*3418. 200 великих экономистов до Кейнса и после Кейнса

[Наука и техника. Ru]

http://n-t.ru/nl/ek/tobin.htm
5 марта 1918 г. – 11 марта 2002 г.

Премия памяти Нобеля по экономике, 1981 г.

Американский экономист Джеймс Тобин родился в г. Шампейн (штат Иллинойс). Он был старшим из двух сыновей Луи Майкла Тобина и Маргарет (урожденной Эджертон) Тобин. Его отец, страстный книгочей и человек с широкими интеллектуальными интересами, работал ответственным за рекламу спортивной секции Иллинойского университета. Мать, после того как вырастила своих детей, вернулась к работе в социальной сфере и стала директором местного агентства по оказанию домашних услуг, проработав в нем еще в течение двадцати пяти лет. Т. отдает должное своему отцу за то, что тот пробудил в нем интеллектуальную любознательность, и в более поздние годы говорит о нем как о «мудром и добром учителе». После учебы в средних школах родного города Т. поступил в школу при университете соседнего г. Урбана, где, помимо учебы, он занимался баскетболом, участвовал в спектаклях в драматических коллективах и редактировал школьный альманах.

По настоянию отца Т. принял участие в общенациональном конкурсе, проведенном в 1935 г. Гарвардским университетом, и завоевал полную стипендию для учебы в этом университете. В Гарварде он избрал своей специализацией экономику. Он также принимал участие в студенческом самоуправлении, играл в баскетбол и сотрудничал в альманахе. В 1939 г. он получил степень бакалавра по совокупности экономических наук. В течение последующих двух лет он продолжал учебу в Гарвардском университете в качестве аспиранта под руководством таких профессоров, как Джозеф Шумпетер, Олвин Хансен, Сеймур Харрис, Эдуард Мейсон и Василий Леонтьев. Он также познакомился с более молодыми преподавателями и своими сокурсниками, включая Пола Сэмюэлсона, Пола Суини, Джона Кеннета Гэлбрейта, Абрама Бергсона, Ричарда Гудвина и Ллойда Рейнолдса.

После получения степени магистра экономических наук в Гарварде в 1941 г. Т. сначала работал в Управлении регулирования цен, а затем в Совете гражданского снабжения и военного производства в Вашингтоне (округ Колумбия). После вступления Соединенных Штатов во вторую мировую войну он поступил на службу в военно-морской флот. Пройдя офицерскую подготовку при Колумбийском университете, он прослужил четыре года в качестве офицера-артиллериста, штурмана и офицера по особым поручениям на миноносце «Кирни».

В 1946 г. Т. вернулся в Гарвардский университет на должность преподавателя. В следующем году после защиты диссертации на тему «Теоретическое и статистическое исследование функции потребления» ("Theoretical and Statistical Study of Consumption Function") он получил степень доктора по экономике.

Со студенческих лет, когда он впервые увлекся носившими революционный характер экономическими теориями Джона Мейнарда Кейнса, Т. полностью воспринял его теорию. «Новая политэкономия» Кейнса отвергала устоявшуюся в те времена ортодоксальную концепцию laissez-faire (теорию свободной конкуренции) и выступала за государственное вмешательство в экономику с использованием методов фискальной и монетарной политики ради достижения экономического роста и полной занятости. Позднее Т. внес важный вклад в развитие кейнсианской теории, в ее улучшение по нескольким стратегическим направлениям, таким, как введение в нее модели общего равновесия на рынках денег и капиталов, разработка новой теории инвестиций, основанной на кейнсианской концепции цены предложения капитала, и использование кейнсианского подхода к проблемам стабилизационной политики.

После своего избрания в 1947 г. в престижное Общество сотрудников Гарвардского университета Т. посвятил следующие три года исследовательской работе. В это время он написал раздел к книге «Американское экономическое кредо» ("The American Business Creed", 1956) и опубликовал ряд статей по макроэкономике, статистическому анализу спроса и теории рационирования.

В 1950 г. Т. получил назначение на должность адъюнкт-профессора в Йельском университете, который стал его постоянным местом работы. Кроме преподавательской деятельности, он проводил научные исследования финансовых рынков, разрабатывал теоретические вопросы, касающиеся изменений в размерах денежных фондов (активов) и положения на денежных рынках под влиянием политики принятия решений в области потребления, производства и капиталовложений.

В это время Т. разработал свою «теорию выбора портфельных инвестиций», согласно которой инвесторы лишь в редких случаях стремятся только к получению наивысшей прибыли, не принимая во внимание все другие факторы. Он пришел к выводу, что инвесторы стремятся сочетать инвестиции с повышенной степенью риска и менее рискованные, с тем чтобы добиться сбалансированности в своих инвестиционных портфелях. Исходя из моделей равновесия активов в комбинации с анализом движения запасов ценных бумаг, он выдвинул новую концепцию «фактора q» – коэффициента, который выражает отношение рыночной стоимости физических активов к затратам на их замещение. Его эмпирические исследования коэффициента q показали важность влияния положения на фондовом рынке на частные инвестиции. Т. также распространил краткосрочный макроэкономический анализ Кейнса на модели долговременного роста, что создало основу для его работ по проблемам экономической политики.

Многие из выдающихся работ Т. относились именно к применению макроэкономической теории к экономической политике. Критически относясь к чрезмерно упрощенным монетаристским подходам, он резко выступал против рекомендаций Милтона Фридмена – эта его деятельность особенно широко известна. Модель портфельных инвестиций, содержащих множество типов ценных бумаг, разработанная Т., предоставляет в распоряжение экономической политики гораздо более богатый арсенал средств, чем предшествовавшие ей модели. Его модель была также пригодной для изучения влияния фискальной политики на экономику.

Когда в 1955 г. Комиссия Коулза по экономическим исследованиям, посвященным увязке экономической теории с математическими и статистическими исследованиями, переместилась из Чикагского университета в Йельский, Т. стал ее директором. Через два года он получил должность профессора экономики в Йельском университете, на которой он находился долгие годы. В 1961 г., ввязавшись в публичную дискуссию по экономической политике правительства, он опубликовал в январском номере журнала «Челлендж» ("Challenge") статью, критикующую жесткие меры Федеральной резервной системы в сфере денежного обращения. Эти меры, объяснял он, будут противодействовать попыткам администрации президента Джона Кеннеди повысить уровень занятости и производства.

Эта тема стала важным предметом многих работ Т., опубликованных на протяжении следующих десятилетий. Убежденный сторонник того факта, что безработица вызывает грандиозные потери, он не мог принять точку зрения, согласно которой продолжительная и глубокая рецессия (спад производства) рассматривалась как средство борьбы с инфляцией. Он часто выступал за более активную политику, направленную на расширение экономической деятельности, и за принятие мер по уменьшению безработицы даже ниже ее «естественного» уровня. Далекий от того, чтобы недооценивать проблему инфляции, он часто обращался к расчетам того, насколько выгоды, получаемые от расширения занятости, компенсируют потери, вызываемые инфляцией. В качестве одного из способов решения проблемы он рекомендовал прибегнуть в качестве временной практики к регулированию политики доходов.

В 1970 г. Т. был избран президентом Американской экономической ассоциации. В своей речи при вступлении на этот пост он подчеркнул необходимость постоянного контроля над заработной платой и ценами, что, по его убеждению, кладет конец рецессиям. Имея в виду необходимость проведения такой политики, он целиком включился в кампанию по выборам президента на стороне сенатора Джорджа Макговерна, разработав совместно с рядом других экономистов программу перераспределения доходов с учетом повышения доходов бедных слоев населения. Когда Макговерн потерпел поражение на выборах, Т. вернулся к своей исследовательской и преподавательской деятельности.

Он продолжал публиковать свои работы, выпустив в 1971 г. книгу «Макроэкономика» ("Macroeconomics") и первый из задуманного трехтомного труда «Очерки политэкономии» ("Essays in Economics"). Второй том «Потребление и эконометрика» ("Consumption and Econometrics") вышел в свет в 1975 г., а третий – «Теория и политика» ("Theory and Policy") – появился в 1982 г. Поскольку Т. всегда поддерживал экономическую теорию Кейнса, нет ничего удивительного в том, что он был одним из наиболее активных критиков экономической политики президента Рональда Рейгана и проводимой Федеральной резервной системой жесткой финансовой политики.

Т. в 1981 г. был удостоен Премии памяти Нобеля по экономике «за анализ состояния финансовых рынков и их влияния на политику принятия решений в области расходов, на положение с безработицей, производством и ценами». В речи при презентации лауреата Ассар Линдбек, член Шведской королевской академии наук, отметил, что работы Т. важны, «поскольку влияние, оказываемое на экономику со стороны экономической, денежной и фискальной политики, передается в значительной степени через механизм рынков денег и ценных бумаг». Линдбек воздал должное Т. за то, что тот создал «прочную и пригодную для эмпирического применения основу для исследований в области функционирования рынков денег и ценных бумаг» и показал, «как изменения, происходящие на этих рынках, влияют на размеры потребления, инвестиций, производства, занятости и на экономический рост».

На протяжении ряда лет Т. работал в качестве советника как правительственных, так и частных организаций, таких, как Федеральная резервная система, министерство финансов США, Бюджетный комитет конгресса. Фонд Форда. С 1967 и 1970 г. он был председателем городской плановой комиссии Нью-Хейвена (штат Коннектикут), а в 1969...1970 гг. был членом Нью-Йоркской городской комиссии по регулированию инфляции и экономическому благосостоянию.

С 1946 г. Т. женат на Элизабет Фей Ринго, учительнице. У них одна дочь и три сына. Во время отдыха он занимается велосипедным спортом, игрой в теннис, лыжами, рыбной ловлей, шахматами. Любит посещать бейсбольные соревнования.

Т. является членом американской Национальной академии наук. Американского философского общества, Американской академии наук и искусств и Американской статистической ассоциации. Ему присвоены почетные ученые степени Сиракузского, Иллинойского, Нового Лиссабонского университетов и Дартмут- и Свортмор-колледжей.

Ранее опубликовано:

Лауреаты Нобелевской премии: Энциклопедия: Пер. с англ.– М.: Прогресс, 1992.
© The H.W. Wilson Company, 1987.
© Перевод на русский язык с дополнениями, издательство «Прогресс», 1992.

[Вibliotekar.Ru]

http://www.bibliotekar.ru/economiche...riya-3/180.htm
Американский экономист Джеймс Тобин родился в 1918 г. городке Шампейн (штат Иллинойс). В 1939 г. он окончил экономический факультет Гарвардского университета. Затем Дж. Тобин занимался преподаванием и научной работой.

Дж. Тобин заявил о себе как о серьезном экономисте уже ранней работой "Изучение полной занятости и инфляции", подготовленной для Совета по социальным научным исследованиям опубликованной в 1953 г. Он написал ряд статей по макроэ-

кономике, статистическому анализу спроса и теории рационирования, связи финансовых рынков с потреблением, расходами, ценами, занятостью и производством продукции.

В работе "Национальная экономическая политика" (1966) Дж. Тобин разработал теорию выбора и "портфельных инвестиций". В соответствии с этой теорией инвесторы стремятся осуществить капиталовложения как при повышенной степени риска, так и менее рискованные с тем, чтобы добиться обеспечения своих инвестиционных портфелей. То есть они сочетают высокую степень риска с гарантированной обеспеченностью вложений и лишь в редких случаях стремятся к получению наивысшей прибыли. Модель "портфельных инвестиций", разработанная Дж. Тобиным, объединяет множество ценных бумаг и представляет гораздо более богатый арсенал средств для проведения экономической политики, нежели все предшествовавшие ей модели. Она оказалась также пригодной для изучения влияния фискальной политики на экономику. Взяв за основу модель равновесия активов и проведя одновременно тщательный анализ запасов ценных бумаг, он выдвинул новую концепцию "фактора q" - коэффициента, с помощью которого выражается отношение рыночной стоимости физических активов к затратам на их замещение. Его эмпирические исследования состояния финансовых рынков, продолженные в книге "Новая экономика: взгляд через десятилетие" (1972), показали определяющее влияние коэффициента q на частные инвестиции на фондовых рынках.

Дж. Тобин распространил краткосрочный макроэкономический анализ Кейнса на модели долговременного роста, что стало основой для его последующих работ по проблемам принятия экономических решений в области расходов. Критикуя чрезмерно упрощенный, по его мнению, монетаристский подход, он резко выступил против практических рекомендаций М. Фридмена, и эта критика составила одно из направлений его научных публикаций, среди которых можно указать статьи, публиковавшиеся в "Экономическом журнале": "Так ли уж мертв Кейнс? (1977), "Стабилизация экономики" (1980), "Монетаристская контрреволюция сегодня" (1981).

Обращаясь к социальным последствиям экономических процессов, Дж. Тобин показал, что безработица вызывает грандиозные потери и что спад производства не есть борьба с инфляцией. Он выступал за более активную политику, направленную на расширение экономической деятельности и за уменьшение безработицы даже ниже ее "естественного" уровня. Показывая

выгоды, которые несет расширение занятости, Дж. Тобин считал, что они компенсируют потери, вызываемые инфляцией. В качестве одного из методов решения проблемы он рекомендовал применять политику регулируемых доходов.

Одной из наиболее важных работ Дж. Тобина являются трехтомные "Очерки по экономике" (т. I "Макроэкономика", 1971; т. II "Потребление и эконометрика", 1975; т. III "Теория и политика", 1982). В них рассматривается взаимозависимость между безработицей и инфляцией на макроэкономическом уровне как основная дилемма в решении проблем современного промышленного развития. В этой работе Дж. Тобин предложил обобщающие рекомендации для осуществления экономической политики, звучащие как афоризмы, например: "меньшая инфляция соотносится с низким уровнем безработицы"; "высокий уровень спроса невозможен одновременно для нескольких социальных групп населения"; "нахождение правильного соотношения между капиталом и трудом - самое универсальное лекарство для экономики". Чрезвычайно важным для современной экономической науки представляется его вывод о том, что "определенный уровень безработицы обусловливает и стабильные для этого уровня цены. Повышение же спроса может не только повысить уровень безработицы, но и вызвать инфляцию".

Другой значительной работой Дж. Тобина является книга "Политика процветания. Очерки с точки зрения кейнсианца" (1987). Материалы для нее автор собирал 12 лет, создав таким образом почти полный обзор состояния экономики США за столь же протяженный период. Он попытался проанализировать это состояние, полагая, что современная экономика США полностью развивается в русле кейнсианской политики, как бы продолженной из прошлого через настоящее в будущее. Дж. Тобин, анализирует в теоретическом плане такие явления и вопросы экономической политики, как налоговая, монетарная и финансовая политика, инфляция, стагфляция и безработица, которые завершаются обобщающей главой "Политическая экономия". Здесь он суммировал свои постоянные критические выступления по поводу экономической и финансовой политики президента Р. Рейгана и Федеральной резервной системы. Этим вопросам посвящен особый раздел "Рейганомика", в котором Дж. Тобин называет вмешательство государства в экономику страны "консервативной контрреволюцией в экономической политике".

1982 год

Премией памяти А. Нобеля по экономике удостоен Джорж Стиглер за новаторские исследования промышленных cmрyктур, функционирования рынков, причин и последствий государственного регулирования.

[Экономическая школа]

http://seinst.ru/page714/

Триффин Роберт

Triffin Robert (1911 — 1993)

Более тридцати лет Роберт Триффин находился в центре дебатов о международной денежной реформе. Его волновала не столько проблема гибкости или фиксированности валютных курсов, сколько адекватность международных резервов и необходимость пополнения активов Международного валютного фонда как «кредитора в последней инстанции» новыми формами глобальной ликвидности. В пятидесятых годах, когда платежный баланс США привел к очевидному «дефициту долларов» во всем мире, отсутствие адекватных резервов оказалось достаточно серьезной проблемой. Когда же в шестидесятых годах дефицит долларов сменился «долларовым затовариваем», казалось, что ситуация должна разрядиться, однако рост рынка евродоллара превратился в новый источник нестабильности помимо колебаний спроса на дополнительные международные резервы. В конце концов, нефтяное эмбарго в 1973 г. сделало очевидным полномасштабный мировой кризис ликвидности, назревавший в течение более чем тридцати лет.

В течение всего этого периода многочисленные статьи и книги Триффина — «Европа и денежная неразбериха: от двусторонних отношений к почти-конвертируемости 1947-56 гг.» (Europe and the Money Muddle: From Bilateralism to Near-convertibility, 1947-56 Yale University Press, 1960), «Эволюция международной денежной системы» (The Evolution of the International Monetary System, Princeton University, 1964), «Всемирный денежный лабиринт: национальные валюты в Международных платежах» (The World Money Maze: National Currencies in International Payments, Yale University Press, 1966) и «Наша международная денежная система: вчера, сегодня и завтра» (Our International Monetary System: Yesterday, Today and Tomorrow, Random House, 1968) — оказывали серьезное влияние на политику, ибо содержали практические предложения для каждого этапа эволюции международной «денежной неразберихи». В автобиографии, написанной для Вапса Nazionale del Lavoro Quarterly Review в 1981 г., он указал на свою работу «Золото и долларовый кризис: вчера и завтра» (Gold and the Dollar Crisis: Yesterday and Tomorrow, Princeton University Press, 1978) как на краткое — всего на 21 страницу — обобщение изменений, которые произошли за тридцать лет в его предписаниях, касающихся проведения денежной реформы в мировом и в европейском масштабах.

Триффин родился в 1911 году в г. Флобек, Бельгия. В 1934 г. он получил бакалаврскую степень в Левенском католическом университете и уехал в Америку, в Гарвардский университет, где и получил магистерскую (1935) и докторскую (1938) степени. Докторская диссертация Триффина «Монополистическая конкуренция и общее равновесие» (Monopolistic Competition and General Equilibrium Theory, Harvard University Press, 1940) произвела на его коллег большое впечатление. В ней молодой ученый критиковал теорию монополистической конкуренции Чемберлина и утверждал, что в том виде, в каком она сформулирована автором, теория некорректна, ибо опирается на концепцию отрасли в ситуациях, когда каждая фирма сама является отраслью. Эта работа принесла автору в 1939 г. должность преподавателя Гарвардского университета. Однако в 1942 г. Триффин возглавил Латиноамериканскую секцию Совета управляющих Федеральной резервной системы, и его научные интересы переключились с теории цены на денежную и банковскую реформу. В 1946 г. он стал руководителем отдела валютного контроля Международного валютного фонда, затем — наблюдателем и представителем США в комитете по межъевропейским платежам при Европейском Экономическом Сообществе (1948-51) и временным представителем США в Европейском платежном союзе (1950-51). В 1951 г. Триффин вернулся к педагогической деятельности в качестве профессора экономики Йельского университета, где и проработал вплоть до ухода на пенсию в 1977 г. Он вернулся в Бельгию и преподавал, имея неполную ставку, в своей alma mater, в Католическом университете Левена. Умер Триффин в 1993 г.

В 1970 г. Триффин был отмечен премиями de Lavaleye и Губернатора Корнеса (Gouvernour Cornez), в 1972 г. — премией Бьянкамано, он также был почетным профессором Левенского и Йельского университетов.

[Википедия]

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A2...B5%D1%80%D1%82
Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Триффин, Роберт
Robert Triffin
Дата рождения:

5 октября 1911
Место рождения:

Флобек
Дата смерти:

23 февраля 1993 (81 год)
Место смерти:

Остенде
Страна:

Flag of the United States.svg США

Flag of Belgium (civil).svg Бельгия
Научная сфера:

экономика
Место работы:

Гарвардский университет
Йельский университет
Альма-матер:

Гарвардский университет

Роберт Триффин (англ. Robert Triffin; 5 октября 1911, Флобек — 23 февраля 1993, Остенде) — американский экономист бельгийского происхождения. Преподавал в Йельском университете. Критик теории монополистической конкуренции Э. Чемберлина. Лауреат премии Фрэнка Сейдмана (1988).

Содержание

1 Парадокс Триффина
2 Основные произведения
3 Литература
4 Ссылки

Парадокс Триффина

Парадокс, который говорит о невозможности фиксировать к золоту одну из национальных валют (доллар США) и одновременно использовать эту же национальную валюту в качестве мировой валюты для нужд международной торговли.

Сформулирован Триффином в начале 1960-х годов задолго до Никсоновского шока (1971), одностороннего отказа американцев от Бреттон-Вудских соглашений.

Основные произведения

«Монополистическая конкуренция и теория общего равновесия» (Monopolistic Competition and General Equilibrium Theory, 1940);
«Наша международная денежная система: вчера, сегодня и завтра» (Our International Monetary System: Yesterday, today and tomorrow, 1968).

Литература

Блауг М. Триффин, Роберт // 100 великих экономистов после Кейнса = Great Economists since Keynes: An introduction to the lives & works of one hundred great economists of the past. — СПб.: Экономикус, 2009. — С. 301-303. — 384 с. — (Библиотека «Экономической школы», вып. 42). — 1 500 экз. — ISBN 978-5-903816-03-3.
Robert Triffin (англ.). — статья из Encyclopædia Britannica Online. Проверено 13 июня 2014.

Ссылки

Биография и библиография Р. Триффина

[Peoples.ru]

http://www.peoples.ru/science/economy/robert_triffin/
Robert Triffin

День рождения: 05.10.1911 года
Возраст: 81 год
Место рождения: Флобек, Бельгия
Дата смерти: 23.02.1993 года
Место смерти: Остенд, Бельгия

Гражданство: Бельгия

Биография

Триффин наиболее известен за свою критику Бреттон-Вудской системы фиксированных обменных курсов валют. В начале 1960-х он сформулировал главное противоречие системы, впоследствии получившее название Дилеммы Триффина (Triffin Dilemma).

Автор: Алексей Булатов
Сайт: Знаменитости

Роберт Триффин родился 5 октября 1911-го во Флобеке, Бельгия (Flobecq, Belgium). Он получил докторскую степень в Гарвардском Университете (Harvard University) в 1938-м, где и преподавал в период с 1939-го по 1942-й.

Он занимал различные должности в Федеральной резервной системе США (US Federal Reserve System) с 1942-го по 1946-й, в Международном валютном фонде (International Monetary Fund) с 1946-го по 1948-й и Организации европейского экономического сотрудничества (ныне OECD) с 1948-го по 1951-й. В 1951-м Триффин стал профессором экономики в Йельском Университете (Yale University).

Он стал гражданином США в 1942-м. Однако в 1977-м Триффин восстановил свое бельгийское гражданство и вернулся на проживание в Европу. Там он оставался убежденным сторонником европейской интеграции и способствовал развитию Европейской валютной системы (EMS), а также поддерживал концепцию центрального банка, которая вылилась в становление Европейского центрального банка (European Central Bank).

В 1960-м Триффин свидетельствовал перед Конгрессом Соединенных Штатов, предупреждая о серьезных изъянах Бреттон-Вудской системы. Его теория была основана на наблюдении перенасыщения доллара, или накоплении доллара США за пределами США. По условиям Бреттон-Вудского соглашения Соединенные Штаты обязались конвертировать доллары в золото, однако система функционировала только до тех пор, пока золотые запасы США могли обеспечивать конверсию. В итоге, золотые запасы СШ

А быстро иссякли – и крах доллара был неизбежен. Конверсия зарубежных долларов была сведена на официальный уровень и осуществлялась исключительно в Казначействе США. И все же за период с 1949-го по 1970-й золотые запасы США сократились более чем в два раза.

Триффин предупреждал, что формирование национальных валютных резервов возможно в США при дефиците платежного баланса. При такой ситуации был предопределен подрыв доверия к доллару и снижение его ценности в качестве резервного актива. Однако предупреждения экономиста игнорировались практически полностью вплоть до 1971-го, пока его гипотеза не обернулась суровой реальностью, заставившей президента США Ричарда Никсона (Richard Nixon) временно остановить конвертируемост

ь доллара США в золото. Фактически это событие положило конец Бреттон-Вудской системе.

В списке основных трудов Триффина обозначены такие произведения, как 'Монополистическая конкуренция и теория общего равновесия' ('Monopolistic Competition and General Equilibrium Theory') 1940-го и 'Наша международная денежная система: вчера, сегодня и завтра' ('Our International Monetary System: Yesterday, today and tomorrow') 1968-го.

Роберт Триффин скончался 23 февраля 1993-го, в Остенде, Бельгия (Ostend, Belgium).

'Проведение коренной реформы международной валютной системы назрело уже давно. Необходимость и актуальность ее осуществления ныне подчеркнута непосредственной угрозой, нависшей над некогда могучим долларом США'.

[Марк Блауг]

http://gallery.economicus.ru/cgi-bin...&img=brief.gif

Роберт Триффин
(1911-1993)
Robert Triffin
Более тридцати лет Роберт Триффин находился в центре дебатов о международной денежной реформе. Его волновала не столько проблема гибкости или фиксированности валютных курсов, сколько адекватность международных резервов и необходимость пополнения активов Международного валютного фонда, как "кредитора в последней инстанции" новыми формами глобальной ликвидности. В пятидесятых годах, когда платежный баланс США привел к очевидному "дефициту долларов" во всем мире, отсутствие адекватных резервов оказалось достаточно серьезной проблемой. Когда же в шестидесятых годах дефицит долларов сменился "долларовым затовариваем", казалось, что ситуация должна разрядиться, однако рост рынка евродоллара превратился в новый источник нестабильности помимо нестабильности спроса на дополнительные международные резервы. В конце концов нефтяное эмбарго в 1973 г. сделало очевидным полномасштабный мировой кризис ликвидности, назревавший в течение более чем тридцати лет.
В течение всего этого периода многочисленные статьи и книги Триффина "Европа и денежная неразбериха: от двусторонних отношений к почти-конвертируемости 1947 - 1956" (Europe and the Money Muddle: From Bilateralism to Near-convertibility, 1947-56 Yale University Press, 1960), "Эволюция международной денежной системы" (The Evolution of the International Monetary System. Princeton University, 1964), "Всемирный денежный лабиринт: национальные валюты в Международных платежах" (The World Money Maze: National Currencies in International Payments. Yale University Press, 1966) и "Наша международная денежная система: вчера, сегодня и завтра" (Our International Monetary System: Yesterday, Today and Tоmorrow. Random House, 1968) - оказывали определяющее влияние на политику, ибо содержали практические предложения для каждого этапа эволюции международной "денежной неразберихи". В автобиографии, написанной для Banca Nazionale del Lavoro Quarterly Review в 1981 г., он охарактеризовал свою работу "Золото и долларовый кризис: вчера и завтра" (Gold and the Dollar Crisis: Yesterday and Tomorrow. Princeton University Press, 1978) как краткое - всего на 21 странице - обобщение изменений, которые произошли за тридцать лет в его предписаниях, касающихся проведения денежной реформы в мировом и в европейском масштабах.
Триффин родился в 1911 г. в г. Флобек (Бельгия). В 1934 г. он получил бакалаврскую степень в Левенском католическом университете и уехал в Америку, в Гарвардский университет, где и получил магистрскую (1935 г.) и докторскую (1938 г.) степени. Докторская диссертация Триффина "Монополисчтическая конкуренция и общее равновесие" (Monopolistic Competition and General Equilibrium Theory. Harvard University Press, 1940) - произвела на его коллег большое впечатление. В ней молодой ученый критиковал теорию монополистической конкуренции Чемберлина и утверждал, что в том виде, в каком она сформулирована автором, теория некорректна, ибо опирается на концепцию отрасли в ситуациях, когда каждая фирма сама является отраслью. Эта публикация принесла автору должность преподавателя Гарвардского университета (1939 г.). Однако в 1942 г. Триффин возглавил Латино-Американскую секцию Совета управляющих Федеральной Резервной системы, и его научные интересы переключились с теории цены на денежную и банковскую реформу. В 1946 г. он стал руководителем Отдела валютного контроля Международного Валютного фонда, затем Наблюдатлем и Представителем США в Европейском Комитете по платежам при Европейском Экономическом Сообществе (1948-51) и Временным Представителем США в Европейском платежном союзе (1950-1). В 1951 г. Триффин вернулся к педагогической деятельности в качестве профессора экономики Йельского университета, где и проработал вплоть до ухода на пенсию в 1977 г. Он вернулся в Бельгию и преподавал, имея неполную ставку, в своей alma mater, в Левенском Католическом университете. Умер Триффин в 1993 г.
В 1970 г. Триффин был отмечен премиями де Лавалье (Lavaleye) и Губернатора Котреса, в 1972 г. - премией Бьянкамано, он также был почетным профессором Левенского и Йельского университетов.

[Экономическая школа]

http://seinst.ru/page540/

Smith Adam (1723 — 1790)

До недавнего времени Адам Смит был известен только как автор единственной книги «Исследование о природе и причинах богатства народов» (An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of Nations), год выхода в свет которой для американского читателя запомнить несложно — это год американской революции, 1776. Считается, что эта книга положила начало формированию экономики как самостоятельной науки. Кроме того, именно этой книге мы обязаны появлениям доктрины свободного предпринимательства. Хотя перу Адама Смита принадлежит еще один крупный трактат, «Теория нравственных чувств» (The Theory of Moral Sentiments, 1759), посвященный исследованию этических норм, которые сохраняют целостность человеческого общества, экономисты обычно ограничиваются прочтением «Богатства народов»; те же, кто прочел обе книги, как правило, отмечают видимые противоречия между ними и недоумевают, почему Смит не попытался как-то согласовать эти книги одну с другой. Кроме того, он написал множество очерков на философские и литературные темы, а найденные среди его рукописей заметки по вопросам риторики и правосудия позволяют предположить, что Смит до конца жизни работал над созданием всеобъемлющей системы общественных наук, которая, увы, осталась незавершенной. Но эти очерки и заметки редко попадались на глаза исследователям и считались малоинтересными.

Однако публикация полного собрания сочинений и переписки Адама Смита, предпринятая Университетом Глазго (Complete Works and Correspondence of Adam Smith, 1976-81) пролила новый свет на его творческое наследие, которое, если рассматривать его целиком, характеризует автора не просто как экономиста, а скорее как создателя философской системы, охватывающей различные стороны человеческой жизни — и, кроме того, как мыслителя, в значительной степени проникнутого традициями XIX столетия и гораздо менее «современного», чем принято считать. И все же, именно «Богатство народов» отражает наивысший уровень развития философской мысли Адама Смита. На тот момент это исследование явилось наиболее серьезной попыткой проанализировать процессы, характерные для «коммерческого общества» — так в те времена именовалась система, которую сейчас мы называем «капиталистической экономикой». Разработанный Смитом подход к вопросам ценности и распределения предопределил ход развития экономической мысли на сто лет вперед — вплоть до «маржинальной революции» восьмидесятых годов XIX столетия, и фактически стал основой школы английской классической политэкономии. А его «крестовый поход» против экономической политики тех времен, которая, с его легкой руки, и по сей день именуется «меркантилизмом», определил характер воздействия на текущие события, который остается свойственным экономической науке и по сей день. Именно это имеется в виду, когда мы называем Адама Смита классиком политической экономии; для него, однако, этот термин означал не взаимосвязь политики и экономики, но экономическую политику государства.

Адам Смит родился в небольшом шотландском городке Кирколди, отделенном от Эдинбурга заливом Ферт-оф-Форт и населенном по большей части рыбаками и углекопами. Его отец, таможенный чиновник, умер вскоре после рождения своего единственного сына. Все годы, кроме проведенных за пределами Шотландии, Адам Смит прожил с матерью, вплоть до ее смерти в 1784 году. Он не был женат и, насколько известно, никогда не был всерьез увлечен какой-либо женщиной. Адам Смит поступил в Университет Глазго в возрасте 14 лет — что, впрочем, в те времена было обычным делом — и в 17 лет уже получил диплом магистра гуманитарных наук. Затем, получив стипендию, он продолжил обучение в Оксфорде, в Бэллиол-колледже. Шесть лет, проведенные в этом старейшем английском университете, заставили его глубоко разочароваться в практикуемой там (как и в Кембридже) системе обучения. По возвращении в Шотландию Адам Смит прочел несколько курсов публичных лекций, благодаря успеху которых он был избран на должность профессора логики в Университете Глазго в 1751 году и почти сразу же после этого получил еще более почетное место профессора этики.

Опубликовав в 1759 году свою «Теорию нравственных чувств», которая упрочила его научную репутацию, Адам Смит оставил университетскую кафедру в 1763 году, чтобы сопровождать юного герцога [Duke of Buccleuch] в качестве наставника в его путешествии по Европе. За время, проведенное во Франции, Адам Смит познакомился со многими выдающимися деятелями науки и культуры того времени, в том числе Кенэ, Тюрго, Жан-Жаком Руссо и Вольтером. Вернувшись в Англию в 1766 году, он поселился на родине, в Кирколди, и посвятил следующие годы «Исследованию о природе и причинах богатства народов» — поездка на континент с герцогом Баклю обеспечила ему солидную пожизненную пенсию. Через два года после выхода в свет этой книги Адам Смит был назначен комиссаром таможенного управления Шотландии и, вступив в должность, начал борьбу с контрабандой — хотя в «Богатстве народов» контрабанда оправдывалась и даже превозносилась как протест против «неестественного» законодательства! Адам Смит умер в 1790 году в Эдинбурге. Незадолго до смерти он приказал сжечь все свои неопубликованные рукописи — по словам очевидцев, 16 томов инфолио — и самолично проследил за выполнением этого приказа.

Современных читателей «Богатства народов» в первую очередь, как правило, удивляет широта этого исследования, которое раздвигает рамки экономики и пытается охватить историю, политэкономию и даже антропологию. Этот основательный труд состоит из пяти книг, но лишь первые две из них вызывают неизменный интерес читателей уже более двухсот лет. Именно здесь вводится идея о фундаментальной причине «богатства народов», каковой является, по Смиту, разделение труда; объясняется столь же фундаментальное различие между «естественной» и «рыночной» ценой товаров и развиваются теории ценности и распределения. Некоторые концепции — например, различие между мерой и причиной ценности и между производительным и непроизводительным трудом — не сразу нашли понимание и вызвали долгие споры многих поколений мыслителей-экономистов. Но все же большая часть идей, изложенных в «Богатстве народов», стала классикой в прямом смысле этого слова — например, мастерское объяснение структуры относительных уровней заработной платы (книга I, глава X) и доказательство так называемой «теоремы о равенстве сбережений и расходов» (книга II, глава III). Но книги III-V уже никак не вписываются в наши представления о классическом труде по экономике: здесь мы находим и описание экономического развития Европы со времен падения Римской империи, и критику колониальной политики европейских государств, и анализ различных методов отправления правосудия в первобытном обществе; автор знакомит нас с историей возникновения регулярных армий, рассказывает о развитии образования в средние века, об увеличении и уменьшении светской власти церкви — и все эти многообразные сведения изложены великолепным стилем, характерным для прозы XVIII столетия.

Но при этом одной из особенностей книги, которая делает ее даже более привлекательной для нынешнего читателя, чем для современника Адама Смита или человека XIX столетия, является постоянное внимание автора к политическим позициям различных социальных групп, в особенности предпринимателей, организованно воздействующих на правительства с целью получения легальных монополий и особых привилегий. Также Адам Смит демонстрирует ясное понимание корыстных мотивов политиков и государственных чиновников. Фундаментальный труд «Богатство народов» предвосхитил появление в XX столетии теорий общественного выбора и экономического регулирования, которые связываются с именами Джеймса Бьюкенена и Джорджа Стиглера.

Хотя взгляды Адама Смита на действия предпринимателей и законодателей отличаются глубоким цинизмом, а функцией правительства он считал обеспечение населения теми социальными услугами, которые не могут или не должны быть предоставлены частными организациями, все же в истории экономики и европейской научной мысли он останется навсегда как один из ярчайших сторонников свободы торговли, свободы предпринимательства и свободы перемещения людей и товаров — короче говоря, политики невмешательства государства и свободы рынка от каких-либо ограничений. Некоторые скажут, что это представление очень далеко от действительности, и цели Адама Смита были совсем иными.

Несомненно, перечисленные выше идеи не исчерпывают всего философского наследия этого мыслителя, но так же несомненно и то, что они являются его важной частью. Называя Адама Смита выразителем воззрений промышленной буржуазии, мы, возможно, приуменьшаем его значение, но отнюдь не приписываем ему лишнего.

Литература

J. Viner, Smith, Adam, International Encyclopedia of the Social Sciences, vol. 14, ed. D.L. Sills (Macmillan Free Press, 1968); S. Hollander, The Economics of Adam Smith (University of Toronto Press, 1973); A.S. Skinner and T. Wilson (eds.), Essays on Adam Smith (Clarendon Press, 1975); R.H. Campbell and A.S. Skinner, Adam Smith (Croom Helm, 1982).

[Википедия]

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1...B4%D0%B0%D0%BC
Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Адам Смит
Adam Smith
Adamsmithout.jpg
Дата рождения:

5 июня 1723[1]
Место рождения:

Керколди, Шотландия, Королевство Великобритания
Дата смерти:

17 июля 1790[1] (67 лет)
Место смерти:

Эдинбург, Шотландия, Королевство Великобритания
Страна:

Union flag 1606 (Kings Colors).svg
Королевство Великобритания
Научная сфера:

экономика
Место работы:

Университет Глазго
Альма-матер:

Баллиол-колледж в Оксфорде
Научный руководитель:

лорд Кэймс
Известен как:

один из основоположников современной экономической теории
Награды и премии:

член Лондонского королевского общества[d]
Подпись:

Подпись

Ада́м Смит (англ. Adam Smith; крещён и родился возможно 5 (16) июня 1723, Керколди, Шотландия, Королевство Великобритания — 17 июля 1790, Эдинбург, Шотландия, Королевство Великобритания) — шотландский экономист, философ-этик; один из основоположников современной экономической теории.

Содержание

1 Биография
2 Идеи Адама Смита
3 Основные работы
4 Работы Смита
5 Память
6 Медаль имени Адама Смита
7 Издания на русском языке
8 См. также
9 Примечания
10 Литература
11 Ссылки

Биография

Inquiry into the nature and causes of the wealth of nations, 1922

Как отмечал английский экономист и публицист конца XIX века Уолтер Бэджгот, «книги [Адама Смита] едва ли можно понять, если не иметь представления о нём как о человеке»[2]. В 1948 году Александр Грей писал: «Кажется странной наша плохая осведомлённость о подробностях его жизни… Его биограф почти поневоле вынужден восполнять недостаток материала тем, что он пишет не столько биографию Адама Смита, сколько историю его времени»[3].

Научной капитальной биографии Адама Смита до сих пор не существует[4][5].

Адам Смит родился в июне 1723 года (точная дата его рождения неизвестна) и крещён 5 июня в городке Керколди в шотландском округе Файф. Его отец, юрист, адвокат и таможенный чиновник, которого также звали Адам Смит, умер через 2 месяца после рождения сына[6]. Мать, Маргарет Дуглас, была дочерью значительного землевладельца. Предполагается, что Адам был единственным ребёнком в семье, так как нигде не найдено записей о его братьях и сёстрах. В возрасте 4-х лет он был похищен цыганами, но быстро спасён своим дядей и возвращён матери[7][8]. Считается, что в Керколди была хорошая школа, и с детства Адама окружали книги[4][5].

В возрасте 14 лет он поступил в Университет Глазго, центр так называемого Шотландского просвещения, где два года изучал этические основы философии под руководством Фрэнсиса Хатчесона[9]. На первом курсе он изучал логику (это было обязательным требованием), далее перешёл в класс нравственной философии; изучал древние языки (особенно древнегреческий), математику и астрономию. Адам имел репутацию странного, — например, среди шумной компании он мог вдруг глубоко задуматься[4][5]. В 1740 году он поступил в Баллиол-колледж в Оксфорде, получив на продолжение образования стипендию[4][5], и закончил обучение в нём в 1746 году. Смит критически отзывался о качестве обучения в Оксфорде, написав в «Богатстве народов», что «в Оксфордском университете большинство профессоров, в течение уже многих лет, совсем отказались даже от видимости преподавания»[4][7][10][11][12][5]. В университете он часто болел, много читал, но ещё не проявлял интереса к экономике[4][5].

Летом 1746 года после восстания сторонников Стюартов он возвратился в Керколди, где два года занимался самообразованием[4][5].

В 1748 году Смит приступил к чтению лекций в Эдинбургском университете — под покровительством лорда Кэймса (Генри Хьюма), с которым познакомился во время одной из поездок в Эдинбург. Изначально это были лекции по английской литературе, позднее — по естественному праву (включавшему юриспруденцию, политические учения, социологию и экономику)[4][5]. Именно подготовка лекций для студентов этого университета и стала толчком к формулировке Адамом Смитом его представлений о проблемах экономики. Идеи экономического либерализма он стал высказывать, предположительно, в 1750—1751 годах[4][5].

Около 1750 года Адам Смит познакомился с Дэвидом Юмом, который был старше его почти на десятилетие. Сходство их взглядов, отражённых в их трудах по истории, политике, философии, экономике и религии, показывает, что вместе они формировали интеллектуальный альянс, игравший важную роль в период Шотландского просвещения.

В 1751 году Смит был назначен профессором логики в Университете Глазго. Смит читал лекции по этике, риторике, юриспруденции и политической экономии, в 1758 году был избран деканом факультета[8]. В 1759 году Смит опубликовал книгу «Теория нравственных чувств», основанную на материалах его лекций. В данном произведении Смит проанализировал этические стандарты поведения, обеспечивающие социальную стабильность. При этом он фактически выступил против церковной морали, основанной на страхе перед загробной карой и обещаниями рая, предложил в качестве основы нравственных оценок «принцип симпатии», согласно которому нравственно то, что вызывает одобрение беспристрастных и проницательных наблюдателей, а также высказался в пользу этического равенства людей — одинаковой применимости моральных норм ко всем людям[4][5].

Круг его знакомств в Глазго, помимо Дэвида Юма, включал Джозефа Блэка (пионера в области химии), Джеймса Уатта (изобретателя парового двигателя), Роберта Фоулиса (англ.)русск. (художника и издателя, основателя первой британской академии дизайна), а также предпринимателей, после объединения Шотландии с Англией в 1707 году активно развивавших колониальную торговлю. Из общения с последними Смит почерпнул фактический материал для написания «Богатства народов»[8].

В Глазго Смит жил 12 лет, регулярно уезжая на 2-3 месяца в Эдинбург; здесь он пользовался уважением, завёл себе круг друзей, вёл образ жизни клубного человека-холостяка[4][5].

Сохранились сведения, что Адам Смит дважды, в Эдинбурге и в Глазго, едва не женился, но по каким-то причинам этого не произошло. Ни в воспоминаниях современников, ни в его переписке не сохранилось доказательств того, что это всерьёз затронуло бы его. Смит жил с матерью (которую пережил на 6 лет) и незамужней кузиной (умершей за два года до него). Один из современников, посетивших дом Смита, сделал запись, согласно которой в доме подавалась национальная шотландская пища, соблюдались шотландские обычаи. Смит ценил народные песни, танцы и стихи, один из его последних книжных заказов — несколько экземпляров первого вышедшего тома стихов Роберта Бёрнса (который сам высоко ценил Смита, и неоднократно ссылался на его работы в своей переписке). Несмотря на то, что шотландская мораль не поощряла театр, сам Смит любил его, особенно французский театр[4][5].

Источником информации о развитии идей Смита являются записи лекций Смита, сделанные предположительно в 1762-63 годах одним из его студентов и найденные экономистом Эдваном Кэннаном. Согласно лекциям, курс нравственной философии в исполнении Смита к тому моменту являлся скорее курсом социологии и политической экономии; высказывались материалистические идеи, а также начала идей, получивших развитие в «Богатстве народов». К другим источникам относятся найденные в 1930-х годах наброски первых глав «Богатства»; они датируются 1763 годом. В этих набросках содержатся идеи о роли разделения труда, понятия производительного и непроизводительного труда, и так далее; критикуется меркантилизм и даётся обоснование Laissez-faire[4][5].

Книга «Теория нравственных чувств» принесла Адаму Смиту большую известность, в частности заинтересовала лорда Чарльза Тауншенда, впоследствии ставшего канцлером казначейства; он предложил Смиту стать наставником его пасынка, Генри Скотта, герцога Баклю (англ.)русск.. Ежегодное вознаграждение в £300 фунтов и возмещение дорожных расходов существенно превосходило его профессорское жалование, кроме того давало возможность совершить путешествие по Европе, поэтому Смит в 1763 году ушёл из университета и отправился с Генри в Тулузу. Во время 18-месячного пребывания в Тулузе Адам Смит начал работу над «Богатством наций», после этого на 2 месяца он и Генри отправились в Женеву, где посетили Вольтера в его женевском поместье. После Женевы они отправились в Париж, где Дэвид Юм, работавший в то время секретарём британского посольства, познакомил Смита с деятелями французского просвещения[8]. В Париже он присутствовал в «антресольном клубе» Франсуа Кенэ, то есть лично познакомился с идеями физиократов; впрочем, по свидетельствам, на этих собраниях он больше слушал, нежели говорил. Однако, учёный и писатель Аббат Морелле в своих мемуарах говорил, что талант Смита ценился месье Тюрго; он неоднократно беседовал со Смитом о теории торговли, банках, государственном кредите и других вопросах «большого сочинения, которое он замышлял»[13]. Из переписки известно, что Смит общался также с д’Аламбером и Гольбахом, кроме того, он был введён в салон мадам Жоффрен, мадемуазель Леспинасс, бывал у Гельвеция[4][5].

Вопрос влияния физиократов на Смита является дискуссионным; Дюпон де Немур считал, что главные идеи «Богатства народов» были заимствованы, и поэтому находка профессором Кэннаном лекций глазговского студента была крайне важна как доказательство того, что основные идеи уже сложились у Смита ещё до французской поездки[4][5].

После возвращения из Франции Смит полгода, до весны 1767 года, работал в Лондоне в качестве неофициального эксперта при канцлере казначейства лорде Тауншенде, за это время он был избран членом Лондонского королевского общества и расширил круг знакомств Эдмундом Бёрком (политический деятель), Сэмюэлом Джонсоном (литературный критик), Эдуардом Гиббоном (историк) и, возможно, Бенджамином Франклином[8]. С весны 1767 года он шесть лет затворнически прожил в Керколди, работая над книгой «Богатство народов». При этом книгу он не писал сам, а диктовал секретарю, после чего правил и обрабатывал рукопись и давал переписывать её набело. Он жаловался, что напряжённая однообразная работа подрывает его здоровье, и в 1773 году, уезжая в Лондон, даже счёл нужным формально передать Юму права на своё литературное наследство. Сам он считал, что едет в Лондон с готовой рукописью, однако, на самом деле, в Лондоне ему потребовалось более двух лет на доработку с учётом новых статистических сведений и иных публикаций. В процессе доработки для облегчения понимания он исключил большую часть ссылок на произведения других авторов[4][5].

Смит всемирно прославился после публикации книги «Исследование о природе и причинах богатства народов» в 1776 году. Эта книга детально анализирует, как могла бы действовать экономика в условиях полной экономической свободы и разоблачает всё, что этому препятствует. В книге обоснована концепция laissez-faire (принцип свободы экономического развития), показана социально полезная роль индивидуального эгоизма, подчеркнуто особое значение разделения труда и обширности рынка для роста производительности труда и национального благосостояния. «Богатство народов» открыло экономику как науку на основе доктрины свободного предпринимательства.

В 1778 году Смит был назначен одним из пяти таможенных комиссаров Шотландии в Эдинбурге. Имея очень высокий по тем временам оклад в 600 фунтов стерлингов, он продолжал вести скромный образ жизни, тратил деньги на благотворительность; единственной оставшейся после него ценностью была собранная за жизнь библиотека. К службе он относился серьёзно, что мешало научной деятельности; первоначально, впрочем, он планировал написать третью книгу, всеобщую историю культуры и науки. После его смерти было опубликовано то, что автор сохранил накануне — заметки об истории астрономии и философии, а также об изящных искусствах. Остальной архив Смита был сожжён по его требованию. При жизни Смита «Теория нравственных чувств» была издана 6 раз, а «Богатство народов» — 5 раз; третье издание «Богатства» было значительно дополнено, в том числе главой «Заключение о меркантилистической системе». В Эдинбурге у Смита был свой клуб, по воскресеньям он устраивал ужины для друзей, бывал, среди прочих, у княгини Воронцовой-Дашковой[4][5]. Смит скончался в Эдинбурге после продолжительной болезни кишечника 17 июля 1790 года.

Портрет Адама Смита работы Джона Кея

Адам Смит был чуть выше среднего роста; имел правильные черты лица, серо-голубые глаза, крупный прямой нос и прямую фигуру. Он одевался неброско, носил парик, любил ходить с бамбуковой тростью на плече, иногда говорил сам с собой[4][5].

Идеи Адама Смита

Развитие промышленного производства в XVIII веке привело к росту общественного разделения труда, что потребовало увеличения роли торговли и денежного обращения. Складывавшаяся практика вступала в противоречие с господствовавшими представлениями и традициями в экономической сфере. Возникла необходимость пересмотра существовавших экономических теорий. Материализм Смита позволил ему сформулировать идею объективности экономических законов.[14]

Смит изложил логичную систему, которая объяснила работу свободного рынка на базе внутренних экономических механизмов, а не внешнего политического управления. Этот подход до сих пор является основой экономического образования.

Смит сформулировал концепции «экономического человека» и «естественного порядка». Смит считал, что человек является основой всего общества, и исследовал поведение человека с его мотивами и стремлением к личной выгоде. Естественный порядок в представлении Смита — это рыночные отношения, в которых каждый человек основывает своё поведение на личных и корыстных интересах, сумма которых и образует интересы общества. В представлении Смита, такой порядок обеспечивает богатство, благополучие и развитие как отдельного человека, так и общества в целом[14].

Для существования естественного порядка требуется «система естественной свободы», основу которой Смит видел в частной собственности.

Самый известный афоризм Смита — «невидимая рука рынка» — фраза, которую он использовал для демонстрации автономности и самодостаточности системы, основанной на эгоизме, который выступает эффективным рычагом при распределении ресурсов. Суть её в том, что собственная выгода достижима лишь через удовлетворение чьей-то потребности. Таким образом, рынок «подталкивает» производителей к реализации интересов других людей, а всех вместе к росту богатства всего общества.

Ресурсы же при этом, под воздействием «сигнальной системы» прибыли, перемещаются через систему спроса и предложения в те сферы, где их использование наиболее эффективно. Смит рассматривает проблему установления некоторого «естественного» уровня цены каждого фактора производства — заработной платы, процента и ренты. Эти уровни имели принципиальное значение для теории «естественной» цены, так как цена любого товара является «естественной» тогда, когда она складывается из «естественных» уровней доходов каждого из факторов.

Исследования Смита позже положили начало развитию теории распределения доходов по каждому фактору, применению принципа предельной производительности для определения доходов каждого из факторов производства[источник не указан 268 дней].

Основные работы

Лекции по риторике и написанию писем (1748 год)
Теория нравственных чувств (1759 год)
Лекции по риторике и написанию писем (1762—1763, опубликованы в 1958 году)
Лекции по юриспруденции (1766 год)
Исследование о природе и причинах богатства народов (1776 год)
Сообщение о жизни и работах Дэвида Юма (1777 год)
Мысли о состоянии соревнования с Америкой (1778 год)
Эссе на философские темы (1785 год)
Система двойного вложения (1784 год)

Работы Смита

Работы Смита были наиболее влиятельны в Англии и Франции. Однако в Англии крупные и самостоятельные мыслители, до Рикардо, Смита не поддерживали; первыми критиками Смита стали люди, выражающие интересы землевладельцев, среди которых самыми важными являются Мальтус и граф Лодердейл. Во Франции поздние физиократы встретили было учение Смита холодно, но в первые годы XIX века Жермен Гарнье сделал первый полноценный перевод «Богатства народов» и опубликовал его со своими комментариями. В 1803 году Сэй и Сисмонди опубликовали книги, в которых выступили преимущественно последователями Смита[4][5].

Согласно некоторым сведениям, в Испании книга Смита изначально была запрещена инквизицией[15]. Причина запрета была в том, что в Испании очень настороженно следили за событиями французской революции, в том числе старались не допустить распространение идей разрушения феодальной системы правления. Поступающие из Франции книги очень тщательно изучались для выявления революционных идей. Указание во французском издании на первоначальную публикацию «Богатства народов» в Лондоне инквизиторские цензоры в 1791 году сочли выдумкой. Работу рекомендовали к запрещению. Идеи Смита о защите ростовщичества и эгоизма признавались как скандальные и анти-евангельские.

В Германии профессоры-камералисты изначально не хотели признавать идеи Смита, но позднее в Пруссии либерально-буржуазные реформы проводились последователями Смита[4][5].

Учитывая то, что в книге Смита излагались порой противоположные концепции, довольно многие люди могли объявлять себя его последователями[4][5].

В ходе следствия по делу декабристов мятежникам задавался вопрос об источниках их мыслей; имя Смита фигурировало в ответах несколько раз[4][5].

Память

Волчок Адама Смита

В 2009 году в голосовании шотландского телеканала STV был назван среди величайших шотландцев всех времён[16]. В 2005 году «Богатство народов» было включено в список 100 лучших шотландских книг[17]. Маргарет Тэтчер утверждала, что носила экземпляр этой книги с собой[18].

Смит в Великобритании был увековечен на банкнотах двух разных банков: его портрет появился в 1981 году на облигации в 50 фунтов стерлингов, выпущенной Банком Клайдсдейл в Шотландии[19][20], а в марте 2007 года Смит попал на новую серию в 20 фунтов, выпущенных банком Англии, что сделало его первым шотландцем, изображённым на английской банкноте[21].

Крупный памятник Смиту авторства Александра Стоддарта был открыт 4 июля 2008 года в Эдинбурге. Он 3 метра в высоту, сделан из бронзы и расположен на площади Парламента[22]. Скульптор XX века Джим Сэнборн создал несколько памятников работам Смита: в Центральном университете штата Коннектикут расположен «оборотный капитал», высокий перевернутый конус, в нижней половине которого расположена выписка из «Богатства народов», а в верхней части — тот же текст в двоичном коде[23]. В Университете Северной Каролины в Шарлотте расположен «волчок Адама Смита»[24][25], и ещё один памятник Смиту стоит в Кливлендском университете[26].

Медаль имени Адама Смита

Европейский научно-промышленный консорциум (EUROPEAN SCIENTIFIC AND INDUSTRIAL CONSORTIUM «ESIC»), как одно из направлений своей деятельности осуществляет разработку и внедрение общественных наград (медалями и дипломами), которыми награждает лучших специалистов и экспертов в различных областях науки и производства.

«ESIC» учредил МЕДАЛЬ АДАМА СМИТА (MEDAL EUROPEAN SCIENTIFIC AND INDUSTRIAL CONSORTIUM «ESIC» — ADAM SMITH), которая служит подтверждением общественного признания заслуг специалистов и ученых в области экономики и финансов.

Медалью награждаются высокопрофессиональные специалисты в области экономики и финансов за: личные заслуги в совершенствовании мировой финансовой системы, формировании и развитии её отдельных институтов; разработку новых научных направлений в экономике и решение актуальных социально-экономических задач; подготовку квалифицированных кадров в области экономики и финансов[27][нет в источнике].

Издания на русском языке

Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. / Вступит. статья и комментарий В. С. Афанасьева. — М.: Издательство социально-экономической литературы, 1962. — 684 с.
Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов (книги I—III). / Пер. с англ, вводная статья и комментарии Е. М. Майбурда. — М.: Наука, 1993. — 572 с.
Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. — М.: Эксмо, 2007. — (Серия: Антология экономической мысли) — 960 с. — ISBN 978-5-699-18389-0.
Смит А. Теория нравственных чувств. — М.: Республика, 1997. — 352 с. — (Серия: Библиотека этической мысли). — ISBN 5-250-02564-1.

См. также

История экономических учений
Классическая политическая экономия
Догма Смита
Премии Адама Смита

Примечания

data.bnf.fr: open data platform — 2011.
↑ W. Bagehot. Historical Essays. — NY, 1966. — P. 79.
↑ Alexander Gray. Adam Smith. — London, 1948. — P. 3.
Аникин А. В. Шотландский мудрец: Адам Смит // Исследование о природе и причинах богатства народов. — М.: Эксмо, 2009. — С. 879-901. — 960 с. — (Антология экономической мысли). — ISBN 9785699183890.
Аникин А. В. глава 9 // Юность науки. — М., 1971.
↑ Bussing-Burks 2003, pp. 38–39
Rae 1895, С. 5
Robert L. Heilbroner. Adam Smith (Scottish philosopher) (англ.). Encyclopædia Britannica, Inc.. Проверено 18 декабря 2016.
↑ Bussing-Burks 2003, С. 39
↑ Bussing-Burks 2003, С. 41
↑ Buchholz 1999, С. 12
↑ Rae 1895, С. 24
↑ A. Morellet. Memoires sur le XVIII-e siecle et sur la revolution francaise. — Paris, 1822. — Т. I. — С. 244.

Г. А. Шмарловская и др. История экономический учений. Учебное пособие для вузов. — 5. — Минск: Новое знание, 2006. — С. 59-61. — 340 с. — (Экономическое образование). — 2010 экз. — ISBN 985-475-207-0.
↑ The Wealth of Nations censored Early translations in Spain 1 // Pedro Schwartz, Contributions to the History of Economic Thought: Essays in Honour of R.D.C. Black. Front Cover. Antoin Murphy, Renee Prendergast. Taylor & Francis, Jan 4, 2002, стр. 121—122
↑ The Greatest Scot STV. Retrieved 31 January 2012
↑ 100 Best Scottish Books, Adam Smith Retrieved 31 January 2012
↑ David Smith (2010) Free Lunch: Easily Digestible Economics p.43. Profile Books 2010
↑ Clydesdale 50 Pounds, 1981. Ron Wise's Banknoteworld. Проверено 15 октября 2008. Архивировано из первоисточника 30 октября 2008.
↑ Current Banknotes : Clydesdale Bank. The Committee of Scottish Clearing Bankers. Проверено 15 октября 2008. Архивировано из первоисточника 3 октября 2008.
↑ Smith replaces Elgar on £20 note, BBC (29 октября 2006). Архивировано из первоисточника 6 апреля 2008. Проверено 14 мая 2008.
↑ Blackley, Michael. Adam Smith sculpture to tower over Royal Mile, Edinburgh Evening News (26 сентября 2007).
↑ Fillo, Maryellen. CCSU welcomes a new kid on the block, The Hartford Courant (13 марта 2001).
↑ Kelley, Pam. Piece at UNCC is a puzzle for Charlotte, artist says, Charlotte Observer (20 мая 1997).
↑ Shaw-Eagle, Joanna. Artist sheds new light on sculpture, The Washington Times (1 июня 1997).
↑ Adam Smith's Spinning Top. Ohio Outdoor Sculpture Inventory. Проверено 24 мая 2008. Архивировано из первоисточника 5 февраля 2005.
↑ Main — Euscience

Литература

Аникин А. В. Глава 1. Адам Смит // Всемирная история экономической мысли: В 6 томах / Гл. ред. В. Н. Черковец. — М.: Мысль, 1988. — Т. II. От Смита и Рикардо до Маркса и Энгельса. — 574 с. — 20 000 экз. — ISBN 5-244-00038-1.
Аникин А. В. Юность науки: Жизнь и идеи мыслителей-экономистов до Маркса. — 2-е изд. — М.: Политиздат, 1975. — С. 183-224. — 384 с. — 50 000 экз.
Блауг М. Адам Смит // Экономическая мысль в ретроспективе = Economic Theory in Retrospect. — М.: Дело, 1994. — С. 32-61. — XVII, 627 с. — ISBN 5-86461-151-4.
Блауг М. Смит, Адам // 100 великих экономистов до Кейнса = Great Economists before Keynes: An introduction to the lives & works of one hundred great economists of the past. — СПб.: Экономикус, 2008. — С. 279-283. — 352 с. — (Библиотека «Экономической школы», вып. 42). — 1 500 экз. — ISBN 978-5-903816-01-9.
Люксембург Р. Глава вторая. Анализ процесса воспроизводства у Кенэ и у Адама Смита // Накопление капитала: Том I и II. — 5-е изд. — М.-Л.: Соцэкгиз, 1934. — С. 18-30. — XLIV, 463 с.
Смит Адам / Хандруев А. А. // Сафлор — Соан. — М. : Советская энциклопедия, 1976. — (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969—1978, т. 23).
Туган-Барановский М. И. Очерк II. Адам Смит // Очерки из новейшей истории политической экономии: (Смит, Мальтус, Рикардо, Сисмонди, историческая школа, катедер-социалисты, австрийская школа, Оуэн, Сен-Симон, Фурье, Прудон, Родбертус, Маркс). — СПб.: Изд. журнала «Мир божий», 1903. — С. 28-45. — X, 434 с.
Туган-Барановский М. И. Смит, Адам // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Bussing-Burks Marie. Influential Economists. — Minneapolis: The Oliver Press, 2003. — ISBN 1-881508-72-2.
Rae John. Life of Adam Smith. — New York City: Macmillan Publishers, 1895. — ISBN 0722226586.
Buchholz Todd. New ideas from Dead Economists: An introduction to modern economic thought. — Penguin Books, 1999. — ISBN 0140283137.

Ссылки

Артемьева Т. В. Адам Смит в России.// Философский век. — вып. 19. — с. 39-66 (2002)
Библиография А. Смита (недоступная ссылка с 14-05-2013 [1383 дня] — история) (англ.)

[Марк Блауг]

http://economicus.ru/cgi-ise/gallery...gif&name=smith
В ваши дни уже почти никто не тратит время на чтение объемистых томов XVIII в. от корки до корки. Мы теперь читаем избранные труды Гиббона, Джонса и Юма и обходимся первыми десятью главами "Богатства народов". Но вот Гленн Морроу по случаю полуторавекового юбилея книги Адама Смита пишет о некоем читателе, осилившем ее целиком.
"Жил на свете человек, прочитавший "Богатство народов". Не краткое изложение и не сборник фрагментов, а все "Богатство народов" целиком. Он начал с Введения, прочел знаменитую первую главу о разделении труда, главы о происхождении и употреблении денег, о ценах товаров, о заработной плате, о прибыли на капитал, о земельной ренте, прочел и все остальные общеизвестные разделы первой книги, не обойдя вниманием ни длинные отступления о ценности серебра в течение последних четырех столетий, ни статистические таблицы в заключении книги. Закончив первую книгу, он перешел ко второй, и его не остановило, что помещенную в ней теорию капитала считают ошибочной, а разграничение производительного и непроизводительного труда - неубедительным. В книге третьей он нашел очерк экономического развития Европы со времен падения Римской империи, с отступлениями о различных сторонах жизни и культуры средневековья. В четвертой книге он нашел подробное исследование и критический разбор торговой и колониальной политики европейских держав и целый арсенал доводов в пользу свободной торговли. Наконец, он приступил к пространной заключительной книге, посвященной доходу государя. Здесь он нашел вещи еще более разнообразные и неожиданные: о различных способах ведения обороны и отправления правосудия в первобытных обществах и о происхождении и развитии постоянных армий; историю образования в средние века и критику университетов XVIII столетия; историю светской власти церкви; очерк роста государственного долга в современных обществах; сведения о способе выбора епископа при древнем устройстве христианской церкви; размышления о невыгоде разделения труда и - что составляет главную задачу книги - исследование принципов налогообложения и источников дохода государства. Можно было бы долго перечислять все то, что нашел здесь читатель, прежде чем он добрался до заключительных страниц, написанных в те дни, когда начиналась Американская революция, и посвященных обязанности колоний участвовать в покрытии расходов своих метрополий.
После всего сказанного остается лишь добавить, что такого читателя, скорее всего, никогда не было".
1. Адам Смит и промышленная революция
Допустим, позволив надежде восторжествовать над опытом, что прочитавших весь труд Адама Смита не так мало на свете, как принято полагать. Но прежде чем перейти к подробному обзору содержания "Богатства народов", следует уточнить одно обстоятельство, Во Введении, предваряющем книгу, Адам Смит объясняет, что главная тема его работы - экономическое развитие: силы, действующие долговременно и управляющие ростом богатства народов. Совершенно ясно, что на самом деле под богатством он понимает не накопленный к какому-то моменту капитал общества (запас), но доход общества, произведенный в течение какого-то времени (поток), хотя он не всегда последовательно придерживался этой концепции. Рост дохода он ставит в зависимость прежде всего от степени разделения труда в обществе, причем разделение труда толкуется настолько широко, что охватывает все, что мы в наше время именуем техническим прогрессом. Уже на первых страницах, описывая разделение труда "в самой маленькой мастерской", он замечает, что промышленность в целом дает больше простора специализации, чем сельское хозяйство, и что богатые страны обычно превосходят бедные в промышленной деятельности. "Пророк индустриальной революции, - подумаем мы, - защитник интересов промышленности". Но это неверно! Вся книга направлена против "низменной жадности, стяжательского духа купцов и промышленников, которые не правят и не должны править миром". Купцы и хозяева-промышленники - создатели ненавистной меркантилистской системы, и в "Богатстве народов" практически нище нет даже намека на то, что именно эти люди тоща направляли Англию в новую промышленную эпоху1. В самом деле, по этой книге совсем не заметно, чтобы Адам Смит понимал, что он живет в годы необыкновенных сдвигов в экономике.
Он говорит об "изобретении машин, облегчающих и сокращающих труд", но примеры новинок берет из эпохи средневековья. Он говорит о плавке железной руды на древесном угле, хотя в его время плавка велась уже на коксе. И несмотря на то что последнее переработанное автором издание "Богатства народов" вышло в свет в 1784 г., он нище не упоминает ни о челноке-самолете Дж. Кея, ни о прядильной машине Дж. Харгривса, ни о мюль-машине С. Комптона, ни о водяной машине Р. Аркрайта - изобретениях, которые стали основой переворота в текстильной промышленности в 1780-х годах. Изобретатель паровой машины Джеймс Уатт был лично известен Смиту и, возможно, был его другом; партнерство Болтона и Уатта началось в 1775 г.; тем не менее Смит нигде ни единым словом не упоминает о коммерческом успехе применения паровой машины в добыче угля в конце 70-х годов. По правде говоря, он вообще с недоверием относился к умозрительным занятиям "прожекторов-изобретателей", как он их называл, и во второй книге "Богатства народов" он осудил шотландские банки за то, что они слишком легко давали кредиты под "широко задуманные предприятия", которые в то время разворачивались в Шотландии. И это лексикон пророка промышленной революции?!
Более 75 лет назад Тойнби впервые употребил термин "промышленная революция" 2. По его мнению это произошло в 1760 г., когда начал работать большой металлургический завод Кэррон в Шотландии. Но если мы понимаем промышленную революцию не как появление толпы изобретателей на пороге патентного ведомства, а как внезапное ускорение темпа роста промышленного производства, то придется сдвинуть начало промышленной революции к 1790 г. Конечно, все главные изобретения того времени были запатентованы к 1755 г., но статистика британской промышленности и особенно появившиеся в то время данные об импорте и экспорте стали отмечать значительный прирост только в конце 1780-х годов. Возможно, темп экономического развития ускорялся постепенно и в более ранние, например 1740-е, годы, однако решительный поворот, за которым последовал рывок британской промышленности, пришелся на два последних десятилетия XVIII в., т.е. на несколько лет позже того дня, когда "Богатство народов" увидело свет. Разумеется, большинство современников не скоро поняли, что происходит; и даже на рубеже веков многие проницательные люди не придавали никакого значения "успеху ремесел" в Англии. Поэтому неудивительно, что Адам Смит не смог предвидеть промышленную революцию. Не следует забывать, что в то время, когда появилась его книга, на фабриках, работавших от водяного колеса, было занято в среднем по 300-400 человек и на Британских островах было всего два-три десятка таких фабрик. Это помогает понять, почему Адам Смит недооценил роль основного капитала и почему он был убежден, - а он никогда не отрицал этого, - что главным источником богатства Британии является не промышленность, а сельское хозяйство3.

Путеводитель по "БОГАТСТВУ НАРОДОВ"
2. Разделение труда
Книга 1 содержит основные положения теории ценности и распределения Смита; ее открывает исследование преимуществ разделения труда, которое понимается как функциональная специализация внутри промышленного предприятия (далее, в книге V, признается, что у этого вида специализации есть серьезные недостатки). Но под "разделением труда" может также пониматься дробление различных многопродуктовых производств по горизонтали и по вертикали, влекущее концентрацию производства единичных продуктов. Такое толкование термина вскоре вытесняет прежнее понятие. В самом деле, вся книга 1 построена на величественной идее общественного разделения труда: экономическая система по сути своей - это громадная сеть связей между специализированными производителями, которых соединяет "склонность к мене, торговле, к обмену одного предмета на другой". Об этом с полной ясностью говорится в великолепном пассаже, завершающем первую главу книги I, - замечательном образчике прозы XVIII в. А в следующей главе мы узнаем, что "уверенность в возможности обменять весь тот излишек продукта своего труда, который превышает его собственное потребление, на ту часть продукта других людей, в которой он может нуждаться, побуждает каждого человека посвятить себя определенному специальному занятию и развить до совершенства свои природные дарования в данной специальной области".
Смит даже не упоминает о таком важном преимуществе разделения труда, как возможность использовать и развить разнообразные природные дарования людей, так как он, будучи человеком XVIII столетия, верит, что воспитание всегда сильнее природы; но "территориальное разделение труда" у него обойдено вниманием безо всякой видимой причины, хотя эта идея не раз обсуждалась его предшественниками. Третья глава книги 1 констатирует, что "разделение труда ограничивается размерами рынка";
иными словами, процесс разделения труда не ограничивается ничем, кроме того объема продукции, который может быть продан на рынке: постулат ни в коей мере не самоочевидный. Выражение "размеры рынка" может навести на мысль, что он имел в виду географию сбыта: важно не только число покупателей, но и то, где они на самом деле расположены. Но такого рода понятия появились в экономической науке много позднее [см. главу 14, раздел 10]. Как бы то ни было, третья глава Смита предвосхищает все более поздние суждения о пределах роста экономии от масштаба. Просто поразительно, с какой настойчивостью он проводит мысль о снижении издержек благодаря развитию средств сообщения - мысль, которая вновь появляется в "Принципах* Маршалла столетие спустя.
3. Мера и источник ценности
До сих пор обмен понимается как простой продуктообмен. В четвертой главе книги I на парадоксе воды и алмаза объясняется различие между меновой и потребительной ценностью; глава оканчивается просьбой к читателю о внимании и терпении при чтении трех последующих глав, в которых выясняются "правила, определяющие меновую ценность товаров". Как говорит Смит, это "предмет, крайне отвлеченный по своему характеру", и здесь может статься, что "при всех моих стараниях быть понятным что-то останется неясным". Это замечание может показаться большинству читателей величайшим преуменьшением во всей истории экономической мысли. Пятая глава книги I, особенно трудная для восприятия, породила массу разноречивых толкований: с одной стороны, спор идет вокруг различия между "источником" и "мерилом" ценности, с другой вокруг различия между теориями "овеществленного труда" и "распоряжения трудом" Эти неурядицы вызваны тем, что у самого Смита было два взгляда на предмет, который он излагал. "Для выяснения основных правил, определяющих меновую ценность товаров, - заявляет он, - я попытаюсь показать:
- во-первых, каково действительное мерило этой меновой ценности, т. е. чем состоит действительная цена всех товаров,
- во-вторых, из каких частей состоит эта действительная цена, и наконец, каковы обстоятельства, которые иногда повышают некоторые или все части этой цены над ее естественным или обычным уровнем, а иногда понижают ее ниже этого уровня; или какие другие причины иногда препятствуют точному совпадению рыночной, т. е. фактической, цены товаров с той, которую можно назвать их естественной ценой".
Здесь смешаны два совершенно разных вопроса: что является наилучшим мерил< ценности и чем определяется ценность? Первый вопрос рассматривается в пятой главе книги I, второй - в шестой и седьмой главах книги I. Ясности ради эти два ∙опроса следует строго разделить. Поэтому пропустим пока пятую главу и вернемся к ней после того, как рассмотрим остальные разделы книги 14.
4. Теория издержек производства
В шестой и седьмой главах книги 1 рассматривается традиционная проблема теории ценности: чем объясняются реальные соотношения цен? Разумеется, в каждый данный момент "рыночная" цена определяется спросом и предложением. Ко по мере движения спроса и предложения дневные и даже часовые колебания цен постоянно сужаются, стремясь к некоему "нормальному", или, как говорит Смит, "естественному", уровню. То, что он называет "рыночной" и "естественной" ценой, равнозначно тому, что Маршалл называет ценой короткого периода и ценой длительного периода, и Смит, как и Маршалл, ищет принципиальный ответ на вопрос: чем определяются цены длительного периода? Чтобы обосновать свой конечный вывод, Смит начинает с построения простенькой модели, в которой в производстве товаров участвует только один фактор: дело происходит в "раннем и примитивном" обществе, где земля ничья и капитала не существует. В этом однофакторном мире соотношение цен определяется соотношением трудовых затрат и даже надбавка за квалифицированный труд по сравнению с оплатой неквалифицированного труда - это не более чем плата за усилия, связанные с дополнительным обучением: в обществе, состоящем из охотников, - а охотятся они, видимо, голыми руками, - уж если убить одного бобра вдвое труднее, чем одного оленя, то за одного бобра дадут двух оленей. Но такого рода довод говорит только о том, что в реальном мире меновая стоимость товара не может просто определяться тем трудом, который затрачен на его производство. Ценность товара - сумма нормальных возмещении, уплачиваемых всем факторам, участвовавшим в производстве данного товара. Следовательно, в реальном мире "естественная цена" вещи определяется денежными затратами на ее производство, складывающимися из заработной платы, ренты и прибыли - каковые сами суть "естественные" цены труда, земли и капитала.
Очевидно, теория ценности товара, основанной на издержках производства, пуста и бессмысленна, если она не дает объяснения, как определяются цены производственных услуг. Но у Адама Смита нет строгой теории заработной платы и ренты и отсутствует теория прибыли и чистого процента. Сказать, что нормальная цена вещи - это цена, только покрывающая денежные издержки на ее изготовление, -значит объяснить цены ценами. В этом смысле у Адама Смита вообще не было теории ценности. Пусть даже это и так, однако ясно, что у него не было и трудовой теории ценности, если под ней понимается то положение, что товары обмениваются в соотношениях, которые, как в приведенном выше примере с бобрами и оленями, соответствуют количеству труда, затраченного на их производство, включая труд, овеществленный в капитальных благах, которыми пользуются рабочие. В "Богатстве народов" не предполагается, что различные факторы производства могут быть редуцированы, сведены к какому-то иному, нежели деньги, общему знаменателю, и в частности нет предположения о том, что ценность капитальных благ может быть сведена к прошлым затратам труда на их изготовление; как мы увидим, именно эта редукция есть камень преткновения трудовой теории ценности. И в самом деле, построение шестой главы книги 1 ясно показывает, что эта глава должна была продемонстрировать несостоятельность трудовой теории ценности, намеки на которую содержались в трудах столь многочисленных предшественников Смита: он показывает, что такая теория справедлива лишь при особых, искусственных условиях "раннего и примитивного" общества.
5. Цены, определяемые предложением
Седьмая глава книги 1 - одна из вершин всей работы - содержит излюбленный многими экономистами анализ "ситуации частичного равновесия". Классический пример такого анализа - ссылка на то, как общественный траур повышает цену черной материи и заработную плату портных, но совсем не отражается на заработной плате ткачей, так как нехватка эта временная; в то же время траур ведет к понижению цены таких товаров, как цветные шелковые материи, и заработной платы рабочих, занятых в производстве этих товаров. Цена только тогда соответствует нормальной ценности товара, когда его производители не получают слишком больших прибылей и не несут реальных убытков. Балансирование спроса и предложения всегда, в конце концов, выравнивает цену до "естественного" уровня, который лишь немного перекрывает издержки, необходимые для того, чтобы вызвать поставку продукта на рынок. "Действенный (еffесtual) спрос на товар, - указывает Смит, -это спрос со стороны тех, кто готов уплатить его естественную цену". Это спрос, который существует при цене долговременного равновесия. И "количество каждого товара, доставляемого на рынок, естественно согласуется с действенным спросом на него", однако говорится, что долговременная цена товара управляется только поставками производителей, и считается, что, коль скоро речь идет о "естественной" цене, спрос на нее не действует.
Смит никак не объяснил свое пренебрежение спросом; для этого у него не было нужных аргументов. Но его позиция может быть оправдана с помощью доводов Маршалла, Заметим, однако, что упоминание Смита о "парадоксе ценности" (полезные вещи, например вода, не стоят ничего, а такие бесполезные, как алмазы, дороги) это вовсе не попытка оправдать свое невнимание к спросу. Эта мысль начинается замечанием о том, что "слово ценность имеет два различных значения", а различие между потребительной и меновой ценностью с помощью парадокса доводится до логического конца: меновая ценность, заключает Смит, и есть настоящий предмет анализа. Любому из современных читателей ясно, что под "потребительной ценностью" Смит понимает не предельную полезность отдельных предметов, а полную полезность целого класса товаров: в его представлении полезность состоит в возможности удовлетворить не какую-то конкретную потребность (ведь есть потребность и в алмазах), а общую - биологическую или социальную - потребность. Он даже не счел нужным сказать, что потребительная ценность есть необходимое условие меновой, и по тому, как он употребляет эти термины, ясно, что это не так. Вот как важно внимательно и строго следить за смыслом терминов у старых авторов.
Более того, задолго до Адама Смита такие авторы, как Локк, Лоу и Харрис, противопоставляли ценность воды ценности алмазов, с тем чтобы показать, что ценность определяется относительной редкостью предмета независимо от его полезности. А чем определяется относительная редкость? В краткосрочном плане - спросом и предложением; именно об этом говорит сам Смит, упоминая о дороговизне драгоценных камней (книга I, глава 11, раздел 2). Но с течением времени, считает он, редкость зависит не только от издержек производства товара. Эта странная уверенность в том, что только цена кратковременного равновесия, т.е. текущая цена, управляется силами спроса и предложения, очень типична для экономической науки XVIII столетия, и уверенность эта была разрушена лишь маржиналистским переворотом 1870-х годов. Она, конечно, покоится на недоразумении. Говоря, что ценность определяется спросом и предложением, мы имеем в виду только то обстоятельство, что такие конечные факторы, как полезность, приводятся в движение силами спроса и предложения: все, что регулирует ценность, действует через закон спроса и предложения. Но во времена Смита на это смотрели иначе. Дело не в том, что тогда отвергали теорию ценности, основанную на понятии полезности, поскольку казалось невозможным установить количественную связь между полезностью и ценой, - об этой трудности тогда просто не задумывались. Скорее, в то время просто не видели связи между полезностью в том смысле, в каком мы ее понимаем, и ценой 5.
Если мы внимательно присмотримся к примерам, которые приводит Смит, объясняя, чем определяются цены, то заметим, что он всегда исходит из невысказанного предположения, что "естественная" цена товара не изменяется в зависимости от объема его выпуска. Иными словами, он исходит из того, что соответствующая отрасль производит товар при условии постоянных издержек: изготовить две единицы стоит вдвое дороже, чем одну; издержки производства на единицу продукции постоянны независимо от объема производства. Это тот случай, когда долговременная кривая предложения в отрасли - идеальная горизонталь, а уровень спроса регулирует предложение товара, но никак не влияет на его цену (сравните графики 2-2а и 2-26). Сам того не зная, Адам Смит обнаружил особый случай в рамках теории ценности Маршалла - случай, когда цена определяется только спросом. При каких условиях этот случай имеет место, мы увидим в дальнейшем [см. главу 10, раздел З]. Достаточно сказать, что можно и сейчас с достаточным основанием защищать постоянные издержки в качестве простейшего общего допущения. Тем не менее то обстоятельство, что для уяснения Смита нам нужен Маршалл, - это лучшая демонстрация достижений экономической мысли.
Тому, кто достаточно хорошо знаком с экономической наукой, разобраться в этом поможет попытка подтвердить правоту Смита, используя современные инструменты экономического анализа для выяснения логики случая с постоянными издержками. Вспомним пример с охотниками - пример экономики, в которой действует один фактор производства и обмениваются два товара; чтобы выразить соотношение обмена оленей на бобров, добытых на охоте, воспользуемся кривой производства-преобразования (см. рис. 2-1). Поскольку здесь имеется всего один редкий ресурс, кривая преобразования становится прямой линией: соотношение обмена бобров на оленей всегда одинаково независимо от того, сколько убито бобров или оленей; если фактор производства всего один, масштаб операции не имеет никакого значения для затрат на единицу продукции, так как фактор производства, по определению, состоит из единиц одинаковой производительности. Чтобы убить бобра, надо потратить два часа, а оленя - час. Поэтому бобры стоят вдвое дороже оленей. Но допустим, что соотношение обмена - один олень за одного бобра вместо двух оленей за одного бобра. В этом случае добытчик бобров откажется от добычи одного бобра за два часа и вместо этого добудет двух оленей, за которых он купить двух бобров. Охота на оленей будет увеличиваться, а на бобров уменьшаться до тех пор, пока соотношение обмена вновь не уравняется с нормой производства-преобразования; цена в полной мере определяется условиями предложения.
Ничто не изменится, если мы выразим характер спроса в виде группы выпуклых кривых безразличия. Равновесие будет найдено в точке соприкосновения с кривой преобразования, и в этом случае кривая соотношения рыночной цены непременно будет иметь такой же наклон, как и кривая преобразования. При условии постоянных издержек относительные цены не подвержены воздействию спроса.
Но если цена оленей, выраженная в бобрах, поднялась оттого, что охотники на оленей ушли за добычей в дальние леса, а бобров можно добыть и поближе к дому, тогда кривая преобразования будет вогнутой (такой она и показана). Теперь структура спроса - положение кривых безразличия - не помогает установить относительную цену. В последнем случае мы ввели добавочный фактор производства, а именно землю: эффективность сочетания труда и земли не может быть всегда одинакова, она зависит от абсолютного количества обоих факторов. Это означает, что случай с постоянными издержками аналогичен случаю с одним фактором производства: даже когда используется несколько факторов, -они берутся в установленной пропорции, так что мы можем говорить о совокупности, которая меняется в объеме, сохраняя постоянную структуру.
Можно дать мысли Смита графическое выражение в виде обычной диаграммы спроса и предложения (см. рис. 2-2а).
Вот как выглядят его рассуждения, перемежающиеся нашей математизированной интерпретацией:
"Когда количество доставленного на рынок товара не покрывает действенного спроса (кратковременная кривая SRS1 уходит назад, к SRS2 вдоль D1), лица, готовые уплатить полную сумму ренты, заработной платы и прибыли, - что необходимо для доставки на рынок, - не могут получить того количества товара, какое им нужно (это q1). Скорее всего, некоторые из них будут готовы давать больше (платить р2). Среди них сейчас же начнется конкуренция, и "рыночная" цена поднимется в сравнении с "естественной" ценой в большей или меньшей степени - в зависимости оттого, в какой мере недостаток предложения либо богатство и расточительность покупателей разогреют пыл соперничества... Когда количество товара, поступившего на рынок, превышает действенный спрос (SRS1 сдвигается вперед, к SRS2), товар не может быть полностью продан тем лицам, кто готов уплатить полную сумму ренты, заработной платы и прибыли, необходимую для доставки на рынок. Некоторая часть товара должна быть продана тем, кто склонен заплатить меньше этой суммы, и более низкая цена, даваемая ими, непременно понизит цену общего количества товара. "Рыночная" цена опустится ниже "естественной" цены (понизится до p3) в большей или меньшей степени - в зависимости от того, насколько избыток предложения обострит конкуренцию между продавцами, или смотря по тому, насколько важным окажется для них быстрее сбыть этот товар... Если товар доставлен на рынок в количестве, как раз достаточном для удовлетворения действенного спроса, "рыночная" цена полностью или почти совпадет с "естественной" ценой. Все наличное количество товара может быть реализовано по этой цене, и не более того. Конкуренция между различными торговцами вынуждает их принять эту цену, но не менее того".
Отметим, что Смит понимает под спросом и предложением желание купить или продать по строго определенной, а не по возможной цене; первая имеет реальное количественное выражение в объеме спроса на товар или его предложения на рынке, тогда как вторая - это шкала объемов, соответствующих различным ценам. Но если спрос не будет так или иначе выражен в виде шкалы значений, причем шкалы, имеющей отрицательный наклон, то весь приведенный выше текст не будет иметь никакого смысла. Здесь, как и везде, Смит интуитивно находит верный ответ.
Обычное понимание конкуренции как соперничества отразилось в замечании Смита о том, что сокращение предложения вызывает "конкуренцию" среди покупателей -погоню за ограниченным предложением, поднимающую цены, а избыток предложения вызывает соперничество ради избавления от избытка, приводящее к снижению цены. Он понимает, что конкуренция лишает участников рыночного процесса власти над ценой и чем больше будет число продавцов, тем труднее им вступать в сговор. В седьмой главе книги 1 он говорит об условиях эффективной конкуренции, называя наряду с большим числом продавцов совершенную информацию и совершенную мобильность ресурсов; недостает еще только одного условия - однородности товара, чтобы его текст был образцом для любого современного учебника. Однако анализ конкуренции у Смита не совпадает с современной концепцией совершенной конкуренции: Смит имеет в виду прежде всего процесс соперничества, благодаря которому "рыночные" цены движутся по направлению к "естественным", а не фактически заданные характеристики конечного состояния совершенной конкуренции, как в современной трактовке этой проблемы. Точно так же весьма старомодно звучит его краткое замечание о монополии, сделанное в конце главы: монополия удерживается в производстве любого товара, объем выпуска которого фиксирован. За пределами теории конкурентной цены оказываются невоспроизводимые ценности: полотна выдающихся живописцев или же "некоторые виноградники во Франции". Но когда он говорит о "производственных секретах", приводящих к монополии, это звучит как намек на нечто сходное с несовершенной конкуренцией: предполагается, что эти секреты дают монополисту власть над ценой. Его вывод о том, что "монопольная цена во всех случаях является высшей ценой, какую только можно выжать из покупателей", неверен, но он хотя бы содержит признание, что спрос реагирует на цену.
6. Плата за труд
Главы восьмая - одиннадцатая книги 1 содержат теорию распределения Смита. Восьмая глава - это просто сжатое изложение теорий заработной платы. На каких-нибудь шести страницах мы находим теорию рабочего фонда, теорию прожиточного минимума, договорную теорию, нечто похожее на теорию предельной производительности и даже теорию права на остаточную продукцию, причем асе теории изложены без осознания того, что они не могут быть одинаково верны на одном уровне анализа. Отправной точкой рассуждений Смита служит принятая им концепция капитала как "запаса", из которого рабочим авансируются средства производства на то время, пока они заняты выпуском продукции; отсюда выводится связь между "спросом на тех, кто живет на заработную плату", и "фондами, предназначенными для выплаты заработной платы". Эта зависимость не раскрывается, но на ней построена уверенность в том, что возрастание капитала вызывает постоянно повышающийся спрос на труд. Эта теория краткосрочного соотношения между спросом и предложением, где предложение задается как объем услуг труда, а спрос - как величина фонда заработной платы, сочетается с теорией долговременного прожиточного минимума. У Смита нет ясности в том, как это сочетается, но он очевидно имеет в виду мальтузианский механизм соотношения между заработной платой и народонаселением [см. главу 3, раздел 5].
Здесь ход рассуждений точно такой же, как и при определении "естественной" цены товара (см. рис. 2-3). "Естественная" цена услуг труда - это уровень заработной платы, необходимый для физического существования, это то минимальное вознаграждение, которое должны получать рабочие без расчета на то, что у них могут быть семьи и дети (разбор этой концепции, плохо поддающейся строгому определению, мы отложим до следующей главы), короче, сама по себе рабочая сила воспроизводится при постоянных издержках. Начнем с ситуации, когда "рыночная" цена услуг труда- w1, a объем их предложения - L1. Кривая предложения покажет нам, что одно и то же число рабочих при более высоком уровне заработной платы может выполнять больший объем работы, например работать дольше; тем не менее без роста народонаселения кривая предложения услуг труда остается без изменений, она показывает, какое максимальное количество услуг труда население может предложить при различных уровнях заработной платы.
Теперь предположим, что спрос на рабочую силу возрастает с D1 до D2; на коротком отрезке времени заработная плата поднимется до точки w2, и поскольку "спрос на людей, как и на любой другой товар, всегда регулирует воспроизводство людей", постольку со временем численность населения увеличится до L3; кривая предложения будет смещаться вправо (на графике это не показано) до тех пор, пока заработная плата не вернется к уровню w1, обеспечивающему лишь физическое существование. Но если спрос будет увеличиваться и дальше, то прирост населения начнет отставать: кривые предложения, наклоненные вправо (например, S2 и др.), не успевают за смещением вправо кривых спроса, а долговременная тенденция реальной заработной платы (ее, строго говоря, следовало бы показать на третьей оси - оси времени) будет повышательной - от w2 к w3. Таким образом, теория "прожиточного минимума" -теория долговременной стабильности заработной платы - прекрасно сочетается с представлением о вековой тенденции заработной платы к росту в неопределенных пределах, и это никак не связано с тем, что кривая долговременного предложения периодически взлетает вверх, так как рабочие время от времени меняют свои представления о том, какой прожиточный минимум для них приемлем.
В сущности, Смит как раз и говорит о том, что заработная плата в Англии выше прожиточного минимума. Англия и Северная Америка - это примеры стран "энергичных", быстро прогрессирующих, и спрос на рабочую силу там превышает предложение. В странах "вялых" и "неподвижных", как Китай, заработная плата не поднимается выше прожиточного минимума. В этом месте Смит делает любопытную оговорку: заработную плату, обеспечивающую только прожиточный минимум, он называет самой низкой нормой, какая только совместима с "простой человечностью"; она, конечно же, зависит не от милости работодателей, но является долговременной функцией эластичности предложения труда. Смит, по существу, совсем не приемлет последовательную теорию прожиточного минимума; он замечает, что только среди "низших слоев народа" размножение рода человеческого прямо зависит от пропитания. Более того, он даже подчеркивает, что теория прожиточного минимума малопригодна для объяснения того, каким образом заработная плата определяется в действительной жизни: 1) уровень заработной платы летом всегда выше, чем зимой, так как с наступлением холодов падает спрос на труд сельскохозяйственных рабочих, хотя стоимость жизни для рабочего летом ниже, чем зимой; 2) цены "съестных припасов" асе время колеблются, а заработная плата меняется мало и может даже оставаться неизменной на протяжении полувека - возможно, потому, что заработную плату устанавливает обычай; в результате реальное вознаграждение труда все время колеблется; 3) в разных частях страны заработная плата весьма различна, но цены на продовольствие почти везде одинаковы, ибо "перемещение человека связано с большими трудностями, чем перемещение какого бы то ни было другого груза"; 4) заработная плата и цены на продовольствие нередко движутся в противоположных направлениях, так как в годы изобилия, когда хлебные цены низки, "рабочие часто покидают своих хозяев и решаются добывать себе на пропитание самостоятельным промыслом", вызывая нехватку рабочей силы, вследствие чего уровень заработной платы повышается; точно так же в годы дороговизны, когда все рабочие возвращаются на рынок труда, уровень заработной платы падает. Фактически Адам Смит выводит наличные средства к существованию из наличного уровня заработной платы, а не наоборот. Конечно, здесь слишком много материала, который свидетельствовал бы не в пользу теории прожиточного минимума.
В начале восьмой главы книги 1 Смит вскользь и почти как самоочевидный факт отмечает, что на рынке труда преимущество всегда лежит на стороне работодателей, так как хозяева-предприниматели, "будучи менее многочисленны", "могут держаться гораздо дольше". Кроме того, на стороне работодателей закон. Поэтому "хозяева всегда и повсеместно находятся в своего рода молчаливом, но постоянном и едином сговоре не повышать оплаты труда выше ее существующего размера". Понятая буквально, эта мысль звучит довольно неловко рядом с соображениями о "простой человечности", она решительно противоречит всему, что сказано в остальной части главы о повышении спроса на труд в растущей экономике. Но она содержит в зачаточном состоянии все элементы положения Маршалла о неопределенности на рынке труда в силу того, что это по своей природе неконкурентный рынок. Маршалл тоже обратил внимание на небольшое число покупателей на рынке труда и, как и Смит, отметил, что рабочие не располагают резервами для того, чтобы вести долгую борьбу с предпринимателями [см. гл. 10, раздел 32].
Глава восьмая заканчивается в оптимистическом ключе. Заработная плата "на протяжении текущего столетия" возрастала, и высокие заработки не повредили стимулам к труду. Меркантилистское соображение о том, что кривая краткосрочного спроса на труд отклоняется назад, решительно осуждается: повышение заработной платы будет вызывать все большее предложение услуг труда 6.
7.Прибыль
Девятая глава книги 1 посвящена "прибыли на капитал" и очень мало касается природы прибыли как дохода. Раньше, в шестой главе, Смит указал на то, что прибыль не следует смешивать с вознаграждением управляющих, которое находится в соответствии с "количеством, тяжестью или сложностью этого предполагаемого труда по надзору и управлению"; сверх этого он ничего нам не сказал. Главный смысл девятой главы состоит в том, что в ходе экономического развития норма прибыли снижается вследствие "взаимной конкуренции", когда "капиталы многих богатых купцов вкладываются в одну и ту же отрасль". Но пока объем продукции возрастает, трудно понять, почему "взаимная конкуренция" сама по себе может привести к снижению нормы прибыли. Убедительное объяснение этому приводится в четвертой главе книги II: растущая трудность в нахождении прибыльного приложения новых капиталов. В данной же главе Смит говорит о прибыли как о проценте плюс надбавка за риск. Он полагает, что в таких странах, как Англия, то, что обычно считается прибылью, представляет собой наполовину чистый процент на капитал, а остальное - плату за управление и риск. Поэтому тенденцию динамики нормы прибыли можно в первом приближении вывести из движения рыночной ставки процента. Ставка процента снижалась на протяжении столетия, иона, по-видимому, повсюду находится в обратной пропорциональной зависимости от экономического развития страны - вот пример вывода из случайных наблюдений, сделанного в стиле XVIII в. В целом в процессе накопления капитала заработная плата растет и прибыли падают; однако в недавно освоенной колонии и заработная плата, и прибыли могут расти одновременно.
8. Относительная заработная плата
Первый раздел десятой главы книги 1 отходит от главной темы ради исследования структуры заработной платы. Пожалуй, это лучший раздел во всем "Богатстве народов", и хотя она во многом опирается на труд Кантильона, прочитав соответствующие главы "Эссе" Кантильона (гл. 7 и 8), еще больше уважаешь аналитическую силу ума Адама Смита. Эта глава независимо от той классической трактовки относительных различий в заработной плате, которую она содержит, выполняет важную роль в общей структуре книги I: в самом деле, трудная пятая глава без нее вообще теряет смысл. Смит рассматривает относительные уровни поденной и недельной заработной платы в устойчивом соотношении с: 1) приемлемостью различных занятий; 2) затратами для приобретения соответствующих навыков; 3) степенью постоянства работы по найму; 4) доверием к наемным работникам и их ответственностью; 5) вероятностью получения ожидаемой платы в условиях, когда в некоторых профессиях она совсем не гарантирована.
Для объяснения различий в уровнях заработной платы приводится, во-первых, весьма обычный довод, впоследствии формализованный Джевонсом: при прочих равных условиях оплата труда тем выше, чем менее приятна работа. Увы, как говорил Джон Стюарт Милль, в реальном мире труд оплачивается в любом случае тем хуже, чем он тяжелее и грязнее 7. Оплата тяжелого труда является результатом взаимодействия спроса и предложения, а тяжесть и вредность его всегда учитываются только на стороне предложения. Поэтому совершенно очевидно, что соображения о тяжести и вредности труда перевешиваются факторами на стороне спроса или же какими-то другими факторами на стороне предложения. Во-вторых, для объяснения различий в уровнях заработной платы приводится довод (опять-таки на стороне предложения), содержащий в зачатке понятие, которое только теперь полностью раскрыто в концепции человеческого капитала. Затраты на образование или обучение человека, полагает Адам Смит, можно рассматривать как капиталовложения в его способность зарабатывать в будущем, аналогичные вложениям в вещественный капитал; чтобы эти вложения экономически оправдали себя, они должны окупиться в течение трудовой жизни человека. Поэтому более образованные и лучше обученные люди в среднем зарабатывают больше тех, кому не хватает образования или подготовки: "Труд, которому он (образованный человек) обучается, возместит ему сверх обычной заработной платы за простой труд все расходы, затраченные на обучение, с обычной по меньшей мере прибылью на капитал, равный этой сумме расходов". Это соображение вызвало в последнее время немало попыток измерить эффективность вложений в образование и проверить, действительно ли эти вложения приносят "обычные прибыли на капитал, равный сумме расходов". В-третьих, различия в уровнях заработной платы объясняются (опять-таки на стороне предложения) тем, что рабочие требуют более высокой оплаты, если занятость им не гарантирована; однако разве наниматели могут платить на временных, сезонных работах больше, чем на постоянных? Достаточно сказать, что здесь мы находим зародыш - но только зародыш - современных теорий "неявного контракта" между рабочим и фирмой, теорий, согласно которым такой контракт - это сделка между рабочим, избегающим риска, и фирмой, нейтральной к риску.

[Марк Блауг]

Далее, четвертый довод апеллирует как к спросу, так и к предложению: с. одной стороны (предложение), принятая на себя ответственность должна вознаграждаться, так как ответственность отягощает; с другой стороны (спрос), высокая оплата труда начальника или администратора - это своего рода страховка против хищений и злоупотреблений. Пятый довод, лежащий на стороне предложения, особенно интересен тем, что он предполагает выбор в условиях неопределенности. Вплоть до самого последнего времени в истории экономической трактовки проблемы выбора в условиях неопределенности были известны только эти две странички у Смита, да еще несколько страниц в "Принципах" у Маршалла. Чтобы показать, что люди склонны переоценивать шансы удачи и недооценивать шансы потери, Смит приводит случаи из практики лотерей и страхового дела, представляя очевидные примеры того, что люди "любят риск". Это приводит его к выводу, что все профессии с перспективой сравнительно высоких, но ненадежных доходов в среднем дают меньшее вознаграждение, чем сопоставимые с ними профессии с полностью предсказуемым доходом. Люди всегда будут переоценивать свои шансы в рискованных профессиях (например, юриста или врача), и к этим занятиям будут стремиться слишком многие. Затем Смит, делая соответствующие оговорки, применяет эту логику рассуждений к разным уровням нормы прибыли в различных отраслях. К сожалению, противоположное допущение, что лица "либеральных и уважаемых профессий" обычно стараются избегать риска, ведет к заключению, противоположному выводу Смита, а именно: профессии о высоким уровнем риска гарантируют в среднем более высокую оплату, чем профессии с низким уровнем риска. Как ни странно, эти гипотезы о выборе рода занятий подвергаются проверке только теперь.
Общий смысл данной главы более важен, нежели отдельные детали: если конкуренция не всегда уравнивает для различных занятий денежные вознаграждения, то она все же уравнивает их "чистые преимущества" такой суммой денежных и неденежных вознаграждений, в которой денежная разница в любом случае компенсируется одним или несколькими факторами из тех пяти, которые были упомянуты выше. Рынок обычно сводит различные виды труда к общему измерителю: равные меры труда - в смысле равных количеств "тягости" - всегда компенсируются равным денежным вознаграждением. Тем самым, естественно, предполагается, что рынок труда является совершенно конкурентным и, в частности, трудовые ресурсы свободно перераспределяются между профессиями. Эти постулаты настолько очевидны для Смита, что он не затрудняет себя их изложением8, однако же он не забывает добавить, что чистые преимущества уравниваются только в тех случаях, когда имеется адекватная информация о денежных и неденежных видах работ и когда занятые этими видами работ не имеют иных источников дохода.
Можно было бы заметить, что анализ структуры заработной платы, предпринятый Смитом, выглядит неадекватным хотя бы потому, что здесь почти не говорится о спросе на труд. Далее, Смит не делает различия ни между повременной и сдельной оплатой труда, ни между недельной заработной платой и месячным жалованьем. Можно предположить, что служащие, выбирая место работы, руководствуются соображениями, не имеющими отношения к доходу, в гораздо большей степени, чем это делают рабочие, и по этой причине выбор, который делают те и другие, не укладывается в единое теоретическое построение. Между прочим, при том, что почти все рынки труда несовершенны, любой анализ, построенный на постулате совершенной конкуренции, не будет учитывать те различия между заработной платой рабочих и служащих, которые мы видим в действительности. Нам, однако, не следует забывать цели десятой главы книги I: показать, что, хотя люди не одинаково склонны к труду, рыночный механизм воздает всем независимо от профессии.
Второй раздел десятой главы книги 1 - о "политике правительств Европы" - можно было бы оставить для беглого просмотра, если бы она не содержала великолепного очерка экономической истории. В ней осуждаются исключительные привилегии торговых компаний, а также в целом законы об ученичестве, цеховые постановления и законы о бедных, так как они ограничивают масштабы конкуренции и мешают мобильности трудовых ресурсов. Опасность монополизма существует всегда: "Представители одного и того же вида торговли и ремесла редко собираются вместе ... без того, чтобы их разговор не кончился заговором против публики или каким-либо соглашением о повышении цен".
9.Рента
Одиннадцатая глава книги 1 формально посвящена ренте. Здесь о ренте говорится как о дифференцированной надбавке, которая задана уровнем цены: "Высокая или низкая заработная плата или прибыль на капитал является причиной высокой или низкой цены продукта; больший или меньший размер ренты является результатом последней". Более того, эта надбавка зависит от различий как в плодородии земли, так и в ситуации. Подход этот заставляет вспомнить более позднюю теорию ренты Рикардо. Однако в предыдущих разделах данной книги рента рассматривается как фактор, определяющий цену, а не определяемый ценой, так как земля, не дающая рентного дохода, изымается из сельскохозяйственного оборота (глава 9 книги I). Забудем на время об этом противоречии и обратимся к заключительному разделу главы 11 книги I. Разделы 1-3 одиннадцатой главы можно без большого ущерба опустить, хотя во втором разделе проводится важное различие между продовольствием, спрос на которое крайне неэластичен, - "стремление к пище ограничивается у каждого человека небольшой вместимостью человеческого желудка" - и предметами роскоши, спрос на которые в широком смысле эластичен. На заключительных страницах одиннадцатой главы декларируется без всякого обоснования мысль о том, что экономический прогресс приводит к повышению денежных рент, действительных рент и доли рентных платежей в национальном доходе9. Интересы землевладельцев, даже при том, что они "пожинают плоды там, где никогда не сеяли", тесно и неразрывно связаны с интересами всего общества, в то время как интересы купцов и промышленников всегда антиобщественны: поскольку норма прибыли понижается по мере накопления богатства, постольку их интересу всегда отвечают "расширение рынка и ограничение конкуренции" 10. Эта едкая сентенция в конце книги 1 рассеивает любые подозрения в том, что Смит занимался апологетикой буржуазии; она повторяется с неменьшей резкостью в конце главы второй книги IV.
10. Показатель общественного счетоводства
Теперь вернемся к пятой главе книги I, озаглавленной "О действительной и номинальной цене товаров, или о цене их в труде и в деньгах". Она посвящена не теории ценности, а экономике благосостояния, и в частности проблеме количественной оценки благосостояния11. "Действительная цена" вещи есть, конечно же, ее покупательная сила по отношению ко всем прочим товарам: ее номинальная цена с поправкой на изменение покупательной силы денег. Правда, Смит предпочитает корректировать номинальные цены на изменение не общего уровня цен, а денежных ставок заработной платы. Такое необычное решение проблемы количественной оценки в точности совпадает с тем, что в нынешнем веке сделал Кейнс, определив реальный доход через уровень занятости, а не через физический объем продукции. Используя в качестве дефлятора единицу заработной платы - денежную выплату за час обычного труда, Кейнс получил прямое соотношение между доходом и занятостью при постоянной доле фонда заработной платы в национальном доходе*. Согласно Кейнсу, для короткого отрезка времени безразлично, корректировать ли на изменение цен или на изменение заработной платы, но в долговременной перспективе выбор дефлятора -это достаточно серьезная задача, так как по мере роста производительности труда уровень цен обычно снижается относительно ставок заработной платы. В отличие от Кейнса Смит не стремился к измерению реального уровня дохода в долговременной перспективе. Он выбрал труд в качестве измерителя, руководствуясь не соображением о том, что денежная заработная плата меньше подвержена колебаниям, чем цены, а своим пониманием природы экономического благосостояния.
Смысл количественной оценки благосостояния заключается в том, что она позволяет определить, становится ли индивид или общество богаче с изменением времени и места. По нашим общепринятым представлениям, рост реального дохода равнозначен повышению благосостояния. Но Адам Смит пытался идти глубже, связывая рост благосостояния с уменьшением тягот, на которые приходится идти ради получения большего реального дохода. Труд утомителен, и условием производства в конечном счете является лимитированный фактор "телесных и душевных тягот". "Богатство" индивида измеряется возможностью располагать продуктами труда других людей, хотя погоня за богатством в условиях разделения труда мотивируется желанием уменьшить тягость труда для себя и возложить ее на других; поэтому человек, оценивая свое денежное состояние или количество товара, которым он владеет, выражает его в том количестве труда других людей, которое он мог бы купить на рынке за свой товар, "Действительная ценность" товара - это его трудовая цена, выражаемая трудом не в определенном числе человеко-часов, а в единицах тягости, психологических издержках работы данного индивида, когда под ценностью понимается не столько вымениваемая, сколько полагаемая оценочная величина.
Помня об этом, пятую главу книги 1 легко одолеть. "В раннем и примитивном обществе", где "весь продукт труда принадлежит работнику", индивидуальный труд, воплощенный в товаре, совпадает с его покупательной силой. Поэтому человек богат или беден в зависимости от ценности своего собственного труда, или от своей покупательной силы по отношению к труду других людей, что одно и то же. С ростом дохода от собственности этому совпадению приходит конец: цена товара, измеренная в текущих единицах заработной платы, т. е. количество труда, на которое он будет обмениваться, станет выше цены труда, овеществленного в его производстве, на полную величину прибылей и рент12. Тем не менее "действительная цена" товара, выраженная в затрате сил, все-таки должна измеряться в единицах "телесных и душевных тягот", которые за эту цену можно купить на рынке по текущей ставке заработной платы. Но чьи же "труд и усилия" должны стать неизменным стандартом субъективного благосостояния? Разные виды труда по-разному непривлекательны. В пятой главе Смит отмахивается от этой проблемы короткой ссылкой на то, что "дело решает рыночная конкуренция", устанавливающая некоторое "грубое равенство" между представлениями о ценности труда различной квалификации. Как ни странно, он не отсылает читателя к десятой главе книги 1, где, как мы уже видели, показано, что конкуренция уравнивает денежную компенсацию единиц тягости различных видов труда. Следовательно, должна существовать принципиальная возможность построения репрезентативной единицы заработной платы.
Как указывает Смит, стандарт измерения сам по себе должен быть неизменным, чтобы точно отражать изменения в объекте, подлежащем измерению. Но верно ли, что с течением времени "тягость" одного часа труда остается для индивида неизменной величиной? Да, отвечает Смит, апеллируя к нашему интуитивному чувству, что труд -это нечто мучительное: "Можно сказать, что во все времена и во всех местах одинаковые количества труда имели всегда одинаковую ценность для работающего" в том смысле, что он должен пожертвовать "той же самой долей своего досуга, своей свободы и спокойствия". Если принять это за данное, то можно будет доказать, что когда рабочий получает больше товаров в качестве заработной платы за единицу усилий, то изменяется и представление о "ценности этих товаров, а не ценности труда, на который они покупаются". Это замечание, озадачившее стольких комментаторов, совершенно логично в своем контексте.
Обосновав свой трудовой стандарт "действительной цены", Смит переключает внимание на проблему выбора стабильного измерителя для выражения единицы заработной платы. Для сравнительно коротких отрезков времени вполне можно выражать эту номинальную единицу в серебре, так как цена серебра относительно стабильна "от одного года к другому" и даже "от столетия к столетию". Но для более длительных периодов больше подходит такой измеритель, как хлеб: цены на зерно подвержены резким кратковременным колебаниям, которые редко совпадают по направлению или амплитуде с изменением денежных зарплат, однако "от столетия к столетию" отмечены большой стабильностью. Как он объясняет в "Отступлении об изменениях ценности серебра", включенном в книгу I, причина этого явления состоит в том, что улучшения, дающие снижение затрат в земледелии, "более или менее перекрываются" ростом цен на скот, который является "основным условием развития земледелия". А поскольку зерновой хлеб - это "основа пропитания людей", в долговременной перспективе денежная цена зерна задает уровни денежной заработной платы. Ход рассуждений логически завершен: реальное содержание единицы заработной платы - плата за обычный труд, измеряемая зерном, - неизменно во времени и отражает неизменную же тягость труда.
Главная мысль, к которой постоянно возвращается Смит, состоит в том, что величина труда, которым можно располагать, задает положительную меру благосостояния: чем выше "действительная цена" товара, измеренная в единицах заработной платы, тем богаче мы, владея этим товаром 13; чем большим трудом распоряжается совокупный продукт, тем богаче страна. Таким образом, благосостояние становится простой положительной функцией народонаселения 14: "самый убедительный показатель процветания страны - рост численности ее жителей". Но если денежная заработная плата растет быстрее, чем денежная цена выпущенной продукции, иначе говоря, растет относительная доля труда в продукции, то вся продукция, выраженная в единицах текущей заработной платы, не обязательно будет стоить дороже [см. последнее примечание в главе о Кейнсе]. Из этого следует только то, что единица заработной платы у Смита не должна изменяться по сравнению со своей величиной в базовом году. Мы только должны знать, сколько часов "телесных и душевных тягот" содержится в большем объеме продукции: ведь представление о ценности "телесных и душевных тягот" никогда не меняется.
Но как только мы откажемся от мысли о постоянном уровне реальной заработной платы, выражающем постоянную "тягость" труда, рассуждения Смита могут дать отрицательный показатель экономического благосостояния. Если заработная плата растет или цены падают из-за роста производительности труда, то количество текущих единиц заработной платы, содержащихся а годовом продукте, будет год от года снижаться. В самом деле, необходимое условие для отрицательного показателя - это опережающий рост заработной платы по сравнению с ростом выработки на одного рабочего. Отрицательный показатель на деле выражает даже нечто большее: снижение количества труда, которое можно получить в обмен на товар, есть обратное выражение роста покупательной силы труда по отношению к товару. И если весь продукт содержит меньше труда, то покупательная сила труда по отношению к реальному доходу повышается. При такой интерпретации стандарт благосостояния, предложенный Смитом, означал бы то же самое, что и стандарт, который позднее был предложен Рикардо. У Рикардо стандарт "богатства" связывает рост благосостояния с усилиями в расчете на единицу продукции отрицательной функцией; проще говоря, если нам надо меньше работать для производства единицы продукции, то мы богатеем. В подходе Смита камень преткновения - неадекватное предположение о том, что реальная заработная плата постоянна, и это представление в свою очередь отражает его великую веру в то, что субъективная тягость труда в расчете на единицу усилий остается неизменной "во все времена". Мы же возразили бы на это, что в растущей экономике основным элементом роста благосостояния является снижение усилий в расчете на единицу дохода15: по мере того как сокращается рабочая неделя и повышается реальная заработная плата, тягость труда, конечно же, увеличивается "во все времена". Мысль о неизменной "во все времена" тягости труда, вероятно, отнюдь не легче доказать, хотя именно она чаще всего кладется в основу международных сопоставлений. Например, можно сравнивать уровень жизни в СССР и США по тому, сколько часов надо проработать для покупки тех или иных товаров по их текущим ценам в каждой из стран. Но тем самым, помимо всего прочего, предполагается, что тягость труда в СССР такая же, как в США.
Принято считать, что Адам Смит попытался сформулировать трудовую теорию ценности, но безнадежно запутался в понятиях "труд, которым распоряжается данный продукт", и "труд, овеществленный" в производстве этого продукта. Происхождение этой легенды следует искать в "Принципах" Рикардо, но своим увековечиванием она обязана Марксу.
В экономике, мотивируемой прибылью, цена товара, обозначающая покупательную силу труда, непременно превышает меру труда, затраченного на производство этого товара. Отсюда Маркс делает вывод, будто бы Смит не сумел понять, что образование цены по принципу количества труда, которым располагает, или управляет, данный товар, дает совершенно иные результаты, чем образование цены на базе труда, требуемого для производства данного товара. Ошибочность этой мысли очевидна: если два товара обмениваются в пропорции, которая определяется относительным количеством человеко-часов, затрачиваемых на их производство, то в них, разумеется, будет заключено одинаковое количество труда, яблок, орехов, чего угодно еще; и наоборот, если два товара обмениваются в пропорции, определяемой покупательной силой труда, в них, разумеется, будет заключено одинаковое количество человеко-часов, необходимых для их производства, во всяком случае при условии, что соответствующие человеко-часы овеществлены в производстве Оборудования и сырья и что по всем направлениям капиталовложений образуется одинаковая норма прибыли. И правда, что это значит, когда мы говорим, что пропорции обмена товаров определяются трудом, которым они распоряжаются в обмене? То же самое, как если бы мы сказали, что пропорции обмена данной вещи на другие вещи определяются ее покупательной силой по отношению к другим вещам, т. е. повторили одно и то же разными словами. Как бы то ни было, теория покупательной силы труда не может быть теорией ценности, и предположить, что Смит мог перепутать такие различные явления, как трудовая цена продукта и трудовые издержки на единицу продукта, попросту глупо. Смит не пытался сформулировать ничего такого, что можно было бы с полным правом назвать трудовой теорией ценности: в пятой главе книги 1 излагается трудовая теория субъективного благосостояния; в шестой главе книги 1 обыгрывается простенькая теория образования цены в особом случае, когда труд является общественным фактором производства; в седьмой главе книги 1 заключена теория относительных цен на основе издержек производства. Разумеется, верно, что "Богатство народов" начинается фразой: "Годовой труд каждого народа представляет собой первоначальный фонд, который доставляет ему все ... продукты", но все же ясно, что здесь речь идет только о том, что богатство состоит из физических ресурсов, а не из денег. Слова Смита о том, что "труд - основа и сущность богатства", были в те времена расхожей фразой и удобным аргументом в борьбе с меркантилистским мышлением.
11. Тенденция движения цен
В "Отступлении об изменениях ценности серебра", помещенном в одиннадцатой главе книги I, трудовой стандарт применен к анализу истории цен. Здесь Адам Смит оказался на высоте как экономический историк. Очерк начинается исследованием цен серебра, выраженных в пшенице, между 1350 и 1750 гг. - это прекрасный пример использования количественной теории денег в ее динамическом варианте XVIII в. Дав короткий и не очень важный по существу очерк соотношения ценности золота и серебра, Смит развертывает подробный и по-настоящему мастерский анализ структуры относительных цен на товары, от которых зависит уровень заработной платы. Главный вывод автора сводится к тому, что по мере развития экономики сельскохозяйственные продукты поднимаются в цене, тогда как цены на промышленные изделия естественным образом понижаются. Отсюда и произошел знаменитый классический постулате том, что сельское хозяйство работает в условиях снижающейся отдачи, а промышленность - в условиях растущей отдачи, причем отдача определяется в исторической ретроспективе. Читатель, решивший опустить этот раздел по той причине, что он назван "отступлением", лишит себя одного из самых интересных разделов "Богатства народов" 16.
12. Капитал и доход
Книга II посвящена накоплению капитала как главной движущей силе экономического прогресса. Во Введении сразу же излагается понятие о капитале как о запасе незавершенной продукции, позволяющем производителю преодолеть интервал во времени между затратой ресурсов и появлением конечного результата. В первой главе книги II вводится различие между основным и оборотным капиталом, и читательское внимание обращается на то, что соотношение между основным и оборотным капиталом неодинаково по отраслям. Оборотный капитал, говорит Смит, состоит из товаров, приносящих своим владельцам прибыль, если они продаются в течение производственного цикла, в отличие от товаров, составляющих основной капитал: эти последние участвуют в производственном процессе, не меняя владельцев. Важная особенность оборотного капитала состоит в том, что входящие в его состав товары воплощают в себе некую количественно измеримую покупательную силу, которая возвращается к своему владельцу, когда он продает эти товары. Это обстоятельство привело более поздних исследователей к представлению об оборотном капитале как о капитале денежном -представлению, имевшему катастрофические последствия для развития теории капитала. Но у Адама Смита оборотный капитал имеет еще и вещественную форму. В состав основного капитала, по его определению, включаются не только орудия труда и постройки, но и "человеческий капитал" - капитализированная ценность "приобретенных и полезных способностей всех жителей и членов общества". Это правомерно следует из того, что капитал представляет собой "произведенные средства производства": приобретенные способности рабочих к труду, безусловно, "произведены" при использовании вещественных ресурсов.
Вторая глава книги II содержит основную часть теории денег Адама Смита и определение валового и чистого дохода. Валовой доход-это видимо, то, что мы сейчас называем валовым национальным продуктом; чистый доход равен нашему чистому национальному продукту, или валовому доходу минус амортизация основного капитала. Вначале Смит предлагает вычитать расходы на поддержание в рабочем состоянии как основного, так и оборотного капитала, т. е. амортизацию зданий, оборудования и весь фонд заработной платы, но в конце концов он не идет так далеко, как Рикардо, который ограничил чистый доход прибылью плюс рента. С позиции логики нельзя не признать, однако, что если мы в определение капитального запаса включаем человеческий капитал и если мы считаем, что заработная плата стремится к прожиточному минимуму, тогда правила национального счетоводства требуют, чтобы мы вычли также все платежи, необходимые для воспроизводства человеческого капитала, - как затраты на поддержание его физического существования в форме минимальной заработной платы, так и амортизационные отчисления в форме расходов на переобучение работающих и обучение новых работников. Можно даже обозначить все эти расходы как "реальные издержки" в том смысле, что без них процесс производства был бы физически невозможен. Физиократы, а вслед за ними и Рикардо, чтобы получить величину чистого продукта, с полным на то основанием вычитали из конечного продукта весь фонд заработной платы, тем самым просто относя потребительский спрос рабочих к промежуточному продукту. И если для современного читателя это звучит чересчур радикально, то дело только в том, что мы рассматриваем чистый национальный продукт в качестве показателя общественного благосостояния, пусть не вполне точного, и считаем увеличение потребительских расходов признаком роста благосостояния даже тогда, когда они не сопровождаются увеличением капиталовложений.
13. Банковское дело
Функция банков, утверждает Смит, состоит в экономии запаса драгоценных металлов; общее количество бумажных денег "ни при каких условиях не может превышать ценности золотой и серебряной монеты, которую они заменяют", так как избыток бумажных денег уйдет за границу или будет предъявлен банкам в обмен на золото; это "закон обратного притока денег", который подробно обсуждался в дискуссии о денежном обращении, предшествовавшей парламентскому Акту о Банковской Хартии в 1844 г. [см. главу б, раздел 17]. Но, как признает Смит, бумажные деньги выпускаются в избытке из-за "чрезмерного расширения операций некоторыми самонадеянными прожектерами". Этого не было бы, если бы банки учитывали только "реальные векселя"; здесь берет начало концепция коммерческого банковского дела на основе "реальных векселей", которая так часто оспаривалась в Х1Х в., но осталась в силе и была воплощена в Законе о Федеральной резервной системе от 1913 г., - пример одной из самых живучих ложных концепций во всей истории экономической мысли [см. главу 6, раздел 18]. Вторая глава книги II заканчивается описанием предложений Джона Лоу об учреждении земельных банков и изложением истории Банка Англии.
14. Производительный и непроизводительный труд
Третья глава книги II вводит понятие производительного труда, за которым следуют хвалебная песнь сбережениям и намек на закон рынков Сэя. Разграничение производительного и непроизводительного труда, введенное Смитом, -это, пожалуй, одна из самых пагубных концепций в истории экономической мысли. Но при всем критическом отношении к изложению этой идеи у Смита нельзя не признать, что она ни в коем случае не двусмысленна и не нелепа. Глава названа: "О накоплении капитала, или о труде производительном и непроизводительном", и изложенное в ней можно понять только в связи с утверждением Смита, что для обеспечения экономического прогресса необходимо максимизировать норму чистых инвестиций. Он имеет в виду различие между теми видами деятельности, которые имеют своим результатом накопление капитала, и теми, которые обслуживают нужды домашних хозяйств. Если в стране ощущается недостаток капитала, то непроизводительное использование сбережений в сфере услуг для удовлетворения расточительного спроса может оказаться таким же препятствием для экономического развития, как и недостаток сбережений в собственном смысле. Смит имеет в виду, что ради расширения возможности создавать доход сбережения следует использовать для создания производственного оборудования или технических усовершенствований. И хотя такое разграничение между производительным и непроизводительным трудом совершенно не принято в наше время, к нему всегда возвращаются в условиях войны, когда на его основе одни граждане призываются в армию, а другие получают отсрочку17.
Смит дает два критерия определения производительного труда. Первый, так сказать, "ценностный": производительный труд увеличивает ценность продукта, или, в изложении Смита, "цена этого предмета может впоследствии, если понадобится, привести в движение количество труда, равное тому, которое первоначально произвело его (или большее)". Это определение звучит вполне современно, и оно полностью передало бы мысль Смита, если бы у него чистый доход сводился к прибыли и ренте. Второй критерий, более известный, -так сказать по принципу складирования: производительный труд "закрепляется и реализуется в каком-либо отдельном предмете или товаре, который можно продать", а услуги непроизводительного труда "исчезают в самый момент их оказания". Следовательно, чем большая доля рабочей силы используется производительно, тем большим будет вещественный запас средств производства и тем выше в данной экономике будут возможности увеличить объем производства в следующем году. Этот второй критерий ближе по духу к тому, что имел в виду Смит, но и он не безупречен. Согласно этому критерию труд, затраченный на передачу технических знаний, непроизводителен, хотя знания, как бы они ни были невещественны, могут накапливаться и реально воздействовать на темпы экономического развития общества. Но это уже тонкости. Разграничение Смита, несмотря на критические замечания, было воспринято всеми экономистами классической школы (хотя в свое время от него отказывались, например, Мак-Куллох и менее известные авторы) и в конце концов перешло к Марксу, чтобы в наши дни стать основным критерием исчисления национального дохода в Советском Союзе.
Намек на закон рынков Сэя заключен в парадоксальной фразе Смита: "То, что сберегается в течение года, потребляется так же регулярно, как и то, что расходуется, и притом в течение почти того же времени; но потребляется оно совсем другого рода людьми". Действительно, то, что сберегается, - инвестируется и потому не потребляется, но Смит имеет в виду, что результатом инвестиций является выплата дохода, который в свою очередь расходуется на потребление. Смит излагает это положение очень нечетко; тем не менее его слова, как эхо, повторяли два поколения экономистов. Смит, в сущности, оспаривает общепринятое заблуждение, что сбережения всегда ограничивают платежеспособный спрос; вот почему это положение так нравилось последователям Смита. Сбережения сами по себе вовсе не имеют такого смысла, утверждает Смит, потому что они создают платежеспособный спрос, и не меньший, чем расточительное потребление. В аргументации Смита скрыт практический смысл: сбережения равнозначны инвестициям, так как откладывание "про запас", накопление свободных денежных средств без их применения - явление исключительное. Это в свою очередь связано с представлением, которое можно обнаружить в той же главе, что функции средства платежа принадлежат исключительно деньгам. В четвертой главе книги 1 Смит признает, что у людей есть потребность держать деньги ради ликвидности: "разумные люди" должны "иметь некоторое количество такого товара, который, по их мнению, никто не откажется взять в обмен на продукты их промысла". Но он обычно настаивает на том, что деньги будут быстро истрачены, так как "люди хотят обладать деньгами не ради них самих, а ради того, что они могут купить на них" (первая глава книги IV). Если исключить откладывание "про запас", то деньги действительно нужны как средство обмена и не более того; отсюда следует, что сбережение, или непотребление, непременно равно инвестициям. Таким образом, теорема "сбережений как расходования" опирается на строгую теорию денег, и наоборот, теория денег как средства обращения предполагает верность теоремы "сбережений как расходования" [см. главу 5, раздел З].
Смит нигде не говорит о сбережениях как о функции от ставки процента или от размера чистого дохода. Для него привычка сберегать и способы сбережения дохода определяются институционально и зависят от преобладания в обществе начал протестантской этики. "К бережливости нас побуждает желание улучшить наше положение", - говорит Смит, и это желание в конце концов оказывается сильнее, чем "стремление к наслаждениям", толкающее нас к расходам. Он считает, что, хотя банковский кредит используется для финансирования производственных фондов, прирост основного капитала достигается реинвестированием прибылей; поэтому, говоря о бережливом человеке, называя его благодетелем общества, Смит неизменно уточняет, что имеет в виду промышленника, тогда как землевладельцы в его глазах непременно моты. Ближе к концу главы Смит замечает, что вопреки общественному мнению и несмотря на поток брошюр, написанных "весьма искренними и вдумчивыми людьми", национальный доход Англии растете времен Реставрации. Ему пришлось указать на это специально, что лишь показывает, как мало люди в XVIII в. знали о реальной экономике.
15. Оптимальное распределение капиталовложений
В четвертой главе книги II мы возвращаемся к теории снижающейся нормы прибыли и к резкой критике монетаристских теорий. Смит с некоторыми оговорками одобряет действовавшие в его время законы об ограничении процентных ставок нормой в 5%, так как более высокий процент могут дать только "расточители и спекулянты", и тогда "значительная часть капитала страны не будет попадать в руки именно тех людей, которые, скорее всего, могут дать им выгодное и прибыльное применение". Пятая глава книги II защищает посредников и розничных торговцев (на том основании, что их труд производителен), и дает схему оптимального распределения капиталовложений в масштабах страны на основании такого критерия, который многие сочли бы крайне двусмысленным. Этот критерий - чистая ценность, которая измеряется в единицах заработной платы плюс равные количества капитала за равные промежутки времени, т. е. величина, обратная отношению "капитал-труд". Во всяком случае, именно так звучит оригинальная терминология Смита в переводе на язык современных терминов: "количество труда, "приводимое в движение" единицей капитала 18. Во главе, так сказать, иерархии производительности отраслей находится сельское хозяйство - по той причине, что ценности продукции сельского хозяйства достаточно для выплаты ренты, заработной платы и прибыли. Это неверно, если принять представление Рикардо о ренте как о дифференциальной надбавке; предельный уровень ренты в сельском хозяйстве никак не выше, чем в промышленности. На втором месте по производительности стоит промышленность, затем внутренняя торговля, затем внешняя и, наконец, транзитная торговля. Внутренняя торговля поставлена на более высокое место, чем внешняя, только потому, что оборот отечественного капитала внутри страны идет быстрее, нежели во внешней торговле; один оборот капитала во внутренней торговле возмещает два оборота в промышленности страны, тогда как во внешней - только один. Транзитная торговля поставлена на последнее место, так как она не дает ни экономии отечественного капитала, ни улучшения его производительности. Вся эта аргументация направлена против меркантилистской политики поощрения промышленности и внешней торговли, а ее смысл, по-видимому, заключается в том, что естественные стадии развития национальной экономики определяются практической потребностью в уменьшении отношения "капитал-труд". Нам предлагают поверить в то, что сельское хозяйство есть самый производительный вид деятельности, так как единица капитала в этой отрасли приводит в движение максимальное количество труда. Здесь проглядывает реальность той эпохи - эпохи крайнего недостатка капитала.
16. Исторический обзор
Книга III трактует "различия в росте благосостояния стран" на множестве исторических примеров. Это, в сущности, отдельный очерк развития сельского хозяйства в Европе после падения Римской империи 19. Книга IV, как мы уже знаем, посвящена теории меркантилизма (глава первая) и его политике (главы вторая-восьмая) и содержит два неудачно расположенных и довольно скучных очерка о "депозитных банках" и о "хлебной торговле", а заканчивается главой о физиократах. Во введении к книге IV политическая экономия рассматривается как отрасль знания, необходимая государственному деятелю или законодателю, - определение, разительно не соответствующее Общему тону "Богатства народов".
17. "Невидимая рука"
Вторая глава книги IV содержит простой довод в пользу свободы торговли. Невыгодно изготовлять дома такие предметы, которые обойдутся дороже, чем при покупке их на стороне, и "то, что представляется разумным в образе действий любой семьи, вряд ли может оказаться неразумным для всего королевства" - ошибочное рассуждение, которое Смит ранее осудил у меркантилистов. Он приводит в пример мощный стимул личного интереса, чтобы показать, что благосостояние общества растет быстрее всего при отсутствии ограничений на импорт и экспорт. Стремясь только к собственному благу, люди направляются "невидимой рукой" к более высоким целям общества. В основу этого суждения положена мысль о том, что интересы общества в целом -простая сумма интересов лиц, его составляющих; каждый человек, если дать ему волю, будет умножать собственное богатство: таким образом, все люди, если им не мешать, будут умножать общее богатство. Сложилась легенда, что все "Богатство народов" построено на этих наивных доводах, на так называемой доктрине спонтанной гармонии интересов. Но "очевидная и простая система естественной свободы", которая предположительно должна уравновешивать частные интересы и экономическую эффективность, при ближайшем рассмотрении оказывается идентичной понятию конкуренции; "невидимая рука" есть не что иное, как автоматический равновесный механизм конкурентного рынка.
Все экономисты свято верят, будто конкуренция помогает достижению оптимума. Как ни просты рассуждения Смита, он уже показал в предыдущих разделах книги, что конкуренция, уравнивая нормы прибыли и снимая ее излишки, приводит к оптимальному распределению труда и капитала между отраслями. Это далеко не все, чем можно обосновать мысли о конкуренции как пути к максимальному благосостоянию; но этого достаточно, чтобы освободить Смита от обвинения в наивном философствовании. Более того, если бы мы перечислили те недостатки, которые Смит признает за "простой системой" естественной свободы, конфликты интересов, случаи, когда преследование частных интересов приводит к нежелательным для общества результатам, нам, по выражению Вайнера, "хватило бы пороху для нескольких зажигательных социалистических речей".
Например, во второй главе книги IV, посвященной призыву к свободной торговле, содержится оправдание протекционистской политики как способа защиты новых, слабых еще отраслей и как ответной меры против иностранных тарифов. Берутся под защиту навигационные законы Англии, так как "оборона страны гораздо важнее, чем богатство", а полная свобода торговли признается утопической мечтой, о которой лучше забыть перед лицом корпоративных интересов промышленников. А в девятой главе книги IV Смит замечает, что у государства есть "три весьма важные обязанности": обеспечение военной безопасности, отправление правосудия и "обязанность создавать и содержать определенные общественные сооружения и общественные учреждения, создание и содержание которых не могут быть выгодны отдельным лицам или небольшим группам, потому что прибыль от них не сможет никогда возместить издержки отдельному лицу или небольшой группе, хотя и сможет, часто с излишком, возместить их большому обществу". Позднее Пигу выразил эту мысль следующим образом: частные издержки на общественные работы могут оказаться намного выше, чем издержки общества, так как существует внешняя экономия, возмещения которой не могут требовать частные инвесторы. Наличие внешних эффектов в производстве и потреблении - это главный источник неоптимальности при совершенной конкуренции: целое более не является простой арифметической суммой отдельных частей [см. главу 13, раздел 13]. Конечно, Адам Смит видел это иначе, но в то же время для него было очевидно, что неограниченная свобода содержит только предпосылки для максимизации общественного благосостояния, но никак не полную программу его достижения.