*2493. В развале СССР виноват джугашвили

[Socialism-vk]

http://socialism-vk.livejournal.com/1514923.html#cutid1
Часть первая. Сельскохозяйственная


January 25th, 12:33

































Источник: http://cheger.livejournal.com/

[Маша Гессен]

http://www.snob.ru/magazine/entry/id/3603

06 (9) июнь 2009 / 00:00 / 15.06.09

Участники дискуссии: Владимир Яковлев, Маша Гессен, Сергей Ефременко, Катерина Мурашова, Степан Пачиков, Лен Филипов, Юлия Пустынникова, Дмитрий Шлеймович, Владимир Соколинский, Tatsiana Dzialendzik, Ксения Рыжкова, Елена Гапова, Konstantin Garanin, Сергей Тимофеев, Алексей ВоеводинБонус /
Демограф Сергей Захаров о теории Эберстадта


Николас Эберстадт – экономист и демограф, автор в общей сложности семнадцати книг. В течение последних тридцати пяти лет он пытается найти ответ на вопрос, почему жители Российской Федерации умирают в таких количествах и с такой скоростью, с которой не умирало население ни одной страны в мирное время. С каждым поколением продолжительность жизни россиян сокращается, хотя ей положено расти.


Axel Martens
Вы говорите о загадке смертности в России. В чем она заключается?

В том, что сегодняшний уровень смертности в России невероятно, неоправданно высок. И с каждым годом увеличивается. Это касается прежде всего мужского населения. Вот пример: сегодня ожидаемая продолжительность жизни пятнадцатилетнего мальчика в России меньше, чем в Сомали.

Или еще пример: ожидаемая продолжительность жизни москвича ниже, чем жителя Калькутты.

На всей планете, включая многие страны третьего мира, продолжительность жизни растет, в России же, вопреки логике, падает. Этот процесс начался в шестидесятые годы.

Почему берется именно эта точка отсчета?

Понятно, что при Сталине смертность в стране была неестественно высокой: люди гибли в огромных количествах от рук собственно государства. Однако после прихода к власти Хрущева разрыв между Россией и Западной Европой начал стремительно сокращаться. В это время некоторые показатели в России были даже лучше, чем, например, в Испании или Португалии, и были годы, когда они приближались к германским. Сегодня в это трудно поверить, но к концу пятидесятых годов продолжительность жизни в России была всего на пару лет ниже, чем в среднем по Западной Европе.

Однако потом, примерно когда убрали Хрущева, начало происходить нечто другое, совсем новое и очень нехорошее. Возникла тенденция, которая существует по сей день. Рост продолжительности жизни неожиданно прекратился, а смертность значительно выросла. В первую очередь это было заметно среди мужчин в возрасте от сорока до пятидесяти.

Сперва исследователи думали, что причина высокого уровня смертности в России – отголоски Второй мировой войны. Но потом стала расти смертность среди мужчин, родившихся после войны. Это уже нельзя было объяснить германским вторжением. Главное – тенденция усугублялась, так что с каждой последующей возрастной группой таблицы выживания выглядели все мрачнее. В период правления Брежнева смертность продолжила расти во всех возрастных группах среди мужчин, а потом, все больше и больше, и среди женщин.

Сам по себе этот факт не слишком удивителен, учитывая, что представляла собой страна в то время.

Да, пока существовал Советский Союз, я считал, что деформация общества, свойственная советскому строю, все объясняет. Во всех странах советского блока начиная с шестидесятых годов происходило нечто похожее – рост смертности среди мужчин и женщин трудоспособного возраста.


Но коммунизм закончился...

...А трагедия сверхсмертности в России не только не прекратилась, но и усугубилась. В других странах постсоветского блока смертность стала снижаться, однако в России этого не произошло. Только в самом начале правления Горбачева тренд изменился, и смертность несколько снизилась, но это продлилось всего пару лет.

Сегодня у каждого последующего поколения россиян шансов выжить меньше, чем у предыдущего. И это невиданная вещь! У нас просто нет такого опыта – чтобы в относительно богатом обществе в мирное время показатели здоровья населения ухудшались, да еще так сильно и так долго. Сегодня ожидаемая продолжительность жизни в России составляет всего чуть больше шестидесяти шести лет! Это ниже, чем в Белоруссии, ниже, чем на Украине – если сравнивать с неблагополучными с этой точки зрения постсоветскими странами. Ниже, чем в Эстонии и Венгрии, где ожидаемая продолжительность жизни 73,5 года.

Уровень смертности в России сейчас в два раза (!) превышает западноевропейский.

Ну с кем-то Россию можно сравнить? С беднейшими странами Африки?

Я иногда говорю, что сравнивать картину российского здоровья со странами третьего мира – значит обидеть третий мир. Средняя продолжительность жизни в России, по данным Всемирной организации здоровья, за 2006 год ниже, чем в Бангладеш, Кампучии или Йемене. Это по населению в целом.

А здоровье мужчин в России – это вообще в некотором смысле четвертый мир. Здесь Россия отстает даже от Эфиопии, Гамбии и Сомали.

И что самое ужасное, продолжительность жизни в России по-прежнему сокращается.

И в чем причина?

В том-то и дело, что причина непонятна. Рост смертности в России не может быть объяснен ни одним из обычных факторов.

И этот рост как начался в шестидесятые, так и продолжается – все хуже и хуже, по нарастающей?

Да. Хотя самая удивительная черта российской статистики по смертности – это совершенно чудовищные прыжки от года к году. В других европейских странах – богатых и победнее – смертность меняется постепенно: стабильно снижается от года к году, по плавной траектории. Может обвалиться рынок акций, может случиться рецессия, но кривая остается стабильной, идет себе потихонечку вниз. А в России с момента конца коммунизма перемены в статистике смертности выглядят как перепады рынка акций. Например, ожидаемая продолжительность жизни в России резко сократилась после финансового краха в 1998 году. Был огромный скачок в цифрах смертности начиная с 1999 года и дальше. Можно, конечно, предположить, что экономический кризис означает трудности, а трудности – повышенный риск смертности для уязвимого населения. Но если посмотреть на страны Западной Европы, там рост или спад экономики не соотносится с ростом или спадом смертности. Даже во времена Великой депрессии в западных странах не было таких перепадов смертности, которые мы видим сегодня в России. Еще более странно другое. В период с 1998-го до прошлого года доход на душу населения в России практически удвоился, однако продолжительность жизни сокращалась – и в 2007 году была ниже, чем в 1998-м.

Иными словами, в отличие от всего остального мира уровень смертности в России не связан с уровнем благосостояния?

Тут действует что-то другое, какая-то «русская болезнь», которая не входит в международный перечень болезней, составленный Всемирной организацией здоровья. Какая-то болезнь, которая полностью меняет картину смертности. Я действую как врач, пытаюсь исключить неверные варианты. Очевидно, что эта болезнь – не бедность. По классификации Всемирного банка, черта бедности – это уровень дохода ниже двух долларов в день. Количество людей, живущих за этой чертой, в России меньше, чем, например, в Китае. Но в Китае люди живут дольше. Продолжительность жизни мужчин в России ниже, чем в Индии, хотя никто не возьмется утверждать, что мужчины там живут богаче, чем в России.

Тогда что? Так называемые болезни образа жизни? Стресс?

Действительно, в России настоящая эпидемия сердечно-сосудистых заболеваний. Уровень смертности от них здесь намного выше, чем в любой другой европейской стране. Но само по себе это ничего не объясняет. Существуют модели риска сердечно-сосудистых заболеваний, разработанные в разных странах за последние шестьдесят лет. Начиная с 1948 года проводились многочисленные исследования, и мы вроде бы все знаем о том, что приводит к сердечно-сосудистым заболеваниям: повышенное давление, курение, повышенный уровень холестерина в крови, ожирение, малоподвижный образ жизни и, согласно некоторым моделям, алкоголь. Все вместе они называются «классическими факторами риска». И все они у россиян, конечно, имеются. Но штука в том, что реальный уровень заболеваемости в России гораздо, гораздо выше, чем можно было бы предсказать на основании классических факторов риска.

То есть мы опять возвращаемся к тому же: существует некий неизвестный фактор? Может быть, дело в самой системе здравоохранения?

Резонно было бы предположить, но если посмотреть на реальный уровень расходов на здравоохранение в России – не так уж он отличается от сопоставимых европейских стран. Расходы на здравоохранение – в пределах нормы. В этих цифрах ничего особенного не разглядеть. А вот цифры смертности ни на что не похожи.

Вообще и на Западе, и среди российских ученых принято объяснять российскую смертность «нездоровым образом жизни».

Да, но это тоже ничего не объясняет. Курение, например, не объясняет такой высокой смертности, ведь количество курящих в России не такое уж страшное, если сравнивать, например, с Грецией, где смертность при этом низкая. То же касается питания. Ну да, в российской диете мало фруктов и источников витамина С по сравнению с Западной Европой, но ведь и нет такой проблемы ожирения, как, например, в США и многих западноевропейских странах. Смотрим на потребление алкоголя: да, водка убивает огромное количество людей, в первую очередь в результате получения травм. Но даже если убрать из статистики смертность от травм и насилия, разрыв между уровнями смертности в России и Западной Европе сократится только на четверть.

Экология?..

Вряд ли российская экология может оказывать настолько разрушительное воздействие. В Китае, например, есть чудовищно загрязненные районы. Сельская местность местами превращена в искусственную пустыню. Тем не менее продолжительность жизни в Китае растет. Возможно, если бы не экология, она росла бы быстрее, но ведь растет. Так что я бы сказал, что экологию, конечно, необходимо иметь в виду, но в России явно действует некий иной фактор, который убивает своих жертв куда быстрее.

А что еще известно об этом факторе?

Вот интересная деталь. Внутри Российской Федерации существует чудовищная разница в уровне здоровья между более и менее образованными людьми. По последним имеющимся данным, среди людей с высшим образованием смертность не такая низкая, как в Западной Европе, но в общем сравнимая. Среди людей, получивших только среднее образование, смертность гораздо выше – скорее как в беднейших странах Латинской Америки. А вот среди тех, кто не окончил школу, смертность уже как в беднейших странах Африки. Совершенно поразительное расслоение общества по уровню образования.

Давайте проверим, правильно ли я вас понимаю. В какой-то степени высокий уровень смертности в России объясняется классическими факторами: травмами, стрессом, образом жизни, экологией. Однако суммарное воздействие этих факторов, с вашей точки зрения, не может объяснить того, что уровень смертности настолько высок и продолжает расти. То есть существует еще некий неизвестный фактор, вызывающий дополнительный эффект. Так? В чем же, по-вашему, он заключается? В чем заключается «русская болезнь»?

Мое предположение – подчеркну, всего лишь предположение – русская болезнь носит психологический характер и сводится к отношению и подходу к жизни. Если попытаться подобрать медицинский термин, то это вопрос душевного здоровья. Есть исследования, которые указывают на то, как серьезная депрессия влияет на здоровье. Чем сильнее депрессия, тем выше риск заболеть. И тем люди дольше болеют. И тем с меньшей вероятностью выздоравливают. Мне кажется, взаимосвязь между тем, что в медицине называется депрессией, и катастрофой сверхсмертности в России недостаточно изучена. Хотя кое-что известно из международных исследований. Мы знаем, например, что россияне гораздо меньше довольны жизнью, чем жители других стран. Согласно одному исследованию, самые несчастливые народы мира – россияне и зимбабвийцы. Думаю, это объясняет по крайней мере часть загадки.

Смертность стала расти после смещения Хрущева. Тогда и появилась «русская болезнь»?

Я задал этот вопрос в своей книге «Нищета коммунизма» еще в 1988 году и высказал предположение, что резкое изменение картины смертности связано с изменениями в настроениях общества и с тем, как люди смотрели в будущее. Это было началом периода, когда, как выразился другой исследователь, «советский человек стал пессимистом». Может, это не случайное совпадение?


Axel Martens
А до этого он был оптимистом?

В семидесятых годах историк Джон Бушнелл опубликовал очень важное эссе – на него до сих пор часто ссылаются, – в котором исследовал настроения советского «среднего класса» во время правления Хрущева. Он писал, что начиная с середины пятидесятых и где-то до начала шестидесятых в воздухе витало нечто, что невозможно измерить, но что, тем не менее, играет очень важную роль, – некоторое ощущение, что в Советском Союзе все же удастся построить успешную социалистическую систему. А к моменту смещения Хрущева этот новый эксперимент себя исчерпал. Надежды больше не было. Таков был его аргумент. Я позволил себе расширить его и предположить, что эти настроения не ограничивались городским «средним классом», что это был воистину дух времени.

Но неужели россияне не стали оптимистами за почти десять лет беспрецедентного роста благосостояния?

Бросается в глаза именно то, насколько прочны пессимистические настроения в российском обществе, несмотря на рост благосостояния. Возможно, это связано с усугубляющимся неравенством, то есть с тем, что огромное количество людей оказалось непричастным к новому богатству. Но это не очень хорошее объяснение. В Америке, например, тоже сильнейшее и усугубляющееся экономическое расслоение общества, но это, похоже, несильно влияет на настроения.

То есть дело не в неравенстве как таковом, а именно в настроении общества, в том, насколько защищенными чувствуют себя люди, как они видят будущее?

Неравенство – вообще сложная материя, ведь есть много разных видов неравенства. Но мы не очень хорошо умеем его замерять. Существуют виды неравенства, связанные с коррупцией, с неравенством людей перед законом. Кое-какие данные о подобных видах неравенства содержатся в таких работах, как «Индекс экономических свобод» Института Фрейзера (Россия на 101-м месте из 141-го) или «Индекс восприятия коррупции» организации Transparency International (Россия на 147-м месте из 180-ти). Оба индекса показывают не только то, что ситуация в России плоха, но что она необычайно плоха для страны с таким высоким уровнем благосостояния. Это, конечно, влияет на настроение людей.

Вы пользуетесь российской статистикой продолжительности жизни, и в том, что касается оценки уровня смертности в России, заметных разногласий с ведущими российскими специалистами у вас нет. Я расспросила отечественных демографов – в целом они согласны с вашей оценкой. Меня это поразило. Если степень серьезности ситуации хорошо известна специалистам, то почему настолько низок уровень общественного внимания к ней?

Вы меня спрашиваете? Я американец. И меня чрезвычайно удивляет именно отсутствие отклика на эту проблему в российском обществе. Конечно, Россия не то чтобы совсем открытое общество, но все-таки общественное мнение еще не истребили окончательно. А в девяностые годы и вовсе было огромное количество политических партий, любая из которых могла бы сделать из кризиса смертности свой «конек». Но единственный, кто попытался это сделать, – Зюганов, и это была насквозь циничная попытка: он обвинил Ельцина в геноциде российского народа. А в остальном – молчание. И пока народ молчит, российское руководство может эту тему игнорировать. Посмотрите на Францию. Несколько лет назад там случилась невиданная жара, в результате которой погибли пятнадцать тысяч пожилых людей. Это привело к кризису национального сознания, огромному и действительно необходимому публичному разговору о том, как устроена жизнь пожилых людей в стране. В России же жертвами сверхсмертности только с 1992 года стали почти семь миллионов человек: 1 734 000 женщин и 4 889 000 мужчин! Это как три Первые мировые войны! И кто об этом говорит?

Как, с вашей точки зрения, можно исправить положение?

Вероятно, очень медленно и очень целенаправленно. Хотя есть вещи относительно недорогие, которые могли бы подействовать быстро. Например, в области борьбы со смертностью от травм. Риск умереть от травмы в России выше, чем в Евросоюзе, в четыре раза. Смертность от травм здесь сравнима с такими странами, как Ангола или Либерия. Можно начать с организации качественной и эффективной помощи при травмах. Такие вещи могли бы оказаться очень действенными, но, несмотря на Программу-2020, они не делаются. На серьезные меры уйдет гораздо больше времени, ведь это вопрос изменения отношения к жизни. Возможный пример такого изменения – то, как в США за пару поколений курение превратилось во что-то позорное. Делать позорным питье водки – это в некотором смысле сделать русскость позорной, но водка в том виде, в котором существует в русской жизни, – страшный убийца, в особенности в последние десятилетия. Что же касается психологического настроения общества – это еще один отдельный вопрос.

Как вылечить от депрессии целое общество? Где-нибудь были такие попытки?

Да, это нелегкая задача для государства. Если не ставить цели обеспечить каждого гражданина личным психоаналитиком и кушеткой, что можно сделать? Необходимо изменить отношение людей к своей жизни, дать им ощущение защищенности. Но это непросто.

Что будет, если ничего не изменится?

Население России будет становиться все малочисленнее и все менее здоровым, причем трудоспособное население – в особенности. Россия станет одним из малонаселенных и нездоровых регионов мира. И я не могу себе представить, при каком раскладе это могло бы быть хорошо для России или для кого бы то ни было еще.

[Н. А. Мендкович]

http://actualhistory.ru/zastoi_foods

Актуальная история
Научно-публицистический журнал

экономист, историк.

Л.И. Брежнев на трибуне

...И тем не менее мы не можем довольствоваться достигнутым, не можем не видеть, что продовольственная проблема еще далеко не снята с повестки дня. Если по общему уровню калорийности рацион питания советского человека соответствует физиологическим нормам, то структура питания нуждается в улучшении. Не удовлетворяется спрос на мясные и молочные изделия, недостает овощей и фруктов. В ряде районов имеют место перебои в торговле продовольственными товарами.
Л. И. Брежнев, 24 мая 1982 года[1]

Тема питания в «позднем» СССР едва ли не более политизирована, чем тема голода в предреволюционной России, анализу которой была посвящена наша прошлая статья. В спорах о недостатках питания в СССР тесно переплетаются образ классического советского товарного дефицита, критика колхозной и совхозной модели развития агропромышленного комплекса и, наконец, вечный спор о причинах распада Советского Союза в 1991 г.. Ведь исторически питание – не только набор черт быта эпохи, но важная составляющая биологической жизни населения, влияющая на демографию, спокойствие, а в конечном счете – на всю жизнь человека.

С одной стороны СССР в общем представлении – страна продовольственного дефицита, очередей, «колбасных электричек», с другой – страна потреблявшая больше молока и мяса на душу больше чем современная Россия. Этот парадокс порождает жесточайший конфликт между статистикой и публицистикой, провоцируя полемики, тянущиеся уже много лет. Положение еще больше запутывает смешиванием спорщиками характеристик «застоя», перестройки, «горячих девяностых» и современности, что наравне с политизацией предмета споров мало способствует утверждения общих представлений.

Интересно было бы проанализировать состояние питания советского общества с точки зрения объективных потребностей и стандартов потребления промышленно развитых стран. Разумеется, подобное исследование основывается в первую очередь на цифрах, от чего может показаться несколько сухим, но это нисколько не отменяется его полезность.

Продовольственный магазин в г. Каховка Херсонской обл. Конец 1970-х

Научное рассмотрение питания в СССР можно встретить в ограниченном числе работ. Прежде всего, это западные и советские исследования советского потребления, проводившиеся в годы «холодной войны»[2], затем постперестроечные книги о проблемах питания и АПК прямо и косвенно касающиеся советского периода[3]. Нам также доступны региональные исследования уровня жизни, содержащие аналогичные данные[4]. Продовольственное потребление также исследовалось в рамках изучения проблем товарного дефицита в СССР[5].

К сожалению, ни один из рассмотренных источников не дает достаточной информации о калорийности питания советских граждан в период «застоя», а отражает либо динамику расходов на потребление, либо абсолютное потребление отдельных продуктов (мяса, хлеба и т. п.), либо содержит данные, касающиеся более раннего периода.

Представляется интересным, если не дать исчерпывающий ответ на все накопившиеся вопросы, то хотя бы представить читателю ряд статистических данных по проблеме питания в СССР и его соответствия биологическим потребностям населения. Это тем проще благодаря тому, что применительно к периоду 1960-1990-х гг. нет необходимости пользоваться данным бюджетных обследований населения, имеющими те же объективные недостатки, что и любой анализ целого по его части (питания всего населения по выборке изученных домохозяйств).

Советский 'супермаркет' - магазин самообслуживания, 1978 г., Запорожье

Начиная с 1961 г. все данные советской статистики аграрно-промышленного комплекса (АПК) и потребления передавались в Продовольственной и Сельскохозяйственной Организации ООН (ПСХО), каковая стандартизировала статистику всех стран-участниц и на ее основе публиковала сводные данные о производстве и потреблении различных продуктов питания, а также средней калорийности рациона жителей той или иной страны[6]. Наличие этих данных не только облегчает задачу формированиия статистических рядов, но и упрощает проведение международных сопоставлений с широким кругом иностранных государств. С другой стороны нельзя забывать о том, что эти данные не учитывают создание населением и социальными институтами долгосрочных запасов продуктов и потери их в результате порчи, что может приводить к некоторому завышению рациона во всех рассматриваемых государствах.

В настоящей работе автор попытается дать обзор количественной и качественной динамики потребления для различных периодов «застоя» и связь потребления с явлением «массового дефицита». В какой-то мере эта попытка повторить анализ влияния предреволюционных проблем с питанием на общество[7] для более позднего периода помог бы определить и то, где кончается заметное влияние динамики продовольственного потребления на социально-политические тенденции. Автор намерено выделяет изучение питания в эпоху «застоя» от анализа более поздних периодов, чтобы избежать невольного «смешения эпох» и политизации текста, о которых упоминал выше.

В качества источника об энергетических затратах населения можно использовать советские медицинские нормативы питания, предназначенными не столько для экономических, сколько для медицинских нужд. Согласно этим стандартам суточная потребность лиц, занимающихся с незначительными физическими затратами – 2880 ккал, легкий механизированный физический труд требовал 3000 ккал в сутки, немеханизированный труд со значительными физическими затратами – 3200 ккал, немеханизированный труд со средними и большими нагрузками – 3700 ккал[8].

Для начала рассмотрим потребление в первое девятилетие рассматриваемого периода 1961–1980 гг., которые можно условно охарактеризовать как «брежневскую» или «застойную» эпоху (Л. И. Брежнев, с чьим именем связывают «застой», возглавлял страну в 1964–1982 гг.). Здесь и далее дается суммарная калорийность среднесуточного рациона среднего жителя СССР, округленная до первого знака после запятой.
Таблица 1. Калорийность и качество питания среднего советского гражданина в 1961–1980 гг. (ккал в день). Год 1961 1962 1963 1964 1965 1966 1967 1968 1969 1970
Всего килокалорий 3095,3 3157,5 3204,1 3206 3213,6 3209 3239,8 3300,1 3300,2 3354,8
Из них растительной пищи 2446,3 2477,7 2492,8 2542 2541,9 2503,7 2497,9 2510,7 2507,2 2541,4
Год 1971 1972 1973 1974 1975 1976 1977 1978 1979 1980
Всего килокалорий 3330,5 3283,9 3324,7 3356,9 3340,6 3404 3366,5 3387,3 3384 3378,3
Из них растительной пищи 2521,5 2460,3 2509,7 2499,2 2469,9 2523,9 2512,5 2515,2 2503,4 2512,6


В рассматриваемый период мы наблюдаем плавный (не более 2% в год) рост потребления с 1961 по 1970 гг., а после 1972-го стабилизацию на уровне выше 3300 ккал в день. Всего за период калорийность среднестатистического рациона выросла на 9,1%. Одновременно произошло некоторое качественное улучшение рациона жителей СССР: возросла доля животной пищи с 21% до 25,7%. Периоды наиболее активного роста доли животной пищи в рационе пришлись на 1965–1968 и 1973–1975 гг. Таким образом, в изучаемый период среднестатистический советский рацион приблизился к максимальному рекомендуемому уровню потребления для легкого немеханизированного труда.

1974 год, типовой продуктовый магазин

Одновременно с количественным улучшение рациона СССР переживал изменения структуры труда, которые вели к снижению энергозатрат населения. С 1960 по 1980 г. доля т. н. «служащих и специалистов», чья работа не связана с большими физическими нагрузками, в работающем населении выросла с 18,9% до 26,9%. Доля крестьян снизилась с 26% до 10,4%. Доля рабочих кадров выросла с 55,1% до 62,7%, но эта категория советской статистики включала в себя обслуживающий персонал и охрану[9]. Одновременно трудозатраты сократила механизация труда: на 1975 г. Труд 45,7% рабочих был полностью механизирован, доля механизации труда в различных областях АПК к середине 1980-х составила 25-31%[10]. В сравнении с дореволюционным периодом, сократилась также рабочая неделя и улучшилась транспортная инфраструктура, что привело к еще большему сокращению трудозатрат. Годовое число рабочих дней в «эпоху застоя» оценивается как 238 с учетом 5-дневной рабочей недели, 8 общегосударственных праздников и обязательного 15-дневного отпуска.

Эти данные, конечно, недостаточны для произведения точных расчетов продовольственных потребностей населения СССР, однако автор рискнет предложить вниманию читателей свои оценки потребностей в питательных веществах различных социально-возрастных групп на основе оценке их трудозатрат (рабочие — 3200, крестьяне — 3700, служащие – 2800 ккал, население нетрудоспособных возрастов — 2500). Учитывая, что на 1979 г. доля трудоспособного населения составляла 57,9%[11] несложно подсчитать, что среднедушевая потребность в питательных веществах составляла 2790,5 ккал в 1979–1980 гг.. По данным переписи 1959 г. 47,5%[12], следовательно – среднедушевое потребление оценивается нами в 2738,3 ккал.

Следует подчеркнуть, что эти данные являются скорей верхней границей суточных энергетических потребностей россиян (например, для лиц нетрудоспособного возраста мы берем наивысшей уровень потребности для всех возрастных групп). По оценкам ПСХО для периода 1990–1992 гг. биологический минимум потребностей для россиян и украинцев составлял 1920 ккал в стуки, среднее необходимое потребление – 2460 ккал[13]. Но при любой из этих оценок рацион среднего советского гражданина полностью покрывал его трудозатраты на протяжении всего рассматриваемого периода.

Чтобы более ясно представлять себе относительный уровень питания жителей СССР эпохи «застоя» необходимо прибегнуть к международным сопоставлениям, каковые представлены в таблице ниже. В ней приводится общая калорийность рациона и доля в нем растительной пищи для каждой из стран за выбранные годы.
Таблица 2. Международные сопоставления калорийности и качества рациона в СССР и иных промышленно развитых странах (ккал в день) 1961 1971 1980
Ккал % Ккал % Ккал %
СССР 3095,3 79 3354,8 75,7 3378,3 74,3
США 2883,7 64,9 3025,8 67,8 3167,5 69,5
Великобритания 3240,7 61,7 3277,5 61,6 3116 62,7
Польша 3269 72,2 3418,7 69,4 3583,3 67,6
Австрия 3190,2 68 3232,1 67,7 3351,2 65
Канада 2809,6 61,9 2889,9 64,1 2949,8 65,9
Швеция 2834,7 63,6 2903,5 68,6 2986,4 64,1
Япония 2467,6 90,4 2704 83,2 2722,8 80,9

Как мы видим, в рассматриваемые годы СССР был одним из лидеров по общей калорийности питания, и опережал развитые страны Запада, включая США. Однако качество питания несколько уступало мировым стандартам из-за высокой доли растительной пищи в рационе. Этот недостаток постепенно исправлялся, но значительно более медленно чем, например, в социалистической Польше. Этот дисбаланс был связан с уровнем потребления мяса и молочных продуктов. Из приведенной таблицы видно, что проблемой также было потребление фруктов.
Таблица 3. Потребление мясных и молочных продуктов питания, а также фруктов в СССР и иных промышленно развитых странах (кг в год)[14] 1961 1971 1981
мясо молоко фрукты мясо молоко фрукты мясо молоко фрукты
СССР 39,6 157,5 18,4 48,6 194,4 36 59,3 168,1 54,3
США 88,8 266,1 76,9 108,3 243,5 93,4 108,1 238,4 106,2
Великобритания 69,4 228,7 54,8 72,5 231,5 62,6 69,2 226,8 59,7
Польша 46,6 207,2 18,2 56,5 263,2 28,5 67,1 248,5 32,8
Австрия 65,7 219,2 134,1 78,4 219,4 109,4 100,2 245,4 102,7
Канада 78,7 251,3 95,6 95,4 222,4 86.2 97,5 208,8 120,3
Швеция 50,6 298,8 61 51,9 311 84,2 63 374,3 84,2
Япония 7,4 18,1 29,2 19,6 45,4 52,9 30,2 56,6 52,6

На 1961 г. СССР также отставал от стран Запада по потреблению сахара и яиц, но к началу 1980-х гг. достиг уровня США и Великобритании по этим показателям.

Отдел 'Кулинария', 1970-е гг. Кроме полуфабрикатов там могли продаваться совершенно неожиданные продукты, например - яйца

Отставание по потреблению мясомолочных продуктов в годы застоя было гораздо более стойким, хотя оно и не означало белкового голодания населения страны, потребление и калорий, и белков, и жиров с 1961 по 1988 гг. в СССР даже превышало рекомендуемые ВОЗ и ПСХО нормы[15], а потребление большинства видов продуктов кроме названных выше (мяса, фруктов, молочных продуктов) было достаточно высоким в сравнении с большинством иностранных государств. Однако несмотря на постоянный рост калорийности питания советских граждан этот фактор оказывал слабое влияние на смертность, что можно связать с тем, что еще в 1950-е в СССР произошел демографический переход в результате которого деятельность инфекционных болезней, на распространение которых влияло в первую очередь питание, резко сократилось уступило место другим видам смертности[16]. Это, однако, не исключало неудовлетворенность населения нехваткой определенный видов продуктов, каковая будет рассматриваться ниже.

Насколько можно доверять данным, основанным на официальной советской статистике? По мнение автора такое доверие вполне обосновано в силу отсутствия принципиальных противоречий между данными, приводившимися во внутренних документах хозяйственных и партийных организаций СССР. Так потребление мяса по данным, изъятым по политическим причинам из проекта доклада ЦК на июльском (1970 г.) пленуме ЦК КПСС, составляло в 1960 г. 40 кг.[17] – по данным ПСХО за 1961 г. (ранее данные не обобщались) – 39,6 кг.. Отличия явно невелики и не могут быть признаны свидетельством подтасовок, а скорей связаны с реальными изменениями потребления за год. Заметим также, что данные об общей калорийности питания, по исследованиям проведенным ВОЗ в 1985–1991 гг. мало отличались от данных ПСХО[18]. Данные бюджетных обследований питания различных домохозяйств РСФСР дают несколько меньший уровень питания: по этим данным средний рацион составлял в 1980 г. 2964,4 ккал (почти на 13% ниже данных ПСХО)[19]. Здесь сказываются, видимо, описанные выше факторы порчи, создания запасов, республиканские различия и, наконец, известная неточность бюджетных обследований. Так или иначе указанная разница калорийности рациона не принципиальна с точки зрения его соответствия биологическим потребностям населения и мало влияет на сделанные выводы.

Колхозный рынок

Но вернемся к вопросу о субъективной удовлетворенности населения уровнем питания. Величину недовольства населения не следует преуменьшать. Например, итоги социологического опроса 1990 г. показали: 97,7% опрошенных считали, что потребляют достаточно хлебных изделий, но лишь 28,3% были удовлетворены собственных потреблением фруктов, 21,8% — рыбы и рыбопродуктов, 18,9% — мяса[20]. При том, что душевое потребление мяса на 1990 г. было выше, чем во все прошлые периоды, то удовлетворенность потреблением мясных продуктов в период «застоя» должна была быть еще ниже. Анализ некоторых сообщений партийных инстанций о письмах населения и вопросах на публичных мероприятиях показывал высокий интерес к проблемам снабжения продуктами, в первую очередь мясными и молочными[21].

Дефицит тех или иных продуктов не ставил население на грань голода, но по понятным причинам воспринимался достаточно болезненно и в воспоминаниях порой представляется большим чем был в действительности. Так, например, экономист Е. Т. Гайдар в одной из своих книг утверждал: «Уже с середины 1960-х годов на большей части территории страны мясо исчезает из свободной продажи. Купить его с этого времени можно лишь в кооперативной торговле или на колхозном рынке по значительно более высокой, чем государственная, цене», с другой — через несколько страниц он приводит данные опросов конца 1980-х, согласно которым в госторговле мясо и колбасу могли приобрести более трети жителей областных центров[22]. Обращает на себя внимание даже не то, что эти рассуждения перекликаются с полемическим преувеличением «в СССР не было мяса», но то – что их непоследовательность не была замечена ни автором, ни редактором книги.

Нарезка колбасы

Разумеется, проблемы связанные с дефицитом порой действительно были большими, чем может казаться нынешнему поколению. Особые трудности они могли создавать в малых городах, где была слабо развита торговая сеть и любые нарушения графика доставки создавали товарный вакуум на месте даже таких недефицитных товаров как хлебопродукты[23]. Разумеется подобные перебои в снабжении не носили системного характера и их рецидивы анализировались на Союзном уровне, но сам их факт иллюстрирует все уязвимость сети продовольственной торговли и скромность местных запасов, которые при нарушении подвоза могли смести в считанные дни или часы.

Впрочем, несмотря на описанные проблемы, нет свидетельств того, что какие-либо политические проявления общественного недовольства были непосредственно связаны с недостатками продовольственного снабжения[24]. Единственным известным случаем беспорядков, связанных с проблемами продовольственного снабжения стали события в Новочеркасске в 1962 г. Поводом к массовым волнениям стало одновременное повышение цен на продукты питания 1 июня, совпавшее со снижением расценок на местном заводе 31 мая[25], ситуация усугубилась ошибками местных властей, что в итоге привело к столкновениям с войсками и человеческим жертвам.

Уличная торговля яблоками, 1965 г.

Е. Т. Гайдар основывает на событиях в Новочеркасске свою теорию «неформального договора» между советским обществом и партийными лидерами, согласно которой общество гарантирует свою лояльность и непротивление в обмен на гарантии низких цен на продукты питания. Власть соблюдала эти соглашения вплоть до последних лет существования СССР, что создавало определенные трудности ценовым регулированием сбыта, дефицит и многочисленные нарушения в торговле[26]. Однако ради справедливости следует признать, что по воспоминаниям В. А. Крючкова советские лидеры год от года отказывались от повышения цен по догматическим соображениям[27]. Анализ же массовых беспорядков в СССР (по самым скромным оценкам 20 случаев с 1957–1982 гг.[28]) скорей показывал причины недовольства, никак несвязанные с питанием: милицейский произвол, межнациональные проблемы и антирелигиозная политика. Это тем более характерно с учетом того, что именно продовольственные очереди могли бы стать местом возникновения массовых беспорядков.

[Н. А. Мендкович]

Отчеты КГБ о статистике распространения «антисоветских документов» (листовок и проч.) также не дают оснований полагать, что недостатки продовольственного снабжения оказывали значимое влияние на оппозиционных активистов после 1962-го (Новочеркасские события и их отголоски): в 1981 г. лишь 3,6% изготовителей «антисоветских документов» занялись нелегальной деятельностью из-за «недостатков снабжения продуктами питания», в 1983 г. – 1,9%, в 1984 г. – 2,2%[29]. В отчетах за более ранние периоды эта категория вовсе не выделялась. Таким образом проблемы продовольственного снабжения в период «застоя» не вызывали заметного протеста. Невольно вспоминаются ироничные строки А. А. Галича (Гинзбурга):

И пусть кой-чего не хватает пока,
Мы с Ленины в сердце за то!
Мы мыслим, как наше родное ЦК
И лично... вы знаете кто!

Нужно учитывать, что дефицит некоторых продуктов в государственной торговле был связан с низкими субсидируемыми государственными ценами, и, следовательно, мог компенсироваться кооперативной торговлей и колхозными рынками, реализовавшими те же товары по более высоким ценам. Приобретение товаров на рынках было связано с большими расходами, но избавляло от проблем «доставания» продуктов. Журналист П. Пряников ностальгически вспоминал советские рынки: «Начиная с 1979 года, когда мне исполнилось семь лет, мама регулярно брала меня с собой на Бутырский колхозный рынок. Рыночные ряды с продуктовым изобилием производили сильное впечатление. Как сейчас помню парное мясо по 3—5 рублей за килограмм, картошку по 20 копеек, ананасы и арбузы среди зимы… Мед мы из года в год покупали у старовера из Псковской области, зелень — всегда у одних и тех же грузинок: майоран, эстрагон, базилик, шнит-лук, чабрец, черемша; если мама набирала у них товара рубля на два—три, торговки выдавали мне в подарок свечку чурчхелы. Овощи мы брали у бабушки из подмосковной Икши, молочные продукты — у волоколамского старичка»[30].

В магазине 'выбросили' мороженые утиные тушки

По данным официальной статистики на 1980 г. на долю государственной торговли приходилось 69,2% оборота продовольственной торговли, 20,8% — на кооперативную торговлю, 10% — на колхозные рынки[31]. Видно, что рыночный «разгрузочный канал» использовался населением достаточно мало. Причем по исследованиям, впрочем, относящимся к концу 1980-х, частота покупки мяса в государственной торговле тем больше – чем выше благосостоянии семьи[32]. Так что можно говорить о зачастую сознательном выборе населения в пользу «доставания» продуктов путем долгого пребывания в очередях и поиска блата перед повышением трат на их приобретение. Надо учитывать, что большинство дефицитных продовольственных товаров, включая колбасу и импортные фрукты, отсутствовали в ассортименте рынков и могли приобретаться только через государственную торговую сеть.

Между тем, систематическое субсидирование цен на различные товары, включая продукты питания, стало непоколебимой традицией и вело к перекосам в экономическом развитии страны. В 1960–1980 гг. темпы роста номинального ВВП СССР постоянно отставали от темпов роста денежной массы в среднем на 10%[33]. При удержании низких цен это вело к возникновению товарного дефицита, а так как наибольший консерватизм власти проявляли в отношении продовольственных товаров, дефицит охватывал и эту отрасль торговли. Реализация этой политики требовала постоянного повышения производства сельскохозяйственных товаров, что было затруднено в том числе специфическим российским климатом: сверхдолгим периодом холодов (в Европейской России он дольше, чем даже в Швеции и Канаде), переменчивым характером летней погоды и осенними и весенними заморозками[34]. Последней советской попыткой радикально сократить отставание в качестве питания от Запада стала «Продовольственная программа» 1982 года, но анализ ее хода и итогов в значительной мере не относится к рассматриваемому периоду.

Холодный климат не только негативно влияет на урожайность различных культур, но выдвигает повышенные требования к кормам в животноводстве (холод требует лучшего питания), из-за чего в СССР большая часть урожая зерна традиционно оставалась на потребление сельских жителей и корма[35]. Зерно для потребления горожан приходилось импортировать из года в год, что усиливало зависимость страны от внешней торговли.

Но той или иной ценой продовольственная ситуация в СССР оставалась стабильной и удовлетворительной и к концу эпохи «застоя».
Таблица 4. Калорийность и качество питания среднего советского гражданина в 1981–1984 гг. (ккал в день). Год 1981 1982 1983 1984
Рацион (килокалорий) 3354,7 3376,3 3385,3 3387,6
Доля растительной пищи (%) 74,7 75,2 74,5 73,7

В рассматриваемый период СССР удалось добиться определенных качественных успехов в потреблении дефицитных продуктов питания (1984).
Таблица 5. Международное сопоставление калорийности рациона (ккал) и потребления отдельных продуктов питания (кг в год) в СССР и иных промышленно развитых в 1984 г.. мясо молоко фрукты ккал.
СССР 64,4 167,6 64,6 3387,6
США 108,2 246,9 113,5 3258,8
Великобритания 69,5 236,5 74,7 3127
Польша 60 240,8 49,2 3346,9
Австрия 98,7 238,2 151,1 3121,3
Канада 94,2 216,8 115,7 2994,2
Швеция 57,7 382,9 92,2 3051,8
Япония 32,1 59 45,6 2753,9

По потреблению мяса и мясных продуктов СССР опередил Швецию и приблизился к Великобритании, хотя уровень потребления молока и молочных продуктов все еще оставался очень низким. Но уровень удовлетворенности населения и доступность этих продуктов, напомним, все еще оставался низким, по всей видимости, из-за негативной специфики системы их распределения: «В условиях острого дефицита росло потребление тех групп населения, которые имели доступ к соответствующим видам продукции (в условиях Урала это работники торговли и общественного питания, непосредственно связанные с реализацией мясопродуктов; работники оборонных предприятий, снабжаемые в приоритетном порядке; жители «закрытых» городов и т. д.) за счет сокращения потребления прочих групп населения. Это вело к абсолютному снижению потребления мяса и мясопродуктов в малообеспеченных семьях. Аналогичная ситуация складывалась с молочными продуктами, с животным маслом»,— отмечают исследователи[36].

На основе приведенных данных можно сделать некоторые выводы.

Орудие охотника за продуктами эпохи дефицита - сетчатая сумка-'авоська'. Конструкция позволяла сложить такую сумку практически до габаритов носового платка и носить с собой в деловом портфеле или в кармане пиджака. Обладатель такой сумки был готов в любой момент присоединиться к обнаруженной им очередиСоветский Союз не голодал: ни в точном понимании слова, ни в сопоставлении с иностранными государствами. Суточное потребление пищи покрывало предполагаемые трудозатраты жителей СССР и находилось на уровне большинства промышленно развитых стран и даже опережало их.

Однако качественный уровень питания оставлял желать лучшего. Для рациона советских граждан была характерна более высокое доля растительной пищи, чем для большинства стран Запада, включая социалистическую Польшу. Достаточно низким было потребление мясомолочных продуктов, фруктов, яиц и сахара. Проблемы с потребление последних двух видов продукции были изжиты к 1980-м гг.. Потребление мяса достигло к тому же моменту уровня Великобритании, однако потребление фруктов и молока оставалось все еще очень низким.

Динамика потребления продуктов питания практически не оказывала влияния на смертности и политические процессы в обществе. Можно предположить, что после наступления демографического перехода действие питания как демографического и политического фактора сходит на нет. Как только первостепенные потребности населения в питательных веществах удовлетворены, питание отходит на периферию общественно-политического сознания, даже если ассортимент отдельных продуктов все еще далек от удовлетворительного. Ряд авторов полагают, что недостатки продовольственного снабжения привели советское общество к мысли, что «так жить нельзя»[37], но этот взгляд не находит в подтверждения при анализе антиправительственной активности.

В целом, советскому руководству удавалось сохранять в «застойные годы» тенденцию к росту потребления продуктов питания включая «дефицитные», в том числе ценой постоянного роста капиталовложений в АПК и импорта продовольствия. Однако отставание от стран Запада по потреблению молочных продуктов и фруктов стало за годы застоя «хроническим», и его устранения в ближайшие годы представлялось маловероятным. Проблема также усугублялась несбалансированной системой сбыта и распределения продуктов, которая порой приводила к значимым перебоям особенно в малых городах.

Решение проблемы путем повышения розничных цен было невозможным, так как на этот шаг идти не хотели ни общество, ни власть.

__________________________________________________ ___

[1]Л. И. Брежнев Доклад «О продовольственной программе СССР на период до 1990 года и мерах по ее реализации» [Пленум ЦК КПСС, май 1982 г.] // Политическое самообразование, № 7, 1982. С. 10.

[2]Потребление основных продуктов питания населением РСФСР, автономных республик, краев, областей. М., 1986. I. Birman Personal consumption in the USSR and the USA. N.Y., 1989.

[3]S. G. Wheatcroft The Great Leap Upwards: Anthropometric Data and Indicators of Crises and Secular Change in Soviet Welfare Levels, 1880–1960 // Slavic Review, Vol. 58, № 1, Spring, 1999. Л. П. Арская Продовольствие и социальные отношения (Россия 90-х – 2000-х годов). Серия «Научные доклады: независимый экономический анализ», № 195. М.: Московский Общественный Научный Фонд, 2007. N. M. Dronin, E. G. Bellinger Climate Dependence and Food Problems in Russia, 1900–1990: The Interaction of Climate and Agricultural Policy and Their Effect on Food Problems. New York: Central European University Press, 2005. В. А. Литвинов Правда о вкусной и здоровой пище. Показатели потребления в России за 100 лет // Человек, № 2, 2006. [http://vivovoco.rsl.ru/VV/PAPERS/MEN/LITVINOV.HTM].

[4]В. В. Кузнецов Уровень жизни населения Бурятии 50-70-е годы XX века. Улан-Удэ: Восточно-Сибирский Государственный Технологический Университет, 2002. С. 39. Л. Н. Мартюшов, И. Л. Мартюшова Потребление продуктов питания населением Урала в 1950 — 1980-е гг. // Сборник научных статей по материалам Всероссийской научно-практической конференции (Екатеринбург, 3 ноября 2006 г.). Екатеринбург: ОАО «ИПП «Уральский рабочий», 2007. [http://www.ural-yeltsin.ru/usefiles/...martushov.doc]. С. Г. Карпов Продовольственное потребление крестьянской семьи на Европейском Севере России во второй половине XX века // Северная деревня в ХХ веке: актуальные проблемы истории. Выпуск 3, Вологда: Легия, 2002. А. И. Погребняк Взаимовлияние процессов урбанизации и развития торговли и общественного питания в Сибири (середина 1940-х — середина 1980-х гг.) // Процессы урбанизации в Центральной России и Сибири: сборник статей. Под ред. В.А. Скубневского. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2005.

[5]См. обзор работ в А. В. Трофимов, М. А. Вельбой Проблема товарного дефицита в СССР 1980-х годов современной историографии // Известия Уральского Государственного Экономического Университета, № 1(18), 2007.

[6]FAO [http://faostat.fao.org/site/345/default.aspx]. Здесь и далее по умолчанию данные приводятся по базе данных потребления FAO по состоянию на 2010 год. Напомним, что проведение аналогичного анализа для статистики дореволюционной России было признано затруднительным в связи со сложностями поиска первичных данных, а также отсутствием в распоряжении автора аппарата аналогичного ПСХО.

[7]Н. А. Мендкович Народное питание и крах российской монархии в 1917 году [http://actualhistory.ru/golod_i_revoluciya].

[8]Большая Советская Энциклопедия. Т. 19. М., 1975. С. 578. Затраты даны для возраста 18–40 лет, лица старше нуждаются в суточном рационе на 200–300 ккал ниже.

[9]Население СССР за 70 лет. М.: Наука, 1988. С. 162.

[10]Там же, с. 167–168.

[11]Народное хозяйство СССР в 1990 г. Статистический ежегодник. М.: Финансы и статистика, 1991. С. 74.

[12]Народное хозяйство СССР в 1960 г. Статистический ежегодник. М.: Финансы и статистика, 1961. С. 25.

[13]Food Security Statistics [http://www.fao.org/economic/ess/food...y-country/en/].

[14]Здесь и далее приводится совокупное потребление данных видов пищи в чистом виде и составе иных продуктов. Масса молочных продуктов приводится без учета масла.

[15]Л. П. Арская Продовольствие и социальные отношения. С. 122. Источник указывает, что нормы рассчитаны на другой уровень развития инфраструктуры и автомобилизации.

[16]Население СССР за 70 лет. С. 122–123.

[17]А. И. Шевельков Аграрная политика СССР во второй половине XX в. по документам ЦК КПСС [http://www.vestarchive.ru/content/view/1020/55/]. Данные были изъяты из доклада, так как негативно характеризовали темпы роста АПК и потребления после отставки Хрущева.

[18]K. Silventoinen, S. Sans, H. Tolonen, D. Monterde, K. Kuulasmaa, H. Kesteloot, J. Tuomilehto Trends in obesity and energy supply in the WHO MONICA Project // International Journal of Obesity, № 28, 2004. Table 2.

[19]Росстат: Центральная База Статистических данных [http://www.gks.ru/dbscripts/Cbsd/DBInet.cgi].

[20]Народное хозяйство СССР в 1990 г. С. 141.

[21]Л. Н. Мартюшов, И. Л. Мартюшова Потребление продуктов питания населением Урала в 1950 — 1980-е гг. А. В. Шубин СССР в апогее: как мы жили // Неприкосновенный запас, № 2 (52), 2007. [http://magazines.russ.ru/nz/2007/2/sh2.html].

[22]Е. Т. Гайдар Гибель Империи. Уроки для современной России. М.: РОССПЭН, 2006. С. 159, 168. См.также А. Н. Кушкова Советское прошлое сквозь воспоминания о продовольственном дефиците // Неприкосновенный запас, № 9, 2009. [http://www.intelros.ru/readroom/nz/n...minanija.html]

[23]К. У. Черненко Приложение к постановлению ЦК КПСС «О письмах трудящихся по вопросам, касающимся снабжения населения хлебом и бережном отношении к его ресурсам», 17 февраля 1981г.. // Soviet Archives (Архив Буковского). [http://psi.ece.jhu.edu/~kaplan/IRUSS...g/br81–19.pdf]. Л. 5–6 (69-70).

[24]В. А. Козлов Неизвестный СССР. Противостояние народа и власти 1953–1985 гг. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2006. С. 435–436.

[25]Там же, с. 335. Впрочем, сам Козлов полагает, что события Новочеркасске имели некие более глубокие социально-психологические причины (с. 277), но его теория о кризисе «симбиоза народа и власти» представляется малообоснованной.

[26]Е. Т. Гайдар Гибель Империи. С. 163–167.

[27]«Кстати, проблема использования рычагов ценообразования возникала неоднократно и раньше. Еще при Косыгине в конце 60-х — начале 70-х годов ее пытались сдвинуть с мертвой точки. Но каждый раз ссылки на завоевания Октября, ущемление интересов населения, особенно его малообеспеченной части, делали свое дело, и цены оставались нетронутыми». В. А. Крючков Личное дело. М.: Эксмо – Алгоритм-Книга, 2003. С. 305.

[28]В. А. Козлов Неизвестный СССР. С. 421.

[29]Власть и диссиденты. Из документов КГБ и ЦК КПСС. М.: Международная Хельсинская Группа, 2006. С. 241, 261, 262. В данные за 1983–1984 г. включены авторы, связавшие свои действия с непродовольственными «материально-бытовыми затруднениями». В предыдущие годы материально бытовые мотивы деятельности не учитывались в статистике отдельной графой.

[30]П. Пряников Еда и воля // Русская жизнь, 17 августа 2007. [http://rulife.ru/index.php?mode=article&artID=216].

[31]Народное хозяйство СССР в 1990 г. С. 119. Показатели рассчитаны для сопоставимого круга товаров. Судя по всему, этот показатель мало изменился с 1960 г. (Народное хозяйство СССР в 1960 г. С. 680).

[32]Е. Т. Гайдар Гибель Империи. С. 168.

[33]А. Н. Илларионов Попытки проведения финансовой стабилизации в СССР и в России [http://www.budgetrf.ru/Publications/...rionov000.htm].

[34]А. Г. Вишневский, Е. М. Андреев, А.И. Трейвиш Перспективы развития России: роль демографического фактора. М.: Научные труды Института Экономики Переходного Периода, 2003. С. 20, 22. Л. В. Милов Особенности исторического процесса в России // Вестник РАН, Т. 73, № 9, 2003. С. 771.

[35]Е. Т. Гайдар Гибель Империи. С. 159.

[36]Л. Н. Мартюшов, И. Л. Мартюшова Потребление продуктов питания населением Урала в 1950 — 1980-е гг. Ср. А. В. Трофимов, М. А. Вельбой Проблема товарного дефицита в СССР 1980-х годов современной историографии. С. 275–276.

[37]А. В. Шубин СССР в апогее: как мы жили.

[Chugunka10]

http://mendkovich.livejournal.com/526944.html

2010-12-28 11:13 pm UTC

У меня вопрос к автору: А он тот самый Мендкович, который написал, как хорошо жилось в СССР?
Если это он то у меня в связи с той публикацией есть несколько вопросов. Я задам их, когда удостоверюсь, что это тот самый Мендкович.

По существу здесь написанного. Неужели автор доверяет этим "серьёзным исследовательским учреждениям"? В социологическом исследовании главное заключается в вопросе. Какой вопрос задашь, такой ответ и получишь. Вот соответствующие вопросы и задают. И не надо нам только лапшу вешать про независимость Левады-Центра. В России нет назависимых социологических служб.
И к тому же г-н Мендкович должен знать значение пропаганды. Охваченность ТВ пропагандой в 27 раз больше, чем охваченность пропагандой других сми. Именно поэтому наша власть к ТВ никого не подпускает. Вы мне ответьте почему не подпускает? И тогда будем говорить про выборы и фальсификации.
Да, дайте мне на полгода первый канал у меня всё население России будет считать Медведева с Путиным исчадием ада. Знате какой у них низкий рейтинг будет.
Вот когда будет полнейшая свобода распространения информации только тогда социологические службы будут давать точные результаты.

[Н. А. Мендкович]

2010-12-29 09:01

Не знаю, что Вы имеет в виду. Мне доводилось писать об истории России в т.ч. о советском периоде.

[Chugunka10]

http://mendkovich.livejournal.com/52...03264#t2503264

2010-12-29 07:47 pm UTC

Значит это Вы написали: Никита Мендкович, экономист, историк. ПИТАНИЕ В СССР В «ЭПОХУ ЗАСТОЯ» (1960-1980е гг.)
Здесь: http://actualhistory.ru/zastoi_foods
Я спорил о причинах распада СССР в теме "В развале СССР виноват Сталин".
И там мои оппоненты приводили в обоснование своих доводов Ваши аргументы из этой статьи. Я им стал задавать вопросы, а они не могут на них ответить и сразу переходят на сортирную лексику столь любимую сегодняшним режимом, который Вы восхваляете.
Вот я и хочу непосредственно Вам эти вопросы задать.
1. Вы в той статье приводите слова Л.И. Брежнева: ...И тем не менее мы не можем довольствоваться достигнутым, не можем не видеть, что продовольственная проблема еще далеко не снята с повестки дня. Если по общему уровню калорийности рацион питания советского человека соответствует физиологическим нормам, то структура питания нуждается в улучшении. Не удовлетворяется спрос на мясные и молочные изделия, недостает овощей и фруктов. В ряде районов имеют место перебои в торговле продовольственными товарами.
Л. И. Брежнев, 24 мая 1982 года[1]

И там же приводите данные о потреблении мяса на душу населения в развитых странах. Эти цифры и Кара-Мурза приводит всё время. Там нет данных за 1990 год которые всё время любит приводить Кара-Мурза. В общем по Вашим данным мяса мы ели значительно меньше, чем в США, но зато почти столько же сколько Великобритания и Швеция и гораздо больше, чем Япония. Но оставим в стороне Японию, они больше рыбы употребляют, чем мяса, а вот на Великобритании остановимся. Ещё раз обращаюсь к словам Брежнева, который утверждал, что в СССР есть проблемы с мясом. Однако мы никогда не слышали подобных слов от Маргарет Тэтчер или кого другого из руководителей Великобритании, ведь ели то мы с ними одинаковое количество мяса на душу населения. У них значит с мясом не было проблем, а у нас были. Вы не обьясните в чём дело?
Я обьясняю это тем, что цифры советской статистики были дутые и не отражали реального положения дел. Как и изыскания сегодняшних социологов. В которых тоже нет правды.
Вот такой Вам прямой вопрос задаю. Жду прямого ответа.
Ответите на этот задам следующий, на который никто из моих оппонентов не может ответить. Даже Илларионову его задавал и он не ответил.

[Н. А. Мендкович]

2010-12-30 12:09 pm UTC

"не могут на них ответить и сразу переходят на сортирную лексику столь любимую сегодняшним режимом"

Если будет время, я почитаю обсуждение в Вашем форуме. Мне жаль, если с Вами не захотели вести содержательный разговор или не сумели донести свою позицию.
Однако Ваши сравнения с "лексикой режима" несколько странны. Для нынешних первых лиц государства характерен очень культурный язык и подробное и ясное объяснение позиции и действия для аудитории.

"никогда не слышали подобных слов от Маргарет Тэтчер или кого другого из руководителей Великобритании, ведь ели то мы с ними одинаковое количество мяса на душу населения".

Вы невнимательно прочли конец статьи. В СССР и капстранах Запада система ценообразования была различна, цены на мясные продукты в СССР были занижены, что затрудняло их приобретение в сравнении с Британией при близком уровне душевого производства и потребления. Чтобы при сохранении заниженных цен решить мясную проблему, нужно было производить несколько больше потребности населения.

[Chugunka10]

2010-12-30 05:31 pm UTC

Почитайте. Не хотите у меня можете читать в первоисточнике на Геродоте, я просто к себе перенёс наиболее на мой взгляд интересное. Посмотрите какую лексику применяли мои оппоненты. Там был один вменяемый спорщик, но он куда то пропал, а без него стало неинтересно спорить.

Это у кого у Путина с Медведевым культурный язык? Вы что-то путаете.
Или мне привести примеры сортирной лексики?

То что в СССР и капстранах была разная система ценооборазования мне не надо обьяснять. В ней милой то и всё дело. А кто её в СССР установил такую систему ценообразования? Сталин. Он значит и виноват в том что мяса у нас не хватало. И не только мяса, но и хлеба. Я об этом и говорю, что он главный виновник распада СССР.
Значит Вы только подтверждаете мою правоту.

Вот и ответьте для чего была нужна такая заниженная система цен?

[Н. А. Мендкович]

2011-01-04 12:44 pm UTC

"Это у кого у Путина с Медведевым культурный язык? Вы что-то путаете".

Увы, нет.

"А кто её в СССР установил такую систему ценообразования? Сталин. Он значит и виноват в том что мяса у нас не хватало. И не только мяса, но и хлеба. Я об этом и говорю, что он главный виновник распада СССР".

Простите, Ваши тезисы представляются мне весьма сомнительными, хотя бы из-за того, что Вы явно путаете субъективную и необъективную нехватку продукта, обусловленную уровнем личных неудобств при его приобретении.
В любом случае данное обсуждение далеко от темы текущего поста.

"Вот и ответьте для чего была нужна такая заниженная система цен?"

Настоятельно рекомендую прочитать статью еще раз. Там я разъясняю этот момент.