско-германских взаимоотношениях и на этот раз в неожиданно положительной форме осветил возможности развития русско-германских взаимоотношений. Эти факты вызвали оптимизм в авторитетных берлинских кругах в отношении поведения СССР в будущей войне. На сегодня в Берлине верят в повторение политики Рапалло. Я лично отношусь к этому скептически и мало верю в германо-русское соглашение.

В конце концов, большевики знают же, что в один прекрасный день и до них дойдет черед».

Содержание беседы на завтраке у болгарского посла в Варшаве

На завтраке 19 или 20 мая у болгарского посланника в Варшаве присутствовал германский посол Мольтке и секретарь польского министерства иностранных дел Арцишевский11. Последний имел на это согласие Бека.

Арцишевский заявил, что Бек проводит настоящую политику по принуждению и что сам он хотел бы пойти на соглашение с Германией в случае, если будет найдено такое решение, которое не приведет к капитуляции. По мнению Бека, война между Германией и Польшей является совершенной бессмыслицей. Значение, придаваемое Беком желанию не вызвать у Германии дурного расположения к Польше, характеризуется фактом той сдержанности, которую Польша проявляет по отношению к переговорам между Западом и Советским Союзом.

Бек ставит перед собой вопрос, почему Германия хочет получить именно Данциг, отказываясь от других германских территорий, как Южный Тироль и Эльзас.

На вопрос Арцишевского, почему Германия выбрала такой неблагоприятный момент для своего предложения Польше, Мольтке ответил, что предложение должно послужить делу умиротворения и что, по мнению Германии, вопрос времени не может иметь решающего значения. Мольтке заявил далее, что сейчас не имеется никаких предпосылок к переговорам. Виной этому является также и речь Бека, которая содержала слишком мало уступок.

Попытка Польши привлечь Японию к посредничеству в германо-польских переговорах

Начальник кабинета польского министерства иностранных дел Лубеньский запросил японского посла в Варшаве о том, не желает ли японское правительство посредничать между Польшей и Германией. Посол заявил, что современный момент он считает неподходящим, так как не знает, каким образом можно добиться переговоров между Риббентропом и Беком. Он заверил, однако, что японское правительство не отказывается от посреднической деятельности в пользу Польши.

Одновременно японский посол указал, что было бы правильней, если бы Польша прибегла к посредничеству Италии.

В целях обоснования этого совета японский посол заявил германскому послу: он, японский посол, получил сообщение из Рима, согласно которому Чиано 14.5. заявил польскому послу в Риме, что Италия в случае войны выступит на стороне Германии. Несмотря на это, она будет действовать в пользу Польши при возможном посредничестве между Германией и Польшей. Далее Чиано объяснил польскому послу, что Германия в любой момент сможет полностью уничтожить Польшу, так как французская и английская помощь не могут быть эффективными в силу существования германской линии Зигфрида.

В силу этого для итальянского правительства неясно, почему Польша домогалась английских гарантий вместо того, чтобы вести переговоры с готовой на соглашение Германией.

Германо-польские отношения

На основании разговоров, состоявшихся в Берлине в период с 15 по 19.5 с политическим директором министерства иностранных дел Вёрманом, с рядом других высших представителей этого министерства, а также с офицерами штаба воздушного министерства и министерства сухопутной армии, источник характеризует германо-польские отношения следующим образом:

«В настоящее время в Берлине ни в коем случае не хотят начинать переговоры с Польшей. Если с польской стороны будут сделаны какие-либо конкретные предложения, то в Берлине они будут встречены с большим неудовольствием. По отношению к Польше рассчитывают на успех применяемой в данное время тактики разрушения. Эти расчеты подкрепляются еще и полученными сведениями о все возрастающих экономических трудностях Польши, а также вышеупомянутым сообщением о готовности Польши начать переговоры. Поэтому в авторитетных берлинских кругах открыто говорят о том, что разрешение германо-польского конфликта возможно лишь на базе присоединения к Германии Данцига и коридора.

Имеются также слухи о том, что германские требования будут расширены, они захватят Познань и Верхнюю Силезию.

Возможен также и другой вариант разрешения германо-польского конфликта. Берлинские требования, как известно, никогда не рассматривались самим Берлином как к чему-либо обязывающие. Поэтому вполне возможно, что однажды сделанное германское предложение Польше и на сегодня будет рассматриваться как основа для переговоров. Подтверждением этого является умиротворяющая речь Геббельса в Кельне. Считается, что в связи с готовностью Польши согласиться на предложение Германии (несмотря на некоторую сдержанность со стороны последней), наступило некоторое улучшение взаимоотношений между Германией и Польшей.

Эти тезисы обосновываются ходом германо-итальянских переговоров в Милане. На основании полученной в Берлине информации эти переговоры ясно говорят за то, что Италия во что бы то ни стало хочет избежать войны. Германо-итальянское соглашение и результат миланских переговоров предоставляют для Италии возможность широкого влияния на германскую внешнюю политику, так что в Берлине этот факт рассматривают как удар по Германии. В министерстве иностранных дел утверждают даже, что Гитлер в связи с увеличенными возможностями влияния Муссолини на политику Германии сделал, якобы, выговор Риббентропу. Во всяком случае, германо-итальянское соглашение, формулировка которого является ярким доказательством того недоверия, которое господствует между Берлином и Римом, является для германо-польских взаимоотношений запоздавшим моментом.

Другим фактором, который тормозит агрессивные намерения Германии в отношении Польши, является Советский Союз. По мнению берлинских авторитетных кругов, вопрос поведения Советского Союза является в настоящее время самым важным вопросом. В Берлине предпринимаются серьезные шаги к тому, чтобы обеспечить нейтралитет Советского Союза. Тайный советник Шнурре, один из экономистов-экспертов министерства иностранных дел, едет в ближайшее время в Москву для ведения экономических переговоров. Германский посол в Москве граф фон Шуленбург, который срочно был вызван к Риббентропу, возвратился в Москву с поручением подготовить сближение между Германией и Советским Союзом» (Содержание указаний, данных Шуленбургу, источник получить не мог, но в ближайшее время надеется узнать подробности этой инструкции).

Далее источник сообщает следующее: «В имперском воздушном министерстве твердо уверены в том, что Германия в ближайшее время начнет войну. Относительно срока и концепции мнения расходятся. Мировой войны, как там заявляют, они не хотят, но фюрер подыщет определенный момент.

Также воинственно настроен и высший офицерский корпус военного министерства. Там заявляют, что Германия во что бы то ни стало должна как можно скорей создать ясную обстановку на Востоке, чтобы освободить себе руки для продолжительной войны с Англией.

При этом ссылаются на высказывания Гитлера, который «лично обозлен на Польшу». Этому воинственному настроению в обоих вышеупомянутых министерствах способствовала также речь Гитлера, произнесенная перед молодыми офицерами. В этой речи он также исходил из неизбежности войны и призывал офицеров уже сегодня быть готовыми принести свою жизнь в жертву историческому делу».

Далее источник отмечает:

«1. Во всей восточной Германии происходят перемещения войск в направлении восточной границы. Пограничное население очень обеспокоено этими перемещениями.

Уже в настоящий момент отмечаются многочисленные случаи переселения во внутрь страны. В Берлине все, кроме высших чиновников и офицерства, заняты ежедневной заботой обеспечения себя продовольствием.

2. В противовес распространенному в Польше мнению о том, что главным виновником в обострении германских внешнеполитических событий является Риббентроп, здесь подчеркивают, что только Гитлер определяет эту внешнюю политику, проводимую Риббентропом. Риббентроп своими грубыми и резкими выступлениями, а также вследствие отсутствия какого-либо чувства меры способен в своих переговорах с послами и посланниками делать и без того трудно перевариваемые германские требования еще менее перевариваемыми. Доказательством этому являются разговоры его с Липским в марте и апреле этого года, вот потому-то его и считают в кругах иностранных дипломатов вдохновителем обострения германской внешней политики.

3. Присланный сюда всего лишь несколько недель назад помощник воздушного атташе, лейтенант Тиль, 13 и 14 мая был в новом польском районе военной промышленности и при этом находился под наблюдением польских властей. Там он фотографировал объекты. Польские власти отобрали у него фотопленку, географическую карту с нанесенными на нее военными предприятиями и записную книжку с соответствующими чертежами».

Мольтке сделал по этому поводу запрос в Берлин о своем поведении в связи с указанным случаем.

Верно: Зам. начальника 1 отдела 5 управления РККА

военный инженер 1 ранга (ПАНФИЛОВ)

Указана рассылка: Сталину, Молотову, Ворошилову, Берия, Мехлис, Шапошникову.

ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 9157. Д. 2. Л.350—360. Машинопись. Заверенная копия.

[Рихард Зорге]

http://www.alexanderyakovlev.org/fon...es-doc/1002215
ВОЕННАЯ РАЗВЕДКА ИНФОРМИРУЕТ
Раздел 8. ДОКУМЕНТЫ И ПИСЬМА
Документ №8.15

04.06.1939

Начальнику 5 управления РККА

Дорогой директор!

К сожалению, в связи с моей болезнью в последние дни я лично смогу Вам доложить очень немногое и кратко.

Основным вопросом здесь, нам кажется, является задача распространения антикоминтерновского пакта на другие страны, т.е. практически также на Англию и Францию.

Из последних информаций немецкого посла совершенно ясно, что японцы не будут себя так безусловно связывать, как Германия и Италия, однако в своей политике на Дальнем Востоке они будут держать равнение на более тесную связь с Италией и Германией.

Из всех переговоров, которые ведутся между Берлином и Токио и др. группами, ясно, что вопрос войны против СССР, который вначале при заключении всеобщего коминтерновского пакта был весьма актуальным, сейчас значительно отступил на задний план. <...>

Следовательно, версия о военной сделке против СССР на ближайшее будущее заслуживает мало доверия. Тем не менее надо сказать, что различные столкновения больших масштабов могут иметь место в любое время, т. к. самостоятельность Квантунской армии возросла, а также выросла ее склонность устраивать шумиху.

В течение нескольких последних месяцев должна решиться судьба Польши. Тогда, конечно, после разгрома Польши германской армией всплывут новые, непредвиденные, необозримые возможности развития, которые могут оказать определенное влияние на действия Японии.

Организационное

К сожалению, необходимо Вам сообщить о растущих трудностях продолжения работы для меня.

Первой причиной этому является значительное увеличение, а так[же] пространственное переполнение помещения германского посольства. Почти всюду здесь новые люди, не имеющие личного общения со мной, с которыми только постепенно, через много лет можно будет снова наладить связь. Дальше, здесь частично люди т. н. «нового слоя», т. е. из наци-кружков, которые практически являются бесплодными, не знающими, а следовательно, ничего не имеют.

И, в-третьих, нужда в помещении для посольства, а также аппарата ВАТ такова, что я для себя прежде на месте проводимой работы, учебной и особенно художественной съемки, не могу найти никакого места. Из месяца в месяц становится тяжелее составлять почту, и с июля месяца не вижу никакой возможности найти какое-либо место, где бы мог продолжать работу последних лет.

Вы должны понять одно: из помещений аппарата посольства и ВАТ возможность взять что-либо с собой при здешних жилищных и охранных условиях почти исключается совсем. При здешних условиях даже лучший мой друг не решится выдать из аппарата посольства и ВАТ простого куска бумаги. Для этого здесь слишком трудные общие полицейские и охранные условия. <...>

У меня такое впечатление, что лучший период моей работы здесь на месте уже прошел совсем или, по крайней мере, на долгое время.

Пока не будет иметь места новая ориентация или полная реорганизация, ничего добиться нельзя будет. Вернейшим я считаю — новые начинания с новыми силами.

Мы же постепенно становимся использованными, ненужными в отношении наблюдательных учреждений и важных лиц.

Фрицу в его работе пока везет. Связь и его легализация очень хороши. Однако и здесь я могу повторить мою старую просьбу еще раз: посылайте новых людей, по меньшей мере, в качестве помощников, которые после смогут служить заменой. Это же не дело, что практически всю работу ведут я и Фриц. Мы должны были много лет тому назад получить помощь, которая бы потом развилась в смену и привлекла бы новых помощников. Не забывайте, что я уже 8 лет здесь живу и 9 на Дальнем Востоке, с очень непродолжительным пребыванием дома. Тяжелый несчастный случай год тому назад я преодолел, тем не менее девять лет вне <...> дают себя чувствовать все больше и больше.

Пожалуйста, передайте Кате привет от меня. Я очень сожалею, что так долго обнадеживаю ее своим приездом. Однако ответственность за это, дорогой директор, несете Вы сами.

Мы есть и остаемся Ваши старые, верные и послушные сотрудники.

Тысячу приветов всем вам, там дома.

Имеется справка 5 Управления: «Генерал Проскуров И. И. приказал: Основательно продумать, как компенсировать отзыв Рамзая. Составить телеграмму и письмо Рамзаю с извинениями за задержку с заменой и изложением причин, по которым ему необходимо еще поработать в Токио. Рамзаю и другим членам его организации выдать единовременную денежную премию».

Опубликовано: Дело Рихарда Зорге: Неизвестные документы / Публ., вступ. ст. и комм. А.Г. Фесюна. СПб.; М.: Летний сад, 2000. С. 48—49.

[Граф фон дер Шуленбург]

http://www.aroundspb.ru/variety/docs...akt.php#nazad3
Москва, 5 июня 1939 г.

Дорогой господин фон Вейцзекер!

Разрешите мне поблагодарить Вас за Ваше любезное и очень интересное письмо от 27 того месяца 10.

Ясно, что Япония не хотела бы видеть и малейшего согласия между нами и Советским Союзом. Чем меньше становится наше давление на западные границы России, тем увереннее будет чувствовать себя Советский Союз в Восточной Азии. Итальянцы, действительно, должны приветствовать германо-русское соглашение, они сами всегда избегали столкновений с Москвой; и германское государство может занять более твердую позицию по отношению к Франции, если Советский Союз будет держать на прицеле Польшу, уменьшая давление на нашу восточную границу. Если итальянцы, тем не менее, “очаровательно сдержанны”, причина, возможно, лежит в том, что в рамках Оси они недовольны усилением влияния Германии за счет улучшения германо-советских отношений, результатом чего является автоматическое укрепление |нашей власти.

Мне показалось, что в Берлине создалось впечатление, что господин Молотов в беседе со мною отклонил германо-советское урегулирование. Я еще раз перечитал все свои телеграммы и сравнил их со своим письмом к Вам и с моим меморандумом. Я не могу понять, что привело Берлин к подобному выводу. На самом деле фактом является то, что господин Молотов почти что призывал нас к политическому диалогу. Наше предложение о проведении только экономических переговоров не удовлетворило его. Конечно, была и есть опасность того, что советское правительство использует германские предложения для давления на англичан и французов. Господин Молотов как-то в своей речи тактически использовал наше предложение начать экономические переговоры. Поэтому осторожность с нашей стороны была и остается необходимой, но мне кажется очевидным, что дверь не захлопнута и что путь для дальнейших переговоров открыт.

Мы слышали и читали с очень большим интересом о Вашей беседе с господином Астаховым. Совершенно случайно через несколько дней после отправления Вам моего последнего письма мне представился случай снова поговорить с господином Потемкиным о советско-германских отношениях. Я сказал ему, что я постоянно думаю о поисках позитивных шагов, которые следует предпринять для реализации предложений Молотова. Трений и спорных вопросов между Германией и Советским Союзом нет. Мы не должны решать вопросы о пограничных столкновениях или спорах. Мы ничего не просим у Советского Союза, а Советский Союз — у нас. Я спросил господина Потемкина, с которым — частным образом — я могу говорить более откровенно, может ли он сказать мне что-нибудь об имевшихся у Молотова идеях. Господин Потемкин ответил отрицательно к сожалению, он ничего не мог добавить к заявлению Молотова, который говорил от имени советского правительства.

Мне интересно, поможет ли в этом деле Ваша беседа с Астаховым. Господин Типпельскирх, по-моему, был прав, когда обратил внимание на тот факт, что благодаря нашим пактам о ненападении с прибалтийскими государствами Россия получила от нас бесплатно большую безопасность, как бы являющуюся первым политическим взносом Германии.

Мне бы хотелось обратить внимание на тот факт, что господин Молотов упомянул в своей речи три условия, которые должны быть реализованы для создания аигло-французско-советского блока. Ни в одном из этих трех пунктов не указано, что требования Советского Союза относятся только к Европе. Дальний Восток не назван, но, будьте уверены, он также и не исключен. Насколько мне известно, однако, Великобритания хочет принять на себя новые обязательства только в Европе. Если будут даны гарантии прибалтийским государствам, это может принести к новым противоречиям. Советы нам не доверяют, по они также не слишком доверяют демократическим державам. Недоверие возникает здесь очень легко, и после того, как оно возникло, преодолеть его можно только с очень большим трудом.

Примечательно, что Молотов, говоря об отношениях с Англией, не упомянул о приглашениях, сделанных британским правительством Микояну, а недавно еще и Ворошилову, во след визиту господина Хадсона в Москву.

Мне стало известно из в общем достоверного источника, что господин Потемкин был срочно послан в Анкару для предотвращения подписания Турцией договора с англичанами. Господин Потемкин предотвратил подписание договора, но не “декларации”. Советское правительство заявило, что в принципе оно не против англо-турецкого соглашения, но при этом отметило, что считает важным, чтобы Турция не забегала вперед, а действовала в то же время и тем же путем, что и Советский Союз.

Последние пограничные столкновения на монголо-маньчжурской границе, кажется, довольно серьезны. Согласно японским сообщениям, “монголы” 11 28 мая использовали сто самолетов, сорок два из которых, по заявлению японцев, были сбиты. Они заявляют, что ранее сбили семнадцать самолетов. Я думаю, что за эти серьезные инциденты ответственен Советский Союз. Он предоставляет помощь Китаю; он удерживает японцев от перебросок их очень сильных воинских контингентов из Маньчжурии в Китай.

С самыми теплыми пожеланиями Вам остаюсь, мой дорогой господин фон Вейцзекер,

глубоко уважающий Вас

Шуленбург

Хайль Гитлер!

[История.RU]

http://www.istorya.ru/book/ww2/52.php

Мюнхенский сговор был кульминацией провокационной политики Англии и Франции, за которыми стояло правительство США, политики поощрения фашистских агрессоров, подталкивания Германии и Японии к войне против Советского Союза. «Антисоветская направленность гитлеровской политики, — говорил Л. И. Брежнев 8 мая 1965 г., — активно поддерживалась реакционными кругами Запада... Они бросали под ноги Гитлеру новые и новые жертвы, лелея надежду, что он двинет свои полчища на Восток, против страны социализма. Сговор в Мюнхене, выдавший фашистской Германии Чехословакию, был наиболее позорным проявлением этого коварного замысла империалистов»1.

Санкционировав расчленение Чехословакии, мюнхенское соглашение не устранило острых империалистических противоречий, которые существовали между Германией, Италией и Японией, с одной стороны, Англией, Францией и США — с другой. Экономика фашистских государств, хотя и испытывала определенные финансовые трудности и недостатки в обеспечении сырьем, быстро развивалась по пути милитаризации. По темпам роста вооружений Германия обогнала США, Англию и Францию. Продолжалась политическая и экономическая экспансия агрессивных государств. Это вело к новому обострению обстановки в Европе и на Дальнем Востоке. По расчетам правящих кругов Англии и Франции, мюнхенское соглашение, заключенное за спиной СССР и против СССР, должно было подставить его под удар Германии. Печать западных стран подняла шумиху о мнимой военной слабости Страны Советов. Все больше подробностей сообщалось о гитлеровских агрессивных планах в отношении Советской Украины. На дальневосточных рубежах СССР не прекращались пограничные инциденты, организованные японской военщиной.

Правительства Англии и Франции не хотели сотрудничества с Советг ским Союзом. Они стремились достичь соглашения с агрессивными государствами — Германией, Италией и Японией, чтобы, направив их захватнические устремления на Восток, разом решить все противоречия, возникающие между империалистическими странами, за счет СССР.

Мюнхенское соглашение предусматривало отторжение Германией от Чехословакии Судетской области и всех районов, в которых, по оценке

1 Л. И. Б р е ж н е в. Ленинским курсом. Речи и статьи. Т. I. M., 1970, стр. 122. А вторая мировая война 1939—1945, т.2

гитлеровцев, преобладало немецкое население. В других пограничных районах предусматривалось проведение плебисцита. Фактически немецкие войска 1 октября 1938 г. захватили и те районы, где намечался плебисцит. Под давлением Германии чехословацкое правительство 7 октября 1938 г. признало автономию Словакии, а 8 октября было вынесено решение о предоставлении автономии Закарпатской Украине. Еще раньше, 1 октября, Польша предъявила Чехословакии ультимативные требования, поддержанные гитлеровцами, о передаче Польше Тешинской области. 2 ноября состоялся так называемый Венский арбитраж, согласно которому Венгрия получила южные районы Словакии и Закарпатской Украины с населением более 1 млн. человек. Это было новое явное нарушение территориальной целостности Чехословакии, совершенное при молчаливом согласии Англии и Франции и вопреки даже подписанному ими мюнхенскому соглашению.

Однако ущерб, причиненный этим соглашением, отнюдь не исчерпывался нарушением территориальной целостности Чехословакии. Страна теряла около половины всех производственных мощностей, в том числе более 80 процентов энергетических ресурсов, 25 процентов мощностей тяжелой промышленности, 50 процентов мощностей легкой промышленности и т. д. *. Новыми границами были перерезаны и нарушены важнейшие транспортные артерии страны. Мюнхенский сговор означал такое усиление экономико-политических и военно-стратегических позиций фашистского блока, которое создавало прямую угрозу всей Европе.

11 октября 1938 г. Гитлер дал указание Риббентропу выработать план дальнейшей политической изоляции Чехословакии 2. Во время визита в Германию нового министра иностранных дел Чехословакии Хвалковско-го в октябре 1938 г. Гитлер заявил, что он сохранит Чехословакию, если она поймет, что безоговорочно принадлежит к германской сфере и что единственной гарантией ее существования является немецкая гарантия. Хвалковский раболепно обещал повернуть всю политику Чехословакии «на 180 градусов» — в пользу сотрудничества с Германией, что, «конечно, означает конец союзу Москва — Прага — Париж». В экономической области, по его словам, «Чехословакия также хочет полностью включиться в германскую систему» 3.

В соответствии с гитлеровскими планами чехословацкая экономика все больше включалась в сферу германских экономических интересов. В ноябре 1938 г. в Берлине был подписан германо-чехословацкий протокол о сооружении канала Дунай — Одер, а также германо-чехословацкое соглашение о строительстве немецкой экстерриториальной автострады Вроцлав (Бреслау) — Брно — Вена, проходящей через территорию Чехословакии. Германские монополии интенсивно поглощали чешские предприятия. На грабительской основе велась и торговля. Уже в последнем квартале 1938 г. Чехословакия имела пассивный торговый баланс с Германией в размере 15 млн. крон 4. Все это подрывало экономику Чехословакии и ставило в зависимость от Германии и ее рынка.

Правительства Англии, Франции и США знали о растущем влиянии фашистской Германии в Чехословакии. Министр иностранных дел Англии Галифакс, сделав на заседании правительства 26 октября 1938 г. краткий обзор политического положения в Чехословакии, выразил лишь надежду, что «Германия будет вести себя разумно» 5. Сославшись на неосведомлен-

1 В. Поляков. Англия и мюнхенский сговор. М., 1960, стр. 280.

2 Документы и материалы кануна второй мировой войны, т. I, стр. 326.

3 Akten zur deutschen auswartigen Politik 1918—1945 (далее — ADAP). Serie D. Bd. IV. Baden-Baden, 1951, S. 58—59, 65—67.

4 АВП, ф. 138a, on. 19, n. 33, д. 4, л. 46. 6 PRO. Cab., 23/96, p. 44—45.

ность в конкретных вопросах, он заявил, что, по его мнению, «Чехословакия может достичь более благоприятных результатов путем непосредственных переговоров с Германией, чем взывая к нашей помощи» 1. Это было как раз то, что и требовалось фашистской Германии. 21 октября 1938 г. Гитлер и Кейтель подписали директиву, предусматривавшую «быструю оккупацию Чехии и изоляцию Словакии» 2= Правительство фашистской Германии, учитывая капитулянтскую позицию чехословацкого правительства и западных держав, поняло, что вторжение германских войск не встретит большого сопротивления со стороны чехов.

17 декабря 1938 г. Кейтель разослал дополнение к директиве фюрера от 21 октября, в котором планировалось осуществить всю операцию по захвату Чехии силами вермахта мирного времени 3.

Расколотая, лишенная пограничных укреплений и экономически обескровленная, страна оказалась беззащитной перед угрозой дальнейших агрессивных акций немецко-фашистских захватчиков.

Советский Союз вновь стремился помочь чехословацкому народу. Учитывая, что по мюнхенскому соглашению оставшейся части Чехословакии предоставлялись гарантии от неспровоцированной агрессии, Советское правительство по собственной инициативе 9 октября 1938 г. запросило чехословацкое правительство, желает ли оно получить гарантии новых границ и независимости со стороны СССР. Реакционные правящие круги Чехословакии и на этот раз не приняли дружественной помощи Советского Союза, сославшись на то, что данный вопрос может быть решен только державами — участницами мюнхенского договора 4.

Не приостанавливая акций прямой и косвенной агрессии против Чехословакии, гитлеровская Германия начала подготовку оккупации Польши — своего союзника по расчленению чешского государства. 24 октября 1938 г. Риббентроп передал польскому послу в Берлине Липскому предложения по «урегулированию» германо-польских спорных вопросов: «воссоединение» Гданьска (Данцига) с рейхом, строительство немцами экстерриториальных авто- и железной дорог через Поморье, продление на 25 лет польско-германского соглашения 1934 г, о ненападении и гарантии Германией польско-германских границ5. Кроме того, предлагалось проводить «общую политику в отношении России на базе антикоминтерновского пакта» 6. Это предложение не было случайным? все предвоенные годы Польша совместное наиболее агрессивными силами империализма проводила антисоветскую политику. Однако на этот раз (когда были непосредственно затронуты жизненные интересы Польши) правительство отклонило германские требования. «По внутриполитическим соображениям, — сообщил польский посол Риббентропу 19 ноября 1938 г.,— министру иностранных дел Беку трудно согласиться на включение Данцига в рейх» 7.

Желая укрепить свои позиции, польское правительство сделало попытку опереться на поддержку Советского правительства. 31 октября 1938 г. нарком иностранных дел подтвердил в беседе с польским послом, что пакт о ненападении между СССР и Польшей «сохраняет полностью свою силу» 8„.27 ноября 1938 г. было опубликовано сообщение ТАСС, в котором подчеркивалось, что в основе отношений между СССР и Польшей

1 PRO. Cab., 23/96, p. 45.

2 ADAP. Serie D, Bd. IV, S. 90.

3 I b i d., S. 163—164.

4 Архив МО, ф. 1, on. 2083, д. 42, л. 483.

5 Dokumente zur Vorgeschichte des Krieges. Berlin, 1939, S, 179.

6 СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны, стр. 63.

7 Dokumente zur Vorgeschichte des Krieges, S. 180.

8 АВП, ф. 05, on. 18, n. 138, д. 6, л. 188.

остаются «все существующие договоры» 1. В противовес искренней позиции Советского Союза польские правящие круги продолжали вести двойную игру, заверяя Германию и Японию в неизменности своей антисоветской политики 2.

Учитывая некоторый поворот в советско-польских отношениях, правительство фашистской Германии временно сняло свои требования к Польше, сконцентрировав основное внимание на подготовке к полному захвату Чехословакии и укреплении германских позиций в странах Дунайского бассейна и на Балканах. Одновременно гитлеровцы начали переговоры о заключении военно-политического союза с Италией и Японией.

13 октября 1938 г. временный поверенный в делах США во Франции Вильсон писал в госдепартамент, что «между недавними событиями в Европе и изменением отношения японцев существует явная связь. Создалось впечатление, что в сентябре позиция японцев на Дальнем Востоке и позиция немцев в Центральной Европе были скоординированы» 3. В октябре 1938 г. Япония предприняла новое наступление в Южном Китае и захватила Кантон. В ноябре японское правительство сообщило о создании «нового порядка», который обеспечит длительный мир и стабильность в Восточной Азии 4.

После сговора в Мюнхене значительно возросла агрессивность фашистской Италии. 14 ноября 1938 г. министр иностранных дел Чиано в письме итальянскому послу в Лондоне Гранди впервые откровенно сообщил о колониальных претензиях Италии к Франции как о вопросах практической политики 5.

30 ноября во время внешнеполитических дебатов в итальянском парламенте была устроена антифранцузская демонстрация, сопровождавшаяся возгласами: «Тунис! Корсика! Савойя!» Эти территориальные требования к Франции были немедленно подхвачены итальянской печатью. 17 декабря Италия официально информировала французское министерство иностранных дел о денонсации франко-итальянского соглашения от 7 января 1935 г., по которому Франция, пытаясь предотвратить итало-германское сближение и сгладить свои противоречия с Италией, сделала ей ряд уступок в африканских колониях 6. Одновременно разрабатывались основы взаимодействия итало-германских вооруженных сил. 26 ноября 1938 г. германский генеральный штаб представил свои соображения относительно характера будущих операций. Они предусматривали «разделение особых задач и театров военных действий для каждого государства, в рамках которых оно самостоятельно осуществляет операции». Но и Германия, и Италия были едины в том, чтобы «в первую очередь разгромить Францию» 7.

Правительства же Англии и Франции продолжали свою политику «невмешательства», а на деле фактически потворствовали фашистской агрессии. После подписания англо-германской декларации английское правительство стремилось расширить основы сотрудничества между Англией и Германией в рамках так называемого «общего урегулирования». Оно не только встало на путь признания за Германией ее особых политических интересов в странах Восточной и Юго-Восточной Европы 8, но и предпола-

1 СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны, стр. 96—97.

2 Там же, стр. 97, 104, 171.

3 FRUS. 1938, vol. Ill, p. 319.

4 Международные отношения на Дальнем Востоке (1870—1945). М., 1951, стр. 471.

5 Ciano's Diplomatic Papers. London, 1948, p. 249—251.

6 Schulthess' Europaischer Geschichtskalender, 1938. Miinchen, 1939, S. 445.

7 ADAP. Serie D, Bd. IV, S. 464—465.

8 Министр иностранных дел Англии Галифакс писал своему послу в Париже Фиппсу, что «впредь мы должны считаться с германским превосходством в Центральной Европе» (DBFP. Third series, vol. Ill, p. 282).

гало сделать ряд уступок Германии в области экономики и в колониальном вопросе.

Германский посол в Лондоне Дирксен писал 15 октября 1938 г., что в английском парламенте и прессе «по собственной инициативе» признаются колониальные претензии Германии *. Английские империалисты с легким сердцем готовы были идти на подобные уступки, так как намеревались расплачиваться с Гитлером колониальными владениями прежде всего третьих стран (частью Бельгийского Конго, португальской Анголой, французским Камеруном) 2.

Во второй половине октября 1938 г. Англия начала переговоры с Германией по экономическим вопросам. 18 октября главный экономический советник английского правительства Лейт-Росс в секретной беседе с руководителем германской экономической делегации в Лондоне Рютером выдвинул предложение о широком экономическом сотрудничестве между Англией, Германией, Францией и Италией3. 6 ноября заведующий экономическим отделом Форин офис Эштон-Гуэткин предложил представителю рейхсбанка Винке рассмотреть вопрос о предоставлении Германии крупных кредитов, а также о заключении между объединениями промышленников обеих стран соглашения о ценах и рынках4. 28 января 1939 г. такое соглашение о разграничении сфер интересов и единых ценах на уголь на рынках третьих стран было подписано между угольными компаниями Англии и Германии 5.

В середине декабря 1938 г. президент рейхсбанка Шахт посетил Англию. В беседах с управляющим английским банком Норманом, министром торговли Стэнли, главным экономическим советником правительства Лейт-Россом и другими представителями английской экономики он выяснил, что Англия готова пойти еще дальше по пути экономического сотрудничества с Германией6. С премьер-министром Англии Чемберленом Шахт обсуждал возможность сотрудничества германского и английского капитала в Китае7, а также установления более тесных контактов в области экономики и торговли.

Губительную антинациональную политику сближения с гитлеровской Германией продолжало и правительство Франции. Это сопровождалось, по сообщению английских дипломатов, «чисткой авгиевых конюшен на Кэ д'Орсе», то есть устранением «высших чиновников во французском МИД» только за то, что они «антинацисты» 8. 13 октября французский посол в Берлине Франсуа-Понсэ в беседе со статс-секретарем германского МИД Вейцзекером прозондировал почву о возможности визита в Париж министра иностранных дел Германии Риббентропа для решения вопроса о заключении между Германией и Францией пакта о ненападении, соглашений о консультациях и по финансовым вопросам 9.

Во время беседы с Гитлером 18 октября 1938 г. Франсуа-Понсэ вновь выдвинул ряд предложений, которые, по его мнению, могли бы послужить основой соглашения между Германией и Францией10. Гитлер, по словам посла, «выразил готовность к поиску путей и средств улучшения существующего положения и реализации возможностей, которые содержит в

1 ADAP. Serie D, Bd. IV, S. 269—270.

2 СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны, стр. 51, 62.

3 ADAP. Serie D, Bd. IV, S. 274.

4 I bid., S. 280—281. B I b i d., S. 343. «Ibid., S. 304.

5 PRO. Cab., 23/96, p. 439. 8 PRO. F. O., 800/311, p. 102. 8 ADAP. Serie D, Bd. IV, S. 382. 10 I b i d., S. 386.

себе мюнхенское соглашение, для умиротворения и сближения двух стран» 1.

6 декабря 1938 г. во время визита Риббентропа в Париж была подписана франко-германская декларация. Она явилась политическим соглашением, своего рода пактом о ненападении, перечеркнувшим, по существу, советско-французский договор о взаимной помощи 1935 г., к которому французское правительство после Мюнхена относилось, по словам наркома иностранных дел СССР, как к документу фактически недействительному 2.

По замыслу правящих кругов Франции эта декларация должна была обеспечить безопасность Франции, предоставив Германии свободу действий в Восточной Европе. «Подписание документа в Париже было умным шагом со стороны Риббентропа... —говорилось в материалах, представленных внешнеполитическому комитету английского правительства, — чтобы прикрыть тыл Германии и дать ей свободу рук на Востоке » 3. Характеризуя позицию Англии по этому вопросу, полпред СССР во Франции писал 27 декабря 1938 г.: «Чемберлен «от всей души» благословил французов на этот шаг, как всецело укладывающийся в его мюнхенскую схему «умиротворения Европы» 4.

После Мюнхена английское правительство поставило своей целью улучшить отношения с Италией, которая, по словам Чемберлена, являлась «тем концом оси, где легче произвести впечатление» в. 26 октября 1938 г. английское правительство обсудило вопрос о необходимости ввода в действие англо-итальянского соглашения 6, подписанного 16 апреля того же года, которое оно охарактеризовало как «пакт мира», заключенный между двумя морскими странами. 16 ноября англо-итальянское соглашение вступило в силу, и в тот же день английский посол в Риме лорд Перт представил министру иностранных дел Италии Чиано новые верительные грамоты на имя «короля Италии и императора Эфиопии» 7; тем самым Англия официально признала захват Эфиопии Италией.

28 ноября 1938 г. в печати было опубликовано сообщение о предстоящем визите Чемберлена и Галифакса в Рим. Во время переговоров, состоявшихся 11—14 января 1939 г., много внимания было уделено обсуждению испанского вопроса. Пребывание Чемберлена в Риме фактически предрешило судьбу республиканской Испании. Сговор с Муссолини позволил английскому правительству оказать сильный нажим на Францию, чтобы признание фашистского режима в Испании произошло «без ненужной задержки» 8. 27 февраля правительства Англии и Франции официально признали франкистский режим в Испании.

В ходе бесед Чемберлена и Муссолини обсуждались другие важные проблемы, касающиеся судеб стран Восточной Европы, в частности вопросы о предоставлении гарантий Чехословакии и будущем направлении германской агрессии.

Подводя итоги визиту Чемберлена, полпред СССР в Италии писал, что основной концепцией английского премьер-министра, а также французского министра иностранных дел является направление агрессии оси Рим — Берлин на Восток. «Для этой цели, — отмечал он, — необходимо

1 Le Livre Jaune Francais. Documents diplomatiques, 1938—1939. Paris, 1939, p. 23.

2 СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны, стр. 105.

3 PRO. Cab., 27/627, p. 178.

4 СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны, стр. 137.

5 К. F e i 1 i n g. The Life of Neville Chamberlain. London, 1946, p. 389. « PRO. Cab., 23/96, p. 46.

7 Schulthess' Europaischer Geschichtskalender, 1938, S. 437.

** PRO. Cab., 23/97, p. 262.

(по мнению правящих кругов Англии и Франции. — Ред.) сделать уступки на Западе, добиться временного удовлетворения притязания оси и таким путем изменить направление ее агрессии. Мне кажется, что основной целью визита Чемберлена и был зондаж Муссолини относительно подобной перспективы» 1.

Прежде чем перейти к новым актам агрессии, фашистские государства предприняли шаги к дальнейшей консолидации своих сил путем заключения военно-политического союза. Переговоры Германии, Италии и Японии начались по инициативе германского правительства еще летом 1938 г. Во время мюнхенской конференции Риббентроп вручил министру иностранных дел Италии Чиано немецкий проект тройственного пакта 2.

Обострение итало-французских противоречий в конце 1938 г. и англо-французская политика попустительства агрессии ускорили принятие правительством Италии предложения гитлеровской Германии о подписании военного пакта трех держав. Выражая свое согласие, Чиано писал Риббентропу 2 января 1939 г., что необходимо лишь представить перед мировой общественностью этот военный союз как «пакт мира» 3. Между Германией, Италией и Японией уже была достигнута договоренность — подписать пакт 28 января 1939 г. в торжественной обстановке в Берлине *. Однако в начале января японское правительство ушло в отставку. Новый кабинет, возглавляемый Хиранумой, под разными предлогами оттягивал ответ, касающийся заключения тройственного пакта, поскольку в стране разгорелась острая борьба по вопросу о направлении агрессии. Только в апреле 1939 г. японское правительство известило правительства Германии и Италии о том, что согласно подписать пакт, направленный против СССР, но не считает возможным заключать соглашение, направленное одновременно также против Англии, Франции и США 5. Такая позиция Японии не устраивала Германию и Италию, которые добивались заключения тройственного союза, направленного не только против СССР, но и против западных держав. Поэтому Германия и Италия отклонили японские предложения об ограниченном действии договора.

Одновременно с переговорами о заключении тройственного пакта правительства Германии и Италии предприняли шаги по вовлечению новых стран в сферу своего влияния. Этому способствовало усиление экономического влияния Германии и Италии в странах Восточной и Юго-Восточной Европы, а также то, что со стороны Англии и Франции не было никаких серьезных попыток противостоять германской экспансии в Юго-Восточной Европе.

Под воздействием немецкой дипломатии начался развал Балканской и Малой Антант. В феврале 1939 г. министры иностранных дел Румынии и Югославии заявили на конференции балканских стран: «Малая Антанта больше не существует», а «Балканская Антанта не должна ни при каких обстоятельствах стать орудием, направленным каким-либо образом против Германии» 6.

В Дунайском бассейне и на Балканах сталкивались интересы капиталистических держав, поэтому малым государствам Юго-Восточной Европы приходилось постоянно лавировать. Тем не менее в своей политике, писал нарком иностранных дел СССР, они постоянно скатывались «к позиции блока агрессоров» 7. Об этом свидетельствовали присоединение Венгрии

1 АВП, ф. 098, он. 22, п. 146, д. 4, л. 1,

2 Documents on International Affairs, 1939—1946. Vol. I. London, 1951, p. 145— 146.

3 ADAP. Serie D, Bd. IV, S. 476.

4 I b i d., S. 480.

5 M. T о s с a n o. Le Origini del patto d'acciaio. Firenze, 1948, p. 104, 125.

6 ADAP. Serie D, Bd. V, S. 335.

7 АВП, ф. 059, on. 1, n. 317, д. 3063, л. 40.

к «антикоминтерновскому пакту», рост влияния Германии и Италии на правительства Болгарии, Румынии, Албании и Югославии.

19 января 1939 г. министр иностранных дел Англии Галифакс представил внешнеполитическому комитету английского правительства меморандуму котором он обращал внимание на то, что Германия, судя по поступившим сообщениям, рассматривает вопрос о нападении на западные державы как предварительный шаг к последующей акции на Востоке *. Это было ударом для всей внешнеполитической концепции консерваторов, которые полагали, как свидетельствует заявление Галифакса на заседании правительства 25 января 1939 г., что «было бы более логичным и больше соответствовало бы принципам «Майн кампф», если бы нацисты сначала захватили ресурсы Восточной Европы» 2.

Английское правительство поспешило предпринять ряд дипломатических шагов, чтобы заручиться поддержкой Франции и США в случае войны с Германией 3. 6 февраля 1939 г. премьер-министр сделал заявление в палате общин, что Великобритания немедленно поддержит Францию, если возникнет угроза ее «жизненным интересам» 4. Это было несколько запоздалое ответное заявление английского правительства на аналогичное заявление Франции,сделанное в декабре 1938 г.5. Так началось становление англо-французской военной коалиции.

Вместе с тем английское правительство, продолжая свою линию, не могло игнорировать недовольство его внешней политикой со стороны тех, кто требовал заключения союза с СССР. Оно предприняло ряд маневров, чтобы создать видимость улучшения отношений с Советским Союзом. В январе 1939 г. после длительного перерыва был назначен новый английский посол в СССР Сидс, который в беседе с Литвиновым заявил о желательности обмена мнениями по международным вопросам в. Перестали появляться явно инспирированные Фориы офис статьи о предстоящей денонсации англо-советского торгового соглашения. Аналогичные шаги предприняло и французское правительство 7.

Оценивая эти политические акции Англии и Франции, нарком иностранных дел писал 4 февраля 1939 г. полпреду в Лондоне, что заявлению Сидса «не следует придавать никакого значения»; этим заявлением Чем-берлен намерен лишь «закрыть рот» оппозиции, требующей действительного сотрудничества с СССР8. Несмотря на тревожные вести из Германии, правительства Англии и Франции продолжали политику уступок агрессорам. Их эмиссары наряду с действиями, осуществляемыми по дипломатическим каналам, устанавливали личные контакты с руководителями фашистских государств. Так, в феврале 1939 г. Берлин посетил заведующий экономическим отделом Форин офис Эштон-Гуэткин, который был принят Риббентропом, Герингом, Функом и другими руководителями рейха 9. Активно готовились к визиту в Берлин английские министры Стэнли и Хадсон. В феврале 1939 г. с Риббентропом беседовал граф де Бринон, редактор французской газеты «Энформасьон», пытавшийся заручиться поддержкой Германии для урегулирования франко-итальянских разногласий 10.

1 PRO. Cab., 27/627, p. 176.

2 PRO. Cab., 23/97, p. 67.

3 DBFP. Third series, vol. IV, p. 4—7, 37—40, 47, 83—84.

4 I b i d., p. 90.

6 «Правда», 16 декабря 1938 г.

6 DBFP. Third series, vol. IV, p. 25.

7 СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны, стр. 670—671,

8 АВП, ф. Oil, on. 4, п. 26, д. 30, л. 11.

9 Отчет о беседах см.: DBFP. Third series, vol. IV, p. 597 — 608. i»

10 ADAP. Serie D, Bd. IV, S. 431 — 432.

По поручению Даладье и Боннэ французский финансист Бодуэн вел секретные переговоры в Риме с министром иностранных дел Италии Чиа-но о возможности новых французских уступок Италии в целях франко-итальянского «примирения» 1. Одновременно велись активные переговоры между промышленниками Англии, Франции и Германии. По инициативе французского правительства было решено создать «франко-германский экономический центр» для развития связей между этими странами 2. Предусматривалось, что французские и немецкие монополии создадут консорциум для эксплуатации французских колоний, строительства портов в Южной Америке, дорог и мостов на Балканах, разработки металлорудных месторождений в Марокко, Гвинее и других местах 3. 15 — 16 марта 1939 г. в Дюссельдорфе состоялась конференция представителей английских и германских союзов монополистов, на которой было достигнуто соглашение о разделе мировых рынков4.

Центральный Комитет ВКП(б) в Отчетном докладе XV111 съезду партии, сделанном И. В. Сталиным 10 марта 1939 г., дал четкий анализ международной обстановки, вскрыл истинные мотивы политики «невмешательства», проводимой правительствами Англии, Франции и США, как политики попустительства агрессии, политики натравливания захватчиков на Советский Союз и предупредил, что большая и опасная политическая игра, начатая сторонниками политики «невмешательства», может окончиться для них серьезным провалом5.

Обоснованность этой оценки подтвердилась всем последующим ходом событий.

После Мюнхена немецко-фашистская разведка забросила в Богемию и Моравию отряды «свободного корпуса» Генлейна, многочисленные группы диверсантов и террористов. Кроме того, под вывеской «центров германской культуры» там действовали нацистские агитаторы и пропагандисты во главе с заместителем Генлейна Кундтом.

Гитлеровцы установили тесный контакт с полуфашистской католической партией Словакии. Опираясь на эту партию и другие враждебные чехословацкому правительству элементы, гитлеровская разведка создала широкую сеть агентов, которые проникли в важнейшие звенья государственного аппарата Чехословакии. К весне 1939 г. разведывательные службы Германии подготовили условия, необходимые для реализации агрессивного плана немецких монополий в отношении Чехословацкой республики.

В марте 1939 г. гитлеровцы приступили к окончательной ликвидации чехословацкого государства. 14 марта по приказу из Берлина фашиствующие элементы провозгласили «самостоятельность» Словакии, а в Чехии и Моравии организовали ряд наглых провокаций. Готовясь к оккупации чешских районов, «немцы почти не предпринимали никаких мер по сохранению своих действий в тайне» 6. Естественно, что английское правительство было хорошо осведомлено об этих планах агрессора. 13 марта министерство иностранных дел Англии разослало своим дипломатическим представителям за границей меморандум, в котором указывалось, что при всех обстоятельствах английское правительство не будет проявлять инициативы для противодействия германской агрессии против Чехословакии 7.

1 G. С i a n о. The Ciano Diaries, 1939—1943. New York, 1946, p. 20—21.

2 ADAP. Serie D, Bd. IV, S. 435—436.

3 Ibid., S. 437.

4 FRUS. 1939, vol. I, p. 77—78.

6 XVIII съезд ВКП(б). Стенографический отчет, стр. 13—14.

6 Д. К и м х е. Несостоявшаяся битва. Перевод с английского. М., 1971, стр. 32.

7 DBFP. Third series, vol. IV, p. 240.

В ночь на 15 марта 1939 г. Гитлер, приняв в Берлине президента Чехословакии Гаху и министра иностранных дел Хвалковского, предъявил им ультиматум с требованием о недопущении всякого сопротивления вторжению германских войск. «...Гаха и Хвалковский незаконно и антиконституционно приняли ультиматум», а также «подписали договор, в котором заявляли, что передают судьбу чешского народа и страны в руки фюрера Германской империи» 1. 15 марта немецкие войска заняли Прагу.

Английские мюнхенцы с облегчением восприняли известие об оккупации Чехословакии. В тот же день Галифакс заявил французскому послу: Англия и Франция получили «компенсирующее преимущество», заключающееся в том, что «естественным способом» покончено с обязательством о предоставлении гарантии Чехословакии, бывшим «несколько тягостным» для правительств обеих стран2. Чемберлен публично заявил в палате общин, что Англия не может считать себя связанной обязательством о гарантии целостности Чехословакии, и сообщил, что его правительство предложило банку немедленно прекратить выплату английского послемюнхенского займа Чехословакии, а также отменило поездку министров Стэнли и Хадсона в Берлин3. Никакого осуждения гитлеризма, никакого протеста Чемберленом высказано не было. Наоборот, в своем выступлении в палате общин он утверждал, что Чехословакия прекратила свое существование «в результате внутреннего распада», и объявил о намерении английского правительства следовать прежней внешнеполитической линии, подчеркнув, что «никому не позволит сбить его с этого курса»4.

Такой же политики придерживалась и Франция. На заседании парламента 17 марта Даладье не только не произнес ни слова в осуждение германской агрессии, но потребовал чрезвычайных полномочий с целью подавления протеста оппозиционных сил, и в первую очередь компартии. «Большинство палаты, — сообщал в НКИД полпред СССР во Франции,— ответило на это требование громовой овацией в адрес Даладье. Более позорное зрелище трудно было себе представить... Лично я глубоко убежден, что диктатура будет использована скорее для подготовки нового Седана» 5.

Лишь Советское правительство ясно и четко заявило о своей позиции в связи с ликвидацией Чехословакии, квалифицировав действия Германии как «произвольные, насильственные, агрессивные». «Советское правительство, — говорилось в ноте от 18 марта 1939 г., — не может признать включение в состав Германской империи Чехии, а в той или иной форме также и Словакии правомерным и отвечающим общепризнанным нормам международного права и справедливости или принципу самоопределения народов»6.

Советский Союз был единственной страной, готовой оказать действенную помощь Чехословацкой республике до самого последнего момента ее трагедии. «Десять публичных и минимум четырнадцать частных заверений за шесть месяцев помимо нескольких предложений о переговорах между генеральными штабами поистине не могли оставить никаких сомнений у всякого, кто не желал намеренно быть глухим и слепым»7, — пишет анг-

1 Внешняя политика Чехословакии. 1918—1939, стр. 572—573.

2 DBFP. Third series, vol. IV, p. 273.

3 Parliamentary Debates. House of Commons. 1939. Vol. 345, col. 437, 438.

4 Ibid., col. 439, 440.

5 СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны, стр. 244. В сентябре 1870 г. в период франко-прусской войны под Седаном 100-тысячная французская армия во главе с императором сдалась в плен.

6 СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны, стр. 243. 1 Э. Ротштейн. Мюнхенский сговор, стр. 265.

лийский историк-марксист Э. Ротштейн, подводя итог усилиям, предпринятым СССР только в марте —сентябре 1938 г. по спасению Чехословакии.

Оценка мюнхенского диктата, данная Советским Союзом в 1938 — 1939 гг., была вновь подтверждена в договоре о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между СССР и Чехословацкой социалистической республикой, заключенном 6 мая 1970 г., в котором говорится, что «мюнхенское соглашение от 29 сентября 1938 года было достигнуто под угрозой агрессивной войны и применения силы против Чехословакии, представляло собой составную часть преступного заговора гитлеровской Германии против мира и грубое нарушение основных норм международного права и что поэтому оно является с самого начала недействительным со всеми вытекающими из этого последствиями»1.

В результате оккупации Чехословакии фашистская Германия захватила 1582 самолета, 501 зенитное орудие, 2175 пушек, 785 минометов, 43 876 пулеметов, 469 танков, свыше 1 млн. винтовок, 114 тыс. пистолетов, 1 млрд. патронов, 3 млн. снарядов и другие виды военной техники и снаряжения 2.

С военной точки зрения, писал позднее французский генерал А. Бофр, выигрыш Германии был огромным. Она не только лишила Францию сорока союзных чешских дивизий, но и сумела вооружить сорок немецких дивизий захваченным чешским оружием. Германия стала «господствовать на Дунае и нависла тенью над Балканами»3. Достаточно сказать, что только заводы Шкода с августа 1938 г. по сентябрь 1939 г. выпустили почти столько же продукции, сколько все английские военные заводы за тот же период4 .

22 марта 1939 г. гитлеровцы оккупировали порт Клайпеда (Мемель) и Клайпедскую область, навязав правительству Литвы соответствующий договор 5. Правительства Англии и Франции молчаливо согласились с этим фактом агрессии, хотя под Клайпедской конвенцией стояли их подписи6. Этот новый акт агрессии фашистской Германии дал ей важные стратегические позиции для разбоя в Прибалтике и на Балтийском море.

Укрепив положение на севере, Гитлер поспешил утвердиться в дунайской зоне. 23 марта Германия, давно подбиравшаяся к румынской нефти, навязала Румынии так называемый «хозяйственный договор». Фактически это было кабальное соглашение, которое ставило экономику страны под контроль Германии и наносило еще один удар по англо-французским позициям в Европе. По приложенному к соглашению секретному протоколу румынское правительство брало на себя обязательство всемерно форсировать добычу нефти и вывоз ее в Германию 7. Германский представитель Вольтат, подписавший договор, докладывал Герингу, что в результате «все страны Юго-Восточной Европы увидят, кто в действительности обладает господствующей, опирающейся на экономические факторы позицией на Дунае» 8.

Советский Союз, учитывая растущую угрозу странам Восточной и Юго-Восточной Европы со стороны фашистской Германии, предложил немедленно созвать конференцию заинтересованных государств (Велико-

1 «Правда», 7 мая 1970 г.

2 Dokumente der Deutschen Politik, 1939, Bd. VII, Teil I, S. 150.

3 A. Beaufre. Le drame de 1940. Paris, 1965, p. 110.

4 W. С h u г с h i 1 1. The Second World War. Vol. I. London, 1948, p. 302.

5 ADAP. Serie D, Bd. V, S. 440—441.

6 8 мая 1924 г. представители Франции, Великобритании, Италии и Японии подписали в Париже Клайпедскую (Мемельскую) конвенцию, разработанную комиссией Совета Лиги наций, согласно которой Клайпедская область признавалась составной частью Лптвы.

7 DGFP. Series D, vol. VI, p. 91 — 96. 3 ADAP. Serie D, Bd. VI, S. 135.

Британии, Франции, Польши, Румынии и СССР) для обсуждения мер помощи Румынии1 и выразил готовность оказать ей военную поддержку в случае нападения2. Однако западные державы отклонили советское предложение и тем самым поддержали гитлеровцев.

Вслед за Германией агрессию в Европе предпринял другой фашистский хищник — Италия. Оказав поддержку рейху в захвате Чехословакии, Муссолини потребовал соответствующей компенсации за «услуги» и получил согласие Германии на агрессию против Албании. Для проведения операции по захвату Албании был сформирован экспедиционный корпус численностью 22 тыс. человек3. В него входили полк легких танков и артиллерия. Для авиационного обеспечения было выделено около 400 самолетов 4. Агрессор располагал абсолютным превосходством в силах. Албанская армия насчитывала к началу операции около 14 тыс. человек (в том числе 12 тыс. наспех призванных и неподготовленных резервистов), несколько артиллерийских батарей и самолетов6. Единственной реальной возможностью активного сопротивления агрессии была мобилизация народа. Именно по этому пути и пытались пойти патриотические силы Албании. В конце марта — начале апреля в Тиране, Дурресе и других городах состоялись митинги и демонстрации, участники которых требовали от правительства срочных мер для обороны страны. Но правительство короля Зогу, боявшееся собственного народа, рассчитывало лишь на помощь западных держав и Балканской Антанты. «Чего хочет народ? — вопрошал М. Коница, советник короля, выступая 6 апреля перед жителями Тираны. — Оружия? Оружие не для народа. Народ не должен этим интересоваться... Народ должен разойтись»6.

Утром 7 апреля 1939 г. итальянские вооруженные силы вторглись в Албанию. Несмотря на предательское поведение своего правительства, албанский народ оказал мужественное сопротивление захватчикам. Но силы были слишком неравны. 12 апреля в Тиране состоялось провозглашение «личной унии» между Италией и Албанией, выглядевшее неприкрытым фарсом. Эта уния была одобрена албанской буржуазией и помещиками.

Действия фашистской Италии получили поддержку гитлеровцев. «Германское правительство, — заявил Гитлер, — с глубоким пониманием приветствует и одобряет справедливые действия его друга Италии в Албании»7. Вторжение в Албанию явилось нарушением подписанного в 1938 г. соглашения между Англией и Италией, по которому оба государства обязались сохранять статус-кво на Средиземном море. Казалось бы, итальянская агрессия должна была побудить Англию принять ответные меры. На первый взгляд события развивались именно в этом направлении, ибо Галифакс выступил с заявлением о решимости «защитить интересы Англии в Средиземном море», а часть английского флота, приведенного в боевую готовность, покинула свои базы. Но в действительности это была демонстрация, направленная на обман мирового и английского общественного мнения. В секретной телеграмме английским послам в Белграде и Афинах Галифакс советовал не создавать впечатления, будто «правительство Его Величества готово предпринять какие-либо активные действия при на

1 СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны, стр. 246.

2 Магеа conflagratie a secolului XX. Al doilea ruzboi mondial. Bucuresti, 1971, p. 71.

3 L'Esercito italiano tra la 1-a e la 2-a guerra mondiale (novembre 1918 — giugno 1940). Roma, 1954, p. 266.

4 «Studia albanica». Tirane, 1964, № 2, p. 56.

6H. Смирнова. Балканская политика фашистской Италии. М., 1969, стр. 104—105. 6 V.Koka. Agresioni iitalise fashiste kunder shqiperise (7 prill 1939) dhe qendreca et popullit shqiptar. Tirane, 1964, f. 74.

* Dokumente der Deutschen Politik, 1939, Bd. VII, Teil I, S. 163.

стоящем развитии албанских дел» 1. Аналогичную позицию заняли правительства Франции и США, а на них ориентировались и страны Балканской Антанты, от которой Албания в первую очередь ожидала поддержки.

Захват Албании привел к резкому изменению политической и военно-стратегической обстановки на Балканах, создал угрозу независимости целому ряду других стран в этом районе мира. Коммунистические и рабочие партии, оценивая создавшуюся обстановку, указывали, что дальнейшее распространение фашистской агрессии — главная опасность, нависшая над народами. В воззвании Коминтерна говорилось: «Как взбесившийся зверь, мечется фашизм по Европе. Он поглотил Австрию и Чехословакию, он занял Мемель (Клайпеду. — Ред.), аннексировал Албанию. Он закидывает петлю на шею Польши. Он рвется на Балканы, угрожая Румынии, Югославии и Греции» 2.

Захват фашистской Германией Чехословакии и Клайпедской области привел к тому, что Польша оказалась с трех сторон охваченной войсками агрессора. Оккупацией Чехословакии, говорил позже Гитлер своим генералам, «была создана основа для действий против Польши...» 3.

21 марта 1939 г. министр иностранных дел Германии Риббентроп в беседе с польским послом вновь предъявил требования в отношении Гданьска (Данцига), а также права на строительство экстерриториальной железной дороги и автострады, которые связали бы Германию с Восточной Пруссией 4. Играя на традиционных антисоветских настроениях польских правителей, Риббентроп дал указание своему послу в Варшаве заявить им, что Германия и Польша смогут проводить в будущем единую восточную политику, так как интересы обеих стран по «защите от большевизма» совпадают 6. 26 марта 1939 г. польский посол в Берлине Липский передал Риббентропу меморандум своего правительства, в котором германские предложения отклонялись 6. Этим поспешил воспользоваться Гитлер, который искал только повода, чтобы «избавиться от германо-польского пакта о ненападении» и получить «по отношению к ней (Польше.— Ред.) свободу рук» 7.

В связи с нависшей над Польшей угрозой фашистской агрессии премьер-министр Англии Чемберлен 31 марта 1939 г. сделал заявление в парламенте о предоставлении гарантий Польше. «В случае любой акции, которая будет явно угрожать независимости Польши, — говорилось в английской декларации, — и которой польское правительство сочтет необходимым оказать сопротивление своими национальными вооруженными силами, правительство Его Величества считает себя обязанным немедленно оказать польскому правительству всю поддержку, которая в его силах» 8. 13 апреля 1939 г. аналогичное заявление было сделано французским правительством 9.

Однако Гитлер продолжал активную подготовку захвата Польши. «Польшу необходимо так разбить, — говорил он в эти дни Браухичу, — чтобы в ближайшие десятилетия не было нужды считаться с ней как с по-

1 DBFP. Third series, vol. V, p. 132.

2 «Коммунистический Интернационал», 1939, № 5, стр. 99.

3 Нюрнбергский процесс (в семи томах), т. II, стр. 318.

4 ADAP. Serie D, Bd. VI, S. 58—60.

5 I b i d., S. 72.

6 I b i d., S. 101 — 104.

7 СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны, стр. 362—363.

8 DBFP. Third series, vol. IV, p. 553. 6 апреля односторонняя английская гарантия Польше была заменена предварительным двусторонним соглашением о взаимной помощи между Англией ы Польшей. Окончательно англо-польский союз был оформлен в виде соглашения о взаимной помощи и секретного протокола, подписанных в Лондоне только 25 августа.

9 Documents on International Affairs, 1939—1946, vol. I, p. 202.

литическим фактором» 1. 11 апреля гитлеровское верховное главнокомандование издало новую директиву «О единой подготовке вооруженных сил к войне», приложением к которой был план войны против Польши, подписанный Кейтелем (план «Вайс»). Добавление Гитлера гласило: «Подготовку следует провести таким образом, чтобы операцию можно было осуществить в любое время, начиная с первого сентября 1939 г.» 2. Так была установлена дата начала одной из величайших трагедий в истории человечества.

Рассматривая сложившуюся накануне войны ситуацию в Европе, многие буржуазные историки расценивают англо-французские гарантии малым странам как «революцию» в политике западных держав, как переход к «противоборству» с Германией в стремлении упрочить свои позиции в Восточной и Юго-Восточной Европе. В действительности никакой революции не произошло. Изменилась только тактика «умиротворителей», но не их стратегия.

«Английскому правительству,— писал Черчилль,— необходимо было срочно задуматься над практическим значением гарантий, данных Польше и Румынии. Ни одна из этих гарантий не имела военной ценности иначе, как в рамках общего соглашения с Россией» 3. Но Чемберлен и Да-ладье не задумывались над этим, так как не собирались выполнять обещанного. Мюнхенцы придерживались старой концепции: принести в жертву хищнику страны и территории, лежащие на пути к советским границам. Разменной монетой в этой антисоветской политике на этот раз они сделали своего союзника — Польшу.

В течение лета 1939 г. в Лондоне, Париже и Варшаве проходили военные переговоры о практическом осуществлении гарантий, в ходе которых французы взяли на себя обязательство: «как только Германия направит свои главные усилия на Польшу, Франция начнет наступательные действия против Германии всей мощью своих сил (через 15 дней после начала всеобщей мобилизации своей армии)»*. В свою очередь англичане обещали немедленно предпринять мощное воздушное наступление против Германии 5 и передать Польше большое количество боевых самолетов. Одновременно по этому вопросу велись секретные англо-французские штабные переговоры, на которых обязательства по отношению к Польше выглядели совершенно иначе.

На заседании английского кабинета 24 мая министр по координации обороны лорд Чэтфилд строил следующие прогнозы: «Если Германия предпримет нападение на Польшу, то французские войска займут оборону на линии Мажино и будут сосредоточивать силы для наступления на Италию. Если Италия будет придерживаться нейтралитета, а в войну окажется вовлеченной Бельгия, то французские вооруженные силы, возможно, предпримут наступление через Бельгию. Но если Бельгия не будет участвовать в войне, то каких-либо действий против линии Зигфрида не предполагается» 6. Что же, по мнению лорда Чэтфилда, должна предпринять сама Англия? «Мы, конечно, сможем осуществить эффективное воздушное наступление в случае... если в войну вступит Бельгия»7, — говорил он.

1 М. Т и г 1 е j s k a. Rok przed kleska. (1 wrzesnia 1938—1 wrzesnia 1939). War-szawa, 1965, str. 209.

2 IMT, vol. XXXIV, p. 381.

3 W. С h u г с h i 1 1. The Second World War, vol. I, p. 325.

4 M. Gamelin. Servir. Le prologue du drame (1930 — aout 1939). Paris, 1946, p. 421.

5 P. Caton. 1939—1940. Une guerre perdue en quatre jours. Vers la pire deS guerres par le pire des chemins. Blainville-sur-Mer, 1969, p. 424.

6 PRO. Cab., 23/99, p. 294.

7 Ibid., p. 295.

Иными словами, военные обязательства, взятые Англией и Францией соответствии с объявленными гарантиями, были, по существу, преднамеренным обманом. Фактически они провоцировали гитлеровцев к нападению на Польшу, служили целям империалистических кругов тех западных держав, которые стремились вывести вермахт на рубежи советских границ. Это признают и некоторые буржуазные историки. «Гарантии, — пишет Б. Лиддел Гарт, — были наиболее верным способом ускорить взрыв и мировую войну» 1.

Однако расчеты мюнхенцев канализировать фашистскую агрессию «только на Восток» вновь не оправдались. В конце апреля Германия расторгла с Польшей соглашение 1934 г. о мирном разрешении споров, чем недвусмысленно заявила о своих агрессивных намерениях в отношении этой страны. В одностороннем порядке она аннулировала также англо-германское морское соглашение 1935 г. и потребовала от Великобритании возвращения колоний. Наряду с этим Германию и Италию накрепко связал 22 мая так называемый «стальной пакт», направленный не только против СССР, но и против западных держав. Геринг разъяснил Муссолини и Чиано, что захват Чехословакии способствует значительному усилению мощи стран оси против западных держав и создает благоприятные условия для нападения на Польшу 2.

Подобного развития событий следовало ожидать. Теперь в своих захватнических устремлениях фашистские державы не только использовали политику попустительства агрессии, проводимую Англией, Францией и США, но и опирались на ее результаты — резкое изменение соотношения сил в свою пользу. При содействии американских и английских монополий Германия оказалась по ряду важнейших военно-экономических показателей впереди своих империалистических конкурентов в Европе. В результате проведенных захватов в Европе значительно возрос военно-промышленный потенциал фашистского блока, особенно увеличилась мощь вооруженных сил рейха. Практически вся промышленность и сырьевые ресурсы Австрии и Чехословакии оказались в руках гитлеровцев.

Политика изоляции империалистическими державами Советского Союза нанесла невосполнимый ущерб перспективам создания системы коллективной безопасности, дезорганизовала силы противников фашистской агрессии внутри капиталистических стран. Был сведен на нет не только советско-чехословацкий, но и советско-французский договор 1935 г. »взаимной помощи. Поощрение германской и итальянской агрессии в Европе способствовало удушению фашистами Испанской республики. Окон-тельно рухнула противостоявшая Германии шаткая структура после-| рсальских порядков в капиталистической Европе; Малая Антанта осл°бЛаСЬ' позиции англо"Французской коалиции, особенно Франции,

Анг °°асность стран, которые следовали внешнеполитическому курсу лии, Франции и США и рассчитывали на их помощь в случае фашисткой агрессии, оказалась под угрозой. Фапт Т° Ж6 вpемя произошла консолидация сил крайней реакции внутри' иистских государств и в ряде капиталистических стран.

Германскии империализм обеспечил себе стратегические перспективу на Востоке так и на Западе. Вермахт вклинился в Центральную Среди И' ликвидировав барьер на пути движения к бассейну Дуная, Средиземному морю, черноморским проливам и на других направлениях,

1 В- L i d d e 1 1 Hart. History of the Second World War. New York, 1971, Нюрнбергский процесс (в семи томах), т. II, стр. 317.

вышел на подступы к границам Советского Союза. Польша, над которой нависла непосредственная опасность захвата, оказалась в наиболее уязвимом стратегическом положении. Войска рейха угрожали ей не только с запада, но также с юга и севера. После оккупации Чехословакии и Клайпед-ской области протяженность германо-польской границы, а следовательно, и фронта возможного вторжения вермахта увеличилась на 450 км. Таковы в основных чертах губительные последствия мюнхенского предательства, проявившиеся уже к весне 1939 г.

Следует, однако, иметь в виду, что превосходство в экономическом потенциале, несмотря на все приобретения агрессоров в Европе, оставалось на стороне Англии, Франции и США, вместе взятых.

Однако у Германии было огромное преимущество, заключавшееся в заблаговременном развертывании вооруженных сил, оснащенных современным оружием и получивших боевой опыт на полях Испании. Конечно, это преимущество могло быть только временным; в длительной войне уязвимость военно-экономической базы Германии неминуемо сказалась бы. Политическое и военное руководство фашистской Германии, несмотря на присущий ему авантюризм, в какой-то степени все это учитывало. Однако оно рассчитывало изменить в свою пользу неблагоприятное соотношение сил диверсионными действиями и своей военной стратегией. К диверсионным методам относились: ставка на предательство национальных интересов буржуазией тех стран, против которых предпринималась агрессия, создание и подрывная деятельность «пятых колонн», активная идеологическая война,запугивание населения стран, на которые готовилось нападение, вымыслами о несокрушимой мощи германских вооруженных сил и о мнимой опасности с Востока.

К стратегическим расчетам, принимавшим все более конкретный характер, относились: объединение сил коалиции фашистских государств и разобщение сил ее противников, ставка на молниеносные военные кампании и высокую боеспособность вермахта, уничтожение противников одного за другим, последовательный захват стран и территорий, исключение возможности войны на два фронта, неуклонное расширение экспансии по мере роста сил и средств Германии и ее союзников, практическое осуществление идеи о нанесении первого удара на Западе.

Основная проблема германской стратегии в отношении Польши заключалась в определении позиции Англии и Франции и выработке целесообразных военных мероприятий. Вначале гитлеровское верховное командование исходило из возможности захвата Польши без конфликта с западными союзниками. Однако уже в мае 1939 г. оно дало указание своему флоту и авиации подготовиться к непосредственному началу экономической войны с Англией и Францией1 путем блокады их с моря и массированных воздушных налетов на те экономические центры, разрушение которых сильнее всего подорвет военно-экономическое положение противника. Таким образом, в конце апреля — начале мая в ОКБ и ОКХ (главном командовании сухопутных сил) возникли сомнения в возможности захватить Польшу «локальным вариантом» «молниеносной войны».

23 мая 1939 г. Гитлер созвал секретное совещание высших руководителей вооруженных сил, которое явилось важным этапом непосредственной подготовки германского фашизма к развязыванию мировой войны. В пространной речи фюрер охарактеризовал политику Германии и поставил задачи вермахту. Это была программа разрешения империалистических противоречий в Европе и внутреннего кризиса «третьего рейха» путем захватнических войн. Излагая план войны против Польши, Гитлер отмечал малую вероятность одновременной схватки с Англией и Францией.

1 Н. Thursfild (Ed.). Brassey's Naval Annual. 1948. London, 1948, p. 30.

Нарастание фашистской агрессии в Европе. Март 1935 - авуст 1939
«Главное — борьба с Польшей, — заявил он. — Начиная наступление против Польши, я считаю, что успех будет только в том случае, если Запад останется вне игры. Если это будет невозможно, тогда будет лучше напасть на Запад и одновременно разделаться с Польшей». Далее Гитлер наметил мероприятия, которые необходимо провести в случае вступления в войну Англии и Франции.

Фашистское руководство мало верило в эффективность англо-французских гарантий, данных Польше1. «Мы видели этих жалких червей — Чемберлена и Даладье — в Мюнхене, — говорил Гитлер. — Они слишком трусливы, чтобы атаковать. Дальше блокады они не пойдут... Единственно, чего я боюсь, — это приезда Чемберлена или какой-нибудь другой свиньи с предложением изменить мои решения. Но он будет спущен с лестницы, даже если мне самому придется дать ему пинка ногой в брюхо на глазах фотокорреспондентов» 2.

Стремление избежать войны на два фронта и выработка наиболее выгодного стратегического варианта явились ближайшей целью политического и военного руководства фашистской Германии. Настойчивые попытки Англии и Франции достичь сделки с гитлеровцами на антисоветской основе за счет Польши способствовали тому, что в Берлине возникла уверенность: гарантии западных стран Польше являются фальшивыми3. Германский посол в Лондоне Дирксен доносил, что (Англия хочет посредством вооружений и приобретения союзников усилиться и поравняться с осью, но в то же время она хочет попытаться путем переговоров прийти к полюбовному соглашению с Германией и готова для этого принести жертвы...» 4.

На совещании с Браухичем и Гальдером 14 августа и в выступлении перед командующими войсками в Оберзальцберге 22 августа Гитлер пренебрежительно отозвался о вооруженных силах англо-французской коалиции и заявил, что «Англия будет стремиться к военным осложнениям не раньше чем через 3—4 года»5. Аналогичную оценку он дал и политике Франции. Анализ внешнеполитического курса Соединенных Штатов Америки позволил гитлеровцам надеяться, что реальная поддержка Польши со стороны США «вообще исключена» 6.

На основании этих выводов гитлеровское руководство окончательно утвердилось в своем намерении напасть на Польшу и произвело распределение сил для решения стратегических задач. Мощные ударные группировки сосредоточивались на Восточном театре — против Полыни, а для Западного — предназначалось только слабое прикрытие. «Мы будем удерживать Запад, — заявил Гитлер, — пока не завоюем Польшу... Даже если на Западе начнется война, уничтожение Польши — на первом плане» 7.

Прогнозы руководителей рейха относительно действий западных держав были в основном верны, но в оценках перспектив развития событий °ни допускали просчеты. Резкое усиление Германии в условиях, когда остальные страны капиталистической Европы еще не вышли из тяжелого

1 Н. G г о i n е г. Die Oberste Wehrmachtfiihrung 1939—1943. Wiesbaden, 1951, Ь. 33.

2 Nazi Conspiracy and Aggression. Vol. VII. Washington, 1946, p. 753—754.

3 Ф. Г а л ь д е р. Военный дневник. Т. I. Перевод с немецкого. М., 1968, стр. 39.

4 Документы и материалы кануна второй мировой войны, т. II, стр. 206.

5 Ф. Г а л ь д е р. Военный дневник, т. I, стр. 56.

6 S. Friedlander. Prelude to Downfall. Hitler and the United States 1939— 194l. London, 1967, p. 26.

7 IMT, vol. XXXIV, p. 523.

экономического кризиса, неизбежно вело к дальнейшему обострению противоречий между империалистическими группировками. Так мюнхенская политика приблизила человечество к мировой войне.

[Doc20vek.ru]

http://doc20vek.ru/node/474
http://katyn-books.ru/archive/year/300.htm

5 июня 1939 г.

Коциньш обратился ко мне за разъяснениями по вопросу о гарантиях для прибалтов, о чем ведутся переговоры между СССР, Англией и Францией. Его в особенности интересовал вопрос, идет ли речь в этих переговорах о гарантировании именно нейтралитета Латвии, а также вопрос, почему эти переговоры ведутся помимо самой Латвии. Я разъяснил, что в наших переговорах с Англией и Францией идет речь именно о гарантировании нейтралитета Латвии. По поводу же второго вопроса сказал, что на данной стадии переговоры идут только между СССР, Англией и Францией, но что в дальнейшем, когда по вопросу о гарантировании прибалтов мы договоримся с Англией и Францией, мы запросим Латвию и других прибалтов об их отношении к этим гарантиям. Коциньш выразил удовлетворение моими разъяснениями, а также сказал, что Латвия положительно относится к гарантированию ее нейтралитета, если это будут общие гарантии (т. е. не только гарантии со стороны СССР).

На замечание Коциньша, что, по газетным сведениям, у него такое представление, что сейчас вопрос о гарантиях, выдвинутый СССР, является камнем преткновения в переговорах с Англией и Францией, я ответил, что дело обстоит не так. Я разъяснил, что мы получили предложение Англии и Франции о даче наших гарантий в отношении Польши и Румынии и поставили со своей стороны перед Англией и Францией вопрос о том, что гарантии должны охватывать и все другие пограничные с СССР европейские страны. В наших переговорах с Англией и Францией положительно решен главный вопрос, а именно вопрос о взаимопомощи между СССР, Англией и Францией на условиях взаимности. Теперь же обсуждается, в числе прочих, вопрос о гарантировании прибалтов. По этому последнему вопросу Англия и Франция не дали еще никакого ответа 123, а значит, не дали отрицательного ответа на наше предложение о гарантировании прибалтов, и этот вопрос находится в стадии обсуждения.

АВП СССР, ф. 06, оп. 1, п. 1, д. 2, л. 56-57. Опубл. в сб.: СССР в борьбе за мир... С. 435-436.

[Doc20vek.ru]

http://doc20vek.ru/node/475

5 июня 1939 г.

Рей начал с разъяснения причин и характера пакта о ненападении, который должен быть подписан в ближайшее время между Эстонией и Германией. Рей сказал, что между Эстонией и Германией пакт о ненападении будет такого же характера, как только что подписанный пакт о ненападении между Германией и Данией. Я подчеркнул, что бросается в глаза тот факт, что Финляндия отказалась заключать пакт о ненападении с Германией, а Эстония и Латвия пошли на этот пакт. Я сказал также, что об этом пакте мы будем судить на основании того, какое значение он приобретет на деле.

Затем Рей поставил тот же вопрос, что и Коциньш, еще более подчеркивая, что переговоры о гарантировании прибалтов идут помимо самих прибалтов. Я дал ему те же разъяснения, что и Коциньшу. Я указал также на то, что о позиции Эстонии в вопросе о нейтралитете мы будем судить по тому, как Эстония отнесется к предложению о тройственном гарантировании нейтралитета Эстонии. Я сказал, что у нас есть сомнение в том, насколько Эстония действительно придерживается политики нейтралитета, потому что нельзя представить себе малую страну, как Эстония, которая бы, желая сохранить нейтралитет, относилась одинаково как к странам неагрессивным — СССР, Англия и Франция, так и к странам агрессивным, как Германия. Рей ответил на это, что Эстония только формально относится одинаково как к первой группе стран, так и ко второй, но что, по существу, в случае нападения агрессора они рассчитывают на помощь неагрессивных стран, и в первую очередь на помощь со стороны СССР. На это мною было указано, что Эстония не может рассчитывать на то, что кто-нибудь ей будет оказывать помощь против агрессии по первому ее желанию и в том размере, как она этого захочет, если Эстония не предпримет заблаговременно соответствующих шагов.

АВП СССР, ф. 06, оп. 1, п. 1, д. 2, л. 59-60.. Опубл. в сб.: СССР в борьбе за мир... С. 436.

[Полномочный представитель СССР в Латвии И. С. Зотов]

http://doc20vek.ru/node/476

Немедленно 7 июня 1939 г.

Как мне сообщил литовский посланник Дайлиде, военными Литвы и Латвии по инициативе Литвы возобновлены переговоры о военном союзе стран Прибалтики. В прошлом эти переговоры не имели успеха в силу того, что Эстония и Латвия боялись быть втянутыми в войну из-за Клайпеды и Виленской области. «Урегулирование» этого вопроса дало возможность вновь войти с предложением о союзе. Эстония почти не возражает, но латвийские военные относятся холодно, стараются отводить и оттянуть это предложение. Подписать союзный договор немедленно Литва готова.

Полпред

АВП СССР, ф. 059, оп. 1, п. 304, д. 2100, л. 68.

[Посол Германии в Японии Э. Отт]

http://hrono.ru/dokum/193_dok/19390607ott.html
7 июня 1939 г.

По сведениям, полученным мною в доверительном порядке от безусловно надежного источника из армейских кругов, 5 июня вечером послу Осима телеграфом направлена инструкция. В соответствии с ней Япония должна быть готовой к тому, чтобы автоматически вступить в любую войну, начатую Германией, при том условии, что Россия будет противником Германии. Если же в конфликте между Германией и третьими державами Россия будет сохранять нейтралитет, то Япония намерена вступить в войну лишь тогда, когда будет достигнуто единое мнение о том, что ее вступление в войну отвечает общим интересам союзников.

Информатор подчеркнул, что армия и флот пришли к данному решению в результате длительных переговоров. Это мнение означает существенный прогресс, поскольку флот снял свою прежнюю оговорку, которая ставила вступление Японии в войну против западных держав в зависимость исключительно от японских интересов.

Отт

Печат. по сб.: СССР в борьбе за мир... С. 437. Опубл. в изд.: Akten zur deutschen auswärtigen Politik... Serie D. Bd. VI. S. 546.