*305. Вторая мировая война-3

[Владимир Нагирняк]

https://profile.ru/military/sila-slo...-vojny-883607/
22.06.2021



Первая встреча лидеров "Большой тройки" - Сталина, Рузвельта и Черчилля на Тегеранской конференции в 1943-м

©wikimedia commons
22 июня исполняется 80 лет историческому радиовыступлению премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля. Эта речь, произнесенная в день нападения Германии на СССР, положила начало сближению стран «Большой тройки», став первым шагом к их объединению в борьбе с Гитлером.

Две речи
После полудня 22 июня 1941-го во всех радиоприемниках СССР звучал голос наркома иностранных дел Вячеслава Молотова, объявившего о нападении Германии и призвавшего советских граждан к борьбе с врагом. Начавшаяся война потребовала изменения внешней политики советского правительства. Поскольку в 1939-м Москва не смогла договориться с Лондоном и Парижем о военном союзе, она заключила пакт о ненападении с Берлином. Вероломное нарушение Гитлером этого договора заставило СССР вновь искать союзников на Западе.

Утром 22 июня советский посол в Лондоне Иван Майский был приглашен на встречу с главой Форин-офиса Энтони Иденом. Она состоялась уже после того, как советский дипломат прослушал радиовыступление Молотова. Темой переговоров посла и министра стала политика их стран по отношению к Германии. Иден заявил, что нападение немцев на СССР ничего не меняет и его страна не только не прекратит борьбу с Гитлером, но и усилит ее. В ответ Майский передал англичанину содержание речи Молотова и заверил его, что советское правительство также полно решимости вести войну до победы.

Во время встречи также обсуждалась позиция США. Затронув этот вопрос, английский министр заметил, что нападение Германии на Россию носит характер явной и оголтелой агрессии, поэтому реакция Америки должна быть благоприятной для СССР и Англии. Также Иден информировал посла, что в девять вечера английский премьер Уинстон Черчилль выступит по радио с заявлением о том, что в сложившихся условиях Британия окажет Советскому Союзу любую возможную помощь. Майский, в свою очередь, сказал, что в этой речи стоит подчеркнуть решимость Лондона вести войну до конца. Иден пообещал передать это пожелание премьер-министру и действительно сделал это.


Уинстон Черчилль

Imperial War Museums
В своем радиовыступлении Черчилль был откровенен и четко дал понять, что все идеологические противоречия, существующие между Британией и СССР, никуда не делись. «Никто не был более стойким противником коммунизма в течение последних 25 лет, чем я. Я не возьму обратно ни одного сказанного о нем слова, – заявил он. – Но все это меркнет перед зрелищем, разворачивающимся сейчас». В настоящее время, продолжил Черчилль, у русских и британцев одна цель – остановить гитлеровские войска.

«Любой человек или государство, борющиеся против нацизма, получат нашу помощь. Любой человек или государство, марширующие с Гитлером – наши враги», – констатировал Черчилль. После чего резюмировал: «Следовательно, мы должны оказать России и русскому народу всю помощь, какую только сможем».

Заметная часть этой речи была посвящена Соединенным Штатам. Поблагодарив Вашингтон за оказываемую помощь, Черчилль заявил, что после нападения рейха на СССР Британия и США лишь сильнее укрепятся «в стремлении спасти человечество от его [Гитлера] тирании». «Мы должны не ослабить, а усилить нашу решимость и использовать все средства», – обратился к союзнику премьер-министр.

«Опасность, грозящая России, – это угроза нам и угроза Соединенным Штатам, и точно так же дело каждого русского, сражающегося за свой дом и очаг, – это дело всех свободных людей и народов во всех частях земного шара. Так давайте выучим уроки, которые нам уже преподал жестокий опыт. Удвоим наши старания и ударим с объединенной силой, пока мы живы и можем бороться», – завершил речь Черчилль.

Это радиовыступление посылало сразу два сигнала. С одной стороны, британский премьер дал понять Гитлеру, что теперь ему придется воевать с целым блоком стран, куда, возможно, войдут и США. С другой – призвал Вашингтон оказать помощь Москве, раз уж русские, англичане и американцы оказались в одной лодке.


Плакат в австралийском городе Брисбен, демонстрирующий единство Черчилля и Сталина в борьбе с нацизмом

wikimedia commons
Таяние льда
Накануне Великой Отечественной войны отношения СССР и США были прохладными. Американцы осуждали Москву за пакт с Германией, войну с Финляндией и насильственное включение в состав Советского Союза трех прибалтийских республик. Кроме того, по условиям германо-советского торгового соглашения СССР снабжал Третий рейх такими материалами, как, например, нефть, тем самым помогая ему вести войну. В свою очередь, в Москве считали дискриминацией отказ Соединенных Штатов продавать ей некоторые виды оборудования.

Тем не менее, несмотря на все вышеперечисленные противоречия, президент Франклин Рузвельт стремился наладить отношения со Сталиным. Есть мнение, что с подачи Рузвельта в законе о ленд-лизе специально не прописали, каким именно странам будет оказана помощь, чтобы со временем его действие можно было распространить на СССР. 32-й президент США не сомневался, что рано или поздно между Москвой и Берлином начнется конфликт. Так, когда 15 июня 1941-го Черчилль сообщил Рузвельту, что Британия поддержит СССР в случае нападения Гитлера, американский лидер ответил, что будет «приветствовать Россию как союзника».

Но прежде чем начать помогать Москве, Рузвельту требовалось изменить отношение Конгресса и общества к этой идее. И в этом ему очень помогло радиообращение Черчилля, вышедшее в эфир 22 июня 1941-го.


Президент США Франклин Рузвельт и английский премьер Уинстон Черчилль во время встречи на Атлантической конференции 10 августа 1941 г.

Imperial War Museums
Возрождение отношений
Посол СССР в Соединенных Штатах Константин Уманский положительно оценил радиовыступление Черчилля. Дипломат доложил в Москву, что американская общественность, в основном настроенная изоляционистски, выражает поддержку советскому народу. Посольство получило десятки дружественных обращений от простых американцев, включая просьбы записать их добровольцами в Красную Армию. А вот антирузвельтовская группировка в Конгрессе и Госдепартаменте сомневалась, что русским надо помогать, и была раздражена выступлением английского премьера.



По мнению Уманского, Рузвельт и его окружение взяли благоприятную для Москвы линию – распространить на СССР закон о ленд-лизе, демонстрируя тем самым фактически союзные отношения в духе заявления Черчилля. Но воплотить это в жизнь было непростой задачей, так как президенту нужно было победить противников союза со Сталиным в Конгрессе и правительстве.

Ознакомившись с его донесением, Молотов приказал Уманскому просить поставки в кредит 6 тыс. самолетов, зениток, а также оборудования для авиазаводов, производства авиационного бензина, толуола, шин и многого другого. Общая сумма кредита составляла почти $2 млрд. В Госдепартаменте это расценили как хороший признак: раз русские просят промышленное оборудование, значит намерены продолжать борьбу даже в случае потери промышленных районов в западной части страны.

Созданный в США Комитет по советским закупкам рекомендовал немедленно отправить в СССР промтовары на 15 млн 680 тыс. долларов, а в следующем году – еще на 172 млн 119 тыс. долларов. Однако поставки военных материалов на сумму в почти $1,7 млрд, находившиеся вне юрисдикции Комитета, требовали личного одобрения президента.

Между тем Рузвельт оказался в сложном положении. В июле 1941-го на рассмотрение Конгресса был внесен закон, исключающий Россию из списка ленд-лиза; этот же закон требовал от США строгого соблюдения Акта о нейтралитете применительно к Советскому Союзу. Но не только это тормозило решение вопроса о помощи СССР. В Пентагоне опасались, что немцы разобьют Красную Армию, и тогда оружие и товары, отправленные русским, окажутся в руках гитлеровцев.



Чтобы уточнить планы Сталина и развеять все сомнения, Рузвельт отправил к нему одного из своих ближайших соратников – Гарри Гопкинса. Его встреча со Сталиным состоялась в конце июля 1941-го, после чего Гопкинс телеграфировал в Вашингтон, что русские готовы сражаться до конца.

Встреча Сталина и Гопкинса стала предтечей Московской конференции сентября 1941-го, завершившейся подписанием Первого протокола англо-американских поставок СССР. После этого преодолевший сопротивление Конгресса Рузвельт выделил Москве первый миллиард долларов. Так президент сдержал обещание Черчиллю объединить силы с Советским Союзом ради борьбы с нацизмом.

Таким образом, радиовыступление Черчилля 22 июня 1941-го положило начало формированию антигитлеровской коалиции. Как отмечал впоследствии глава МИД СССР Андрей Громыко, хотя в этой коалиции были трения и разногласия, она вошла в историю как пример сотрудничества стран с различными общественными системами. И несмотря на разногласия, коалиция решила свою главную задачу – разгромила нацистскую Германию и ее союзников.

[Владимир Малышев]

http://www.stoletie.ru/territoriya_i..._zorge_758.htm
Он первым сообщил точную дату нападения Германии на СССР

23.06.2021

Директор СВР Сергей Нарышкин в своей статье, опубликованной в журнале «Национальная оборона», впервые назвал имя человека, который сообщил о начале войны. «В срочном донесении резидента разведки НКГБ в Финляндии Елисея Тихоновича Синицына 11 июня 1941 года была названа точная дата начала агрессии. Резидентурой были получены сведения о подписании 11 июня в Хельсинки тайного соглашения между Германией и Финляндией об участии финских вооруженных сил в предстоящей войне, и прямо указан срок вторжения», — указал директор СВР.

Сам Синицын в своей книге «Резидент свидетельствует», написанной уже после ухода в отставку, пишет о том, что говорилось в отправленном им в Москву донесении: «Сегодня утром в Хельсинки подписано соглашение между Германией и Финляндией об участии Финляндии в войне гитлеровской Германии против Советского Союза, которая начнется 22 июня».


Однако получивший это донесение Наркоминдел никак не отреагировал. Не было никакой реакции даже тогда, когда под надзором финской полиции происходило выдворение советского посольства из Финляндии.

Нарышкин в своей статье напоминает, что кроме плана «Барбаросса» для внезапного нападения на Советский Союз, «по личному указанию Гитлера была разработана многоэтапная операция по сокрытию истинных действий по подготовке агрессии». 29 декабря 1940 года советская резидентура в Берлине доложила в Москву о готовящемся нападении нацистской Германии на СССР. Информация была получена при помощи завербованного сотрудника имперского МИД. С сообщением в срочном порядке ознакомили Иосифа Сталина и Вячеслава Молотова. В следующие месяцы советские разведчики буквально закидывали Москву донесениями подобного рода. «Сведения о военных приготовлениях Германии к нападению на СССР шли в Центр из резидентур. С июля 1940 по июнь 1941 года только внешняя разведка направила советскому руководству более 120 информационных сообщений», — говорится в статье Нарышкина. Но единственным, кто сообщил в Москву о точной дате нападения – 22 июня –был Синицын в Финляндии, а не Зорге в Токио, как об этом у нас долгое время писали.



Как деревенский пастух стал разведчиком

Об этом герое у нас многим сегодня ничего не известно. Елисей Тихонович родился 8 июня 1909 г. в Смоленской губернии, в пригороде г. Вязьмы, в деревне Ржавец Новосельской волости Вяземского уезда. Работал подпаском в своей деревне, был подсобным рабочим на заводе, учился на рабфаке. Затем окончил Московский институт химического машиностроения, работал инженером-механиком в Москве. В 1937 году по рекомендации парторганизации завода был направлен слушателем в центральную школу НКВД.

Вот как он сам описал потом это в своей книге: «На следующий день я явился по адресу в Центральную школу (ЦШ), где приемная комиссия без лишних формальностей зачислила меня в слушатели. В школе преподавали старые, опытные работники контрразведки, уцелевшие от массовых репрессий. Правда, позднее, в 1938 году, все они были расстреляны как враги народа. Целью обучения были основы ведения контрразведки, вербовка агентуры во враждебной социальной среде, методы и способы наружного наблюдения, подслушивание, задержание и арест шпиона».


Пройдя обучение в Центральной школе, а затем в Школе особого назначения НКВД, в июле 1939 года Синицын становится заместителем резидента НКВД в Польше под фамилией Елисеев и прикрытием в должности консула СССР во Львове. Занимался, в частности, тем, что организовывал приём и вывод в Советский Союз политических эмигрантов из оккупированной немцами Чехословакии.




Резидент в Финляндии

С ноября 1939 года Синицын — резидент внешней разведки в Хельсинки под прикрытием должности поверенного в делах СССР в Финляндии. В каких условиях тогда приходилось работать советским разведчикам, он в своей книге не без юмора пишет так: «Перед отъездом мне в Наркомвнуделе выдали за деньги пальто, костюм и ботинки ярко оранжевого цвета, других не оказалось. В магазинах обуви вообще не было. Когда по приезде к месту работы мы встретились с сотрудниками посольства (постпредства) и их семьями, моя жена, придя домой, сказала, что на совещании видела двух моих работников.

— Откуда ты взяла это? — удивился я.

— У них одинаковые, не по сезону ярко-оранжевые ботинки, как у тебя, — был ответ.

Вот тебе и конспирация!»

Однако работа шла. Через ценного источника резидентуры Графа и других агентов Синицын получил и передал в Центр информацию о решении финского руководства сорвать переговоры с СССР, о скрытой мобилизации финской армии и передислокации её частей к советской границе, а также об эвакуации гражданского населения из района Карельского перешейка.



В Москве не знали, что у финнов есть автоматы

Насколько ценной была передаваемая им информация для советского руководства, свидетельствует тот факт, что Синицына вызывали в Москву, и он докладывал ее на совещании лично Сталину. Того особенно заинтересовали уже взятые финнами на вооружение автоматы. В своей книге Синицын так описывает этот эпизод: «Продолжая информацию, доложил, что финны ввели в армии новое оружие. Вместо обычных винтовок солдаты вооружены ручными пулеметами (автоматами). Ствол длиною примерно 40-50 см, покрытый ячеистым металлическим кожухом для отвода тепла, вмонтирован в небольшого размера приклад, снизу которого к стволу подведена круглая патронная коробка диаметром около 15 см и толщиной около 4-5 см. По нашей прикидке в коробку должно входить до 30-40 патронов, напоминающих патроны нагана, но только чуть толще. Носят автомат с ремнем на плече. На Карельском перешейке мы наблюдали обучение роты солдат. Все они имели автоматы, за исключением одного солдата, у которого была обычная винтовка с оптическим прицелом.

Когда мой рассказ подошел к концу, Сталин, слушавший внимательно, обратился к Ворошилову и недовольным голосом спросил:

— Что вам известно о новом оружии в финской армии?

— У нас имеется несколько экземпляров этих автоматов, — нетвердо ответил Ворошилов.

— К концу заседания Политбюро доставьте один автомат для ознакомления всех нас с этим оружием, — строго сказал Сталин.

Я был крайне удивлен, что он, да, наверно, и члены Политбюро, впервые услышали о новом оружии в финской армии».


После начала советско-финской войны 30 ноября 1939 года вместе с советской колонией Синицын был эвакуирован в СССР. А после ее окончания, в марте 1940 года, вновь направлен в Хельсинки под прикрытием должности поверенного в делах.

За время работы резидентом наладил доверительные отношения с рядом крупных политических и общественных деятелей Финляндии, беседы с которыми раскрывали намерения, планы и действия финских реакционных кругов против СССР. Он заблаговременно информировал Центр о грубых нарушениях финскими властями положений мирного договора с СССР (они выражались в переброске немецких войск на север страны), а также о секретных военных финско-германских переговорах, направленных против СССР. 11 июня 1941 года источник Монах сообщил резиденту о подписании соглашений между Германией и Финляндией об участии последней в войне против СССР.

После объявления Финляндией войны Советскому Союзу в составе советской колонии Синицын был депортирован из страны и обменян на болгаро-турецкой границе на финских дипломатов, работавших в СССР. После этого находился с семьёй в Алма-Ате, где оказывал консультативную помощь следственному отделу НКВД Казахской ССР. В августе 1943 года назначен заместителем резидента по Финляндии в Стокгольме.

В Стокгольме Синицын действовал под именем Елисеев и прикрытием должности 1-го секретаря посольства СССР в Швеции. При содействии посла СССР в Швеции Коллонтай он предотвратил передачу германским властям арестованного в Швеции немецкого антифашиста и разведчика Эрнста Волльвебера и добился отправки его в СССР.

В феврале 1944 года участвовал в конфиденциальных переговорах Коллонтай с финским дипломатом Ю. Паасикиви о выходе Финляндии из войны и об условиях перемирия.



Подслушивать Сталина не удалось

В сентябре 1944 года Синицын направлен в Хельсинки в качестве резидента внешней разведки и одновременно заместителя политического советника Союзной Контрольной комиссии в Финляндии, возглавляемой секретарем ЦК ВКП(б) Ждановым. Содействовал, как отмечается в его биографии, установлению дружеских, добрососедских отношений Советского Союза и Финляндии.

С помощью находящегося с ним на связи агента Графа Синицыну удалось раскрыть попытку финской и британской разведок прослушивать телефонные переговоры Сталина и Жданова по ВЧ-связи.

В мае 1945 года по ложному доносу резидент был отозван в Москву, однако после тщательного расследования, проведенного по инициативе Жданова, назначен начальником отдела Скандинавских стран 1-го управления НКГБ-МГБ.

В 1953-1956 гг. Синицын — представитель МВД-КГБ СССР в Будапеште, где принимал активное участие в подавлении Венгерского восстания 1956 года. Потом руководил группой советников КГБ СССР при МВД Польши, затем в центральном аппарате ПГУ. С марта 1970 года — представитель КГБ при МВД ЧССР. В 1981 году вернулся в Москву и вышел на пенсию в звании генерал-майора КГБ . Умер в Москве 31 марта 1995 года. Написал книгу «Резидент свидетельствует», в которой рассказал о своей службе в разведке.

Специально для «Столетия»

[Яков Алексейчик]

http://www.stoletie.ru/territoriya_i...eigral_872.htm
Германия укрепляла военную мощь СССР накануне войны

22.08.2016

Если в наше время в какой-нибудь молодежной компании рассказать, что в годы Великой Отечественной войны Ленинград защищал и немецкий крейсер, лишь за год до войны включенный в состав Балтийского флота; что только во время прорыва блокады Ленинграда в январе 1944 года его 203-милиметровые орудия выпустили 1036 снарядов – в такое вряд ли сразу поверят.

Относившийся к классу наиболее современных тяжелых крейсеров того времени, корабль поначалу назывался «Лютцов» и в 1940 году был продан Советскому Союзу за 106,5 миллиона золотых марок. Германские буксиры 31 мая подвели его к стенке ленинградского завода №189. Следом немцы отправляли оборудование, необходимое для достройки и довооружения крейсера, а также положенный ему многолетний боезапас. В том же 1940 году он получил название «Петропавловск». Впрочем, крейсер был не единственным кораблем, который во время той войны «стрелял по своим» с советской стороны. Два десятка военных судов, в числе которых были эсминцы, миноносцы, подводные лодки, торпедные катера, сторожевики, нам построила Италия. Под видом итальянских они самими итальянцами были перегнаны в советские порты, стали основой возрождающегося Черноморского флота и потом защищали Одессу, Севастополь от фашистов, среди которых, помимо немцев, были и румыны, и солдаты римского дуче.

К сожалению, теперь такое известно разве что профессиональным историкам. «Широким массам» давно уже стали внушать, что это Советский Союз подкармливал гитлеровский рейх, а потому вместе с ним несет ответственность за развязывание Второй мировой войны. Чем ближе 23 августа, когда СССР заключил договор о ненападении с Германией, тем громче хор тех, кто усиленно пытается доказать, что тот день открыл шлагбаум для планетарного конфликта.


И неважно, что первой такой же пакт подписала Польша, за которой последовали Франция, Великобритания, Литва, Латвия, Эстония. Важно, чтобы Сталин оказался на одной доске с Гитлером, со всеми вытекающими из этого последствиями.

Среди откликов на недавно опубликованную в газете Stoletie.ru статью «Хоть с дьяволом, но против русских…», посвященную тесным союзническим отношениям Польши и гитлеровской Германии, есть и такой, в котором утверждается, что Польша – лишь соринка в европейском глазу, а вот по велению диктатора Сталина много тысяч тонн «редких металлов, топлива, зерна и других товаров было отправлено в Германию». Правда, автор отклика не привел ни одного факта. А они весьма интересны и, конечно же, упрямы.

Хотя в современной прессе много публикаций, утверждающих, что Советский Союз подкармливал Гитлера и его армию, позволяя ему наращивать военные мускулы, что эшелоны с зерном, нефтью, другим сырьем в Германию пошли сразу после подписания пакта о ненападении, реальная картина была иной. Во-первых, еще 19 августа 1939 года было подписано кредитное соглашение, согласно которому Германия предоставляла СССР 200 миллионов марок кредита и брала на себя обязательство поставить в СССР не только станки и другое промышленное оборудование, но и военную технику. Во-вторых, заключение уже хозяйственного соглашения между СССР и Германией, по которому начались поставки, состоялось только 11 февраля 1940 года. Почти полгода шли переговоры, которые были очень даже не простыми. В-третьих, Германия в самом деле очень нуждалась в импорте советского сырья и продовольствия, притом такая нужда весьма обострилась с началом Второй мировой войны и англо-французскими действиями по экономической блокаде рейха, а СССР всем этим располагал. Притом никакие блокирующие меры советским поставкам в рейх помешать не могли, так как с падением Польши появилась общая граница.

Хозяйственное соглашение с Советским Союзом приобретало для Германии не только экономический, но и политический характер, так как, заключив его, рейх мог продемонстрировать той же Великобритании, что ее усилия организовать торговую блокаду попросту наивны. Но был и весьма болезненный нюанс: Германия оказывалась в роли просителя. В СССР это понимали и не упустили возможности продиктовать свои условия. В Москве сразу же подчеркнули, что готовы согласиться на поставки нужных Германии товаров лишь в том случае, если взамен смогут закупать заводское оборудование, более того, весомую часть закупок должны составлять образцы новейшей военной техники.

Послевоенные немецкие историки Д. Айххольц и Х. Перрей, проанализировав ситуацию тех лет, даже пришли к выводу, что «Сталин… намеревался извлечь еще большую выгоду… и заставить военную экономику Германии в значительной степени работать на СССР», что он тоже вел дело к форсированному наращиванию вооружений с помощью «целенаправленного освоения германской технологии».

Похоже, потеряв надежду на договор о коллективной безопасности в Европе, понимая неизбежность войны, советское руководство решило действовать без оглядки на других, а подписав пакт, который все-таки не добавлял международного авторитета, старалось выжать из него максимум возможного для себя. Военная техника и технологии и стали главным камнем преткновения на переговорах.

Поскольку немцы считали договоры от 23 августа и 28 сентября более выгодными для СССР, чем для Германии, то настаивали, чтобы Советский Союз приступил к поставкам незамедлительно. При этом они сформулировали обширный план закупок, рассчитанный на 1 миллиард 300 миллионов марок в год. Однако нарком внешней торговли А.И. Микоян сразу заявил, что советские поставки не превысят максимального объема прошлых лет, т.е. 470 миллионов марок. Как подчеркивает один из исследователей этой проблемы историк В.Я. Сиполс, названная цифра имела политическое значение, ибо не давала повода для упреков со стороны Англии, Франции и США в адрес Советского Союза. Мировая практика тех лет не считала предосудительным сохранение с воюющей страной торговых отношений на прежнем уровне. Тот же Вашингтон именно так поступал в отношении Италии и Японии, воевавших против Эфиопии и Китая. А вот увеличение оборота резко осуждалось. Существенным для СССР моментом было и то, что Англия и Франция, вступив в войну с Германией, по существу, прекратили выполнение советских заказов. Подобную позицию заняли и США. В этой связи В.Я. Сиполс подчеркивает, что названные страны «фактически сами толкали советское правительство на расширение торговли с Германией».

Первый этап переговоров, однако, закончился безрезультатно. В конце октября 1939 года в Германию отправилась советская делегация во главе с наркомом судостроения И.Ф. Тевосяном и его заместителем генералом Г.К. Савченко, в компетенцию которого входили именно закупки для советских вооруженных сил. Главный интерес – военные новинки и сложные станки для производства военных материалов. И.Ф. Тевосян в беседах с немцами, которые настаивали на ускорении советских поставок, не скрывал: «Нашей задачей является получить от Германии новейшие усовершенствованные образцы вооружения и оборудования. Старые типы вооружений покупать не будем. Германское правительство должно показать нам все новое, что есть в области вооружения, и пока мы не убедимся в этом, мы не можем дать согласия на эти поставки».

Вопрос пришлось решать Гитлеру. Тот разрешил показывать новую технику, уже поступившую в войска, но не допускать к образцам, находившимся в стадии испытаний. Тевосяна это не удовлетворило. Подписание торгового соглашения тормозилось. Тогда руководство рейха снова пошло на уступки, но немцы стали называть заведомо завышенные цены, чтобы хотя бы таким способом отбить интерес к новинкам. В некоторых случаях цены поднимались в 15 раз. В ответ А.И. Микоян 15 декабря 1939 года заявил германскому послу Ф. Шуленбургу, что попытки содрать с русских три шкуры будут безуспешны. Вопрос был поставлен ребром: соглашение зависит главным образом от того, готова или не готова немецкая сторона поставить интересующие советскую сторону военные материалы; все остальное – второстепенно.

В результате, пишет Д. Айххольц, Гитлер «вынужден был уступить ультимативным требованиям Москвы» и согласиться «даже на такие поставки военной техники, которые означали ограничение германской программы наращивания вооружений».

Лишь после того, как в начале февраля 1940 года в Москве было получено письмо Риббентропа, сообщившего, что Германия готова поставлять военные материалы, а также предоставить технический опыт в военной области, советская сторона назвала свои конкретные предложения, касающиеся содержания соглашения. Немцы сразу же их приняли. Соглашение было подписано 11 февраля. СССР брал на себя обязательство поставить товары на сумму 430 миллионов марок за 12 месяцев, Германия – военные материалы и промышленное оборудование на ту же сумму – за 15 месяцев. Разбежка в три месяца объяснялась тем, что немцам требовалось время для производства того, что заказывалось нами, а мы многое могли отправить из государственных запасов – речь ведь шла о природных и сельскохозяйственных ресурсах. Однако мы зарезервировали за собой право остановить поставки, если немецкое отставание превысит 20 процентов. Первая задержка поставок в Германию нефти и зерна была сделана 1 апреля 1940 года и сразу же возымела действие. Уже в том же апреле германский экспорт в СССР по сравнению с мартом возрос в три раза, в мае удвоился и апрельский объем, а в июне – майский.

По данным на конец мая 1941г., за полтора предшествовавших года Германия импортировала из СССР 1 миллион тонн нефтепродуктов, 1,6 миллиона тонн зерна – в основном кормового, 111 тысяч тонн хлопка, 36 тысяч тонн жмыха, 10 тысяч тонн льна, 1,8 тысяч тонн никеля, 185 тысяч тонн марганцевой руды, 23 тысячи тонн хромовой руды, 214 тысяч тонн фосфатов, некоторое количество древесины, а также другие товары на общую сумму 310 миллионов марок. Сумма, указанная в хозяйственном соглашении, достигнута не была.

Перечисление того, что СССР приобрел у Германии, занимает куда больше места. Основную часть немецких поставок составило оборудование для заводов, притом зачастую это были предприятия в комплекте: никелевые, свинцовые, медеплавильные, химические, цементные, сталеплавильные заводы. Было закуплено значительное количество оборудования для нефтеперерабатывающей промышленности, рудников, в том числе буровые станки, около сотни экскаваторов, три грузопассажирских судна, танкер на 12 тысяч тонн, железо, сталь, стальной трос, канатная проволока, дюралюминий, каменный уголь. Внушительное число составили металлорежущие станки – 6430. Для сравнения скажем, что в 1939 году импорт таких станков из всех стран не превысил 3,5 тысяч.

Д. Айххольц даже пришел к выводу, что поставка в СССР такого большого количества новейших станков заметно ослабила германскую экономику, ибо больше половины ее собственных станков были уже устаревшими.

А еще Советский Союз получил из Германии «сотни видов новейших образцов военной техники», указывает В.Я. Сиполс. Приостановка советских поставок в начале апреля 1940 года настолько подействовала на немцев, что уже в мае в СССР были отправлены два самолета «Дорнье-215», пять самолетов «Мессершмитт-109», пять самолетов «Мессершмитт-110», два самолета «Юнкерс-88», три самолета «Хейнкель-100», три самолета «Бюккер-131» и столько же «Бюккер-133», в июне еще два «Хейнкель-100», несколько позже – три «Фокке-Вульф-58». Разумеется, на этих машинах никто не собирался воевать, они предназначались для изучения в соответствующих центрах и лабораториях.

Поставлялись также стенды для испытания моторов, пропеллеры, поршневые кольца, высотометры, самописцы скорости, системы кислородного обеспечения при полетах на большой высоте, аэрофотокамеры, приборы для определения нагрузок при управлении летательными аппаратами, самолетные радиостанции с переговорными устройствами, радиопеленгаторы, приборы для слепой посадки, аккумуляторы, клепальные станки-автоматы, бомбовые прицелы, комплекты фугасных, осколочно-фугасных и осколочных бомб. Соответствующие предприятия приобрели 50 видов испытательного оборудования.

В конце мая 1940 года в Ленинград был переправлен и недостроенный тяжелый крейсер «Лютцов» – тот самый, который стал «Петропавловском». Для Военно-морского флота СССР шли также гребные валы, компрессоры высокого давления, рулевые механизмы, моторы для катеров, судовая электроаппаратура, вентиляторы, освинцованный кабель, судовое медицинское оборудование, насосы, аккумуляторные батареи для подводных лодок, системы для уменьшения влияния качки на судовые приборы, чертежи 280-ти и 408-миллиметровых трехорудийных корабельных башен, стереодальномеры, перископы, противолодочные бомбометы, параван-тралы, противотральные ножи, магнитные компасы, образцы мин, гидроакустическая аппаратура, даже корабельные хлебопекарни, оборудование для камбузов и многое другое.

Для советских артиллеристов были получены два комплекта тяжелых полевых гаубиц калибра 211 миллиметров, батарея 105-миллиметровых зенитных пушек с боекомплектом, приборы для управления огнем, дальномеры, прожекторы, два десятка прессов для отжима гильз, а также дизель-моторы, полугусеничные тягачи, образец среднего танка. Очень ценным было оборудование для лабораторий, образцы радиосвязи для сухопутных войск, костюмы химической защиты, в том числе огнестойкие, противогазы, фильтропоглотительные установки, дегазирующие вещества, кислородно-регенеративная установка для газоубежища, портативные приборы для определения наличия отравляющих веществ, огнеупорные и антикоррозийные корабельные краски, образцы синтетического каучука.

Сугубо военные поставки по хозяйственному соглашению составили почти треть их общего объема. При этом В.Я. Сиполс цитирует немецких авторов, которые категорически отвергают заявления, будто Германия с января 1941 года ничего не направляла в СССР. Наоборот, подчеркивают они, все шло «в рекордных масштабах». И если экспорт из СССР в Германию в апреле-июне 1941 года составил 130,8 миллиона марок, то импорт СССР из Германии превысил 151 миллион. А поскольку оплата осуществлялась в течение месяца по факту поставки, то Советский Союз не успел перевести в рейх более 70 миллионов марок за товары, полученные в мае и июне. Более того, учитывая платежи по различным кредитным обязательствам, СССР «остался должен» Германии 100 миллионов марок.

Высказываются предположения, что руководство рейха скрупулезно выполняло свои обязательства по поставкам в СССР и для того, чтобы усыпить бдительность Сталина. А еще оно полагало, что одержит молниеносную победу и не даст воспользоваться новейшими знаниями. Но Советский Союз настроен был на длительную борьбу и в итоге оказался в выигрыше.

Нефть и продовольствие, экспортированные в Германию, были израсходованы быстро, а немецкое заводское оборудование работало на советскую оборону всю войну. Если учесть, что за все предвоенные годы его было закуплено на несколько миллиардов марок, то оно действительно, по мнению немецких историков, «во многом помогло СССР создать оборонную промышленность, которая оказалась в состоянии выпускать в годы войны больше вооружений, чем производила Германия». А новейшие образцы немецких вооружений сослужили службу тому, чтобы советская военная техника «в войне нередко даже превосходила по своему качеству германскую».

На фото: крейсер «Петропавловск» – бывший «Лютцов».

Специально для Столетия

[Игорь пшЫшкин]

http://www.stoletie.ru/territoriya_i...mperii_906.htm
Почему Пакт Молотова-Риббентропа стал одним из ключевых документов XX века

31.07.2019

Премьер-министр Великобритании Ллойд Джордж, узнав о крахе Российской империи, радостно воскликнул: «Одна из главных целей войны достигнута!». Сейчас совершенно не принципиально — произносил британский премьер эту фразу или ему ее приписали. Главное, что она точно раскрывает суть политики Англии в отношении России. Ведущая роль Лондона в Февральской революции — очевидный факт, подтвердивший истинность классической формулы выдающегося русского геополитика генерала Алексея Едрихина (Вандама): «Хуже войны с англосаксом может быть только дружба с ним».

Однако в данном конкретном случае «коварный Альбион», нанеся удар по союзнику, совершил больше, чем преступление, он совершил роковую ошибку. Запустив маховик развала России, и тем самым обеспечив исключение ее из числа будущих держав-победителей, Лондон оказался вынужден для сокрушения Германии допустить вступление в войну Америки. Позволил молодому хищнику впервые попробовать силы в схватке за мировое господство.

При этом Российская империя, столь мастерски торпедированная Лондоном в феврале 1917 г., всего через несколько лет после катастрофы возродилась в облике Советского Союза, который из Второй мировой войны вышел уже в статусе сверхдержавы. Для Британской же империи победа в Первой мировой оказалась «пирровой», а по итогам Второй мировой она и вовсе «приказала долго жить» — место гегемона Запада перешло к Соединенным Штатам.

Да, могильщиком Британской империи были союзные ей США (дружба с англосаксом опасна и для англосакса), но смертельный удар империи нанес все же СССР, когда заключил Пакт Молотова-Риббентропа и тем самым сломал британский сценарий Второй мировой войны.

Пакт был в прямом и переносном смысле «нашим ответом Чемберлену», еще раз подтвердившим народную мудрость — «не копай яму другому, сам в нее попадешь».

Конечно, утверждение о том, что Пакт Молотова-Риббентропа погубил Британскую империю, может показаться преувеличением. С тем, что он погубил Вторую Речь Посполитую, уверен, согласятся многие. Польша в первую очередь. Лишил независимости «маленькие, но гордые» прибалтийские республики — не вызовет возражений ни у кого. Латвия, Литва и Эстония об этом кричат на каждом углу. Но, чтобы саму Британскую империю — это уж слишком. Обвинение же Англии, одного из создателей антигитлеровской коалиции, в планировании Второй мировой войны, и вовсе может кому-то показаться злостным наветом. Поэтому давайте разбираться по порядку.



Жертва или хищник

Официально виновником и Первой, и Второй мировой войны признана Германия. Ни в коей мере не собираюсь обелять ни кайзера Второго рейха, ни фюрера Третьего. Тем более что по Гитлеру и его подельникам есть приговор Нюрнбергского трибунала. Но следует ли из виновности Германии, что в обеих мировых войнах Британская империя была жертвой? По-моему, даже сама постановка такого вопроса по отношению к Великобритании, превратившей полмира в свою колонию, звучит противоестественно.

На протяжении последних столетий в истории западной цивилизации наблюдаются два взаимосвязанных процесса. С одной стороны, экспансия Запада вовне, связанная с захватом чужих ресурсов и рынков, попыткой превратить весь Земной шар в свою колонию. С другой стороны, внутрицивилизационная борьба за лидерство, в которой решалось, кто будет править миром от лица Запада, кому достанутся главные дивиденды. Действующие лица этой борьбы менялись неоднократно: Испания-Франция, Испания-Англия, Англия-Голландия, Франция-Англия, Германия-Англия, Германия-Англия-США. Суть же процесса оставалась неизменной — схватка хищников за право получать львиную долю добычи.

Совершенно очевидно, что понятие «жертва» к такой борьбе неприменимо в принципе. Независимо от того, кто на кого напал первым в каждом конкретном раунде борьбы за гегемонию. Точно так же, как дико объявлять «жертвой», допустим, еврейскую мафию в США от того, что очередную мафиозную войну за передел рынка наркотиков начала не она, а мафия итальянская.

Великобритания, одолев в ожесточенной борьбе Испанию, Голландию и Францию, ко второй половине XVIII в. заняла господствующие позиции на морях и в колониях. Что неизбежно сделало ее самой богатой и могущественной страной Запада, невиданной еще в человеческой истории по размерам и мощи Империей. Однако британская гегемония вовсе не отменила, а напротив, стимулировала стремление других наций Запада перераспределить мировые богатства в свою пользу. «Наполеоновские войны», Первая и Вторая мировые — были ничем иным, как попытками сначала Франции, а затем Германии, сокрушить Англию, чтобы занять ее место главного выгодополучателя от колониального разграбления богатств мира. Вторую мировую войну отличало лишь то, что претендент был не только «обычным» хищником, как Французская империя или Второй рейх, но и носителем человеконенавистнической идеологии национал-социализма.

Положение мирового лидера Британской империи удавалось сохранять вплоть до середины XX в. Причин тому немало. Но одной из них, несомненно, была последовательная внешнеполитическая стратегия, которую очень точно сформулировал Черчилль:

«В течение четырех столетий суть внешней политики Англии заключалась в том, чтобы противостоять самой сильной, самой агрессивной державе, занимающей главенствующее положение на континенте … Для Англии не имеет никакого значения, кто именно стремится к господству над Европой … Таков основной закон международных отношений, которому мы следуем».

Именно неуклонное следование этому «закону» позволяло Британии из века в век выходить победителем из войн за лидерство и оставаться самой богатой страной Запада и всего мира.



Хищник-миротворец

Однако в преддверии Второй мировой войны Британскую империю, казалось бы, подменили. Вместо того, чтобы по хорошо отработанному алгоритму придушить еще в зародыше Третий рейх, явно стремившийся поставить под свой контроль континентальную Европу, чтобы затем бросить вызов британской гегемонии, Лондон стал проводить в отношении него политику «умиротворения». Великобритания фактически собственными руками взрастила соперника, для спасения от которого затем пришлось заплатить страшную цену — передать контроль над Империей Соединенным Штатам, сведя тем самым на нет результаты четырех веков борьбы.

Чаще всего «странности» предвоенной политики Лондона объясняют:

· желанием британского правительства любой ценой избежать новой мировой войны;

· неадекватностью Чемберлена, которого Гитлер обыграл «вчистую»;

· зоологическим антикоммунизмом британской элиты, ее стремлением руками Третьего рейха уничтожить СССР.

С антикоммунизмом не поспоришь, его влияние на политику «умиротворения» — очевидный факт. Чего не скажешь об английском «пацифизме» и профнепригодности руководства Британии. Как говорил Станиславский: «Не верю».

Можно сколько угодно писать о том, что политика «умиротворения» и ее апофеоз «Мюнхенское соглашение» были порождены неготовностью английской армии к боевым действиям на континенте, а также страхом перед войной английского общества, еще не отошедшего от шока Первой мировой. Можно приводить в подтверждение этого красноречивые цифры о числе английских дивизий, пушек и самолетов, об ужасающих размерах возможных потерь гражданского населения в случае налетов немецкой авиации. Можно цитировать Чемберлена:

«Как ужасно, что мы должны рыть окопы из-за столкновения в далекой от нас стране между народами, о которых мы почти ничего не знаем. Как бы мы ни симпатизировали маленькой стране, столкнувшейся с большой и мощной державой, мы ни при каких обстоятельствах не можем позволить вовлечь Британскую империю в войну только по этой причине».

Только все это разговоры «в пользу бедных».

Для того чтобы избежать войны, к чему якобы стремилась Великобритания и на что была направлена ее политика «умиротворения», Лондону совершенно не нужна была ни боеспособная армия, ни готовность народа умирать на фронтах. Достаточно было в 1936 г. во время «Рейнского кризиса» не мешать Парижу «приструнить» Берлин (13 французских дивизий против 3 немецких батальонов), а в 1938 г. поддержать заговор немецких генералов.

Вместо этого, в первом случае английское правительство заставило Францию (буквально выкрутив ей руки) отказаться от оккупации Рейнской области и тем спасло нацистский режим от неминуемого краха. А чтобы не допустить свержения Гитлера генералами Лондон форсировал подписание Мюнхенского договора. От страха быть втянутыми в войну, к которой страна не готова, так себя не ведут.

Для объяснения уже этой «странности» английской политики как нельзя лучше подходит «недалекий» Невилл Чемберлен, которого сделали ответственным за провал «политики умиротворения». В версию о «незадачливом миротворце» можно было бы и поверить, если бы британский премьер единолично определял политику Империи, и если бы его политика в отношении Германии принципиально отличалась от политики предшественников.

В 1936 г. не позволил французам расправиться с нацистским режимом премьер Болдуин, которого по разряду «недотеп» никто не числит. Основу политики «умиротворения» (подготовки новой большой европейской войны) заложили Локарнские соглашения. Они гарантировали западных соседей Германии от попыток Берлина пересмотреть послевоенные границы и не содержали подобных гарантий в отношении восточных соседей Веймарской республики. Главным действующим лицом Локарнских переговоров — первого шага на пути ко Второй мировой войне, был министр иностранных дел Великобритании Остин Чемберлен, брат Невилла, до сих пор считающийся одним из величайших дипломатов Британской империи.

Кстати в этом же ряду предшественников Невилла Чемберлена на ниве «умиротворения» Германии всплывает и еще один выдающийся британский политик и при этом яростный противник Чемберлена — Уинстон Черчилль. Как писал Валентин Фалин,

«от многих вопросов нас избавит документ, который Сталин хранил до самой смерти в рабочем шкафу. А именно: запись беседы Черчилля с внуком Бисмарка, первым секретарем посольства Германии в Лондоне, состоявшейся в октябре 1930 г. Немцы — недоумки, рассуждал Черчилль. Будь посмышлёней, все силы в Первой мировой войне они сосредоточили бы на разгроме России. В этом случае англичане позаботились бы о том, чтобы Франция немцам не мешала».

Как видим, списать «странности» предвоенной политики Лондона на неведомо откуда взявшийся пацифизм английской элиты и глупость Невилла Чемберлена невозможно. Трудно не согласиться с Андреем Фурсовым, утверждавшим, что «курс на appeasement («умиротворение», англ.) был не ошибкой и не глупостью. То был курс на сохранение Британской империи».

О том, что целью «миротворчества» британского хищника было совершенно сознательное и прагматичное провоцирование новой войны во имя интересов Британской империи пишет и Наталия Нарочницкая:

«До сих пор тиражируется суждение, что Британия полагала умиротворить Гитлера. Нет! Самое страшное для англосаксов случилось бы, если бы Германия удовлетворилась Мюнхеном и аншлюсом Австрии … Британия рассчитывала вовсе не умиротворить Гитлера, но соблазнить его продвижением на восток … Агрессия на восток давала повод вмешаться и, при удачном стечении обстоятельств, довершить геополитические проекты не только в отношении стран, подвергшихся агрессии, но всего ареала».

Зачем Англии к середине ХХ в. оказалась жизненно необходима новая большая война в Европе? От безысходности. Как это не странно звучит по отношению к стране, победившей в Первой мировой войне.

Первая мировая война (спровоцированная все той же Англией) формально закончилась для Британской империи полным триумфом. За счет колоний поверженных держав Империя достигла фантастических, никогда невиданных в человеческой истории размеров: 22% земной суши, оказались в распоряжении «владычицы морей», а ее подданными — каждый четвертый житель Земли.

Европейский континент, бросавший из века в век смертельный вызов английской гегемонии, был нейтрализован. Германия лежала в политических и экономических руинах. Франция, несмотря на статус государства-победителя, в войне надорвалась, а благодаря искусству британской дипломатии по Версальскому договору не получила ничего из того, что могло бы сделать ее хозяйкой Европы. На месте Австро-Венгерской империи было создано несколько государств с искусственными границами, что позволяло Лондону в идеальных условиях проводить свою традиционную политику «разделяй и властвуй».

Соединенные Штаты, проиграв дипломатический бой в Версале, из Европы были вынуждены убраться «не солоно хлебавши».

Российская империя, которую Великобритания со времен победы над Наполеоном совершенно справедливо считала главным препятствием на своем пути к мировому господству, погрузилась в хаос гражданской войны.

Казалось бы, при таких результатах войны XX век неминуемо должен был стать английским веком, а британской элите оставалось лишь воскликнуть: «Остановись, мгновенье! Ты прекрасно!».

Однако в реальности взлетевшая на вершину могущества Империя, гегемон мира, после Версаля увидела себя на краю пропасти. Все предшествовавшие войны на протяжении нескольких веков фантастически обогащали Британию. Первая мировая война её разорила. Страна потеряла четверть национального богатства, а ее государственный долг за время войны вырос в 12 раз. Главный кредитор мира превратился в балансирующего на грани банкротства должника Соединенных Штатов Америки. Моря крови пролились золотым дождем не на лондонский Сити, а на нью-йоркский Уолл-Стрит. Туда же начал перемещаться и мировой финансовый центр.

Обретённая по итогам Первой мировой войны финансово-экономическая мощь позволила Америке с легкостью компенсировать дипломатическое поражение на мирной конференции и. всего через несколько лет после Версаля мощно заявить о своих претензиях на место гегемона Запада и всего мира.

Уже в 1922 г. Соединенные Штаты вынудили Британскую империю, недавнюю владычицу морей, высокомерно провозглашавшую «стандарт двух держав» (английский флот обязан быть сильнее объединенных флотов двух самых крупных после Британии морских держав) подписать Вашингтонский договор, устанавливающий равенство военно-морских сил Америки и Империи. Иначе как договором позора для Империи этот документ назвать нельзя.



Безысходность

Конечно, Великобритании за ее многовековую историю не раз бросали смертельный вызов, к этому ей было не привыкать. В чем в чем, а в способности бороться за свои интересы и умении побеждать британцам не откажешь. Технологию такой борьбы, позволявшую из каждой схватки за гегемонию выходить победительницей, Англия отработала до совершенства. Суть ее предельно «проста»: обострение противоречий между противником и всеми его соседями, создание против него коалиции, провоцирование войны между ними и, в конце концов, при финансовой поддержке Лондона и английской морской блокаде победа чужими руками и чужой кровью над часто гораздо более сильным в военном и экономическом отношении конкурентом.


Однако стратегия, доказавшая свою стопроцентную эффективность на европейском континенте, с большим числом перманентно воюющих друг с другом государств, оказалась абсолютно неприменима против США. Ни Канада, ни Мексика и в малейшей мере не годились на роль британской «шпаги на континенте».

Коалиция «банановых республик», идущая на бой с Вашингтоном, — в такое даже в горячечном бреду поверить невозможно.

Да, английские войска в 1814 г. собственноручно сожгли Белый дом и Капитолий, но повторить тот успех в условиях равенства военно-морских сил и финансово-экономического превосходства Америки у Британии не было никаких шансов. Поэтому уже к середине 20-х гг. стало совершенно очевидно, что в борьбе за гегемонию с Соединенными Штатами Америки Британская империя обречена на поражение.

Мало было Лондону Америки, так все та же якобы победная для Британии Первая мировая война, породила беду, которую совсем не ждали. Российская империя в результате революции и гражданской войны преобразилась в Советский Союз и из препятствия на пути к мировому господству Великобритании превратилась в прямую угрозу как непосредственно Британской империи (антиколониализм), так и многотысячелетнему миропорядку, основанному на власти меньшинства (элиты) над большинством (мировая революция).

Опять-таки к середине 20-х гг. полностью улетучились надежды на то, что «противоестественный» социально-экономический и политический строй в большевистской России рухнет сам собой. Попытка Лондона в 1927 г. задушить СССР совместными усилиями «цивилизованного мира» полностью провалилась. И это в условиях, когда в колониях при поддержке Москвы начинает раскручиваться маховик национально-освободительных движений, а в метрополии, как и по всей Европе, коммунистические идеи овладевают массами и парламентская демократия явно начинает не справляться с задачей обеспечения власти крупного капитала. Сейчас нам даже трудно представить какой страх и ненависть испытывала британская элита, как и элиты всех стран Запада, к Советскому Союзу в те годы.



Британия выбирает войну

Казалось бы, в условиях американского вызова и еще более страшного вызова большевистского у Британской империи не оставалось никакой возможности уцелеть. Но не зря нарком иностранных дел Советской России Георгий Чичерин считал, что «на берегах Темзы сосредоточилась вся мудрость капиталистического мира».

Английский правящий класс в почти безвыходной ситуации смог найти экстраординарное решение, дающее хоть и небольшой, но все же реальный шанс коренным образом изменить расклад сил на международной арене и тем самым не только сохранить, но и упрочить гегемонию Британской империи. Таким решением для Великобритании оказалась новая большая война в Европе (именно в Европе, а не мировая война).

Почему это решение можно считать «экстраординарным»? Естественно, не из-за его антигуманности. Никакой гуманизм не помешал Лондону спровоцировать Первую мировую войну, русско-японскую, Крымскую и далее по списку. Война — стандартный инструмент британской политики, норма для неё.

Экстраординарность заключалась в том, что Лондон ради спасения Империи от большевистской и американской угрозы решил пойти по пути умножения угроз, а не их уменьшения. Англия стала собственными руками искусственно вскармливать еще одного врага — Германию.

Врага, в равной мере смертельно опасного и для СССР и для США. В какой-то мере здесь уместна аналогия со встречным палом при лесных и степных пожарах.

География и тогдашний уровень техники не позволяли Британской империи столкнуть США и СССР в полномасштабной войне на взаимное уничтожение, заняв крайне выгодную позицию «третьего радующегося». Самостоятельно уничтожить Америку и Советскую Россию, как уже говорилось, Великобритания также не могла. Включение же в борьбу четвертого участника — Германии, сразу же позволяло Лондону радикально изменить ситуацию.

Только Германия и никто больше на тот момент времени имела теоретическую возможность уничтожить Советский Союз. Но, конечно же, не Германия поверженная и разоренная самими британцами по итогам Первой мировой, а многократно усилившаяся в экономическом и военном отношении, благодаря все тем же британцам (политика «умиротворения»).

Английский план новой большой войны в Европе реконструировать не так уж и сложно.

Накачавший мускулы Берлин развязывает войну на Востоке. СССР и Германия перемалывают силы друг друга. «Победителя» Великобритания добивает руками французов. В результате, одним выстрелом оказываются убиты три зайца: Советский Союз уничтожен, в качестве попутного бонуса окончательно добита Германия, США лишаются возможности оспаривать британскую гегемонию.

Спасением элит «цивилизованного мира» от коммунистической опасности Империя политически обыгрывает США, доказывает свое несомненное право быть лидером Запада. Одновременно изменяется в пользу Великобритании военно-стратегический и экономический баланс сил. Если Первая мировая война призвана была сделать Европу безопасной для Империи, а Россию погрузить в хаос, то новая война при планируемом в Лондоне исходе должна была поставить под контроль Великобритании европейскую промышленность и российские ресурсы. В таких условиях отбить у Америки гегемонистские амбиции было уже делом техники. Полное торжество Pax Britannika.

Авантюра? Несомненно. Но у британской элиты не оставалось никаких иных способов спасти Империю. Или новая большая война в Европе, дающая хотя бы минимальный шанс на сохранение и упрочение английской гегемонии в мире, или неизбежный крах. Элита Британии, как и следовало ожидать, выбрала войну.



Планов громадье

Говоря об английском плане новой европейской войны, необходимо учитывать три момента:

1. Помимо официальной западной позиции, на корню отрицающей само существование подобного плана, и объясняющей предвоенную политику Лондона повальным пацифизмом британского правящего класса и неадекватностью премьера Чемберлена, существует еще позиция, которую лучше всех выразил Андрей Фурсов — Британская империя «умиротворяла» Германию не только для уничтожения ее руками СССР, но и для того, чтобы в дальнейшем вести борьбу против Америки «на основе союза с Германской империей как евразийской. Или европейской».

Не приходится сомневаться в том, что подобную концепцию активно продвигали немцы. Проиграв в Первой мировой войне, Германия вовсе не избавились от стремления к мировому господству. Для нее было жизненно важно, как можно дольше иметь Британию партнером, а не врагом. Максимально использовать потенциал Англии для достижения своих целей: благодаря политике «умиротворения» взять под контроль континентальную Европу, уничтожить СССР, а затем совместно с Британской империей сокрушить Америку. Без взаимодействия с Великобританией, без ее флота и бесчисленных колоний сделать последнее было бы почти невероятно. Поэтому для Берлина выгодней всего было оставить Лондон «на десерт».

Не приходится сомневаться и в том, что британские политики могли подбрасывать немцам идею совместной борьбы с Америкой. Тешили их надеждами на сотрудничество после восточного похода, чтобы легче было заманить в подготавливаемую ловушку. Возможно, кто-то из английских политиков и действительно верил в подобный противоестественный союз. Но надо полагать, в целом правящий класс Британской империи трезво смотрел на мир и подобно Черчиллю прекрасно понимал, что Германия «заполучив» с английской помощью «полное господство над Европой, сразу после этого … не преминула ограбить и разорить нас самих».

2. Америка вовсе не была сторонним наблюдателем за направленной против нее деятельностью Британии. В 1920—1930-е гг. она сама активно готовила новую большую войну. Только в отличие от Англии не европейскую, а мировую. Без новой мировой войны, которая должна была исправить «недоработки» Первой мировой, США не имели возможности ни решить свои социально-экономические проблемы, ни устранить конкурента в Тихоокеанском регионе, ни уничтожить СССР, ни ликвидировать Британскую империю, чтобы вместо Pax Britannika утвердить Pax Americana.

Кстати именно этим, а не патологической жадностью бизнесменов («Капиталисты сами продадут нам веревку, на которой мы их повесим»), объясняется активное участие американских кампаний в индустриализации СССР и развитии военно-промышленного комплекса Третьего рейха.

Показательны слова президента имперского банка Рейха Ялмара Шахта, сказанные во время Нюрнбергского процесса: «Если вы хотите предъявить обвинение промышленникам, которые помогли перевооружить Германию, то вы должны предъявить обвинение самим себе». Впрочем, американский план войны и его реализация — отдельная тема.

3. Когда речь идет о британском плане большой европейской войны необходимо учитывать, что это, конечно, гипотеза. Точнее, реконструкция. Вероятность существования правительственного документа с его изложением близка к нулю. Но практически никогда не бывает и документов с планами готовящихся преступлений. Из чего не следует, что преступления не планируют. Достоверность реконструкции определяется не наличием того или иного документа, а тем «вписываются» в нее достоверно известные факты предвоенной периода и начала войны или нет.

Первым крупным успехом британской дипломатии на пути организации новой большой войны в Европе следует считать Локарнские договоры 1925 года. В переводе с дипломатического на русский, они означали «реабилитацию» побежденной Германии, ее превращение из изгоя в полноправного члена семьи цивилизованных народов Запада в обмен на «сущий пустяк» — будущий поход против СССР и немедленный отказ от курса на сближение с Советской Россией (Рапалльский договор).

Фактически в Локарно Веймарские правители согласились с отведенной Германии ролью британского киллера на Востоке, которого после выполнения акции обязательно ликвидируют. Понимали они на что обрекают страну или не понимали — сейчас неважно.

Процесс пошел. И Остин Чемберлен заслуженно по итогам Локарно стал кавалером ордена Подвязки и лауреатом Нобелевской премии мира.

Крушение Веймарской республики и установление в Германии нацистского режима ни в коей мере не привело к пересмотру британских планов. Независимо от того, способствовала или нет Англия победе национал-социалистического движения, нельзя не признать, что гитлеровский режим был крайне выгоден для стратегических целей Британской империи.

Во-первых, нацистская Германия и коммунистический СССР по определению становились смертельными врагами, а значит, Лондону можно было забыть об извечном кошмаре англосаксов — призраке российско-германского союза. Во-вторых, нацистская Германия оказывалась идеологически «заточена» на тотальную войну против СССР. В-третьих, человеконенавистническая природа гитлеровского режима давала Великобритании прекрасное объяснение причин «зачистки» чуть живого Третьего рейха после уничтожения им СССР. Англия представала в образе спасителя цивилизации не только от большевизма, но и нацизма. Эффективный лидер мира. И последнее, нацизм в Германии позволял гегемону Запада опробовать на «стране, которую не жалко» альтернативную социально-политическую систему обеспечения власти крупного капитала на случай, если парламентская демократия не сможет свести на нет коммунистический вызов.

Пересказывать, как именно Британия помогала накачивать мускулы германской военной машине и содействовала укреплению гитлеровского режима, полагаю, нет нужды. Факты политики «умиротворения» хорошо известны. Но мимо «Мюнхенского сговора» пройти невозможно.

Уже традиционно и у нас в стране, и на Западе Мюнхен трактуется как крупнейшее поражение британской дипломатии, как полный провал многолетней «политики умиротворения», как безусловная победа Гитлера и позор Чемберлена (Невилла). Однако такая трактовка правомерна только в том случае, если мы верим, что британский правящий класс «умиротворял» Гитлера по причине своего безволия, глупости и непреоборимой тяги к миру во всем мире, особенно в Европе. Если же признать, что целью «политики умиротворения» была новая большая война в Европе во имя спасения Британской империи, тогда и отношение к Мюнхену кардинально меняется.

Мюнхен — это триумф британской дипломатии. Процесс, блестяще начатый Остином Чемберленом в Локарно, достиг при Невилле Чемберлене своей высшей точки в Мюнхене. Де-факто, по Мюнхенскому соглашению была образована Директория четырех (Англия, Франция, Германия и Италия), наделившая себя правом решать судьбу всех остальных европейских государств. А во главе этой Директории, а соответственно всей континентальной Европы, встала Великобритания. Это ли не успех?

Третий рейх, приняв из рук Директории, а точнее Британской империи, Судетскую область с ее развитым военно-промышленным комплексом, автоматически признал себя младшим партнером Лондона, которому теперь пришло время выполнить свою миссию — уничтожить СССР.

Показательны слова Муссолини о соглашении, якобы касавшемся исключительно германо-чехословацких территориальных проблем: «То, что произошло в Мюнхене, означает конец большевизма в Европе, конец всего политического влияния России на нашем континенте».

Отсюда, кстати, и столь острая реакция на Мюнхен в Москве. Дело было, конечно же, не в том, что судьбу Чехословакии решили без участия Москвы. Очевидное для Муссолини было понятно и Сталину. После Мюнхена война с Германией на уничтожение становилась практически неизбежной, причем в самое ближайшее время. Поэтому Чемберлен при возвращении в Лондон по праву чувствовал себя триумфатором.



Гладко было на бумаге

Однако, как справедливо отмечает Олег Айрапетов, «радость в Англии была не всеобщей. 1-й лорд Адмиралтейства Дафф Купер в знак протеста подал в отставку. В течение нескольких дней октября он получил 4 тыс. писем, 90% авторов которых одобряло его поступок. Черчилль назвал случившееся «тотальным и абсолютным поражением». И все основания для такой оценки у него и его единомышленников были.

Победы, а Мюнхенское соглашение было победой Чемберлена, нередко оказываются пирровыми. Еще Мольтке-старший говорил: «Ни один план не переживет первого столкновения с врагом». Черчилль раньше других понял, что британский план новой войны перестал соответствовать европейским реалиям и дальнейшие успехи в его реализации могут обернуться катастрофой для Империи. Гитлер из инструмента британской политики стремительно превращался в самостоятельного игрока, более опасного для Британской империи, чем США и Советский Союз.

Тревожные звоночки, подтверждающие правоту Черчилля, начали звучать практически сразу после Мюнхена. Как сообщало в Москву советское полпредство, в правительственных кругах Англии на волне мюнхенской эйфории царит уверенность, что «далее Гитлер пойдет на Восток, и что его ближайшим крупным объектом является Украина». Ожидалось создание Германией на обломках Чехословакии «независимого» государства Украина в Прикарпатье, которое потребует освобождения украинского народа от москальского ига и предъявит территориальные претензии на УССР.

Решение Первого Венского арбитража (фактически Берлина) по передаче Прикарпатья Венгрии стало холодным душем для Лондона. Когда же Гитлер собственным решением полностью ликвидировал Чехословакию, демонстративно не испросив на это разрешение Директории (хотя мог не сомневаться в положительном для себя ответе), прозрели даже слепые — Гитлер, выжав максимум из политики «умиротворения» для усиления Германии, начал собственную игру.

Мало этого, британский успех в Мюнхене повлек за собой радикальное изменение внешнеполитической линии СССР — отказ от политики коллективной безопасности.

Если Мюнхен у нас принято критиковать, то политику коллективной безопасности и её автора наркома Литвинова (мягко говоря, ориентированного на англосаксонский мир) принято превозносить. Однако при всей внешней «красивости» (сплотим все народы доброй воли и совместно придушим агрессора) в реальности эта политика нацеливала СССР на войну с Германией.

Она ставила две страны в неустойчивое положение постоянного балансирования на грани вооруженного конфликта, что как нельзя лучше соответствовало стратегическим целям Британской империи, открывало перед ней возможность в любой удобный для Лондона момент спровоцировать советско-германскую войну.

Мюнхен показал, в какую ловушку Литвинов заводил Советский Союз, и в мае 1939 г. наркомат иностранных дел возглавил Молотов. Тем самым Москва недвусмысленно дала всем понять, что не собирается во имя британских интересов, как и интересов остального «прогрессивного человечества», «освобождать» военным путем Германию от нацистского режима, что отныне она будет заботиться только о собственной безопасности и предоставляет европейцам самим расхлебывать заваренную ими кашу.



Форсаж

Британский план большой европейской войны начинал сыпаться прямо на глазах. Но ответ Лондона не заставил себя долго ждать. Был найден единственно возможный в тех условиях ход — немедленное провоцирование германо-польской войны, которую необходимо затем перевести в германо-советскую. Польшу бросали под немецкий каток, чтобы он с разгона врезался в СССР. Если ни Берлин, ни Москва не желают идти на предписанную им Лондоном войну, то война должна прийти к ним.

«Миротворец» Чемберлен, еще недавно отказывавшийся рисковать жизнями англичан из-за каких-то там территориальных споров Праги с Берлином, стремительно преисполнился воинственности и объявил о готовности лечь костьми за свободу и независимость Польши. «Той самой Польши, которая всего полгода назад с жадностью гиены приняла участие в ограблении и уничтожении Чехословацкого государства», как ехидно подметил Черчилль.

Бред? Несомненно, но только до тех пор, пока мы закрываем глаза на истинные цели британского правительства. А они очевидны. Даже Лиддел Гарт, автор можно сказать канонической английской версии Второй мировой войны, был вынужден признать ответственность Великобритании: «Как же получилось тогда, что Гитлер оказался вовлеченным в «большую войну», которой так хотел избежать? … Гарантии Польше были наиболее верным способом ускорить взрыв и начало мировой войны».

Одновременно с нагнетанием германо-польских противоречий Лондон инициировал англо-франко-советские переговоры в Москве, единственный смысл которых был в том, чтобы не дать Советскому Союзу сорваться с крючка политики коллективной безопасности и изолироваться от готовящейся польско-немецкой войны.

Однако британские стратеги невнимательно прочитали Отчетный доклад Сталина на XVIII съезде ВКП (б). 10 марта 1939 г. советский вождь в нем ясно и четко сформулировал одну из главных задач внешней политики страны: «Соблюдать осторожность и не давать втянуть в конфликты нашу страну провокаторам войны, привыкшим загребать жар чужими руками». Кого имел в виду Сталин под «провокаторами войны» было совершенно очевидно, как очевидно и то, что СССР в коллективную безопасность больше «играть» не собирался.



Крах

В отличие от Чемберлена Гитлер сигнал из Москвы понял правильно. 23 августа 1939 г., всего за несколько дней до начала спровоцированной Лондоном польско-немецкой войны, в присутствии Сталина Молотов и Риббентроп подписали Договор о ненападении между Советским Союзом и Германией, вошедший в историю как Пакт Молотова-Риббентропа.

Для Британской империи Небо упало на Землю, случилось немыслимое — два смертельных врага (нацизм и коммунизм), вместо того, чтобы вцепиться друг другу в горло, пошли на временный компромисс и решили свои проблемы за счет Британской империи (Польша и Прибалтика с Румынией — это всё производные мелочи).

Пакт не остановил и не мог уже остановить запущенный Великобританией маховик новой большой войны. Но, как справедливо отмечала Наталия Нарочницкая, он «изменил очередность и «расписание» планируемых Гитлером нападений».

Это означало, что Советский Союз Гитлер, конечно, собирается уничтожить, но прежде он намерен лишить Лондон «шпаги на континенте» — разгромить Францию, стать господином Европы и обрести мощь, сопоставимую с мощью Британской империи. При таком развитии событий у Великобритании останется лишь два выхода: 1. Принять предложение Гитлера и пойти в роли подручного вместе с ним против СССР, а затем США, с последующим несомненным съедением на десерт; 2. Воевать против Гитлера в союзе с Америкой, а возможно и СССР, с последующим столь же несомненным съедением на десерт Вашингтоном. При любом варианте — конец Британской империи и британской гегемонии.

Поэтому Пакт Молотова-Риббентропа — это смертный приговор Британской империи, после которого у нее не осталось никаких шансов уцелеть. Для Великобритании 23 августа 1939 г. было, есть и будет днём, точнее ночью, крупнейшего за её историю национального поражения (Пакт был подписан глубокой московской ночью).



По материалам ИА REGNUM

[Геродиан]

https://colonelcassad.livejournal.com/6859262.html

2021-06-22 17:34:00 20848

Запись реконструкции событий 22 июня 1941 года в Бресте.























Кромет того, в Бресте ранее прошел митинг-реквием посвященный началу Великой Отечественной Войны.



Вчера в Бресте также прошел https://vk.com/vectorkel парад-реконструкторов.





















Посещение Брестской крепости в 1991 году (еще при СССР ездил туда в составе команды Севастополя на Спартакиаду народов СССР) было одним из наиболее ярких впечатлений детства.

[Вyacs]

https://byacs.livejournal.com/1073634.html
Пишет byacs (byacs)
2021-06-24 22:14:00

Один из мифов советской пропаганды - 22 июня в 4.00 СССР атаковали... и т.д. и т.п.
На деле же - атаковали в основном на территории Белоруссии 22 июня + Литва.
21 июня (о чем часто забывают) советский спецназ погранвойск захватил крепость Тульча в Румынии и вел из нее обстрел. И как раз Румынию атаковали советские войска и даже углубились на 50-70 км. на ее территорию.
Венгрия объявила войну СССР 26 июня после авианалета на Кошице, в тот же день это сделала и Финляндия.
21 июня войска приграничных округов были преобразованы во фронты...
Так что не было никакой внезапности от Белого моря до Красного, от Черного до Желтого, как поют советские соловьи сталинского пошиба...

[Sedov_05]

https://sedov-05.livejournal.com/5721975.html
Пишет sedov_05 (sedov_05)
2021-06-25 03:20:00 1231


HMS Defender (D36)
Один из шести эсминцев класса Darling (он же D-Type и Type 45), введенных в строй в 2009-13 годах. Вообще то, эти корабли крепко критикуют за технические недостатки. Но, по моему, современные боевые корабли настолько сложны, что беспроблемная эксплуатация их просто невозможна.

6 октября 1939 года, уже зная, что последняя организованная группировка польских войск (группа "Полесье" генерала Францишека Клееберга) несколько последних дней и в хвост и в гриву гонявшая Вермахт (иногда пишут, что и Красную Армию тоже, путая бои под Коцком с боями под Шацком, где да, Красной Армии устроили холодный душ, но не войска Клееберга, а пограничники генерала Орлика-Рюкеманна, большая часть которых затем прорвалась в расположении частей Клееберга, но практически без боеприпасов и толку от них не было), сдалась и Сентябрьская компания, наконец, закончилась абсолютной и полной победой, в Рейхстаге выступил рейхсканцлер и фюрер германской нации Адольф Гитлер.


Текст речи Гитлера никогда не был тайною за семью печатями хотя бы потому, что подробное ее изложение на следующий день было опубликовано в главной газете СССР "Известиях" ("Правда" никогда не была главной, хотя бы потому что долгое время уступала "известиям" по тиражу раза в три-четыре. По уму, по популярности "Правда" вряд ли и в Топ-5 советских газет входила, уступая также "Комсмомольской Правде", "Советскому Спорту", да и еще, возможно, всяко разно "гудкам" и "трудам").


Фрагмент изложения речи Гитлера, посвященный планам Третьего Рейха относительно Польши.
Газета "Известия", №233 (7003) от 8 октября 1939 года

Что же сказал Гитлер ? Он предложил за месяц и три дня до того объявившим войну Германии Великобритании и Франции созвать мирную конференцию для узаконивания произошедшего в Польше в последние недели и обсудить насущный вопрос - "как жить дальше ?". При этом, Гитлер четко и недвусмысленно заявил, что ни малейших претензий к Франции и Великобритании у Германии нет. То есть, давайте просто прекратим состояние войны и всё. Мало того, Гитлер заявил о готовности восстановить польскую государственность на территориях к западу от, условно, Линии Керзона за вычетом земель ранее (до поражения в Первой Мировой войне) входивших в состав Германской империи и Дуалистической монархии Австро-Венгрия, и отнятых по договорам в Версале и Сен-Жермене.

Что интересно, за три дня до выступления Гитлера в Рейхстаге (кстати, это было крайне редким событием. Рейхстаг после последних выборов 10 апреля (в Германии и Австрии) и 4 декабря (в Судетской области) 1938 года собирался всего 8 раз) Франция закончила отвод войск с германской территории (это отдельная история), как бы продемонстрировав свое желание прекратить военные действия. Да и в конце концов - что такого, собственно случилось в этой дикой Восточной Европе ? Германия вернула свое, а Советы провели границу по линии, предложенной самими же англичанами - министром иностранных дел Керзоном. Фактически, восстановлена справедливость и больше противоречий у Германии с остальной Европой не осталось (то есть, конечно, остались, но Гитлер от них публично отказался).


Советская пропаганда врала всегда, как например, вот здесь - в Атласе Мира 1940 года, где "Генерал-Губернаторство" мало того, что обозвано "Зоной Государственных Интересов Германии", но её границы не имеют ничего общего с реальными (например, район Лодзи был аннексирован Германией). Однако, есть основания полагать, что если бы Англия и Франция согласились на предложения Гитлера, Польша была переоснована примерно в таких границах (приказ о создании ГГ появился 12.10.1939)

Французы и англичане отказались даже рассматривать предложение Гитлера. У них не было никаких технических возможностей вести наступление через Линию Зигфрида, у них практически не было стратегической авиации - да, "фарманы" долетали и довольно быстро до Берлина, но всех этих "жюлей вернов" и "камилей фламмарионов" было мало, а Марсель Блок, спустя несколько лет получивший подпольную кличку "Дассо" только только доводил свой прорывной авиалайнер Bloch 161, в серию он пойдет после войны, во французском тылу лютовала коммунистическая "пятая колонна", а по Лондону маршировали чернорубашечники отца будущего президента Международной Федерации Автоспорта Алекса Мосли, чья мать была подругой Адольфа Гитлера и Евы Браун. Да и в элите обеих стран отнюдь не было единства по вопросу войны : Даладье считал что только Гитлер представляет будущее Германии, а Чемберлен еще не успел полностью вылезти из своей теплой ванны умиротворения.


Bloch MB.162
Построенный на базе транспортно-пассажирского самолета SNCASE 160 скоростной стратегический бомбардировщик, способный доставить 3,6 тонны бомб на 2500 километров с максимальной скоростью в 551 км/ч, совершил первый полет 1 июня 1940 года и не успел принять участие в Битве за Францию.

Но Франция и Англия сказали "нет". Они решили сражаться до конца, до поражения Германии.

Они уже говорили такое "нет", когда Николай Первый решил "воссоединиться" с Дунайскими Княжествами и Англия скажет "нет" в 1982 дружественной Совескому Союзу Аргентине, когда та решит "вернуть" Фолклендские острова. Потому что эти страны умеют очень долго решать подобные проблемы. Вместе, по одиночке, или, даже друг против друга как во время Столетней (на самом деле - 116-летней) войны. Спустя 5 лет, 7 месяцев и 2 дня после речи Гитлера их представители подпишут в Карлсхорсте Акт о Капитуляции Германии.

Так что я бы не очень радовался тому, что HMS Defender - эсминец проекта Type 45, заточенный исключительно под объектную ПВО (так что, если бы понадобилось, архаичный Су-24 не стал бы для него проблемой), не стал отсвечивать и покинул воды, которых Россия считает своими. ИМХО, Борис Джонсон просто показал нашему руководству, что не зря живет по тому же адресу, что и пресловутый "воевода Пальмерстон", Уинстон Черчилль и "ночной кошмар" позднесоветского руководства - будущая графиня Тэтчер. Как говорил Бенедикт Камбербетч, вернее, его герой - Шерлок Холмс - "Игра Началась !"... Добавлю - "Большая Игра".


Александр Бородин (1833-1887), симфоническая поэма "В Степях Средней Азии"

Но есть и хорошая новость. В прошлую "Большую Игру" в России ввели независимый суд присяжных, отменили рекрутчину, освободили крестьян, построили сеть железных дорог, дали свободу рук Земству ( по современному -- "Создали Гражданское общество"), заложили основы женского образования, запатентовали вакуумную электрическую лампочку и дуговой светильник, разрешили коммерческие банки, присоединили Среднюю Азию и Дальний Восток, основали Харбин ("инженер, расстегнут ворот, фляга, карабин. Здесь заложим русский город, назовем Харбин"), открыли Тянь-Шань и лошадь Пржевальского, выдернули таки Болгарию из 400-летнего турецкого владычества, напечатали анатомический атлас, Бородин написал "В Степях Центральной Азии", выиграли несколько подряд чемпионатов мира по фигурному катанию, дед Александра Федоровичка Керенского крестил моего прадеда и, наконец, разгромили Китай, взяв Пекин.

Хм... когда у нас там годовщина взятия фортов Дагу (первого и последнего безусловного стратегического успеха российской морской пехоты) ?

Да, чуть не забыл - прошлая "Большая Игра" закончилась тем, что Россия и Великобритании стали союзниками. Ага, и такое бывает.

Прим.

Гитлер не стал восстанавливать Польшу (был восстановлен только Центральный Железнодорожный вокзал в Варшаве, на тот момент - самый современный жд-вокзал мира), вместо этого он сделал поляков людьми шестого сорта и, первым делом, истребил значительную часть польской элиты - свыше 3000 человек, казненных в пригороде Варшавы Пальмире, Клееберг умер в концлагере, Бородин скончался от сердечного приступа в окружении лучших кардиологов Санкт-Петербурга, а Марсель Блок пережил заключение в Бухенвальде, создал компанию Dasso Avion, до сих пор являющуюся разработчиком и производителем всех французских боевых самолетов и умер в 94 года.
МЕТКИ: #этолето, история, новости
17

[Филипп Попов]

https://rossaprimavera.ru/article/b42b7d2c

/ ИА Красная Весна / 23 июня 2021
Советская разведка перед войной не была Кассандрой или Лаокооном, сколько*бы ни продвигали этот образ в каких-либо корпоративных или политических интересах
Что разведка доложила точно? Статья директора СВР и документы
ВК Telegram FB Twitter Youtube Instagram Дзен rss
21*июня, накануне 80-й годовщины начала Великой Отечественной войны, директор Службы внешней разведки России Сергей Нарышкин опубликовал в журнале «Национальная оборона» статью под названием «В войну разведка вступила первой». Она посвящена работе советской разведки по раскрытию планов руководства нацистской Германии перед войной.

П.Соколов-Скаля. Границы СССР охраняются непрерывно

Канал ИА Красная Весна в Google Новостях
Общий посыл статьи Нарышкина выдержан примерно в том*же ключе, в каком описывали предвоенную работу советской разведки с хрущевского времени: разведка свою задачу по большому счету выполнила и, как пелось в популярной песне, «доложила точно». К трагедии начала войны она совершенно не причастна или причастна в минимальной степени. Проще говоря, «разведка докладывала, а Сталин не верил».


И ровно как в хрущевское время в качестве основного достижения советской разведки Нарышкин указывает получение сведений о дате начала операции «Барбаросса». Правда, в отличие от 60-х годов, обходится без упоминания фальшивого сообщения «Рамзая» (Рихарда Зорге)*— собственно, фальшивость этого сообщения в той*же СВР признали еще на состоявшемся в 2001 году в редакции газеты «Красная звезда» круглом столе из уст представителя пресс-бюро СВР полковника Владимира Карпова: «К сожалению, это фальшивка, появившаяся в хрущевские времена».

Нарышкин указывает в качестве источника донесение резидента разведки Наркомата госбезопасности Елисея Тихоновича Синицына от 11*июня 1941 года.

В своей статье директор СВР признает, что в действительности советское руководство перед войной получило сообщения о разных датах германского нападения. И потому сразу возникает вопрос: а почему в Кремле, получив уже множество сообщений о разных сроках начала войны, причем часть их к началу июня уже стала несостоятельной, должны были поверить именно донесению Синицына?

Какая польза от информации про 22*июня?

Как принятие информации от Синицына помогло*бы избежать горьких событий лета 1941 года? Ведь расположенные в военных округах на западе страны силы Красной Армии к началу германского вторжения не успели завершить развертывание и оказались рассредоточены на большой глубине. Непосредственно у границы находились лишь слабые силы прикрытия.

В результате гитлеровцы имели возможность громить советские войска по частям: сначала силы прикрытия у границ, потом соединения в глубине западных военных округов, затем*— резервные армии второго стратегического эшелона.


Чтобы завершить развертывание войск, по расчетам советского командования требовалось 20–30 дней. То есть начинать мобилизацию и развертывание следовало еще в*мае. Соответственно, ключевую проблему начала войны поступившее уже во второй декаде июня сообщение Синицына никак не могло снять.

В действительности идея начинать развертывание в конце весны выдвигалась без точного знания даты германского нападения и даже без полной уверенности, что таковое в 1941 году состоится. В середине мая был подготовлен документ, известный как «Соображения Генерального штаба Красной Армии по плану стратегического развертывания Вооруженных сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками».

В этом документе отмечалось, что Германия, ведущая войну с Великобританией, «в настоящее время держит свою армию отмобилизованной, с развернутыми тылами, она имеет возможность предупредить нас в развертывании и нанести внезапный удар».

Во избежание такого развития событий (увы, произошедшего в действительности) Генштаб предлагал «ни в коем случае не давать инициативы действий германскому командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск».

Действовать в соответствии с «Соображениями» советское политическое руководство в итоге не стало*— прежде всего потому, что не располагало для таких действий весомыми основаниями.

Сама Германия никаких претензий Советскому Союзу не предъявляла и на какое-либо обострение отношений перед войной не*шла. Не было ничего подобного событиям 1939 года, когда нацисты раскрутили тему Данцигского коридора и притеснения немецкого меньшинства в Польше. И в этой ситуации советская разведка действительно могла*бы сыграть большую роль, дав руководству страны информацию, побуждающую к решительным мерам.

Но информация о сроке начала войны тут была*бы явно недостаточной. Тем более, повторимся, сообщений о разных сроках германского нападения в течение предвоенного года поступала масса*— и раз за разом ход времени выявлял несоответствие этих сообщений действительности.

Конкретная дата германского нападения сама по себе вообще не представляла такой уж большой важности. К тому*же 22*июня нападение могло и не состояться. 10*июня главнокомандующий сухопутными войсками вермахта Вальтер фон Браухич отдал приказ, указывавший 22*июня как день начала операции «Барбаросса», но в то*же время допускавший возможность переноса сроков, решение о чем могло быть принято не позднее 18*июня.

Согласно этому приказу, 21*июня сосредоточенные для войны против СССР германские войска должны были получить один из двух сигналов: «Дортмунд» (наступление начинается 22*июня) или «Альтона» (наступление переносится). Сейчас мы знаем, что 21*июня поступил сигнал «Дортмунд», но ведь могла быть и «Альтона».

Выяснила*ли разведка мотивы врага?

Другое дело, если*бы на основании сведений разведки можно было*понять мотивы, которые побудили Гитлера развязать войну против Советского Союза летом 1941 года, имея на западе «недобитую» Великобританию.

В принципе, для военного, политического и экономического руководства Германии Гитлер неоднократно проговаривал, чего он хотел добиться нападением на Советский Союз. 31*июля 1940 года на совещании с высшими руководителями вооруженных сил в Бергхофе он заявил: «Мы не будем нападать на Англию, а разобьем те иллюзии, которые дают Англии волю к сопротивлению… Подводная и воздушная война может решить исход войны, но это продлится год-два. Надежда Англии*— Россия и Америка. Если рухнут надежды на Россию, Америка тоже отпадет от Англии, так как разгром России будет иметь следствием невероятное усиление Японии в Восточной Азии».

9*января 1941 года на совещании в штабе оперативного руководства вермахта Гитлер повторял свой тезис: «Англичан поддерживает только возможность русского вступления в войну. Будь эта надежда разрушена, они*бы прекратили войну». Ту*же мысль он доносил в феврале до командующего группой войск «Центр» Федора фон Бока: «Стоящие у власти в Англии джентельмены далеко не глупы и не могут не понимать, что попытка затянуть войну потеряет для них всякий смысл, как только Россия будет повержена».

Также большую роль играл экономический мотив, сформулированный в выводах заседания экономического штаба «Ольденбург» от 2*мая 1941 года, задача которого как раз и состояла в разработке планов эксплуатации советской территории: «Войну можно будет продолжать только в том случае, если все вооруженные силы Германии на третьем году войны будут снабжаться продовольствием за счет России… При этом, несомненно, погибнут от голода десятки миллионов человек, если мы вывезем из страны все необходимое для нас». Напомним, что Германия начала войну осенью 1939 года, так что в мае 1941 уже близился к завершению второй военный*год.

И, само собой, нацисты рассматривали советскую землю как объект дальнейшей немецкой колонизации, дорогу которой должны были расчистить война и доведение советского народа до голода, а также другие методы геноцида. Но это были уже далеко идущие планы, которые сами по себе не объясняли необходимости как можно скорее разгромить СССР.

Таким образом, уничтожение Советского Союза виделось Гитлеру способом добиться гегемонии в Евразии и тем принудить Великобританию к миру на германских условиях. Можно*ли понять что-то подобное из информации, которую предоставляла советская разведка? Увы, нет.

Более того, во многих сообщениях разведки повторяется тезис, что Германия нападет на Советский Союз после окончания войны с Великобританией. Иной раз говорится, что так ситуацию представлял начальник Разведуправления Генштаба Филипп Иванович Голиков, дабы угодить Сталину. И в докладе Голикова от 20*марта 1941 можно найти строки: «…считаю, что наиболее возможным сроком начала действий против СССР являться будет момент после победы над Англией или после заключения с ней почетного для Германии мира».

Голиков брал это не из головы. Так, советский военный атташе в Венгрии Николай Григорьевич Ляхтеров 1*марта 1941 сообщал: «Выступление немцев против СССР в данный момент считают все немыслимым до разгрома Англии… После разгрома Англии немцы выступят против СССР». Тот*же Зорге 10*марта указывал: «Новый германский ВАТ (военный атташе) считает, что по окончании теперешней войны должна начаться ожесточенная борьба Германии против Советского Союза».

И даже 2*мая Зорге не отметал такого варианта: «Решение о начале войны против СССР будет принято только Гитлером либо уже в мае, либо после войны с Англией». И руководители «Красной капеллы» (общее наименование, присвоенное гестапо самостоятельным группам антинацистского движения Сопротивления и разведывательных сетей, контактировавшим с СССР) Харро Шульце-Бойзен («Старшина») и Арвид Харнак («Корсиканец») не обошлись без таких сообщений*— например, 14*мая: «Планы в отношении Советского Союза откладываются… Круги авторитетного офицерства считают, что одновременные операции против англичан и против СССР вряд*ли возможны». И что, все они, люди мужественные и самоотверженные, хотели угодить Сталину?

Да, нельзя сказать, что все поступавшие от разведки сообщения указывали, что Германия нападет на СССР только после победы над Великобританией. Но такие сообщения были весьма частыми, и они выглядели вполне реалистично, особенно если учесть, что до того Гитлер неоднократно порицал кайзера Вильгельма II и вообще руководство Германской империи как раз за допущение в 1914–1918 годах войны на несколько фронтов сразу. И в любом случае, никаких сведений, позволяющих понять настоящие соображения Гитлера, Сталин от разведки не получил, а вот сведений, мешающих понять*— получил предостаточно. И на таком фоне упреки в адрес Сталина со стороны представителей разведки выглядят странно.

С.*Солодовник. В.*М.*Молотов на приёме у И.*В.*Сталина. 1945
Отразила*ли разведка сосредоточение германских войск против СССР?

Но может, разведка, неважно, армейская или чекистская, хотя*бы дала исчерпывающее представление о сосредоточении Германией войск против Советского Союза*— такое, на основании которого можно было сделать вывод о близости войны? Снова*нет.

В статье Нарышкина указывается, что уже в августе 1940 года советская резидентура во Франции начала предоставлять сведения о начале переброски германских войск на границу с Советским Союзом. Директор СВР при этом обходит стороной то, что почти сразу началось сильное завышение числа переброшенных соединений.

В результате в справке Главного управления госбезопасности НКВД СССР от 6*ноября 1940 года указывалось, что уже к октябрю «против СССР сосредоточено в общем итоге свыше 85 дивизий, то есть более одной трети Сухопутных сил германской армии». А реально имелось 30 дивизий: 25 пехотных, три танковые, одна моторизованная и одна кавалерийская.

Разведуправление Генштаба давало более умеренные цифры, но тоже завышенные. Так, по его данным, уже на 1*марта 1941 года у советских границ располагалась 61 германская дивизия, а в действительности*— только*38. Тенденция сохранилась и в апреле: по специальному сообщению Разведуправления от 4*апреля указывалось наличие 83–84 дивизий, тогда как в реальности опять-таки было лишь*38.

Чем плохо это завышение? Хотя*бы тем, что начавшийся во второй половине весны резкий приток германских войск уже не выглядел настораживающим. По информации Разведуправления, к началу июня на границе с Советским Союзом сосредоточились 120–122 германские дивизии, то есть прирост за два месяца получался полуторным. А в реальности он был двукратным, потому что к началу апреля было 38 дивизий, к июню уже 81*— то есть в два раза больше. А по оценкам разведки, в апреле было 83–84, а стало 120–122, то есть больше всего лишь в полтора раза.

До 22*июня к границе быстро прибыли еще 48 дивизий, и это не считая выделенного для использования в операции «Барбаросса» резерва. Таким образом, действительную динамику накопления германских войск против Советского Союза разведка отследить не смогла.

Получалось, что уже с осени 1940 года немцы держали чуть не 85 дивизий на советской границе, а к лету 1941 нарастили это число в полтора раза. А реальная картина была такова, что с осени до весны немцы держали на границе менее 40 дивизий, то есть недостаточно даже для сдерживания советских войск, если они вдруг начнут активные действия, а во второй половине весны начали интенсивную накачку, и к началу войны увеличили состав группировки против Советского Союза аж втрое даже без учета резерва ОКХ (верховного командования сухопутных сил).

Также она не смогла отследить и распределение германских вооруженных сил по театрам военных действий. И не в последнюю очередь это произошло из-за того, что состав германских сухопутных войск в целом преувеличивался, что видно по документам высшего советского военного руководства.

Например, в августе 1940 года нарком обороны Семен Константинович Тимошенко и начальник Генштаба Борис Михайлович Шапошников полагали, что Германия имеет до 240–243 дивизий. Реально*же германские войска перед началом наступления на Западе в мае 1940 года имели с учетом входившей в люфтваффе воздушно-десантной дивизии 157 дивизий, а в конце Западной кампании Гитлер вообще принял решение расформировать 17 дивизий, а личный состав еще 18 дивизий отправить в долгосрочный отпуск. И только осенью 1940 года было принято решение вновь увеличить армию, но лишь до 180 дивизий, а никак не до 240.

В дальнейшем нацисты формировали новые соединения, и к июню 1941 года вермахт имел уже 209 дивизий (с учетом 7-й воздушно-десантной дивизии в люфтваффе). А Голиков 31*мая докладывал о наличии в германских вооруженных силах 286–296 дивизий.

Соответственно, по предоставленной разведкой информации выходило, что против Советского Союза сосредоточено менее половины германских войск, и сосредотачиваются они без резко нарастающей интенсификации. Более того, по данным Разведуправления Генштаба получалось, что к началу июня против Великобритании действуют 122–126 дивизий, а еще 44–48 остаются в резерве. Таким образом, по сведениям разведки совершенно не вырисовывалась картина накопления группировки для агрессивной войны против СССР.

Заключение

В нашем материале мы не хотели сказать, что разведка ничего не делала или все проваливала, что среди советских разведчиков не было героев, которые нередко жертвовали жизнью ради победы над врагом. Все это было. Но представлять, будто она не имеет никакого отношения к предвоенным просчетам и ошибкам Сталина и всего советского руководства*— неверно.

Запущенный в хрущевское время лубок «разведка обо всем предупреждала, а самодур Сталин не верил» не имеет отношения к исторической действительности. Как раз таки многие неверные решения принимались в том числе на основании тех данных, которые добывала разведка и которые, увы, далеко не всегда оказывались достоверными. Советская разведка перед войной не была Кассандрой или Лаокооном, сколько*бы ни продвигали этот образ в каких-либо корпоративных или политических интересах.

И самое важное. При всех допущенных Сталиным и его сподвижниками ошибках перед войной и во время войны нельзя забывать, что именно эти люди приняли целый ряд верных решений, благодаря которым Советский Союз смог выстоять под ударом нацистской военной машины, а затем и сокрушить фашизм в Европе.

ИА Красная Весна
Читайте материал целиком по ссылке:
https://rossaprimavera.ru/article/b42b7d2c

[Von-hoffmann]

https://von-hoffmann.livejournal.com/1011515.html
Пишет Россия — Родина моя! (von_hoffmann)
2021-06-22 17:30:00 364

Йозеф Геббельс, министр пропаганды Германии,
зачитывает данное обращение Адольфа Хитлера к немецкому народу по радио


Публикую вдогонку обращению Молотова

Внимание! Данный текст является историческим документом, публикуемым исключительно в познавательных целях. В данном документе может содержаться информация, умышленно искажённая его автором.
Автор поста и владелец блога категорически осуждают взгляды автора этого документа.

"Германский народ! Национал-социалисты! Согбенный тяжёлыми проблемами, приговорённый к месяцам молчания, час пробил, когда я, по крайней мере, могу говорить искренне. Когда 3 сентября 1939 года, Германская империя получила от Англии декларацию объявления войны, там снова повторилось английское усилие сделать невозможной любую попытку консолидации и расцвета Европы, путём немедленного уничтожения на континенте любого появляющегося сильного государства.
Именно поэтому Англия столетиями громила Испанию во многих войнах. Поэтому Англия вела войны против Голландии. Поэтому позднее (1812г.) Англия громила Францию с помощью сил всей Европы, а после этого на рубеже 20-ого столетия Англия начала окружение Германского Государства, и это почему мы имели «Великую Войну» 1914 года – «Мировую войну». Но только вследствие внутреннего саботажа Германия была разбита с катастрофическими для неё последствиями.
После лицемерных утверждений, что война, якобы, только против «кайзеровского режима», они стали планомерно уничтожать германское государство, сразу после того, как германские солдаты сложили оружие.
После пророческого заявления Франции, что 20 миллионов немцев, это через чур много; другими словами, что это число должно быть уничтожено голодом, болезнями и эмиграцией; и каковое заявление было выполнено вплоть до буквы; германское национал-социалистическое движение начала свою работу по сплочению германского народа, и этим самым, начало возрождение Германии.
Это возрождение нашего народа из пепла, ничтожества и стыда носило все признаки внутреннего Ренессанса. Никаким образом мы не влияли и не угрожали этим Англии.
Тем не менее, рождающаяся из ненависти новая политика окружения и изоляции Германии немедленно началась Англией снова. Внутренне и международно это вылилось в теперь нам хорошо известный заговор между евреями и демократами, большевиками и консерваторами, с единственной целью заблокировать установление нового германского государства, и опустить его снова в мизерное состояние.
Кроме как на нас, ненависть этого интернационального заговора была направлена против тех народов, которые подобно германскому были обойдены фортуной и были вынуждены зарабатывать своё пропитание труднейшей борьбой за существование. Все права народов Италии и Японии, также как и нашего народа, участвовать в справедливом дележе благ этого мира, были также отвергнуты.
Поэтому коалиция наших стран (Германии, Японии и Италии) должна действовать только в качестве самозащиты перед лицом угрожающего им глобального заговора.
Ещё в самом начале 1936 года премьер-министр Черчилль, по показаниям американского генерала Вуда перед Комитетом американского Конгресса, объявил Германию снова слишком сильной и вследствие этого, необходимой быть уничтоженной.
Летом 1939 года, кажется, пришло время для Англии, начать уничтожение Германии в качестве завершения политики постепенного её окружения и изоляции. С этой целью был создан план кампании лжи, состоящей из объявления, что в опасности другие, дескать, народы, которых Англия опутала обещаниями гарантий и помощи, ровно таким же способом, каким это же было ими проделано и в предыдущую войну.
Таким образом, Англия с мая по август 1939 года добилась успеха в оповещении всего мира, что Германия прямо угрожает Литве, Эстонии, Латвии, Финляндии и Бессарабии, равно как и Украине.
Эти государства позволили себя вовлечь в принятие обещаний гарантий, таким образом, примкнув к изоляционистскими силам против Германии.
Ввиду этих обстоятельств, я считал себя обязанным принять на себя всю ответственность перед лицом моей собственной совести и перед историей германского народа и не только заверил эти страны и их правительства в лживости английских утверждений, но и установил строгую границу наших сил на востоке, посредством самых торжественных деклараций, касающихся границ наших интересов.
Национал-социалисты, в это время, вы, возможно, чувствовали, что этот шаг был горек и вынужден для меня. Никогда германский народ не вынашивал в себе враждебных чувств по отношению к народам России! Однако уже более 10 лет еврейские большевики пускались в непрерывные провокации поджечь не только Германию, но и всю Европу.
В то время как никогда германские националисты не пытались перекинуть свою мировоззрение на Россию, еврейские большевики из Москвы наоборот только что и делали, что пытались подмять под себя не только нас, но и другие европейские народы; и не только идеологически, но и грубой военной силой.
Последствия действий этого большевистского правительства порождают только хаос, нищету и голод во всех странах. Наоборот, я, уже 20 лет с минимальным вмешательством и без разрушения нашей промышленности, устанавливаю социализм в Германии, который не только полностью ликвидировал безработицу, но и позволяет рабочему человеку получать большую часть результатов своего труда.
Успех этой политики экономической и социальной реконструкции нашего общества, путём систематического уничтожения разницы в классах и рангах, имеет в качестве конечной цели истинно общегосударственную общность всего народа.
Поэтому только через силу я заставил себя в августе 1939 года послать своего министра иностранных дел в Москву в попытке вырваться из тисков английской изоляции. Я это сделал только перед лицом своей ответственности перед германским народом, но ещё больше в надежде достижения постоянной разрядки напряженности, и чтобы уменьшить жертвы, которые в противном случае от нас бы потребовались.
В то время как Германия торжественно подтвердила в Москве, что перечисленные страны и территории (Эстония, Латвия, Финляндия и Бессарабия, равно как и Украина), за исключением Литвы, не входят в интересы Германии, специальное соглашение было заключено на случай если Англии удастся заставить Польшу спровоцировать войну с Германией. И в этом случае тоже германские требования были сведены к существенным ограничениям и вне всякой связи с успехами германской армии.
Национал-социалисты, последствия этого «Пакта», которого я сам и хотел, и который был заключен в интересах германского народа, были очень и очень плачевными, в особенности, что касается германцев, проживающих в вышеупомянутых странах. Более полумиллиона германских мужчин и женщин, большинство из которых крестьяне, ремесленники и рабочие, буквально за ночь вынуждены были бежать, чтобы ускользнуть от нового режима, который сначала угрожал им беспросветной нищетой, и рано или поздно, – полным уничтожением.
Тем не менее тысячи германцев исчезли совсем. Невозможно даже определить их судьбу и что с ними сейчас. Среди них было 160 тысяч граждан Германии. И на всё это я должен был закрыть глаза. Я был обязан молчать. В конце концов, это я сам захотел достигнуть разрядки напряжённости, и если возможно, то и полного мира с этим государством. Однако во время нашего общего вступления в Польшу, кремлёвские правители внезапно и в противоречии с договором, также затребовали и Литву. Германия никогда не имела намерений оккупировать Литву. И Германия не только оказалась не способной предъявить такой же ультиматум литовскому правительству, но и отвергла запрос Литвы прислать германские войска, потому что это требование было не в соответствии с целями германской политики. Несмотря на это я подчинился и этому новому требованию Кремля. Однако это было только началом шантажа и всё новых и новых вымогательств.
Победа в Польше, которая была достигнута исключительно германскими войсками, предоставила мне возможность ещё раз обратиться к западным странам с предложением мира. Это предложение мира в очередной раз было отвергнуто, как и всегда, благодаря интернациональным усилиям еврейских поджигателей войны.
В это время причиной такого отказа был тот факт, что Англия ещё надеялась мобилизовать против Германии коалицию европейских стран, включавшую Балканские страны и Советскую Россию. Поэтому Лондон решил послать Mr.Cripps посланником в Москву.
Криппс получил чёткие инструкции любыми средствами втянуть Советскую Россию в проанглийскую коалицию. Английская пресса сообщала об этой миссии, поскольку её никак нельзя было скрыть. Осенью 1939 года и весной 1940 года первые результаты этой миссии Криппса дали себя знать.
В то время как Советская Россия предприняла попытку подчинить военной силой не только Финляндию, но и Балтийские страны, она вдруг начала обосновывать свои действия настолько же смехотворными, насколько они были и фальшивыми утверждениями, что, дескать, она должна «защитить эти страны от внешней угрозы». Эта «внешняя угроза» означала только Германию; никакая другая страна не имела доступа в балтийский бассейн, и не могла там угрожать. Но я вынужден был молчать. Но те, кто был у власти в Кремле, немедленно пошли ещё дальше.
В то время как весной 1940 года Германия, в соответствии с так называемым «Пактом о Ненападении», отозвала свои войска с восточной границы; и на самом деле, большая часть восточной границы была тотально очищена от немецких войск, концентрация советских войск на западной границе уже началась, что уже можно было рассматривать как целенаправленную угрозу Германии.
В соответствии с заявлением советского министра иностранных дел, а затем премьер-министра Вячеслава Молотова, персонально сделанным в то время, у Советов было уже весной 1940 года 22 дивизии только в одной Прибалтике. И в то время как само советское правительство всегда утверждало, что войска, дескать, были введены по просьбе местного населения Прибалтики, цель их продолжающегося присутствия была демонстрация своей силы Германии.
В то время как наши солдаты с 5 мая 1940 года уничтожали англо-французские силы на западе, концентрация советских войск и их манёвры на нашей восточной границе приобретали всё более и более угрожающие размеры.
Поэтому, в интересах Германии, я с августа 1940 года уже не мог более позволить нашими восточным провинциям, тем более что они к этому времени вообще зачастую были пустыми, оставаться незащищёнными ввиду беспрецедентного нарастания числа большевистских дивизий.
Это всё был результат англо-советской кооперации, направленной на создание на востоке такой мощной армейской группировки, чтобы Германское Командование не смогло бы закончить блицкриг на западе полным разгромом, особенно, что касается в части военно-воздушных сил. И всё это было в соответствии не только с английской, но и советской политикой; поскольку и Англия и Советская Россия имели ввиду затягивать войну как можно дольше, чтобы постепенно ослаблять и ослаблять всю Европу, и сделать её совсем неспособной.
Анализируя, атака СССР на Румынию была также направлена на овладение важной материальной базой не только Германии, но и все европейской экономики; и по меньшей мере, имела виду разрушить её. Германия, особенно с 1933 года, с непрерывным терпением искала возможности наладить торговлю со странами юго-восточной Европы.
Поэтому мы всегда были заинтересованы во внутреннем спокойствии и внутренней организации этих стран. Советское нападение на Румынию и связка Греции с Англией грозили в короткое время превратить этот регион в театр войны.
Прямо противоположно своим принципам и срочной просьбе румынского правительства, которое само несло ответственность именно за такое развитие событий, я советовал им принятие советских требований ради мира и уступку Бессарабии (Молдавии). Румынское правительство, однако, считало, что оно способно отчитаться перед своим народом, только если Германия и Италия в качестве компенсации, по крайне мере, могли бы хоть гарантировать целостность того, что осталось от Румынии.
Я согласился на это с тяжёлым сердцем, принципиально, потому что, мы – Германцы, когда даём свои гарантии – мы держим их. Мы не англичане и не евреи.
Я до последней секунды, хотя и облечённый персональными обязательствами, надеялся на сохранении мира в этом регионе. Для этого, чтобы разрешить эти проблемы и достигнуть ясности в отношениях между Советской Россией и Германией, а также ввиду продолжающейся концентрации советских войск на нашей восточной границе, я пригласил Молотова в Берлин. Советский министр иностранных дел тогда потребовал от Германии разъяснений соглашения по следующим четырём пунктам:
1). Вопрос Молотова: направлены ли германские гарантии Румынии против СССР в случае повторного нападения СССР на Румынию?
Мой ответ: Германская гарантия имеет общий характер и безусловно накладывает на нас обязанности. Советская Россия, однако, никогда не объявляла нам, что имеет и другие интересы в Румынии за пределами Бессарабии. Уже свершившаяся оккупация советскими войсками Северной Буковины уже вышла за пределы советских уверений, поэтому я не думаю, что Россия на данный момент имеет ещё более далеко идущие намерения против Румынии.
2). Второй пункт Молотова: Советская Россия опять чувствует угрозу Финляндии. Кремль определённо не может терпеть этого. Готова ли Германия не оказывать помощь Финляндии, и более того, немедленно отозвать германские войска уже находящиеся в Киркенесе?
Мой ответ: Германия абсолютно не имеет никаких политических интересов в Финляндии. Но новая война СССР против маленького финского народа, уже не может рассматриваться германским правительством как нормальное явление; равно как мы никогда и не поверим, что Финляндия каким-то образом может угрожать СССР. Ни при каких обстоятельствах мы не желаем нового театра войны на Балтике.
3). Третий пункт Молотова: Готова ли Германия согласиться на то, что Советская Россия может предоставить гарантии Болгарии в виде посылки туда своих войск, в связи с чем он – Молотов, готов заверить Германию, что Кремль не будет низлагать короля Болгарии?
Мой ответ: Болгария – это суверенное государство. И я не имею информации, что Болгария когда либо запрашивала Советскую Россию о гарантиях, подобных тем, которые Румыния запросила от Германии. Более того, я не готов ответить на этот вопрос без консультаций со своими союзниками.
4) Четвёртый пункт Молотова: Советская Россия при всех обстоятельствах требует свободного прохода через проливы Дарданеллов и Босфора, и для своей защиты требует оккупации некоторого числа важных военных баз на Дарданеллах и на Босфоре. Германия согласна или нет?
Мой ответ: Германия была всегда готова согласиться на изменение 1936 года Конвенции Монтро в пользу государств Чёрного моря. Германия не готова, чтобы дать согласие Советской России на создание военных баз вдоль проливов.
Национал-социалисты, здесь я был обязан в полном осознании своей ответственности проявить свою позицию как ответственный лидер не только Германии, но и как представитель европейской культуры и цивилизации. Последствием всего этого было возрастание активности Советской России направленной прямо против Германии, и сразу, конкретно, начались новые попытки подрыва румынского государства, и попытки посредством пропаганды устранить болгарскую монархию.
С помощью запутанных и незрелых лидеров Румынского Легиона в Румынии был организован государственный переворот, цель которого была сбросить главу государства генерала Антонеску и вызвать в стране хаос; лишить правительство всякой власти, и таким образом создать предпосылки для введения германских гарантий.
И тем не менее, я всё ещё верил, что самое лучшее, – продолжать молчать. Немедленно после неудачной попытки государственного переворота в Румынии, Советская Россия предприняла новую переброску войск на восточные границы Германии.
Советские танковые подразделения и парашютисты во всё возрастающих количествах перебрасывались в опасную близость от германской границы. Германские вооружённые силы и германский народ знают, что вплоть до нескольких недель назад ни одной механизированной дивизии или даже единственного танка не было дислоцировано на наших восточных границах.
Если, не смотря на все разуверения и камуфляж, и требовалось какое-либо окончательное доказательство формирующегося союза между Англией и Советской Россией, то Югославский конфликт предоставил его.
Когда я предпринимал любые усилия, направленные на создание мира на Балканах и из-за Муссолини пригласил Югославию присоединиться к «Трёхстороннему Пакту», Англия и Советская Россия в объединённом сговоре организовали государственный переворот, который за одну ночь устранил тогдашнее правительство Югославии, которое тогда было готово подписать соглашение. И сегодня мы можем проинформировать германскую нацию, что югославский путч против Германии не был только английским, но в основном под Советским руководством!
Поскольку мы молчали и тут, советские вожди тут же сделали шаг дальше. Они не только организовали путч, но и через несколько дней, в своём стремлении воспротивиться установлению мира на Балканах, заключили Договор о дружбе и взаимопомощи с Югославией и восстановили её против Германии. И это отнюдь не было платонической дружбой. Москва потребовала мобилизации югославской армии.
И поскольку даже тогда я предпочёл лучше ничего не говорить, те, кто во власти в Кремле, пошли ещё дальше. Германское правительство сегодня обладает документальным свидетельством, которое показывает, что правительство Советской России, для того чтобы втянуть в войну Югославию, дало ей обещание снабжать её через порт Салоники (Греция) оружием, самолётами, амуницией и другим военным материалом против Германии. И это случилось именно в тот самый момент, когда я лично, в моей всегдашней надеже служить делу мира, дал совет японскому министру иностранных дел Yosike Matsuoka, который уменьшил трения России с Японией.
Только быстрое продвижение наших несравненных дивизий к Скопье, так же как и захват самих Салоников, развалило этот Англо-Советский заговор. Лётчики югославской армии, однако, бежали в Советскую Россию, и были тут же приняты как союзники.
Победа Германии и Италии в Юго-Восточной Европе первым делом затормозила план летом 1941 года вовлечь Германию в войну на Балканах, тем временем наращивая развёртывание советских армий и повышая их боеспособность, для того, чтобы в конечном итоге вместе с Англией, при поддержке американского снабжения сокрушить Германию и Италию.
Таким образом Москва не только нарушила, но и постыдно предала положения нашего дружеского соглашения. Всё это было проделано, в то время как правители в Кремле, аналогично как и в случае с Финляндией и Румынией, до последнего момента претендовали на мир и дружбу и с честными глазами выражали официальные опровержения.
И хотя до сего момента я был вынужден снова и снова хранить молчание под давлением обстоятельств, теперь пришёл момент, когда продолжать оставаться просто наблюдателем, было бы не только грехом, но и преступлением против германского народа – и да, даже преступлением против всей Европы.
Сегодня 160 советских дивизий стоят на наших границах! В течение многих недель идёт постоянное нарушение этой границы от крайнего севера и до самой Румынии. Советские лётчики не считают нужным соблюдать воздушные границы; возможно, чтобы показать нам, что они уже чувствуют себя хозяевами этих территорий.
В течение ночи с 17-ого на 18-ого июня 1941 года советские вооруженные отряды снова углубились на германскую территорию и возвратились обратно только после продолжительного боя.
Это всё привело нас к часу, когда для нас необходимо предпринять шаги против этого заговора между еврейскими англо-саксонскими поджигателями войны и такими же еврейскими правителями большевистского центра в Москве.
Германский народ, – в настоящее время создаётся фронт, который по своей протяжённости не имеет себе аналогов в истории. Совместно с нашими финскими друзьями, победители англичан под Нарвиком стоят у Полярного Круга. Германские дивизии под командованием покорителей Норвегии, вместе с героями финской свободы, с их маршалом, защищают свою землю.
Германские и румынские солдаты объединены под командованием главы румынского государства Антонеску от берегов Прута, вдоль Дуная и до Чёрного моря. Задача этого фронта не защита отдельной страны, а защита всей Европы и спасение всех. Поэтому, я решил сегодня снова вручить судьбу и будущее Германии и германского народа в руки наших солдат!"

Найдено здесь: https://vk.com/historypoliticwar?w=w...0661843_159917

[Von-hoffmann]

https://von-hoffmann.livejournal.com/1011033.html
Пишет Россия — Родина моя! (von_hoffmann)
2021-06-22 12:59:00 421

СССР-Германия соотношение сил


СССР не уступал, а превосходил Германию по основным вооружениям, советская "армия мирного времени" (то есть до начала всеобщей мобилизации) по численности превосходила Вермахт, воевавший уже два года против половины Европы.
Поэтому чудовищный разгром РККА летом 1941-го года можно объяснить только одним — народ за власть коммунистов и Сталина воевать не хотел. И начал воевать всерьёз только убедившись на собственной шкуре, что нацисты это дрянь ничем не лучше коммунистов.
Немцев, как "освободителей", ждали не только ограбленные до нитки полуграмотные колхозники, которым действительно было нечего терять (правовое положение хуже крепостных до 1861 года), но и облечённые властью и доверием "вождя" люди со звёздами комбригов и командармов на петлицах.
Идейных коммунистов после репрессий 1930-х в армейских верхах не осталось от слова "вообще" — выжили только абсолютно беспринципные и циничные приспособленцы, способные колебаться с "линией партии" вплоть до разворотов на 180°. И они понимали, что выжить в сложившейся к концу 1930-х годов системе даже им становилось проблематично — ты держишься у вершин власти лет 5, после чего тебя меняют на более молодого, голодного и перспективного, а тебя отправляют в расстрельный подвал вместе со всей семьёй, да ещё и посмертно испоганив твоё имя.
Именно потому в ходе войны обнаружился удивительный и немыслимый для России факт — попав в плен советские военачальники с лёгкостью меняли хозяина (разве что чудом выживших на советской службе старых русских офицеров, с дворянским происхождением, типа Карбышева это не коснулось).
Скорее всего весьма широкий слой советских командиров всех уровней воспринял нападение Германии на СССР (планировалось-то всё наоборот!) как свой уникальный шанс на выживание — и реально саботировал войну, подыгрывая противнику. Несмотря на обилие особистов, замполитов и доносчиков в тогдашней РККА.

V.H.