*310. Вторая мировая война-2

[ООО "Студия Надежда"]

https://www.youtube.com/watch?v=LeySXReIoek

[InoСМИ.Ru]

http://inosmi.ru/world/20131214/215690674.html
("Die Welt", Германия)
Поражение Вермахта в битве за Москву осенью 1941 года считается одним из ключевых моментов Второй мировой войны. В новом многосерийном документальном фильме телеканала ZDF выдвигается версия, что это поражение было обусловлено плохой погодой
Флориан Штарк (Florian Stark)

Битва за Москву
© РИА Новости РИА Новости
14/12/2013

1 октября 1941 года Сталин дал в Кремле шикарный прием. В Екатерининский зал были приглашены более сотни гостей, которые должны были приветствовать двух особо почетных гостей: канадского «короля прессы» и члена британского правительства Черчилля, лорда Бивербрука, а также американского посла и «железнодорожного короля» Аверелла Гарримана. Им обоим предстояли переговоры с советским диктатором о возможной военной помощи.

В ходе банкета было поднято в общей сложности 32 тоста. Сталин тоже пил за скорую победу и обменивался с капиталистами шутками. Когда под утро гости расходились по домам, немецкие танки пробили последние оборонительные порядки советских сил. От Москвы их отделяло всего 200 километров.

2 октября 1941 года Гитлер все поставил на одну карту. Бросая в бой около 80 дивизий и шесть армий (половину всех сил Восточного фронта), он надеялся все-таки довести до победы «блицкриг» против Советского Союза. И его изможденным войскам действительно удалось в боях под Вязьмой и Брянском взять в плен 673 тысячи советских солдат и уничтожить около 1300 танков противника. Но дальнейшее наступление Вермахта захлебнулось в распутице, которую сменила ранняя зима. И советскому контрнаступлению, начавшемуся 5 декабря, немецким войскам было уже нечего противопоставить.

У журналистов ZDF оказалась легкая рука, когда они поставили свой новый документальный сериал «Катастрофы, вершившие историю» («Katastrophen, die Geschichte machten») в программу на День Святого Николая (6 декабря). Ровно в тот момент, когда на севере Германии разразился ураган «Ксавер», дочерний канал ZDF Info начал показ шестисерийного фильма, повествующего о том, как природа вмешивается в планы людей. Речь при этом может идти об отмененных авиарейсах или, как в случае с гитлеровской «Операцией Тайфун», о планах по завоеванию мира.

Великое лиссабонское землетрясение

Каждая из шести серий напичкана 3D-анимацией, фотоснимками, сделанными из космоса, и другими новомодными «фишками». Однако сам список выбранных авторами катастроф вызывает вопрос: а были ли они действительно «крупнейшими в истории» и имели ли «самые тяжелые последствия»?

Одной из этих катастроф, безусловно, является Великое лиссабонское землетрясение 1755 года, в результате которого был разрушен не только весь город, но вместе с ним и вера европейцев в то, что они живут в самом лучшем из миров. То же самое можно сказать и о Великом землетрясении Канто 1923 года, от которого пострадали Токио и Йокогама, а также о неизвестном извержении вулкана (по другой версии, о падении метеорита) в 535 году, настолько повлиявшем на климат на Земле, что у античной цивилизации не оставалось шансов на спасение.

В то же время об урагане, обрушившемся в 1900 году на Мексиканский залив и затронувшем часть территории американского штата Техас, пожалуй, нельзя утверждать, что его последствия имели значение для всей мировой истории. А что касается двух сражений, которыми открывается и закрывается сериал, то относительно их всемирной важности и вовсе есть большие сомнения.

Так, утверждения, что римский полководец Вар и три его легиона в 9-м году новой эры смогли бы безопасно перебраться через Германию, если бы им не помешала страшная буря, являются не более чем спекуляциями. Во-первых, мы не знаем, насколько достоверны сведения, содержащиеся в сохранившихся до наших дней древних источниках. А во-вторых, есть другие источники, которые свидетельствуют о том, что катастрофа римлян в Тевтобургском лесу была обусловлена бунтом в их собственных рядах, а также нашествием варварских племен. Так что можно предположить, что Вар покончил с собой, бросившись на меч, и в таком случае никакой бури не было и на небе светило ласковое солнце.

Пример Великой армии

То же самое можно сказать и о неудаче наступательной операции Вермахта под Москвой. Виновата в этом была вовсе не распутица и не непривычно ранняя русская зима. То, что в фильме представлено как природная катастрофа, было, по меньшей мере, известно местным жителям. Ведь неспроста Красная армия тщательно готовилась к зимним боевым действиям, благодаря которым положение под Москвой удалось стабилизировать. Наступление Вермахта закончилось катастрофой, потому что оно было плохо спланировано и подготовлено.

До того, как Германия летом 1941 года напала на Советский Союз, мировая история уже знала аналогичный пример. 129 годами ранее подобную попытку предприняла Великая армия Наполеона, выйдя на дорогу, ведущую через Минск и Смоленск в Москву. Тогда 600 тысяч французских солдат также пали жертвами голода, холода, истощения и, в конечном итоге, врага. Эту жалкую картину подробно описал свидетель тех событий Карл фон Клаузевитц. Генералы, планировавшие гитлеровскую наступательную кампанию, были хорошо знакомы с работами этого прусского теоретика военного дела.

Первая мировая война окончилась всего 23 года назад. Уже тогда немецкой и австрийской армиям пришлось познакомиться с генералами по имени «Грязь» и «Зима». А также с российскими пыльными дорогами, огромными расстояниями, плохими возможностями для снабжения и готовностью русских к смерти ради спасения своей Родины.

Тем не менее, немецкое руководство считало, что, разработав «блицкриг» («молниеносную войну»), оно нашло победный «рецепт» в борьбе с природой. Вообще-то блицкриг стал детищем пропаганды Геббельса, которая переоценила неожиданно быструю победу над Францией в 1940 году (сопротивление которой было сломлено всего за четыре дня) и решила, что у Гитлера была хорошо продуманная концепция дальнейших военных действий. План нового военного похода, разработанный генералом Эрихом фон Манштейном, был действительно просто блестящим.

Военное обмундирование просто не взяли с собой в Россию

В то же время расчет на то, что хорошо снаряженные и тактически более грамотные силы, не имеющие, однако, стратегических резервов, смогут справиться с противником, располагающим неизвестными человеческими, пространственными и промышленными ресурсами, был в высшей степени самонадеянным. В первые недели и месяцы войны немецким войскам действительно сопутствовал успех — они громили советские оборонительные порядки и брали в плен миллионы вражеских солдат. Однако уже в августе Вермахту пришлось предпринять маневры по так называемому «обратному движению», чтобы стабилизировать положение на фронте. А количество танков типа IV, которые единственные могли по-настоящему противостоять советским танкам Т-34, резко сократилось.

В расчете на успех «молниеносной войны» большинство немецких дивизий попросту не взяли в Восточный поход зимнее обмундирование. Чтобы доставить его на линию фронта отдельно, у Вермахта не было, однако, транспортных возможностей. Когда наступила зима, зимней одеждой (шинелями, перчатками) располагали в лучшем случае 20% немецких солдат.

«Наши люди оказались беззащитны против непогоды, — писал в докладе офицер одной из дивизий, брошенных в решающее наступление на Москву. — На солдат очень давит факт, что им приходится бороться с противником, превосходящим их по мощности вооружения».

«Наступательные силы исчерпаны»

Документалисты ZDF весьма убедительны в своей аргументации, но решающую роль в поражении Вермахта под Москвой сыграли все же не грязь с морозом, а немецкое руководство, поверившее в химеру под названием «блицкриг». Еще до того, как Красная армия 5 декабря, располагая миллионом солдат и 700 танками, начала свою наступательную операцию, командующий одной из немецких дивизий признал, что наступательные силы оказались «исчерпаны».

Да и если перевести вопрос в гипотетическую плоскость, то возникают сомнения в правильности утверждения, что неудача «Операции Тайфун» была обусловлена лишь природными причинами. Ведь если бы немцам удалось завоевать не только предместья Москвы, но и сам город, то Гитлер наверняка оставил бы его жителей на голодную смерть. Весь город должен был бы остаться необитаемым островом, состоящим из одних лишь руин.

Сталин, самолет которого постоянно находился в готовности к вылету, скорее всего был бы эвакуирован за Волгу, где уже находились многие государственные учреждения и заводы. Он в то время вполне мог себе позволить расстрелять 150 тысяч солдат за трусость в бою или какие-то другие преступления.

А вопрос о том, означало ли бы взятие Москвы немецкими войсками в 1941 году победу Гитлера, по-прежнему остается открытым. Кстати, многие историки сомневаются, что ответ на него был бы положительным.

Оригинал публикации: Naturkatastrophen: Was 1941 die Schlacht um Moskau entschied

Опубликовано: 06/12/2013

[InoСМИ.Ru]

http://inosmi.ru/russia/20130708/210482909.html
("Die Welt", Германия)
До Москвы по прямой 1100 километров. Танки Вермахта летом 1941 года преодолевали по несколько десятков километров в день в восточном направлении. Но вскоре эта кампания застопорилась, а окончилась и вовсе катастрофой.
Бертольд Зеевальд (Berthold Seewald)
Бомбардировщики «Штука» во время «блицкрига»
© Фото German Federal Archives
Сюжет: О войне 1939-1945

08/07/2013

3 июля 1941 года, 12 дней спустя после нападения Германии на Советский Союз, начальник немецкого штаба Франц Гальдер написал в дневнике: «Я думаю, что не будет сильным преувеличением сказать, что поход против России завершится победой в течение 14 дней». Впрочем, он добавил: «Конечно, война на этом не закончится. С учетом размеров России и упорства русских, которые будут сопротивляться всеми возможными способами, нашим силам потребуется еще немало недель».

Гальдер писал это, находясь под впечатлением сводок о битве за Белосток и Минск, где две немецкие танковые армии зажали в «котел» четыре советские армии. Более 320 тысяч солдат были взяты в плен. Более 3 тысяч танков были уничтожены. Уже 9 июля атакой на Смоленск началось продвижение сил Вермахта в сторону Днепра. Оттуда до Москвы оставалось расстояние всего в 370 километров.

До того немецкое командование было уверено в правильности собственной стратегии блицкрига против СССР. Продвижение танковых сил на восток было ограничено только медленным темпом пехотных дивизий. Но перед ними стояла задача добивать остатки советских сил, дислоцированных в западных районах страны, и они не поспевали за бронетехникой.

Почему блицкригу не суждено было увенчаться успехом - теперь излюбленная тема многих историков. При этом было бы слишком просто объяснять этот провал большими расстояниями, недостатком материального обеспечения или стратегическими ошибками командования Вермахта. Целый ряд факторов привел немецкую военную махину к крушению.

Мобилизация. Колонны бойцов движутся на фронт

Российские просторы точно не стали причиной немецкого провала. Расстояние от демаркационной линии в оккупированной Польше, являвшейся после подписания пакта Молотова-Риббентропа, по сути, границей между Третьим рейхом и Советским Союзом, до Москвы составляло всего 1100 километров. Примерно такую же протяженность имел фронт, к которому подошли 160 немецких дивизий, объединенные в три группы войск, 22 июня 1941 года. В распоряжении группы армий «Центр» находились две из четырех танковых групп. Ее целью была Москва.

В то время как танковые дивизии за сутки преодолевали десятки километров, пехота, перемещавшаяся пешком и на лошадях, за ними не поспевала. «Шагать, шагать - 14 дней подряд… Я больше не могу», - писал один солдат 7-й пехотной дивизии, одного из элитных подразделений Вермахта. Ситуация осложнялась еще тем, что с каждым шагом на восток фронт постоянно расширялся. Вскоре линия боевых действий каждой дивизии достигала 50 километров - и все это в тяжелейших условиях бездорожья.

Вскоре стали проявляться первые проблемы с логистикой. В лучшем случае всего лишь половина дивизий имела современное оружие и достаточное количество транспортных средств. Остальным бойцам приходилось довольствоваться трофейным оружием и транспортом, брошенным солдатами противника. Вскоре даже такие предметы первой необходимости, как носки, стали дефицитом.

Нельзя забывать также, что силы Вермахта продвигались не по пустынному пространству - по приказу Сталина в приграничных областях было дислоцировано до трех миллионов солдат. Ведь он исходил из того, что Германия или какая-либо другая капиталистическая страна в обозримом будущем нападет на Советский Союз. Офицерский корпус Красной армии, серьезно ослабленный после «чисток» 1930-х годов, обязан был следовать концепции «обороны переднего края». Именно этим объясняются огромные потери в первые недели войны. Кроме того, советское военное командование располагало почти безграничными людскими и материальными ресурсами.

Эвфемизм для отступления

Но ни скорость продвижения на восток, ни обеспечение войск не были достаточными для того, чтобы в течение кратчайшего времени достичь Москвы. Численность также была мала. В августе стало очевидно, что для одновременного продвижения на Киев и на Москву сил не хватало. Танковые дивизии, которые должны были двигаться в сторону советской столицы, вынуждены были вступить в битву за Киев, в которой Красная армия потеряла 665 тысяч бойцов.

В то же самое время пехотные дивизии, которые должны были под Ельней (южнее Смоленска) прикрывать операцию под Киевом, столкнулись с большими проблемами при обороне собственных позиций. Впервые с начала этой войны в немецких фронтовых сводках было упомянуто словосочетание «обратное движение» - иносказательное обозначение отступления.

Лёгкий немецкий танк времён Второй мировой войны Panzer II

В конце сентября у немецкого командования оставалось всего два варианта дальнейших действий: либо срочно готовиться к зиме, либо незамедлительно начинать наступление на Москву. Немецким войскам пришлось вновь в течение нескольких дней предпринять многокилометровый бросок в сторону советской столицы. Но потом погода испортилась, и слякоть сделала невозможным любое продвижение вперед. А вскоре и вовсе началась зима, и 5 декабря советская армия перешла в контрнаступление.

Но даже погодные условия и численное превосходство Красной армии лишь отчасти объясняют провал Вермахта. Как уже несколькими месяцами ранее, мечта о блицкриге обернулась кошмаром. В принципе, немецкие войска стали жертвой собственного самовнушения, уверовав в то, что после триумфального похода на Францию в 1940 году они способны на все.

Смесь высокомерия и предательства

При этом скоротечность Западного похода была случайной. Генерал Эрих фон Манштейн спланировал рискованный танковый прорыв через Арденнские горы. Гитлер, несмотря на возражения многих членов штаба, реализовал этот проект. Остальное обеспечила геббельсовская служба пропаганды, заявившая, что неожиданная «молниеносная победа» стала возможна благодаря продуманной военной концепции.

На самом же деле Третий рейх располагал весьма ограниченными ресурсами. Его промышленность не была готова к войне. Проблемы были и с топливным обеспечением, и с производственными мощностями, и с технологиями. Свою роль сыграл и тот факт, что Германия одновременно вела войну против Великобритании, до победы в которой тоже было еще далеко.

Однако в Берлине были свежи воспоминания о Первой мировой войне, когда немецким войскам удалось завоевать огромные территории, в то время как на западе стороны «скатились» к позиционной войне. Эти воспоминания в сочетании с идеологической подготовкой запланированной Восточной кампании породили некую смесь из высокомерия и презрения к советской армии, которую немцы не считали за полноценного противника.

Первые успехи, казалось, подтверждали правоту немецкого командования. Так, зимнее обмундирование было оставлено на складах в Польше, потому что Восточная кампания должна была быть окончена еще до наступления осени. Когда же эти ожидания не оправдались, оказалось, что немецким войскам не хватало в буквальном смысле всего, чего только могло бы не хватать. Силы Вермахта застряли в тысяче километров от границы перед лицом превосходящего их по всем статьям противника. У солдат, которые должны были завоевать Москву, на деле не оказалось при себе даже перчаток.

Оригинал публикации: Warum scheiterte der „Blitzkrieg“ gegen Russland?

Опубликовано: 24/06/2013 17:25

[InoСМИ.Ru]

http://inosmi.ru/inrussia/20050512/219526.html
("Kaleva", Финляндия)

12/05/2005

Войска нацистской Германии были остановлены у ворот Москвы. Из-за ошибочных выводов Сталина самая грандиозная битва Второй мировой неоправданно забыта.

Первоклассники Миша и Илья, ученики 1'б' класса средней школы поселка Ленино хотели побыстрее избавиться от цветов, сложив их на гранитные блоки, обрамляющие Вечный огонь. Учительница же настоятельно потребовала от озорников отнести красные гвоздики к памятному знаку в честь героев-сибиряков, что расположен за самим Вечным огнем. Ребята сделали все, что велела учительница, и довольно быстро.

Девочки же, преклонив колени, выполнили почетное поручение, положив гвоздики к Вечному огню уже окруженному морем цветов. Громкий голос наставницы собирает ребят в организованные ряды у монумента.

По знаку учительницы дети начинают петь песню о вечном огне, громко и с чувством. А увековеченные в камне сибиряки сурово смотрят в сторону противника, сжимая в руках винтовки и противотанковые гранаты.

Скульптурная группа, созданная недавно на средства нефтегиганта ЮКОС и других богатых российских фирм с финансовой поддержкой государства, напоминает годы социализма. В изображении солдат безграничный патриотизм и неистребимый боевой дух. И это наглядно подчеркивается создателями монумента.

Ленино находится в 40 километрах от сердца Москвы - Кремля. Мало кто слышал о существовании этого села, хотя и здесь шли кровавые бои во время битвы под Москвой - пожалуй, самой важной в годы Второй мировой.

Немецкие войска, правда, продвинулись на других участках фронта ближе к Москве: их передовые части были окончательно остановлены в 25 километрах от центра столицы. Но самые кровопролитные бои были здесь, после того, как враг прорвал фронт в районе Брянска и Вязьмы.

Сенсационность наносить вред ветеранам

Молодая учительница истории Ирина Мамаева недовольна тем, что в современных кинофильмах о войне русские солдаты на фронте все время выпивают. 'Для чего это надо показывать?', - задает она искренний вопрос.

В России сейчас в любом событии необходимо раскопать сенсацию. Даже героев войны не оставляют в покое. Ирина Мамаева считает, что сегодня требуется патриотичность для объединения разобщенного народа. И в этом благородном деле не поможет сенсационный рассказ о постоянном повальном пьянстве на фронте.

В музейной зоне Ленино молодые парни залезают на танк. Слышен звон разбитой о металл пивной бутылки и пиво покрывает башню танка как пена шампанского при спуске корабля на воду. Молодой человек ругается: он не донес бутылку до цели, и она случайно разбилась.

Говорят, что молодые русские - патриоты. Но не настолько, чтобы идти служить в армию по призыву. Командование осознает существование проблемы, и Минобороны проводит мероприятия по сокращению числа солдат срочной службы.

Пожилой полковник, работник института военной истории Министерства обороны (России) Борис Невзоров недоволен этим. Во время войны в армию были призваны миллионы людей. Сейчас в армии служит примерно миллион, и с годами число призывников сокращается.

Миллион погибших под Москвой

Борис Невзоров преподавал в широко известной Военной академии им. Фрунзе. Он сразу же припомнил, что в ней обучался финн, полковник Сюрья. Он вспомнил также фамилии Кангаспунта, Аалтонен и Тимонен. Миллионы людей участвовали во Второй мировой войне, и ее события изучаются во всем мире. Тем не менее, по словам Невзорова, постоянно отыскиваются новые интересные факты. Так, по последним данным, самые большие сражения шли не в Берлине, под Курском, в Сталинграде или у стен Ленинграда.

'Это было сражение за Москву!' - заявляет он решительно. У него в запасе целый набор фактов для подтверждения своей мысли. Они напечатаны в вышедшей совсем недавно книге, которую он и достает из коричневого портфеля. Почти автоматически она раскрывается в том разделе со статистикой.

А статистические данные свидетельствуют неоспоримо, что в битве за Москву участвовало 7 миллионов солдат: 4,7 миллиона советских и 2,3 миллиона - немецких. Это на три миллиона больше, чем в Сталинграде, под Курском или в Берлине. И на сто тысяч больше, чем было у всех других союзников на других фронтах вместе взятых.

Потери также огромны. В битве погибло 514 000 советских солдат и 140 000 немецких. Если прибавить гибель гражданского населения, то число потерь доходит почти до миллиона, а это больше, чем в Сталинграде или в Берлине, и больше, чем потери союзников на всех фронтах за все шесть лет войны.

Сталин совершал ошибки

Можно было предположить, что такая грандиозная битва за столицу СССР входит в число тех боев, которые широко известны по материалам советской пропаганды - Сталинград, Курск, Ленинград и Берлин. Тем более что битву выиграли советские солдаты. Да еще нельзя забывать, что это была действительно первая победа советского оружия над немцами. Но нет. Она замалчивалась. И сейчас о ней стараются не говорить на официальном уровне.

Почему? Жестикулируя, Борис Невзоров приятным голосом разъясняет причины. Военное руководство во главе со Сталиным попросту наделало много ошибок при организации обороны Москвы. Для Германии было очень важным быстро дойти до Москвы и взять ее: со взятием Кремля война была бы уже якобы и выиграна!

Этого в Кремле не понимали. Сталин и Ставка концентрировали силы на шоссе, ведущих на Минск и Варшаву, но немцы ударили в другом месте. Сталин задерживал начало организации обороны, мобилизацию сил и их концентрацию под Москвой, резервы распылялись по разным фронтам. Поэтому в самом начале битвы за Москву фронт трещал по швам.

Ветеран хотел бы открыть памятник

В городе Истра, недалеко от Ленино, в подъезде многоэтажного дома, каких много сохранилось со времен СССР, темно даже днем. Запах жареного сала повсюду. На четвертом этаже дома, в котором нет лифта, проживает ветеран войны Семен Сафонов со своей супругой Ириной Иосифовной.

Вся страна и супруги Сафоновы готовятся отметить 60-е Победы. Но у них еще один юбилей в эти дни - 60 лет со дня начала совместной жизни. Они сыграли свадьбу вскоре после того, как раненый в боях за Берлин Семен вернулся домой.

Семен Сафонов не стыдится, когда говорит, что он - коммунист. Он сражался в годы войны за Родину и за Сталина. Ему было 20 лет, когда, прервав учебу, он пошел по призыву защищать Москву.

Он воевал в Бородино - это историческое место, где войска Наполеона, направлявшиеся в Москву, нанесли в свое время поражение русским. Гитлеровским войскам это не удалось, но (в 1812 году) армия Наполеона вошла в Москву. Однако была вынуждена покинуть ее с позором.

Бывший танкист Сафонов приносит из прихожей свой пиджак. Он тяжелый как снаряд противотанковой пушки - весь в орденах и медалях.

'Они вошли бы в Москву, если бы их не остановили', - говорит ветеран и рассказывает о борьбе военных курсантов под столицей. Задержав продвижение противника на несколько дней, они дали возможность собрать резервы.

'Мы не были экипированы и хорошо вооружены. Много наших погибло у Бородино. Это было ужасно. Было страшно впервые смотреть врагу в глаза. Но мы продержались до подхода свежих частей'.

После передачи подкреплению позиций курсанты, оставшиеся в живых, были отправлены обратно на учебу. На фронт Сафронов попал снова в 1943 году, под Курск, потом были Украина, Польша и Берлин.

'Памятник Сталину надо открыть', - говорит Сафонов.

Что касается необоснованных репрессий, коснувшихся граждан своей же страны, руководителем которой был Сталин, то ветеран считает так: 'Тогда было такое время, надо было быть бдительным'.

__________________________________________________ __________

Генерал-полковнику Анатолию Хюпенену надоело разъяснять спрашивающим происхождение своей фамилии

Москва. 77-летний генерал-полковник Анатолий Хюпенен (Hyponen) озабочен состоянием мощи российской армии. Хотя положение не из блестящих, он верит, что армии пока в состоянии ответить на любой вызов.

Но военные действия против США были бы сверхтяжелыми, это генерал признает. Российские войска на такое не способны, хотя на их вооружении есть мощные ракеты и способная летать и сражаться авиация.

'Два-три года назад положение армии было вообще на грани катастрофы. Сегодня - легче, но уровень, который был в СССР в его лучшие годы, утрачен', - говорит служивший в частях военно-воздушной обороны Советского Союза генерал Хюпенен.

Проблемы вызваны недостаточным финансированием, что отражается на боеспособности. 'Деньги находятся, правда, на покупку футбольного клуба', - говорит он, намекая на вложения российских олигархов в развитие английских футбольных команд.

Он получил фамилию по ошибке

Вопрос о будущем армии России во многом зависит, по мнению Хюпенена, от того, как будет развиваться наука, и насколько военная промышленность будет готова соответствовать техническим требованиям. Но в армии есть и другие проблемы.

'К чему приведет низкая зарплата офицеров, которую они зачастую получают с опозданием и большими задержками, да и проблемы с жильем'.

Анатолий Хюпенен был вынужден всю жизнь объяснять происхождение столь странно звучащей для русского уха фамилии. Он родом из Ленинградской области и носит фамилию отца, который получил ее, в свою очередь, по ошибке.

'У отца была неправильная фамилия, которую он унаследовал от своего отчима. Отцу исполнился всего годик, когда его мама вышла снова замуж за ингерманландца (этнического российского финна). Так фамилия перешла к отцу, а потом и ко мне. Мама была русской, и ее фамилия была Машилкина', - разъясняет Хюпенен.

Эту историю он много раз рассказывал, аж надоедало, особенно при перемещении вверх по армейской иерархической лестнице. Это и понятно: его считали ингерманландцем (финном), и семья была выслана (как неблагонадежная) весной 1942 года из Ленинграда во время немецкой блокады на Алтай.

Тогда высылали всех неблагонадежных: немцев и финнов. В пути младший брат Анатолия Хюпенена заболел, и его сняли с поезда. Брат пропал. Его следы не отыскались и после войны. Анатолий тоже заболел. Его разлучили с матерью и отправили в больницу.

День Победы проведу на земле

После выхода из больницы он самостоятельно добрался до Бийска, куда должны были отправить маму. Но ее он не нашел и попал в детский дом. Мама разыскала сына спустя полгода.

После войны Анатолий Хюпенен уже знал, что станет военным.

Он был принят в артиллерийское училище в Ленинграде, и стал со временем командующим противовоздушной обороной СССР. Он вышел в отставку в последние недели существования СССР в конце 1991 года.

Отец Анатолия Хюпенена участвовал в Зимней войне, развязанной Сталиным. Он был в частях так называемой народной армии, подчинявшейся правительству во главе с финном-коммунистом Отто-Вилле Куусиненом.

Специалист в области противовоздушной обороны Анатолий Хюпенен был два года советником во Вьетнаме. Он обучал солдат коммунистического правительства Северного Вьетнама военному мастерству: а точнее - сбивать американские самолеты. Вернувшийся только что с празднования 30-летия окончания военных действий во Вьетнаме он с гордостью вспоминает то время.

'В декабре 1972 года, начиная с 18 числа и по 30-е, был сбит 81 американский самолет, из них 34 - известные бомбардировщики В-52. Американцы использовали самые современные на тот момент технологии: бомбы с лазерным наведением и приборы, выводящие из строя локаторы (вьетнамцев). Но противовоздушная оборона Вьетнама была на уровне'.

Он подчеркивает, что советские специалисты только обучали вьетнамцев, которые сами воевали, правда, в основном советским оружием.

'Говорят, что население России патриотично, но его и сравнить нельзя с вьетнамцами. Их можно было победить в войне. Но подчинить их невозможно. По этой причине США и проиграли ту войну'.

[InoСМИ.Ru]

http://inosmi.ru/world/20070905/236421.html

("Newsweek", США)

05/09/2007

Битва под Москвой - самое масштабное и кровавое сражение в истории человечества - позволила переломить ход войны и сорвала планы Гитлера. Но, вопреки мнению многих, вождь СССР был на волоске от поражения.

В середине октября 1941 года большинство москвичей были убеждены, что их город скоро будет захвачен немцами. НКВД, как тогда называлась советская секретная полиция, уже напечатала первые листовки из длинной череды запланированных памфлетов. 'Товарищи! Мы оставили Москву под непрекращающимся натиском немцев, - гласили они. - Но не время лить слезы'. 'Подпольный комитет партии', от чьего имени было написано это воззвание, клялся, что Москва будет освобождена. Поскольку город все-таки выстоял, листовки, в которых допускалась возможность поражения, решили не распространять, а надежно похоронить в секретных архивах НКВД. На самом деле, большая часть информации о том, что Москва находилась на волосок от сдачи врагу - поражение, которое наверняка изменило бы ход войны - утаивалась десятилетиями, в течение которых историю сознательно искажали. Теперь об этом стало можно говорить.

Битва под Москвой, которая официально длилась с 30 сентября 1941 по 20 апреля 1942, свела лицом к лицу две гигантские армии в величайшем сражении в истории человечества. В этой битве были задействованы семь миллионов человек - вдвое больше, чем в Сталинградской битве, которую многие ошибочно считают самым кровопролитным сражением Второй мировой войны. Потери были в два раза выше, чем под Сталинградом: в ходе битвы за Москву 2,5 миллионов человек расстались с жизнью, пропали без вести, попали в плен или получили тяжелые ранения, из них потери советской стороны составили 1,9 миллионов человек.

Впервые Красной Армии удалось остановить блицкриг Гитлера и развеять его мечту о быстрой победе над Советским Союзом. Это поражение также явилось первым признаком того, что Германия может проиграть эту войну. По словам Фабиана фон Шлабендорфа (Fabian von Schlabrendorff), германского офицера, который в последствии участвовал в заговоре против Гитлера, эта битва разрушила 'миф о непобедимости немецкого солдата'. И, тем не менее, сегодня, битва за Москву, почти предана забвению.

Что не случайно. Любое достоверное описание битвы под Москвой может оказаться пагубным для советской версии 'Великой отечественной войны'. В этом 'продезинфицированном' варианте истории, еще более приукрашенном в эпоху президента Владимира Путина, Иосиф Сталин предстает военным гением, а его народ - героически сплоченным перед лицом немецких захватчиков. ( Не случайно о Сталине начинают говорить плохо, когда в России происходит либерализация, а, когда в стране начинают закручивать гайки, его популярность растет). А ведь именно сталинские промахи, некомпетентность и жестокость позволили немецким войскам подойти к пригородам Москвы, и в ходе наступления уничтожить и взять в плен большое количество советских солдат и офицеров.

Когда началась война, Борис Виденский был курсантом в Подольском военном училище, ему посчастливилось остаться в живых, после того, как их, фактически неподготовленных, отправили сражаться против наступающих на Москву немцев. Позже он стал старшим научным сотрудником в московском Институте военной истории. Уже будучи на пенсии, он рассказывал, что после войны легендарный полководец Красной Армии маршал Георгий Жуков приказал своему заместителю приблизительно оценить потери его войск под Москвой. Когда заместитель показал ему цифры, Жуков моментально рявкнул: 'Спрячь это и никому не показывай!'.

Смущало не количество человеческих жертв: в конце концов, Сталин всегда относился к своим солдатам - как в прочем и ко всем людям - как к расходному материалу. Он, не моргнув глазом, посылал миллионы на верную смерть. Тревожным оказался тот факт, что хотя одни с самого начала сражались геройски, сотни тысяч других сдавались в плен в момент наивысшей опасности для страны. Многие гражданские поддались панике, занимались мародерством и другими незаконными делами, о которых в сталинском полицейском государстве и помыслить было невозможно. Не удивительно, что советские историки предпочитали быстро пролистывать эти страницы и подробно останавливались на других сражениях.

Москвичи, которые еще помнят 16 октября 1941 года, день, когда все были уверены, что немцы вот-вот войдут в город, до сих пор с удивлением говорят о том времени. Дмитрий Сафонов, работавший на подмосковном артиллерийском заводе, который готовили к эвакуации на Урал, однажды вернулся в город, чтобы забрать кое-какие личные вещи. 'Казалось, вся Москва неслась куда-то', - вспоминает он. Автомобили и грузовики были доверху нагружены личным имуществом, а на железнодорожной станции Сафонов увидел валяющиеся чемоданы, мешки, одежду, лампы, даже пианино, брошенные людьми, которые пытались погрузиться в любое способное двигаться транспортное средство. Железнодорожные платформы были битком набиты людьми. 'Я с трудом узнал город', - сказал Дмитрий.

Мародеры грабили продовольственные магазины, заводские рабочие бастовали, разъяренные толпы преграждали дорогу тем, кто пытался бежать из города в автомобилях, вытаскивали их оттуда, избивали и грабили. Другие москвичи срывали плакаты с изображениями Маркса и Ленина и выбрасывали их вместе с прочей коммунистической пропагандой в мусорные баки. Ранее это было бы страшным преступлением, но в то время, никто не обеспечивал надлежащее поведение горожан. Толстые клубы черного дыма валили из труб здания на Лубянке, штаб-квартиры НКВД - секретная полиция в спешке сжигала документы. Большинство членов советского правительства, вместе с иностранными дипломатами и журналистами незадолго уже были эвакуированы в Куйбышев, город на Волге, расположенный в 600 милях от Москвы, который должен был стать новым опорным пунктом для правительства, после того, как столица окажется в руках врага. Планировалось, что Сталин присоединится к ним через несколько дней. Спецпоезд уже стоял под парами, в полной готовности находились и Дуглас DC-3, личный самолет вождя, а также еще три самолета на случай, если придется покидать город в более спешном порядке.

Именно политика Сталина и его грубые просчеты привели к этой катастрофической ситуации. Его широкомасштабные чистки в Красной Армии в 1937 и 1938 годах лишили армию большинства опытных офицеров. Одной из первых жертв стал маршал Михаил Тухачевский, аристократ, военачальник Красной Армии, который предупреждал, что Германия может напасть без объявления войны, и Россия окажется втянутой в затяжной и кровопролитный конфликт. 'Вы что, советскую власть запугать хотите?', - спросил Сталин. По приказу советского диктатора Тухачевского пытали, а затем расстреляли по сфабрикованному обвинению в участии в заговоре с целью осуществления государственного переворота при помощи немецких фашистов. Многих офицеров высшего командного состава ждала та же участь.

Сталин, после того как 23 августа 1939 года заключил с Гитлером советско-нацистский пакт о ненападении, перестал обращать внимание на бесчисленные предупреждения со стороны его собственных разведчиков и западных государств о том, что немцы в скором времени нападут на СССР. Сталин не разрешал своим военачальникам приводить войска в боевую готовность, что позволило немцам в начале войны одерживать победу за победой. Захватчики убили и взяли в плен большое число военнослужащих Красной Армии, в их руки попали тайники с оружием, обустроенные в приграничной зоне. В результате многие советские военные части посылались в бой без оружия. Илья Дружинников, иллюстратор книг, вспоминает, что когда его отправили на фронт, в его роте на десять человек приходилось только одно ружье. Это означало, что невооруженные солдаты не сводили глаз с каждого вооруженного, чтобы, когда он упадет, забрать его оружие себе.

Сталина в конечном итоге спасло то, что ошибки Гитлера оказались еще грубее. Немецкий диктатор направил свои войска в Россию в конце июня 1941 года, не снабдив их зимней одеждой: фюрер был убежден, что они одержат победу до наступления зимы. В середине июля немецкие войска вели бои в смоленской области, и генералы вермахта, например, командующий танковой армией Гейнц Гудариан, хотели продолжать продвижение на восток к Москве, которая находилась всего в 230 милях от них. Но Гитлер приказал им повернуть на юг и сначала завоевать Украину. Они повиновались, и в результате ценное время было упущено. Когда 30 сентября немецкая армия начала проводить операцию 'Тайфун' по захвату Москвы, дороги развезло из-за дождей, а затем наступили холода. Немцы укутывались в любую одежду, которую им удавалось украсть у гражданского населения, и все равно они замерзали - их тела зачастую складывали 'в поленницу', как дрова, и оставляли до весны, когда их можно будет похоронить.

Сопротивление, оказываемое советскими войсками, значительно окрепло. Настойчивое желание Гитлера сразу же установить царство террора на оккупированных советских территориях и безжалостное обращение с советскими военнопленными, большинство их которых погибло, сыграли на руку Сталину и помогли поднять боевой дух в армии. Но Сталин не желал ничего пускать на самотек. Были сформированы заградительные отряды, которые следовали за Красной Армией. Им был отдан приказ расстреливать любого солдата, который попытается дезертировать. Отсрочка в наступлении немцев на Москву предоставила Сталину возможность перебросить 400 000 военных из Сибири на защиту Москвы, что он и сделал, как только убедился в том, что Япония не нападет на СССР с востока. Эти части, в полном зимнем обмундировании, вскоре начали одерживать победы над обессилевшими, изнуренными и замерзающими немцами.

16 октября, во время пика паники в Москве, Сталин еще не был уверен в подобном исходе. Один офицер ВВС видел, как он сидел за рабочим столом и беспрестанно повторял: 'Что нам делать? Что нам делать?'. Два дня спустя советский вождь отправился на железнодорожную станцию, где его ждал спецпоезд. Павел Сапрыкин, который работал в бригаде, подготавливавшей поезд к путешествию, в старости вспоминал, что видел, как Сталин подошел к своему вагону, а затем стал ходить взад и вперед по перрону. В вагон он так и не сел. Он уехал со станции. Это оказалось судьбоносным решением, доказывающим, что не все было потеряно.

Приняв решение остаться в Москве, Сталин неожиданно вновь взял бразды правления в свои руки и вернулся к своей проверенной тактике - использованию грубой силы. 19 октября в Москве было введено осадное положение, и части НКВД получили приказ стрелять в мародеров и любых подозрительных лиц. Оставшиеся в живых члены этих патрулей, например, Евгений Ануфриев, с большой осторожностью рассказывают о том, как именно они выполняли поставленные перед ними задачи. 'Мы получили странный приказ расстреливать шпионов и дезертиров на месте, - говорит Евгений. - Но мы не понимали, как нам определять, кто шпион, а кто - нет'. Многие москвичи были расстреляны, зато мародерство и беспорядки прекратились.

Но память о нарушениях законности и порядка, о том, что Москва оказалась на волосок от падения, до наших дней являются щекотливой темой. В официальной версии событий никогда не упоминаются сталинские ошибки. И нигде Вы не найдете признания, что если бы Гитлер не совершил еще более страшных ошибок, Сталин не смог бы спасти свою столицу, и, вполне возможно, никогда бы не одержал окончательную победу.

[Историческая правда]

http://www.istpravda.ru/digest/9056/

Слава русского оружия не знает границ. Русский солдат вытерпел то, что никогда не терпели и не вытерпят солдаты армий других стран. Этому свидетельствуют записи в мемуарах солдат и офицеров вермахта, в которых они восхищались действиями Красной Армии.
Русский солдат глазами гитлеровцев
«Близкое общение с природой позволяет русским свободно передвигаться ночью в тумане, через леса и болота. Они не боятся темноты, бесконечных лесов и холода. Им не в диковинку зимы, когда температура падает до минус 45. Сибиряк, которого частично или даже полностью можно считать азиатом, еще выносливее, еще сильнее...Мы уже испытали это на себе во время Первой мировой войны, когда нам пришлось столкнуться с сибирским армейским корпусом»
"Для европейца, привыкшего к небольшим территориям, расстояния на Востоке кажутся бесконечными... Ужас усиливается меланхолическим, монотонным характером русского ландшафта, который действует угнетающе, особенно мрачной осенью и томительно долгой зимой. Психологическое влияние этой страны на среднего немецкого солдата было очень сильным. Он чувствовал себя ничтожным, затерянным в этих бескрайних просторах."

«Русский солдат предпочитает рукопашную схватку. Его способность ие дрогнув выносить лишения вызывает истинное удивление. Таков русский солдат, которого мы узнали и к которому прониклись уважением еще четверть века назад».

«Нам было очень трудно составить ясное представление об оснащении Красной Армии... Гитлер отказывался верить, что советское промышленное производство может быть равным немецкому. У нас было мало сведении относительно русских танков. Мы понятия не имели о том, сколько танков в месяц способна произвести русская промышленность.

Трудно было достать даже карты, так как русские держали их под большим секретом. Те карты, которыми мы располагали, зачастую были неправильными и вводили нас в заблуждение.

О боевой мощи русской армии мы тоже не имели точных данных. Те из нас, кто воевал в России во время Первой мировой войны, считали, что она велика, а те, кто не знал нового противника, склонны были недооценивать ее».

«Поведение русских войск даже в первых боях находилось в поразительном контрасте с поведением поляков и западных союзников при поражении. Даже в окружении русские продолжали упорные бои. Там, где дорог не было, русские в большинстве случаев оставались недосягаемыми. Они всегда пытались прорваться на восток... Наше окружение русских редко бывало успешным».

«От фельдмаршала фон Бока до солдата все надеялись, что вскоре мы будем маршировать по улицам русской столицы. Гитлер даже создал специальную саперную команду, которая должна была разрушить Кремль. Когда мы вплотную подошли к Москве, настроение наших командиров и войск вдруг резко изменилось. С удивлением и разочарованием мы обнаружили в октябре и начале ноября, что разгромленные русские вовсе не перестали существовать как военная сила. В течение последних недель сопротивление противника усилилось, и напряжение боев с каждым днем возрастало...»

Начальник штаба 4-ой армии вермахта генерал Гюнтер Блюментрит: «Русские не сдаются. Взрыв, еще один, с минуту все тихо, а потом они вновь открывают огонь...» «С изумлением мы наблюдали за русскими. Им, похоже, и дела не было до того, что их основные силы разгромлены...» «Буханки хлеба приходилось рубить топором. Нескольким счастливчиикам удалось обзавестись русским обмундированием...» «Боже мой, что же эти русские задумали сделать с нами? Мы все тут сдохнем!.. »

Из воспоминаний немецких солдат

«Русские с самого начала показали себя как первоклассные воины, и наши успехи в первые месяцы войны объяснялись просто лучшей подготовкой. Обретя боевой опыт, они стали первоклассными солдатами. Они сражались с исключительным упорством, имели поразительную выносливость... »

Генерал-полковник (позднее - фельдмаршал) фон Клейст: «Часто случалось, что советские солдаты поднимали руки, чтобы показать, что они сдаются нам в плен, а после того как наши пехотинцы подходили к ним, они вновь прибегали к оружию; или раненый симулировал смерть, а потом с тыла стрелял в наших солдат».

Генерал фон Манштейн (тоже будущий фельдмаршал): «Следует отметить упорство отдельных русских соединений в бою. Имели место случаи, когда гарнизоны дотов взрывали себя вместе с дотами, не желая сдаваться в плен». (Запись от 24 июня.) «Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека... Бросается в глаза, что при захвате артиллерийских батарей ит.п.в плен сдаются немногие». (29 июня.) «Бои с русскими носят исключительно упорный характер. Захвачено лишь незначительное количество пленных». (4 июля)

Дневник генерала Гальдера: «Своеобразие страны и своеобразие характера русских придает кампании особую специфику. Первый серьезный противник.»

Фельдмаршал Браухич (июль 1941 года): «Примерно сотня наших танков, из которых около трети были T-IV, заняли исходные позиции для нанесения контрудара. С трех сторон мы вели огонь по железным монстрам русских, но все было тщетно... Эшелонированные по фронту и в глубину русские гиганты подходили все ближе и ближе. Один из них приблизился к нашему танку, безнадежно увязшему в болотистом пруду. Безо всякого колебания черный монстр проехался по танку и вдавил его гусеницами в грязь. В этот момент прибыла 150-мм гаубица. Пока командир артиллеристов предупреждал о приближении танков противника, орудие открыло огонь, но опять-таки безрезультатно. Один из советских танков приблизился к гаубице на 100 метров. Артиллеристы открыли по нему огонь прямой наводкой и добились попадания - все равно что молния ударила. Танк остановился. «Мы подбили его», - облегченно вздохнули артиллеристы. Вдруг кто-то из расчета орудия истошно завопил: «Он опять поехал!» Действительно, танк ожил и начал приближаться к орудию. Еще минута, и блестящие металлом гусеницы танка словно игрушку впечатали гаубицу в землю. Расправившись с орудием, танк продолжил путь как ни в чем не бывало. »

Командир 41-го танкового корпуса вермахта генералом Райнгарт: «Храбрость - это мужество, вдохновленное духовностью. Упорство же, с которым большевики защищались в своих дотах в Севастополе, сродни некоему животному инстинкту, и было бы глубокой ошибкой считать его результатом большевистских убеждений или воспитания. Русские были такими всегда и, скорее всего, всегда такими останутся.»

Вечер 21 июня

Вспоминает унтер-офицер Гельмут Колаковски: «Поздним вечером наш взвод собрали в сараях и объявили: «Завтра нам предстоит вступить в битву с мировым большевизмом». Лично я был просто поражен, это было как снег на голову, а как же пакт о ненападении между Германией и Россией? Я все время вспоминал то выпуск «Дойче вохеншау», который видел дома и в котором сообщалось о заключенном договоре. Я не мог и представить, как это мы пойдем войной на Советский Союз». Приказ фюрера вызвал удивление и недоумение рядового состава. «Можно сказать, мы были огорошены услышанным, – признавался Лотар Фромм, офицер-корректировщик. – Мы все, я подчеркиваю это, были изумлены и никак не готовы к подобному». Но недоумение тут же сменилось облегчением избавления от непонятного и томительного ожидания на восточных границах Германии. Опытные солдаты, захватившие уже почти всю Европу, принялись обсуждать, когда закончится кампания против СССР. Слова Бенно Цайзера, тогда еще учившегося на военного водителя, отражают общие настроения: «Все это кончится через каких-нибудь три недели, нам было сказано, другие были осторожнее в прогнозах – они считали, что через 2–3 месяца. Нашелся один, кто считал, что это продлится целый год, но мы его на смех подняли: «А сколько потребовалось, чтобы разделаться с поляками? А с Францией? Ты что, забыл?»

Но не все были столь оптимистичны. Эрих Менде, обер-лейтенант из 8-й силезской пехотной дивизии, вспоминает разговор со своим начальником, состоявшийся в эти последние мирные минуты. «Мой командир был в два раза старше меня, и ему уже приходилось сражаться с русскими под Нарвой в 1917 году, когда он был в звании лейтенанта. «Здесь, на этих бескрайних просторах, мы найдем свою смерть, как Наполеон», - не скрывал он пессимизма... Менде, запомните этот час, он знаменует конец прежней Германии».

В 3 часа 15 минут передовые немецкие части перешли границу СССР. Артиллерист противотанкового орудия Иоганн Данцер вспоминает: «В самый первый день, едва только мы пошли в атаку, как один из наших застрелился из своего же оружия. Зажав винтовку между колен, он вставил ствол в рот и надавил на спуск. Так для него окончилась война и все связанные с ней ужасы».

22 июня, Брест

Захват Брестской крепости был поручен 45-й пехотной дивизии вермахта, насчитывавшей 17 тысяч человек личного состава. Гарнизон крепости - порядка 8 тысяч. В первые часы боя посыпались доклады об успешном продвижении немецких войск и сообщения о захвате мостов и сооружений крепости. В 4 часа 42 минуты «было взято 50 человек пленных, все в одном белье, их война застала в койках». Но уже к 10:50 тон боевых документов изменился: «Бой за овладение крепостью ожесточенный - многочисленные потери». Уже погибло 2 командира батальона, 1 командир роты, командир одного из полков получил серьезное ранение.

«Вскоре, где-то между 5.30 и 7.30 утра, стало окончательно ясно, что русские отчаянно сражаются в тылу наших передовых частей. Их пехота при поддержке 35–40 танков и бронемашин, оказавшихся на территории крепости, образовала несколько очагов обороны. Вражеские снайперы вели прицельный огонь из-за деревьев, с крыш и подвалов, что вызвало большие потери среди офицеров и младших командиров».

«Там, где русских удалось выбить или выкурить, вскоре появлялись новые силы. Они вылезали из подвалов, домов, из канализационных труб и других временных укрытий, вели прицельный огонь, и наши потери непрерывно росли».

Сводка Верховного командования вермахта (ОКВ) за 22 июня сообщала: «Создается впечатление, что противник после первоначального замешательства начинает оказывать все более упорное сопротивление». С этим согласен и начальник штаба ОКВ Гальдер: «После первоначального «столбняка», вызванного внезапностью нападения, противник перешел к активным действиям».

Для солдат 45-й дивизии вермахта начало войны оказалось совсем безрадостным: 21 офицер и 290 унтер-офицеров (сержантов), не считая солдат, погибли в ее первый же день. За первые сутки боев в России дивизия потеряла почти столько же солдат и офицеров, сколько за все шесть недель французской кампании.

«Котлы»

Самыми успешными действиями войск вермахта были операцию по окружению и разгрому советских дивизий в «котлах» 1941-го года. В самых крупных из них – Киевском, Минском, Вяземском – советские войска потеряли сотни тысяч солдат и офицеров. Но какую цену за это заплатил вермахт?

Генерал Гюнтер Блюментритт, начальник штаба 4-й армии: «Поведение русских даже в первом бою разительно отличалось от поведения поляков и союзников, потерпевших поражение на Западном фронте. Даже оказавшись в кольце окружения, русские стойко оборонялись».

Автор книги пишет: «Опыт польской и западной кампаний подсказывал, что успех стратегии блицкрига заключается в получении преимуществ более искусным маневрированием. Даже если оставить за скобками ресурсы, боевой дух и воля к сопротивлению противника неизбежно будут сломлены под напором громадных и бессмысленных потерь. Отсюда логически вытекает массовая сдача в плен оказавшихся в окружении деморализованных солдат. В России же эти «азбучные» истины оказались поставлены с ног на голову отчаянным, доходившим порой до фанатизма сопротивлением русских в, казалось, безнадежнейших ситуациях. Вот поэтому половина наступательного потенциала немцев и ушла не на продвижение к поставленной цели, а на закрепление уже имевшихся успехов».

Командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Федор фон Бок, в ходе операции по уничтожению советских войск в Смоленском «котле» писал об их попытках вырваться из окружения: «Весьма значимый успех для получившего такой сокрушительный удар противника!». Кольцо окружения не было сплошным. Два дня спустя фон Бок сокрушался: «До сих пор не удалось заделать брешь на восточном участке Смоленского котла». Той ночью из окружения сумели выйти примерно 5 советских дивизий. Еще три дивизии прорвались на следующий день.

Об уровне немецких потерь свидетельствует сообщение штаба 7-й танковой дивизии, что в строю осталось всего 118 танков. 166 машин было подбито (хотя 96 подлежали ремонту). 2-я рота 1-го батальона полка «Великая Германия» всего за 5 дней боев на удержание линии Смоленского «котла» потеряла 40 человек при штатной численности роты в 176 солдат и офицеров.

Постепенно менялось и восприятие войны с Советским союзом у рядовых немецких солдат. Безудержный оптимизм первых дней боев сменился осознанием того, что «что-то идет не так». Потом пришли безразличие и апатия. Мнение одного из немецких офицеров: «Эти огромные расстояния пугают и деморализуют солдат. Равнины, равнины, конца им нет и не будет. Именно это и сводит с ума».

Постоянное беспокойство доставляли войскам и действия партизан, число которых росло по мере уничтожения «котлов». Если поначалу их количество и активность были ничтожны, то после окончания боев в киевском «котле» число партизан на участке группы армий «Юг» значительно возросло. На участке группы армий «Центр» они взяли под контроль 45% захваченных немцами территорий .

Кампания, затянувшаяся долгим уничтожением окруженных советских войск, вызывала все больше ассоциаций с армией Наполеона и страхов перед русской зимой. Один из солдат группы армий «Центр» 20 августа сетовал: «Потери жуткие, не сравнить с теми, что были во Франции». Его рота, начиная с 23 июля, участвовала в боях за «танковую автостраду № 1». «Сегодня дорога наша, завтра ее забирают русские, потом снова мы, и так далее». Победа уже не казалась столь недалекой. Напротив, отчаянное сопротивление противника подрывало боевой дух, внушало отнюдь не оптимистические мысли. «Никого еще не видел злее этих русских. Настоящие цепные псы! Никогда не знаешь, что от них ожидать. И откуда у них только берутся танки и все остальное?!»

За первые месяцы кампании была серьезно подорвана боеспособность танковых частей группы армий «Центр». К сентябрю 41-го 30% танков были уничтожены, а 23% машин находились в ремонте. Почти половина всех танковых дивизий, предусмотренных для участия в операции «Тайфун», располагали лишь третью от первоначального числа боеготовых машин. К 15 сентября 1941 года группа армий «Центр» располагала в общей сложности 1346 боеготовыми танками, в то время как на начало кампании в России эта цифра составляла 2609 единиц.

Потери личного состава были не менее тяжелыми. К началу наступления на Москву немецкие части лишились примерно трети офицерского состава. Общие потери в живой силе к этому моменту достигли примерно полумиллиона человек, что эквивалентно потере 30 дивизий. Если же учесть, что только 64% от общего состава пехотной дивизии, то есть 10840 человек, являлись непосредственно «бойцами», а остальные 36% приходились на тыловые и вспомогательные службы, то станет ясно, что боеспособность немецких войск снизилась еще сильнее.

Так ситуацию на Восточном фронте оценил один из немецких солдат: «Россия, отсюда приходят только дурные вести, и мы до сих пор ничего не знаем о тебе. А ты тем временем поглощаешь нас, растворяя в своих неприветливых вязких просторах».

О русских солдатах

Первоначальное представление о населении России определялось немецкой идеологией того времени, которая считала славян «недочеловеками». Однако опыт первых боев внес в эти представления свои коррективы. Генерал-майор Гофман фон Вальдау, начальник штаба командования люфтваффе через 9 дней после начала войны писал в своем дневнике: «Качественный уровень советских летчиков куда выше ожидаемого… Ожесточенное сопротивление, его массовый характер не соответствуют нашим первоначальным предположениям». Подтверждением этого стали первые воздушные тараны. Кершоу приводит слова одного полковника люфтваффе: «Советские пилоты – фаталисты, они сражаются до конца без какой-либо надежды на победу и даже на выживание, ведомые либо собственным фанатизмом, либо страхом перед дожидающимися их на земле комиссарами». Стоит заметить, что в первый день войны с Советским Союзом люфтваффе потеряли до 300 самолетов. Никогда до этого ВВС Германии не несли таких больших единовременных потерь.

В Германии радио кричало о том, что снаряды «немецких танков не только поджигают, но и насквозь прошивают русские машины». Но солдаты рассказывали друг другу о русских танках, которые невозможно было пробить даже выстрелами в упор – снаряды рикошетили от брони. Лейтенант Гельмут Ритген из 6-й танковой дивизии признавался, что в столкновении с новыми и неизвестными танками русских: «…в корне изменилось само понятие ведения танковой войны, машины КВ ознаменовали совершенно иной уровень вооружений, бронезащиты и веса танков. Немецкие танки вмиг перешли в разряд исключительно противопехотного оружия…» Танкист 12-й танковой дивизии Ганс Беккер: «На Восточном фронте мне повстречались люди, которых можно назвать особой расой. Уже первая атака обернулась сражением не на жизнь, а на смерть».

Артиллерист противотанкового орудия вспоминает о том, какое неизгладимое впечатление на него и его товарищей произвело отчаянное сопротивление русских в первые часы войны: «Во время атаки мы наткнулись на легкий русский танк Т-26, мы тут же его щелкнули прямо из 37-миллиметровки. Когда мы стали приближаться, из люка башни высунулся по пояс русский и открыл по нам стрельбу из пистолета. Вскоре выяснилось, что он был без ног, их ему оторвало, когда танк был подбит. И, невзирая на это, он палил по нам из пистолета!»

Автор книги «1941 год глазами немцев» приводит слова офицера, служившего в танковом подразделении на участке группы армий «Центр», который поделился своим мнением с военным корреспондентом Курицио Малапарте: «Он рассуждал, как солдат, избегая эпитетов и метафор, ограничиваясь лишь аргументацией, непосредственно имевшей отношение к обсуждаемым вопросам. «Мы почти не брали пленных, потому что русские всегда дрались до последнего солдата. Они не сдавались. Их закалку с нашей не сравнить…»

Гнетущее впечатление на наступающие войска производили и такие эпизоды: после успешного прорыва приграничной обороны, 3-й батальон 18-го пехотного полка группы армий «Центр», насчитывавший 800 человек, был обстрелян подразделением из 5 солдат. «Я не ожидал ничего подобного, – признавался командир батальона майор Нойхоф своему батальонному врачу. – Это же чистейшее самоубийство атаковать силы батальона пятеркой бойцов».

В середине ноября 1941-го года один пехотный офицер 7-й танковой дивизии, когда его подразделение ворвалось на обороняемые русскими позиции в деревне у реки Лама, описывал сопротивление красноармейцев. «В такое просто не поверишь, пока своими глазами не увидишь. Солдаты Красной Армии, даже заживо сгорая, продолжали стрелять из полыхавших домов».

Зима 41-го

В немецких войсках быстро вошла в обиход поговорка «Лучше три французских кампании, чем одна русская». «Здесь нам недоставало удобных французских кроватей и поражало однообразие местности». «Перспективы оказаться в Ленинграде обернулись бесконечным сидением в пронумерованных окопах».

Высокие потери вермахта, отсутствие зимнего обмундирования и неподготовленность немецкой техники к боевым действиям в условиях русской зимы постепенно позволили перехватить инициативу советским войскам. За трехнедельный период с 15 ноября по 5 декабря 1941 года русские ВВС совершили 15 840 боевых вылетов, тогда как люфтваффе лишь 3500, что еще больше деморализовало противника.

В танковых войсках ситуация была аналогичной: подполковник Грампе из штаба 1-й танковой дивизии докладывал о том, что его танки вследствие низких температур (минус 35 градусов) оказались небоеготовы. «Даже башни заклинило, оптические приборы покрываются инеем, а пулеметы способны лишь на стрельбу одиночными патронами…» В некоторых подразделениях потери от обморожений достигали 70%.

Йозеф Дек из 71-го артиллерийского полка вспоминает: «Буханки хлеба приходилось рубить топором. Пакеты первой помощи окаменели, бензин замерзал, оптика выходила из строя, и руки прилипали к металлу. На морозе раненые погибали уже несколько минут спустя. Нескольким счастливчикам удалось обзавестись русским обмундированием, снятым с отогретых ими трупов».

Ефрейтор Фриц Зигель в своем письме домой от 6 декабря писал: «Боже мой, что же эти русские задумали сделать с нами? Хорошо бы, если бы там наверху хотя бы прислушались к нам, иначе всем нам здесь придется подохнуть».


________________________________________

[Владимир Мещеряков]

http://www.izstali.com/statii/119-zagovor1.html
Глава 1. Непонятное нападение Гитлера.
Прежде чем, рассматривать трагические события начала войны июня 1941 года, было бы уместно задаться простым и очевидным, на первый взгляд, вопросом: «Почему Гитлер решился напасть на Советский Союз?».

В силу, каких неожиданно появившихся причин, он разорвал мирный договор с нашей страной, самой же Германией, ранее нам предложенный и, в том же 1939 году, совместно с нами и подписанный?

Что же побудило его (Гитлера), менее чем через два года спустя, в 1941 году решительно двинуть на нас свои войска? Ну, то обстоятельство, что Гитлер был убежденным русофобом и антикоммунистом, еще ни о чем не говорит. Вот, например, Черчилль – тоже обладал этими нехорошими качествами, но не напал, же на нас. Могут возразить, что Черчилль это сделал, руками Гитлера и будут, отчасти, правы.

Но, нас, в данный момент, интересует, ни Британская политика с её премьер-министром, а нечто другое. Какими весомыми аргументами руководствовался г-н Гитлер, ставя своим генералам задачу по разработке плана агрессии против нашей страны?

Ведь, наша страна – это извините, не какая-то Польша или Норвегия с Данией в придачу. Она обладала огромной территорией с гигантскими запасами природных ресурсов. Была крупнейшей в Европе страной с самым большим народонаселением (около 190 млн. человек, на тот момент), к тому же, и с развитой промышленностью и сельским хозяйством. К 1941 году Советский Союз вышел на первое место в Европе и второе место в мире (после Америки, а не как следовало бы, скажем, по логике развития событий – Германии) по валовому национальному продукту, т.е. имел не просто развитое, а высокоразвитое промышленное производство. И не учитывать этот фактор Гитлер просто не имел право, как государственный деятель.

А он взял, просто напросто, да и напал. Но это же, не уровень детских игр. К тому же Гитлер никогда не был придурком, каким изображали его художники-карикатуристы и сатирики-кинематографисты во многих странах мира.

Обсуждение планов в гитлеровской ставке.

Может быть, мы были откровенно слабой страной в военном отношении? И действительно, товарищ Жуков в своих «Воспоминаниях» информировал нас, что перед войной в Красной Армии, якобы, не было, а если и было, то мало, современной боевой техники, поэтому, дескать, Гитлер и воспользовался этим нашим недостатком. Но ему ли, как начальнику Генштаба, ни знать, что это, мягко выражаясь, далеко не соответствовало истине. Получается, что он нас, читателей, просто напросто, в свое время ввел в заблуждение, заведомо преподнося нам ложную информацию.

Оказывается, у нас, на тот период, были, и самые лучшие танки (Т-34 и КВ), и артиллерия (знаменитые Грабинские пушки) плюс практически готовые для передачи в армию образцы реактивных пусковых установок «Катюша», и самолеты (ЯКи, МИГи, ЛАГи и пр.) и стрелковое оружие. Вообще, всего хватало, не стоит даже и перечислять. Главное, не с пустыми руками готовились встретить потенциального врага. Да и в количественном отношении по военной технике мы значительно превосходили Вермахт. А по ряду ее технических показателей, тоже, ни в чем не уступали немецкой. Здесь и танки, и артиллерия, и, даже, в чем-то, самолеты.

Но ведь, не к Жукову же, прислушивался Гитлер, готовя против нас агрессию? Своих авторитетных советчиков хватало. Это уже после войны, Георгий Константинович писал себе в оправдание, что мы, дескать, были слабоваты, объясняя тем самым, как бы, подоплеку нападения Германии. Да, но Гитлер-то, из чего исходил, нападая на нас?

К тому же, на удивление, выясняется, что в Германском военном руководстве по поводу нападения на нашу страну, оказывается, возникали разногласия. Представляете! – не все, оказывается, высокопоставленные немецкие генералы рвались в бой с Красной Армией.

Приведу отрывок из книги Г. Блюментрита, бывшего начальника оперативного отдела штаба группы армий «Юг». Вот что он написал о своем командующем фельдмаршале фон К.Рундштедте:

« Рундштедт с самого начала был категорически против войны с Россией. Он довольно хорошо изучил Восток еще в Первую мировую войну, и полученный опыт позволил ему сделать определенные выводы. Это была, с его точки зрения, непонятная страна с тяжелым климатом, безграничными пространствами и плохими дорогами, а русский солдат был вообще непредсказуем.

Именно поэтому Рунштедт поинтересовался у Гитлера, понимает ли тот, какой риск берет на себя, нападая на Россию…

Следует заметить, что во время Первой мировой войны Гитлер не был на Восточном фронте. Рундштедт полагал, что если бы русские хотели напасть на Германию, то они сделали бы это в тот момент, когда все немецкие армии находились на Западном фронте. Следовательно, считал он, надо заняться укреплением границы, и пусть русские решают, стоит им нападать на Германию или нет…

Кроме того, отсутствовала ясность, сильнее или слабее советские войска царской армии времен Первой мировой войны. Не оставалось сомнений лишь в том, что советская политическая система более жесткая, чем царский режим. Принцип формирования Красной армии отличался от принципа организации армии в царской России, и, не в пример царской армии, Красная армия имела современное оружие».

Разумеется, обо всем этом Гитлер, конечно же, знал, и без Рундштедта (как впрочем, и Жуков). Немецкая разведка была не худшей, по сравнению с другими разведками в мире. Не зря, Абвер «хлеб жевал»: много чего вызнал и высмотрел в нашей стране.

А будущему маршалу Жукову и разведки не требовалось, ни немецкой, ни своей, так как все данные по советскому вооружению стекались в Наркомат обороны, где Генеральный штаб, под его началом, был там составляющей структурой, а сам Георгий Константинович являлся правой рукой наркома обороны Тимошенко.

И руководитель нашего государства товарищ Сталин, тоже, в свою очередь, пытался образумить германскую военщину показав ей мощь уральских военных заводов, чтобы немцы, на всякий случай, основательно призадумались. Но удивительное дело, в своих «Застольных разговорах» фюрер это событие воспринимает с точностью наоборот:

«Что утвердило меня в решении напасть без промедления (на Советский Союз – В.М.), так это информация, которую доставила одна германская миссия, только что вернувшаяся из России (с уральских военных заводов, о чем говорилось выше – В.М.). Мне было сообщено, что один русский завод производит больше танков, чем все наши заводы, вместе взятые. Я понял, что это – предел».

Получается, что с перепуга, значит, напал на нас г-н Гитлер? Неужели у немецкого фюрера спонтанно проявилось чувство страха. Жаль, что рядом, из числа советников, не оказалось смельчаков.

Ну, то, что эти «Застольные разговоры Гитлера» относят к разряду фальшивок – не беда! Это, как раз, и подтверждает тот факт, что фальсификаторы пытаются всучить обществу просто очередную «клюкву» о причине нападения Гитлера на Советский Союз. Но, согласитесь, насколько легковесен этот аргумент. Захотел – напал! Тем более, из-за боязни. Это какое-то проявление ребячества при игре в «казаки-разбойники», а ни серьезная политика.

Что нам важно понять по факту нападения на нашу страну? Не намерения Гитлера о разгроме Советского Союза – и ежу понятно, желание видеть поверженным потенциального противника, а его, Гитлера, реальные возможности. Чем же хотел «удивить» своего противника Адольф Алоизович? Превознесенным до небес, блицкригом, где фланговые удары по противнику, с образованием «котлов», были подобны охвату удавом своей будущей жертвы, с последующим ее заглатывании и неторопливом переваривании? И это, простите, все?

Да, в количественном составе Вермахт был несколько больше Красной Армии на период нападения, но не настолько, чтобы «шапками закидать». Тем более что нами еще не была проведена полная мобилизация. Да, к нашему сожалению, в полосе наступления германских войск была их определенная кратная численность, но при грамотном оборонительном варианте – гибкой активной обороне и ее можно было «перемолоть» и приостановить.

Еще была, как нас уверяли наши военные, тот же Жуков, якобы, «внезапность» германского нападения. Но, согласитесь, не может же, она быть бесконечной, это, во-первых. А во-вторых, начальнику ли Генерального штаба говорить о внезапном нападении противника? В таком случае, получается, что он просто «прошляпил» подготовку нападения врага. Тогда надо мужественно признаться в этом, а не перекладывать вину, на того же, Сталина – дескать, тот поверил письму Адольфа Гитлера о миролюбии Германской нации.

Для Жукова желательным, видимо, был бы такой вариант развития военных событий июня 1941 года, когда сам Иосиф Виссарионович сподобился бы позвонить ему на московскую квартиру, и сообщить о начале войны, а заодно, и о принятых им своевременных ответных мерах.

Получается, что странным выглядит не только Гитлер, но и наш, бывший начальник Генерального штаба Георгий Жуков. То, понимаешь, у него вооружение «не той системы», то немцы напали не вовремя, то Сталина никак не мог разбудить и т.д. и т.п.

Но вернемся к руководителю Германии. Бытовало мнение, что ко всем прочим обстоятельствам способствовавшим нападению, Гитлер сам считал нашу страну «колоссом на глиняных ногах». Но это можно было отнести, лишь, к идеологическому штампу и использовать, только, как пропагандистский прием, не более того. Согласитесь, что все это перечисленное выше и вместе взятое, мелковато выглядит для Гитлера, как весомый аргумент для нападения на такую крупную державу, как Советский Союз.

Ведь, упомянутый ранее, фельдмаршал фон Рундштедт, противник войны с Россией, при разработке плана «Барбаросса», лично, высказывал Гитлеру еще и такое, что современного читателя должно повергнуть в смятение. По-моему, неплохой перевод с немецкого? Читайте!

«Война с Россией – бессмысленная затея, которая, не может иметь счастливого конца. Но если по политическим причинам, война неизбежна, мы должны согласиться, что ее нельзя выиграть в течение одной лишь летней кампании. Вы только посмотрите на эти огромные пространства. Мы не можем разгромить противника и оккупировать всю западную часть России от Балтийского до Черного моря, за какие-нибудь несколько месяцев. Мы должны подготовиться к длительной войне и постепенно достигать своих целей».

Видимо, Гитлер все же привел какие-то убедительные доводы (уж не со страха ли?), что подготовку и проведение военных операций против России необходимо начинать, именно, в самое ближайшее время. По-поводу чего, правда, Рундштедт вновь стал возражать и высказывать свое видение войны, основанное на здравом понимании военной стратегии и тактики.

«Прежде всего сильная группа армий «Север» должна соединиться с финнами, уничтожить красный Балтийский флот и усилить свое влияние в скандинавских странах. Группы армий «Юг» и «Центр» должны продвинуться пока только до линии Одесса – Киев – Орша – озеро Ильмень. Если затем окажется, что в этом году (то есть, в 1941-ом. – В.М.) у нас еще останется время, мы будем наступать на Москву: с северо-запада – группой армий «Север» и с востока (?) (Видимо, неудачное редактирование, – что-нибудь при переводе «потеряли». Скорее всего, наступали с запада, если упомянута Орша. – В.М.) – группой армий «Центр».

Все дальнейшие операции можно отложить до 1942 года, когда мы сможем разработать новые планы, основанные на реальной обстановке».

Вы посмотрите, куда по времени заехал господин фельдмаршал? Из 1941 года спокойно и деловито перебрался в 1942-й год. Какой же, в таком случае – блицкриг? И это при самом лучшем военном раскладе сил для Германии, с его точки зрения, как профессионального военного.

И все это, как понимаете, говорил немецкий фельдмаршал, сам, непосредственный участник Восточной кампании, а не какой-то, там, извините, представитель антигитлеровской коалиции! Как же в таком случае понимать Гитлера с его планом блицкрига против нашей страны?

Разумеется, немецкому стратегу, с такими взглядами на будущую войну, нельзя было доверять направление главного удара на Москву. Рундштедту досталось правое крыло нападения, группа армий «Юг». Удар по Украине. Хотя, Гитлер, видимо нашел для фельдмаршала какие-то веские слова убеждения, если тот согласился возглавить войска.

Появились ли у читателя, в связи с прочитанными выше высказываниями фон Рунштедта, вопросы, которые он хотел бы задать данному фельдмаршалу?

Итак, что, в целом, можно сказать о предполагаемом нападении Гитлера? Желания превалируют над возможностями. Нет четкой аргументации, за счет чего планировалось одержать победу. К счастью, на рассуждениях общего порядка военные операции такого уровня не планируют.

Вот если бы у Германии, было что-то, более существенное, типа новейшего вооружения, тогда другое дело: можно и нападать. Ведь, говорил же г-н Гитлер, уже, в конце войны о «чудо-оружие» и прочих военных «прибамбасах», которые, дескать, скоро появятся у Германии и в корне изменят характер военных действий на Восточном фронте. Правда, это супероружие, так и не появилось, но факт, что оно готовилось, а в некоторых случаях, все же, появлялось в виде новейших опытных образцов, например, реактивный истребитель Ме- 262, – неоспорим.

Вот если бы в начале 1941 года у Германии было бы «чудо-оружие», типа того же реактивного истребителя, да плюс к этому, еще и атомная бомба, тогда можно было бы понять главу Германии: «У меня, дескать, есть такое, чего нет у России, и с помощью этой штуки, я хочу и могу, ее победить». В таком случае и Рундштедт, думается, мог бы быть и посмелее, и поактивнее.

Ведь, как только у США в 1945 году появилось ядерное оружие, так Г.Трумэн, тут же, начал шантажировать нашу страну и американцы сразу начали готовить агрессивные планы против нашей страны. Было, как говориться, с чем нападать.

А у Гитлера? Даже, тех же танков было в количественном отношении, примерно, раза в 1,5 – 2 меньше, чем в Красной Армии. Ко всему прочему, странным выглядел и такой факт, что у немцев, использовавших в нападении многочисленные танковые соединения, не было танков равным по мощи нашим Т-34 и КВ. Лишь по ходу боевых действий, немцы стали искали против них противоядие.

Сам начальник Генерального штаба ОКХ Франц Гальдер немного волнуется в преддверии наступления своих войск, как бы чего не случилось, из-за нехватки вооружения. Пишет в своем дневнике от 21-го июня, то есть, за день до войны, когда уже ничего не поправишь:

«Соотношение в артиллерии. Германия + Румыния: Россия = 2,2 : 2,9 ».

У Гальдера, надо полагать, были приведены соотношения и с другими видами вооружения по сравнению с нашей страной, и все они, скорее всего, оказались в меньшую сторону, чем у нас, но, как оказалось, «неразборчиво» были написаны, поэтому при переводе мы ограничились лишь одним показателем. А то уж, вообще, если указывать, что у Германии было всего меньше, чем у нас, – показалось бы дикостью, как же в таком случае немцы осмелились нападать?

А по артиллерии, как видите, хотя и румын привлекли, а все равно не дотягивали до равенства. Это насколько же тогда немцы отставали от нас в натуральных показателях? Или наши переводчики были с арифметикой не в ладах?

Я уже не хочу повторяться о самолетах и прочей военной техники соотнося показатели Германии и Советского Союза. Это все очень перекликается с высказываниями П.Карелля в его книге «Восточный фронт»:

«…22 июня на российском фронте 146 атакующим немецким дивизиям с тремя миллионами солдат противостояли 139 советских дивизий и 29 самостоятельных бригад с 4,7 миллиона солдат? Советские военно-воздушные войска размещали свои 6000 самолетов в Белоруссии. Нужно признать: большая часть из них устарела, но, по крайней мере, от 1300 до 1500 из них были современной сборки. Немецкие люфтваффе имело в своем распоряжении 1800 пригодных к действию машин…»

Даже, если согласиться наполовину, со всем, что написано данным автором, то еще больше возникает вопросов по поводу: «Да как же это Гитлеру пришла в голову безумная идея, нападать на нас, имея численное меньшинство?»

Это ведь не за карточным столом или за шахматной доской сидеть, даже сильно напрягаясь.

Как видите, чтобы здорово не бросалось в глаза приведенное несоответствие по живой силе противоборствующих сторон, пришлось немецкому автору (или наши при переводе подсуетились?) показатели по вермахту указать прописью, а по Красной Армии – цифрами.

Вот и получается, что единственный козырь, который Германия бросила на «игровой стол» войны, как сказал выше, был расхваленный блицкриг.

Гитлер и его генералы, видимо, считали эту военную тактику «тузом», но у Сталина против «туза» оказался «джокер», и карта немецкого фюрера оказалась битой. А ведь уверенно было германское руководство, в том, что разобьет Советский Союз, всего, за несколько недель. Правда, так и не поделилось секретом, как это им удалось бы? А жаль!

Примеров, высказывания высшего политического и военного руководства Германии, по поводу своего поражения – масса. Понятно, что блицкриг для них, – увы! – окончился провалом. Причин много, и одна из них, наверное, в том, что не послушались Рундштедта.

Да! Но как хотели победить Россию – не высказался никто! Если не считать упомянутого фельдмаршала. Действительно, почему же не предали гласности те обстоятельства, с помощью которых немцы рассчитывали на успех? Разумеется, кроме, набившего оскомину неудавшегося блицкрига.

Может, данные генералы во главе с Гитлером надеялись на какую-то дополнительную помощь, например, в лице «оппозиции», своеобразной «пятой колонны» в Советском Союзе? А почему бы и нет? Ведь, аналогичный трюк они проделывали же с рядом европейских государств. Особенно яркий пример был в отношении поверженной Франции. Почему бы снова не повторить отработанный прием, теперь уже на своем восточном соседе?

Если прочитать у историка Лиддл Гарта, что ему поведал известный немецкий генерал Клейст (в открытую, тот почему-то постеснялся об этом высказаться), то там прямым текстом сказано, что

«…надежды на победу, в основном опирались на мнение, что вторжение вызовет политический переворот в России…. Очень большие надежды возлагались на то, что Сталин будет свергнут собственным народом, если потерпит на фронте тяжелое поражение. Эту веру лелеяли политические советники фюрера».

Вот это, как говорится, уже гораздо «теплее». Но раскрывать полностью все карты, об истинных причинах, по которым Гитлер решился напасть на Советский Союз, как подчеркнул выше, не рискнул, ни один немецкий высокопоставленный генерал Вермахта, в том числе и Клейст. Это есть тайна и по сегодняшний день, хотя все действующие лица того периода истории давно отправились в мир иной. Конечно, определенная доля лукавства, в рассказе Эвальда Клейста, безусловно, есть. И немецким генералам хотелось выглядеть благородными тевтонскими рыцарями, но здесь, в какой-то мере ускользает логика их поведения. Опять, звучит мотив «старой песни» – сначала военные действия против России, а затем, – томительное ожидание удачного завершения военной компании. А как же разрекламированный ими же самими блицкриг?

К тому же, уж слишком деликатно получается у Клейста – Гарта: советский народ, дескать, озабоченный своим счастливым будущим, свергает в Кремле тирана Сталина. Правда, не совсем понятна мотивация. То ли ждали, и наконец-то, дождались германского вторжения, чтобы расправиться со Сталиным, то ли, заранее знали, что вождь не порадует своих подданных ни одним победным салютом, поэтому, и решились пойти на крайние меры.

И получается не совсем логичным, что, вдруг, все сразу – долой Иосифа Виссарионовича! Никого не жаждали так сбросить с пьедестала, как Сталина. Хотя из состава Политбюро ЦК ВКП(б), все относились в Советском Союзе к разряду вождей. И Сталин, к тому же, никак не выделялся из них – был таким же секретарем, как и все остальные. На трибуне мавзолея в дни праздничных манифестаций, сколько важного народа толкалось, однако, за всех отдуваться выпало только Сталину.

В несбывшихся «ожиданиях» Клейста, непонятны только два обстоятельства: как к этой маленькой «революции» взбунтовавшегося народа, скажем, отнеслась бы Красная Армия во главе с маршалами Ворошиловым и Буденным? И плюс ко всему, интересно было бы полюбопытствовать в отношении позиции, которую заняли бы внутренние войска НКВД под руководством Лаврентия Павловича Берии? Что-то уж большим прожектерством попахивало желание политических советников фюрера. Скорее всего, якобы, бунтом русского народа хотели прикрыть какое-то другое мероприятие, которое собирались провернуть, но не получилось в полной мере.

Разумеется, что все действия заинтересованных сторон (Германии и российских «оппозиционеров») были заранее скоординированы и существовал общий победный план действий, с подрывом изнутри военной мощи Советского Союза. В отличие от рассказа Клейста все могло быть, гораздо жестче и грубее: очевидно, с нападением Германии в Советском Союзе, а точнее, в Москве, будет происходить своеобразная цепная реакция – обязательное убийство Сталина, одновременно военный переворот, свержение Советского правительства с ликвидацией сторонников Сталина, и создание «нового правительства» сторонников антикоммунизма и рыночных реформ.

А уж затем для Гитлера и немецких генералов и будет, как они думали – «небо в алмазах». Ожидаемое сворачивание военных действий против Германии, со стороны «нового российского правительства», и открываемый ими, так называемый «зеленый свет», на пути немецких войск к Москве. В конце всех «побед» триумфальный праздничный фейерверк на Красной площади и совместный дележ новоиспеченного «пирога» под названием Россия. Наверное, вот такой сценарий, как говорится, и «грел души» немецких генералов с фюрером во главе?

Но это всё мы вели разговоры о немецких генералах. Давайте предоставим слово англичанину. Историк Джон Фуллер (между прочим, бывший генерал) так оценивал события начала войны:

«Основная сила русских заключалась в резервах, основная слабость — в командовании, которое сыграло на руку врагу, расположив слишком много войск вблизи границы».

Надо учесть тот факт, что книга Фуллера была написана во времена Сталина в 1948 году, но издана на русском языке в период правления Хрущева в 1956 году. А нам известно, чем ознаменовался данный год: началом десталинизации страны. Поэтому не стоит удивляться некоторой двойственности автора в изложении событий, это, во-первых. А во-вторых, кто бы позволил Фуллеру излагать события в соответствии с истиной, когда в тюрьме за решеткой сидел Рудольф Гесс. К запутанной истории данного высокопоставленного лица из Третьего рейха, с его «перелетом в Англию», мы будем неоднократно обращаться по ходу данной исследовательской работы.

Поэтому у Фуллера, практически, ничего не сказано, ни о Сталине, который эти самые резервы и создал, ни о нашем командовании Красной Армии, которое сыграло на руку врагу.

Хотя, как знает читатель, очень странным выглядел тот факт, что многомиллионная армия вторжения расположилась вдоль наших западных границ со всей своей военной техникой, а наши войска, тоже в немалом количестве, словно не ведая, что твориться за кордоном, сладко спали в момент нападения, не предпринимая, абсолютно никаких активных действий к обороне.

На данный момент у меня нет особого желания критически разбирать военную работу английского историка. Я хочу просто обратить внимание читателя на ряд интересных моментов в его книге, не нашедших, кстати, у автора расширительного толкования.

Так что после прочитанного вполне резонно можно задаться вопросом: «Командование Красной Армии на 22 июня 1941 года по Фуллеру, поспособствовало германским войскам или нет?» Как не переставляй слова по тексту, но ответ однозначен: увы! – да.

Не с этой ли целью, наше высшее командование приказало накануне войны отправить артиллерию из воинских частей на полигонные испытания, чтобы Гальдер не шибко волновался при арифметической раскладке орудийных стволов Германии и Советского Союза?

Дальше читаем у английского историка, теперь уже, про «бедное» немецкое командование. Как же, – войну проиграли!

«Скоро выяснилось, что русские расположили вдоль границ не все свои армии, как думали немцы. Вскоре также выяснилось, что сами немцы совершили грубейший просчет в оценке русских резервов».

В данном моменте, западный историк, почему-то выступил на стороне немецких генералов? Они, видите ли, ни тем местом думали, поэтому и совершили грубейший просчет. Да высшее германское командование всё знало о наших армиях и об их перемещениях. Как только к середине июня мы начали перебрасывать из Сибири и Дальнего Востока свои армии на западное направление, так немецкое посольство в Москве сразу стало бомбардировать наш наркомат иностранных дел запросами, связи, с чем осуществляется данное перемещение.

Как всегда на десерт от Фуллера о наших заговорщиках. Трудно объехать эту тему, даже англичанину.

«До начала войны с Россией германская разведывательная служба в значительной степени полагалась на "пятую колонну". Но в России, хотя и были недовольные, «пятая колонна» отсутствовала».

Здесь каждое слово развернуто на сто восемьдесят градусов относительно друг друга. Как же это можно полагаться на то, чего нет? И так, немецкий Абвер, который я похвалил в начале главы, у Фуллера вдруг превращается в проштрафившегося курсанта. Это отчего же? Да, немецкая разведка задолго до войны имела обширные связи с нашей «пятой колонной» (еще по делу Тухачевского), и надо полагать, это было хорошо известно англичанам, коли их историк отметил их значительность. Но, отчего вдруг, неизвестно по каким причинам у Фуллера, всё это, по началу войны, куда-то таинственно исчезает(?), вместе с нашей «пятой колонной». Остались, правда, лишь одни недовольные, в лице, видимо, этих самых обозначенных генералов Красной Армии, которые, скорее всего, и являли собой основную слабость, позволив своими действиями сыграть на руку врагу.

Если и через двойную цензуру (английскую и нашу советскую) просачивалось такое, то какое же надо было иметь сознание (у тех же советских историков), чтобы не обращать на это никакого внимания?

Мы к Джону Фуллеру еще обратимся по ходу данной работы, и он нам, еще ни раз, невольно подскажет истинное существо некоторых дел.

Так что, давайте-ка, вместе с читателем посмотрим под определенным углом зрения (через призму «пятой колонны») на события первых дней войны. Заодно рассмотрим и ряд вопросов: «Готовился ли в советских военных верхах военный переворот, связанный с началом войны с Германией? Где находился в тот момент Сталин? И все ли правдиво изложил в своих «Воспоминаниях» маршал Жуков?»

Но чтобы ответить на эти, связанные воедино поставленные вопросы, для начала необходимо пройтись по годам Гитлеровской агрессии против стран Европы. Это нужно сделать для того, чтобы подойти к нашей основной теме, как к завершающему аккорду, тем более что в это время тоже происходило много интересного, связанного с нашим расследованием. Разумеется, это азбучные истины для знатоков военной истории – война в Европе, но пусть они будут чуточку снисходительнее, так как данный материал может попасться на глаза молодому человеку нынешнего поколения, которому полезно будет знать предысторию Великой Отечественной войны.

[Владимир Мещеряков]

http://www.izstali.com/statii/120-zagovor2.html

Первым актом агрессии Гитлера стал ввод 7 марта 1936 года 30-тысячной немецкой армии в Рейнскую зону. Неожиданный выпад Германии, разорвавшей Версальский договор, поставил Францию перед выбором: пресечь агрессию Гитлера, то есть вернуть сложившийся до этого политический статус-кво в Европе, или принять как должное сверкание германских штыков на своих восточных границах.

Францию, в жизненно важном для нее вопросе, беззастенчиво обманул ее традиционный союзник Великобритания, так как, якобы, ремилитаризация Рейнской зоны не затрагивала жизненно важных британских интересов. Дальше – больше. Лига наций не поддержала Францию в данном инциденте с Германией и таким образом, французы проглотили горькую пилюлю. Колесо агрессии Германского фашизма тронулось с места. А ведь Рейнская зона – это кузница, где будет коваться оружие для будущей войны. Так что не просто так, этот район был возвращен Германии.

Затем летом вспыхнул мятеж генерала Франко в Испании. На Испанском военном «полигоне» Германия оттачивала образцы своей военной техники и прививала бойцовские навыки офицерам вермахта. Немецкий фашизм, как раковая опухоль стал расползаться по Европе. Вскоре, в марте 1938 года произошел «аншлюс» с Австрией. Надо было наращивать мышечное мясо Германии. Две страны – не одна.

Людские ресурсы плюс промышленность и сельское хозяйство Австрии стали служить интересам Германского фашизма. Дальше была осень 1938 года – Мюнхенское соглашение. Теперь уже совместная закулисная игра дипломатов Англии и Франции привела к тому, что Судетская область, западная часть Чехословакии, без выстрела отошла к Германии.

Весной 1939 года - остатки Чехии и Словакии с их огромным военно-промышленным потенциалом были проглочены немецким агрессивным хищником. В принципе, к агрессии против Советского Союза, своей основной цели, Гитлер готов, но вместо благодарности Западным державам за оказание финансовой и всякой другой помощи в деле подготовки к войне, он «вдруг» проявил к ним «черную» неблагодарность. Сначала неожиданно заключает мирный договор с нашей страной, т.е. со своим потенциальным противником, а затем осенью, первого сентября 1939 года вдруг нападает на Польшу и рвет на части этого «маленького шакала».

Польша – фактически потенциальный партнер Гитлера по агрессии против Советского Союза, но с другой стороны, ко всему прочему, Польша еще и верный союзник ведущих стран Западной демократии. Это была очень сложная политическая ситуация, с Польшей, своеобразный «Гордиев узел», который трудно было развязать, но Гитлер поступает, как Александр Македонский – разрубает его. И тем самым, Гитлер, вопреки всему, еще больше накаляет политическую обстановку в Европе, ввязываясь в военные действия против ряда западных стран. Казалось, трудно понять логику Гитлера, тем более что он начинает военные действия и против своих покровителей по Мюнхенскому сговору – Франции и Англии. И лишь «отметелив» своих западных покровителей и прибрав к рукам всю Западную Европу, Гитлер, наконец-то, начинает готовиться к агрессии против нашей страны. Тех, кто хочет более подробно разобраться в хитросплетениях политики Гитлера в этом вопросе, я переадресовываю к книге Ю.Мухина «Крестовый поход на восток».

А по нашей теме получилось так, что вспыхнувшая осенью 1939 года Вторая мировая война, сразу устремившаяся на Восток, вдруг остановилась, практически, на старой границе Российской империи (без Польши). Солдаты Вермахта и Красной Армии, на удивление западным дипломатам, пока с улыбкой пожимали друг другу руки. Военные действия между СССР и Германией даже и не предполагались, если не сказать больше, что Гитлер, вроде бы, даже и не собирался воевать с нами.

Есть высказывания, что, дескать, Гитлер не напал на нас, ранее, так как, в то время, не было общей границы Германии и Советского Союза, и лишь с захватом Польши она появилась. Да, но Польшу ему Западные партнеры могли подарить и просто так, без войны. В конце августа того же, 1939-го года, велись закулисные переговоры между Германией и Западом – Францией и, особенно, Англией, – с тем, чтобы передать Гитлеру Польшу без боя. Известны переговоры по этому поводу между представителями названных стран и шведским посланником Биргером Далерусом. Но Гитлер не принял этот дар и решил данный вопрос военным путем. Почему? Четкого ответа на данный вопрос, нет. Хотя советская официальная точка зрения долго замалчивалась по данной теме, но, в конце концов, советская историческая наука пришла к определенному знаменателю: нас к этому вынудили обстоятельства.

А ведь, ко всему прочему, Гитлер мог напасть на Польшу и, не подписывая мирного договора с нашей страной. Однако не стал делать этого. Может, опасался преждевременного конфликта с Советским Союзом из-за территорий Западной Белоруссии и Западной Украины? Тоже не совсем понятно, – чего боялся? Сам же рвался на Восток, трубя об этом в своей книге «Майн кампф». Кроме того, Польша сама была не прочь поучаствовать в агрессии против Советского Союза, но Гитлер, почему-то, отказался от помощи потенциального союзника и раздавил его? Удивительно, не правда ли?

Действительно, в то время была очень сложная расстановка политических сил, и у нас фактически не было полноценного союза с Западными странами, чтобы воспрепятствовать дальнейшей агрессии Гитлера, а уж о мирном договоре с ним никто даже и помышлять не мог. И вдруг последовало неожиданное предложение Германского правительства о дружественном союзе и мы, казалось, вопреки всем обстоятельствам, вдруг, решили пойти на сближение с фашистской Германией.

Можно, даже ознакомиться с конкретным документом, написанным самим Гитлером, на тот период.

« 20 августа 1939 г.

Господину И. В. Сталину, Москва.

1. Я искренне приветствую заключение германо-советского торгового соглашения, являющегося первым шагом на пути изменения германо-советских отношений.

2. Заключение пакта о ненападении означает для меня закрепление германской политики на долгий срок. Германия, таким образом, возвращается к политической линии, которая в течение столетий была полезна обоим государствам. Поэтому Германское Правительство в таком случае исполнено решимости сделать все выводы из такой коренной перемены.

3. Я принимаю предложенный Председателем Совета Народных Комиссаров и Народным комиссаром СССР господином Молотовым проект пакта о ненападении, но считаю необходимым выяснить связанные с ним вопросы скорейшим путем.

4. Дополнительный протокол, желаемый Правительством СССР, по моему убеждению, может быть, по существу, выяснен в кратчайший срок, если ответственному государственному деятелю Германии будет предоставлена возможность вести об этом переговоры в Москве лично. Иначе Германское Правительство не представляет себе, каким образом этот дополнительный протокол может быть выяснен и составлен в короткий срок.

5. Напряжение между Германией и Польшей сделалось нетерпимым. Польское поведение по отношению к великой державе таково, что кризис может разразиться со дня на день. Германия, во всяком случае, исполнена решимости отныне всеми средствами ограждать свои интересы против этих притязаний.

6. Я считаю, что при наличии намерения обоих государств вступить в новые отношения друг с другом является целесообразным не терять времени. Поэтому я вторично предлагаю Вам принять моего Министра иностранных дел во вторник, 22 августа, но не позднее среды, 23 августа. Министр иностранных дел имеет всеобъемлющие и неограниченные полномочия, чтобы составить и подписать как пакт о ненападении, так и протокол. Более продолжительное пребывание Министра иностранных дел в Москве, чем один или максимально два дня, невозможно ввиду международного положения. Я был бы рад получить от Вас скорый ответ.

Адольф ГИТЛЕР».

Кто же больше заинтересован в договоре? Судя по письму, – немецкая сторона, в лице Гитлера. Сталин, в данной ситуации, был более сдержан. Его ответная реакция на письмо такова:

«21 августа 1939 г.

Рейхсканцлеру Германии господину А. Гитлеру

Благодарю за письмо. Надеюсь, что германо-советское соглашение о ненападении создаст поворот к серьезному улучшению политических отношений между нашими странами.

Народы наших стран нуждаются в мирных отношениях между собою. Согласие Германского Правительства на заключение пакта о ненападении создает базу для ликвидации политической напряженности и установления мира и сотрудничества между нашими странами.

Советское Правительство поручило мне сообщить Вам, что оно согласно на приезд в Москву г-на Риббентропа 23 августа.

И. СТАЛИН»

Разумеется, по итогам этого договора наша страна получила без войны Западную Белоруссию, Западную Украину, а в дальнейшем и Бессарабию, а также, всю Прибалтику.

Разве это не выглядит удивительно странным? Войны возникают порой из-за ничтожного клочка земли, а здесь мы получили колоссальные территориальные приобретения, фактически подарок от Гитлера. Не за красивые же глаза Вячеслава Михайловича или Иосифа Виссарионовича это было сделано? Когда-то, эти земли входили в состав Российской империи и, даже в состав молодого Советского государства. Затем, были силой отторгнуты у нас, но возвращать эти земли нам, что-то никто ранее не собирался. Помните историю с Троянским конем? Там ведь тоже, помнится, кто-то, кому-то, «коня» подарил, и что из этого вышло, знают даже школьники изучавшие историю Древней Греции. А как получилось у нас?

После этого мирного «подарка», правда, пришлось с позиции силы, с боем вырвать у Финляндии Карельский перешеек, но зато после Зимней войны, мы заключили с ней выгодные для себя соглашения. Германия, на удивление, и на этот раз, ни в чем, не чинила нам препятствий. Где же казалось бы логика поведения Гитлера? Все время он был в авангарде сил стремящихся к войне с Советским Союзом, а здесь, вдруг, в 1939 году пошел на попятную, и заключает с нами, то есть, со своим потенциальным противником, мирный договор. Что получил Гитлер в 1939 году? Половину Польши, взятую, пусть и в кратковременной, но все же, войне, отказавшись от другой ее части. Заявил о себе на мировой арене, как об агрессоре, развязавшем Вторую мировую войну, и вообще-то, это было всё для Германии!

Подписание Советско-Германского Пакта о ненападении.

Кстати, Франция и Англия, союзники Польши, после нападения на нее Гитлера, так доблестно «выполняли» свои союзнические обязательства, что не сделали по Германии ни единого выстрела, хотя и объявили Гитлеру войну.

А наша страна, в результате договора с Германией, получила колоссальную выгоду, приобретя и обширные территории, и людские ресурсы, и значительно отодвинула на Запад свои границы и что, особо существенное, все это было получено без вооруженных столкновений с самой Германией.

Более того, Гитлер по условиям Экономического соглашения, вытекающего из условий подписанного договора, поставил нашей стране современное машиностроительное оборудование, предоставил и образцы новейшего вооружения (не всё же мы имели), и даже осуществил их значительные поставки и многое другое. Мы этой выгоды от договора никогда и не скрывали.

И если, наши историки-демократы, этот мирный договор осуждали и осуждают поныне, говоря, что Сталин, дескать, сам тиран, и поэтому союзу с Западными демократиями предпочел сближение с Гитлером, то историки-патриоты занимают противоположную позицию. Они объясняли и объясняют своим оппонентам всю выгоду данного соглашения с Гитлером, добавляя, что этот договор помог нам, ко всему прочему, лучше подготовиться к войне. Но, правда, уточняют, как бы разводя руками, по поводу произошедшей катастрофы 1941 года с Красной Армией – что мы, дескать, как всегда, просто многого не успели сделать по времени.

Впрочем, действительно, перенос границы далеко на Запад, существенно помог нам выстоять в том трагическом 1941 году. Заметьте, в отличие от Германии, как бесновались, в свое время, западные политики, особенно Англии, по поводу присоединения к нам стран Прибалтики, Западных Белоруссии и Украины, да и Бессарабии тоже. А уж из-за нашего конфликта с Финляндией по Карельскому перешейку, чуть было сами не начали против нас военных действий. В своем ответном послании премьер-министру Черчиллю уже в июле 1941 года после начала войны с Германией, Сталин все-таки утер нос, своему английскому визави, по поводу выше сказанного:

«…Можно представить, что положение немецких войск было бы во много раз выгоднее, если бы советским войскам пришлось принять удар немецких войск не в районе Кишинева, Львова, Бреста, Белостока, Каунаса и Выборга, а в районе Одессы, Каменец-Подольска, Минска и окрестностей Ленинграда».

Ну, и где же здесь видна логика в поведении господина Гитлера? Договор 1939 года фактически принес в большей степени выгоду нашей стране, чем Германии, однако Гитлер пошел на это. Как это объяснить? Он, дескать, обезопасил свои тылы с Востока, когда в дальнейшем начал свои военные действия на Западе, пытаются таким образом истолковать его действия некоторые поклонники военного таланта немецкого фюрера. Да, но ведь согласно договору границы-то, Советского Союза, продвинулись значительно дальше на Запад, чем были ранее.

Более того, получил общую границу с Советским Союзом. Тоже мне, обезопасил себя Гитлер на Востоке?! Раньше Польша была барьером между Германией и нами, теперь же стали в позицию: грудь в грудь. Гитлер и без договора с нами прекрасно знал, что СССР не будет вести никакой войны с Германией, поэтому и ознакомил наших военных представителей со всей своей новейшей военной техникой, да еще и продал нам некоторые образцы вооружения, которые, даже, еще не поступили (?) в массовом порядке в войска Вермахта. Тут казалось бы, полный маразм, в мозгах фюрера, с нашей точки зрения, то есть, с точки зрения, нормального человека.

Поставить на 22 июня 1941 года в СССР оборудования на общую сумму 409,1 млн. немецких марок (разумеется, все это работало на оборону нашей страны), в том числе на 81,5 млн. марок чисто военной продукции! Сам Штирлиц отдыхает, по такому случаю. Наш переводчик в Кремлевских кулуарах по тому времени, Валентин Михайлович Бережком, (мы еще не раз встретимся с ним по ходу исследования) в своих воспоминаниях подчеркивает этот удивительный момент:

«В задачу советской закупочной комиссии входило, как уже было сказано, наблюдение за выполнением обязательств немецкой стороной и приемка готовой продукции. Группа, в которую входил я, работала на заводе фирмы «Крупп» в Эссене. Мне вместе с Селецким поручили приемку орудийных башен для крейсера «Лютцов»... Мы получили от немцев самый современный для того времени крейсер «Лютцов», однотипный с крейсером «Принц Евгений», — оба эти корабля германский флот строил для себя. Кроме того, нам передали рабочие чертежи новейшего линкора «Бисмарк», 30 боевых самолетов, среди них истребители «Мессершмитт-109» и «Мессершмитт-110», пикирующие бомбардировщики «Юнкерс-88», образцы полевой артиллерии, новейшие приборы управления огнем, танки и формулу их брони, взрывные устройства. Наряду с этим Германия обязалась поставлять нам оборудование для нефтяной и электропромышленности, локомотивы, турбины, дизель-моторы, торговые, суда, металлорежущие станки, прессы, кузнечное оборудование и другие изделия для тяжелой промышленности».

Желающих, более подробно ознакомиться по этому вопросу, отсылаю к книге Ю.Мухина «За державу обидно!»

Кроме того, есть еще один любопытный эпизод из договора 1939 года Молотова – Риббентропа, который показывает, с какой особой заинтересованностью Гитлер жаждал подписания данного соглашения. У Германии нет природных месторождений нефти, и она остро переживает из-за отсутствия данного природного ископаемого на своей территории.

У Польши, которую она собирается вскоре «порвать на куски», есть месторождения нефти на юго-востоке страны, в районе Дрогобыча. Правда, есть одно «но»: данную территорию, в результате переговоров, затребовал себе Советский Союз. Казалось бы, Гитлер должен упереться в переговорах по этому вопросу – Германии самой, позарез, нефть нужна. Однако Гитлер дает указание Риббентропу не препятствовать пожеланиям советской стороны.

И в показаниях на Нюрнбергском суде немецкий генерал В.Мюллер подтверждает данную характерную особенность того времени, сообщая, что в личном разговоре с другим генералом Кребсом (входившим в состав германских представителей на переговорах с Советским Союзом в 1939 году), тот говорил «что Гитлер дал делегации указание идти во всем навстречу русским». А о своем министре иностранных дел (Кребс) выразился так, сказав, что «Риббентроп вообще не проявлял никакого интереса к этнографическим и географическим условиям при проведении границ между Россией и оккупированной немцами Польшей».

Это также трудно прокомментировать, как и задать какой-либо вопрос по данному поводу. Поистине, в тот момент были «чудеса» переговорного процесса.

Можно привести еще пример благожелательного отношения Гитлера к договору. Его личный пилот Ганс Баур с изумлением вспоминает:

«Гитлер был весьма доволен достигнутыми в Москве результатами и часто высказывал свое удовлетворение по этому поводу. Многие гости обращали внимание на то, что мнение Гитлера о Сталине изменилось непостижимым образом. Гитлер находил, что их судьба со Сталиным во многом сходны. Сталин, подобно Гитлеру, вышел из самых низших слоев общества, и никто лучше Гитлера не понимал, какого труда стоит пройти путь от никому не известного человека до руководителя государства.

Один из гостей сказал: «Но, мой фюрер, вы не можете сравнивать себя со Сталиным. Он грабитель банков!» Гитлер резко возразил: «Если Сталин и грабил банки, то они (деньги) не оседали в его кармане, а шли на пользу его партии или движения. Это не одно и то же с простым налетом!»

Уж не отсюда ли «растут ноги» всяческих публикаций по поводу, якобы, родства душ Гитлера и Сталина? Лучше бы авторы подобных инсинуаций задались вопросом, в связи, с чем это Гитлер, вдруг изменил своей идеологической направленности?

«Даже крупные издательства, и среди прочих издательство Эгера, получили приказ прекратить печатать все антикоммунистические материалы. Я знал, что владельцы этого издательства не могли понять причину такого запрета, было и много других, которые только разводили в изумлении руками…

Точно так же, как и после первого полета в Москву, и на этот раз состоялись многочисленные и подробные обсуждения всех деталей договора с русскими. Среди прочего Гитлер отметил, что мы были бы гораздо больше ограничены в ресурсах, если бы не заключили столь выгодные для нас торговое соглашение и пакт о ненападении. В завершении он выразил надежду, что заключение этого пакта произведет должное впечатление и на Британию… В то время у нас всех сложилось впечатление, что Гитлер весьма доволен тем договором, который подписал Риббентроп».

Но, по-моему, вершиной эйфории Германского фюрера, является его высказывание, приведенное в книге Джона Толанда «Адольф Гитлер»:

«Получив сообщение о подписании договора, Гитлер радостно воскликнул: «Мы победили!» Хотя он и пожертвовал возможностью захватить всю Польшу, но в главном добился большего – нейтрализовал Россию».

В данном случае меня в меньшей степени интересует умозаключение американского историка по факту подписания договора (американцы – еще те, «умники»), а приведенная Толандом реакция Гитлера на состоявшийся дипломатический акт. Как понять, его радостный возглас: «Мы победили!», если не был сделан еще ни один выстрел по потенциальному врагу? Но, ведь не будут же, просто так проявлять буйную радость по заключению договора с будущим противником, которому была оказана, по истине, царская щедрость?

К тому же и «нейтрализация России» по Толанду, тоже дает пищу для размышлений. Этот шаг Германии, с заключением договора, нам надо понимать так, что Гитлер именно таким образом хотел что? обмануть «коварного» Сталина? Или если посмотреть с другой стороны, то Гитлер что? не понимал того, что делает и тогда все выходит наоборот? И байки, про доверчивого Гитлера, которого обманул Сталин, скоро будут, наверное, печататься в учебниках по истории для нашей оболваненной молодежи.

Да, но человек изучающий историю Второй мировой войны, должен знать и понимать, что в мировой политике глупых людей, уровня Адольфа Гитлера, не бывает. А если их представляют в таком свете, то это, говорит, лишь об уровне интеллекта историка, описывающего данное историческое лицо, а не о самой исторической личности. И если Гитлер все это, вышеперечисленное, сделал, то нам надо попытаться понять логику его действий. Ведь целью всей его политики являлась война с Советским Союзом. Наконец, Гитлер получил возможность заиметь вожделенную общую границу с нашей страной в 1939 году – почему же сразу не напал? Удивительно, но даже границу на запад, в свою сторону, сильно отодвинул. Не дать, не взять – бескорыстный миротворец, одним словом. У Чемберлена, видимо, перенял опыт?

Договор же заключил с нами, подскажут нам «компетентные» историки, как же можно-с, было им нападать-с? Но в 1941 году не помешал же, договор Гитлеру напасть на нас, несмотря на все предпринимаемые с нашей стороны сдерживающие факторы. Нет, тут дело, думается, в другом. В 1941 году Гитлер и вел себя уже иначе, чем раньше: стал больше походить на капризного ребенка. Уперся тупо – хочу, дескать, разорвать с Советским Союзом дипломатические отношения, и все тут! И ни какая аргументация с нашей стороны не могла повлиять на его мнение. Все выдвинутые Германией обвинения в адрес нашей страны были смехотворно-надуманными и абсолютно беспочвенными, тем не менее, Гитлер договор разорвал и напал на нас. Но это случится в 1941 году. А двумя годами ранее, в 1939-ом году, он пытался выглядеть, по отношению к нам, «белым и пушистым». Ведь это же Германская дипломатия инициировала подписание мирного договора с нашей страной.

Более того, немцам нашей стороной, через дипломатический корпус Молотова, были предложены довольно жесткие условия по общему договору и они их, тем не менее, приняли. Речь шла вот о чем: сначала стороны подписывают экономическое соглашение с нашими требованиями, и лишь затем, уже всё остальное (как один из примеров экономического соглашения, о нефти – приведен выше). И где же здесь, спрашивается, выгода господина Гитлера? Разумеется, Адольф Алоизович не был настолько доверчивым и простодушным в вопросах внешней политики своего государства, чтобы вот так просто подарить нам нефтеносные месторождения в Дрогобыче. Нефть требует переработки. И что же случилось с расположенным рядом, в Бориславе, нефтеперерабатывающим заводом? Вот что пишет в своих мемуарах Н.С.Хрущев, побывавший там, сразу после окончания военных действий с Польшей.

«…Приехал на химический завод. Он был довольно основательно потрепан. Это сделали немцы, уходя оттуда перед нашим прибытием, и не без умысла. Они разрушили главные аппараты для переработки нефти. Когда я приехал, там было просто как бы пепелище, по которому ходили люди».

Кто бы сомневался в подлости и коварстве г-на Гитлера? Но договор-то был подписан, и многие его пункты немцами были выполнены. Этого не надо сбрасывать со счетов.

Продолжаем дальше разбираться с политикой фюрера. Итак, его определенная цель, подписание договора с нашей страной, достигнута. Дальше, его действия не становятся более понятными – он начинает военные действия на Западе Европы. Но эта война, как «странно» началась в 1939 году, так «странно» и закончилась в 1940 году. Англичан Гитлер не стал добивать у Дюнкерка и позволил им убрались к себе на остров, а французов, за две недели боев, отделал, как бог черепаху и они подписали капитуляцию. Все эти военные действия против Запада объяснялись тем, что Гитлер, якобы, опять боялся «получить удар в спину». Конечно, определенный резон в этом есть.

Еще неизвестно, как повернулись бы события, если бы, например, Гитлер напал бы на нас в 1940 году и завяз бы под Москвой? Где могли бы быть в это время Франция и Англия, решись они на активные военные действия? Но, все же, версия «удара в спину Гитлеру со стороны Запада», смотрится, тоже, как-то мелковато. Тем более что в 1941 году против нас на стороне Гитлера воевала практически вся «цивилизованная» Европа. А уж от, «опасных» для Германии, к примеру, Франции, – из числа претендентов на «удар в спину», было выставлено в пользу Гитлера на Восточный фронт около 80 тысяч добровольцев-французов, из которых более 23-х тысяч попали к нам в плен.

А всего тех, кто потенциально являлся «ударником в спину Гитлеру» воевало на стороне Германии против Советского Союза около 1млн. 800 тысяч. Кстати, и выдвигая претензии к нашей стране в 1941 году, Гитлер, расположив вдоль наших границ 170 дивизий, тоже ставил нам в вину, что мы, дескать, можем нанести ему «удар в спину», а он этого боится. Некоторые наши горе - историки, апологеты Гитлера, вполне с этим абсурдным доводом согласны.

[Владимир Мещеряков]

http://www.izstali.com/statii/121-zagovor3.html
Что же мы видим в итоге всех действий Гитлера в период с 39 -го по 41-й год? Какую-то скрытую от нас логику поведения фюрера Германии. А некоторые действия, например, с передачей нашей стране новейших образцов своей военной техники накануне войны с нею, просто поражают своей, на первый взгляд, абсурдностью. Правда, эти сведения, особо не освещались в советской военной историографии.

Даже, более того, принижалась военная мощь нашей страны. Дескать, у нас на время нападения Германии не было в должном количестве новейшей военной техники, как своей, а уж, сделанной по немецким образцам или полученным из Германии, и тем более. Все это, конечно писалось нашими советскими историками из чисто конъюнктурных соображений в угоду властям. А им-то, зачем все это надо было скрывать? А как же тогда объяснить народу тот неимоверный погром Красной Армии в приграничных сражениях первых недель военного столкновения с Германией.

Сосредоточение немецко-фашистских войск вдоль советских границ перед вторжением. Июнь 1941 год.

Вот и приходиться историкам, вкупе с крупными военачальниками, изворачиваться и врать, сваливая в кучу все мыслимые и немыслимые аргументы, объясняющие успешные действия немецкой стороны. И невольно закрадывается мысль, что, не в самом ли Советском Союзе (точнее в людях, приближенных к политическому и военному руководству страны) была причина всех этих нелогических вывертов немецкого фюрера? Возможно, что нападать в 39-ом году на нашу страну Гитлеру было, как говориться, не с руки, не те обстоятельства, вот он и устраивал игры в мирные договора, да раздаривал нам свои территории, да военные секреты.

А в 40-ом году ситуация в нашей стране, стала для Гитлера, видимо, более привлекательной и он даже наметил общий план нападения, сначала «Отто», затем «Фриц», и наконец, окончательный и более детальный – «Барбаросса». Название «Барбаросса» произошло от игры слов. Воинствующий германский император Фридрих 1 Барбаросса имел, как известно, рыжие, с ярко-красным отливом волосы. Военная операция Вермахта планировалась против Красной армии, что и послужило, своего рода, поводом к названию данной операции. По словам генерала Вальтера Варлимонта, начальник штаба ОКВ Альфред Йодль, видимо автор названия, страшно гордился данным наименованием.

Далее, военно-политический расклад сил, видимо, вполне удовлетворил Гитлера и к маю 1941 года он уже принял окончательное решение о нападении на Советский Союз. Что же это были за обстоятельства в нашей стране, от которых так резко менялась внешняя политика фашистской Германии? А наша «пятая колонна» военных заговорщиков, о которой мы упоминали ранее, не могла ли она быть причиной всего того, о чем мы говорили выше? Очень даже могла быть, и посмотрите, какая интересная вырисовывается картина.

Как же собирался А.Гитлер разгромить Советский Союз? Как говорилось выше, кроме «блицкрига» у германской стратегии не было иных вариантов, чтобы одерживать победы. И как же Германский штаб спланировал разгромить Красную Армию за несколько недель? До начала второй мировой войны, т.е., до сентября 1939 года, нашу Родину с запада вдоль границы прикрывала так называемая «линия Сталина» – система укрепрайонов.

Военные, из немецкого генштаба поставили перед своими политиками, разумеется, и перед Гитлером, в первую очередь, условие – выманить Красную Армию из-за «линии Сталина» с помощью договора при разделе Польши, и зафиксировать ее на новых западных, необорудованных рубежах. А потом? А потом за дело примется «пятая колонна» из «советских» военных и политиков. Поэтому Польшу и отдали на закланье.

Там много чего было с Польшей и по совокупности, но так всегда: вопросы большой политики решаются комплексно, хотя этот фактор, связанный с Красной Армией, был, на мой взгляд, одним из приоритетных. Что получилось? Граница Советского Союза далеко продвинулась на запад, и потребовалось новое строительство укрепрайонов, но на всё, как мы знаем, требуется время. Гитлеру же, не надо было строить оборонительные полосы на Востоке, так как он же планировал агрессию. Он их, как известно, и не строил. Теперь задача наших Мазеп сводилась к простому решению – сорвать сроки строительства новой защитной полосы – «линии Молотова». Далее, по возможности, добить «старую» линию укрепрайонов – «линию Сталина».

И главное – желательно, сохранить европейскую сеть железнодорожных сообщений на данной территории. Дело-то, вот в чем. При начале войны армиям вторжения требуется снабжение войск всем необходимым для ведения военных действий. Железная дорога, это важнейшая транспортная артерия для армии, которая питает ее, армию, «живительными соками» в виде: военной техники, боеприпасов, продовольствия, живой силой и прочим. Но, если, скажем, часть перечисленного груза можно перебросить в район боевых действий и автотранспортом, то, например, танки, без железной дороги – очень затруднительно и нежелательно, так как переброска данной техники самоходом, будет «съедать» драгоценный моторесурс. Кроме того сами объемы перевозок: один железнодорожный эшелон вберет в себя сотни автомобилей.

Но, главная тонкость, в этом деле, заключалась, оказывается вот в чем: железнодорожная колея в отошедших к нам территориях была европейского размера, в отличие от нашей отечественной, более широкой. Таким образом, с началом военных действий германская военная техника могла спокойно покатиться по рельсам европейского стандарта прямо по новой западной территории Советского Союза. Наша же военная техника и прочие грузы, которые будут доставляться из глубины страны по своей широкой магистрали, смогут добраться только до старой границы Западной Белоруссии и Западной Украины. А дальше как? В зависимости от ситуации.

Давайте-ка предоставим слово человеку, который прекрасно разбирался в этом вопросе. Ковалев Иван Владимирович, был в ту пору начальником Управления НКПС. Мы еще встретимся на страницах нашего исследования с этим замечательным человеком.

«Поскольку наша граница значительно выдвинулась на запад, и в ведение НКПС перешли тамошние железные дороги, пришлось и нашему Военному отделу срочно взяться за новую работу. Прежде всего, мы, проехав по западным областям Украины и Белоруссии, убедились, что с точки зрения мобилизационной готовности железные дороги в этих местах не отвечают даже минимальным требованиям. Подавляющее большинство паровозов были старыми, вагонный парк также, ремонтная база очень слабая, рельсы повсюду изношенные, шпалы на многих участках пути превратились в труху. А главное заключалось в том, что все это большое железнодорожное хозяйство существовало – в сравнении с нашим – в других технических измерениях, в другом, более низком качестве.

Например, средний вес товарного поезда здесь был втрое меньше, чем у нас. Соответственно короче строились выгрузочно-погрузочные пути и платформы. Рельсовая колея тут узкая, западноевропейская – 143,5 см. Наш стандарт колеи несколько шире – 152,4 см. Разница около 9 см, пользоваться западной колеей наш транспорт не может. Значит, у нас три варианта железнодорожного обеспечения войск Красной Армии на случай их массовой перевозки в этот обширный район…».

Как видите, наши гражданские руководители проявили заботу: как снабжать Красную Армию во время военных действий на этих западных территориях. И это несмотря, на объективные трудности предвоенного периода. А военные руководители из Наркомата обороны пока себя никак не обозначили. Ковалев, далее вспоминает:

«Первый и наилучший вариант – немедленно, не дожидаясь военно-политических осложнений, проще сказать – войны, перешить западную колею на нашу. Одновременно удлинять выгрузочные пути, строить высокие платформы, улучшать водоснабжение и ремонтную базу – в общем, постараться в наикратчайший срок развить здешние железные дороги до наших стандартов. Этот вариант дорогой. По тогдашним ценам он обошелся бы стране примерно в 6 миллиардов рублей.

Второй вариант был много дешевле и заключался в том, чтобы оставить все как есть. А при необходимости развертывания войск Красной Армии в западных районах Украины и Белоруссии перегружать воинские поезда с нашей колеи на западноевропейскую. Эта экономия в денежных средствах повлекла бы за собой громадный перерасход во времени. А ведь еще Карл Маркс учил нас, что любая экономия материальных средств упирается в экономию времени. Второй вариант этой формуле не соответствовал.

Третий вариант развертывания войск также был чреват большими потерями времени. Войска, подвезенные к старой границе на поездах, дальше к новой границе и в районы развертывания должны следовать своим ходом – в основном пешими маршами. Ясно, что вероятный наш противник, войска которого имели более высокую степень механизации, чем мы, опередил бы нас.

Помимо этих военно-технических препятствий, которые неизбежно и надолго задержали бы развертывание советских армий в случае войны, существовали и многочисленные мелкие препоны. Вместе взятые, они показывали, что этот новый для нас район будущего Западного театра военных действий чрезвычайно неудобен для быстрого сосредоточения и развертывания крупных сил Красной Армии. Не говоря уже о том, что и после развертывания – пусть даже благополучного, снабжение этих сил, устройство фронтового тыла опять натыкались на те же проблемы железной дороги…».

Вот вам и «Троянский конь в мешке» – подарок от Гитлера. Разумеется, такие умные и патриотично- настроенные руководители, как И.В.Ковалев, раскусили «троянского коня» и выдвинули перед правительством предложения о реконструкции железнодорожного хозяйства Западных областей.

Интересно, а как к этому делу отнеслись наши военные высшего звена из Наркомата обороны?

«Генеральный штаб поддерживал наше предложение о немедленном приведении приграничных железных дорог в готовность к массовым воинским перевозкам. Однако сознавать необходимость какого-то общественного дела и воевать за его внедрение в жизнь – эти качества не всегда совмещаются в характере человека, в том числе и военного. Работники отделов Генштаба – оперативного и военных сообщений шли – с нами в одном ряду и в ногу, пока мы не входили в кремлевский кабинет очень высокого начальства. Тут они вместо того, чтобы биться и доказывать нашу правоту, начинали соглашаться, и я нередко оставался один и выглядел, наверное, как фанатик с его идеей-фикс…».

Согласитесь странная позиция работников советского Генштаба, если не сказать жестче и грубее. Более того, обратите внимание на фразу «Генеральный штаб поддерживал наше предложение…». Не военные выдвинули инициативу о реконструкции железных дорог, что было бы само собой разумеющее дело, а лишь «поддержали» идею железнодорожников, что у нормального человека должно вызвать чувство легкого недоумения. Неужели так легкомысленно вел себя наш Генштаб? Увы! По-русски написано.

Вот вам и скрытый элемент саботажа, и замаскированная позиция лже-патриотизма, в чистом виде, на что видимо и надеялись немецкие стратеги. Короче, время шло, а явных подвижек по решению данной проблемы не было. И пока ситуация «не взяла за горло», только в 1941 году (Постановление СНК № 309-146сс от 1 февраля 1941 года «О плане ж/д строительства на дорогах Юго-Запада, Запада и Северо-Запада СССР и обеспечение его выполнения») начали перешивать железнодорожное полотно по нашим стандартам. И то, по всей видимости, только одну ветку на магистральном направлении.

Но как отмечает Ковалев, «физически невозможно было до июня завершить огромный объем работ по перестройке всей железнодорожной сети приграничных областей и республик. Время было упущено, мы опоздали и во многом также по этой транспортной причине оказались битыми в первые месяцы войны… Железные дороги Прибалтики, западных областей Украины и Белоруссии встретят войну, слабо подготовленными к ней… В результате мы за одну-две недели понесем громадные военные потери, потеряем все эти территории с их полями, лесами, заводами и фабриками, с миллионами людей…».

Вот Гитлер и вернул все то, что так «щедро» подарил в результате подписанного соглашения о сотрудничестве. Но обратите внимание, на такой факт. Все это произошло не без помощи наших высокопоставленных военных из Наркомата обороны и, особенно, Генштаба! Не забыли, кстати, кто командовал этим ведомством до начала войны? Сначала Мерецков, которого арестуют в самом начале войны, но вывернется, с помощью Хрущева. А затем, звездный Георгий Константинович Жуков, который 22 июня сочинял Директиву, как быстро «победить» немцев. Как раз в этих числах февраля и произошла смена начальника Генерального штаба. Один забудет сказать, другой забудет спросить. Так дело и заволокитят до мая месяца.

Кроме того, Гитлеровские войска ворвутся на основную территорию нашей страны, если сказать по-военному, как бы «на плечах» отступающих наших войск. Вот вам и «блицкриг» в действии.

Еще пример из воспоминаний Ковалева о неприглядной картине с нашими военными. Незадолго перед войной Ковалев был переведен в Госконтроль по делам железнодорожного транспорта. Ему ли не знать, как проистекали дела на железной дороге страны?

«Как заместителю наркома госконтроля и специалисту-железнодорожнику вменили в обязанность наблюдать за перешивкой железнодорожной колеи в западных областях Украины и Белоруссии, в советских республиках Прибалтики и в Молдавии. Наконец-то это важнейшее дело пришло в движение, развернулись работы широким фронтом, это радовало, и никто не думал, что спохватились мы слишком поздно».

Куда же еще позднее! Ковалев был назначен заместителем наркома Госконтроля 21 мая 1941 года. Пока съездил по местам, посмотрел, затем подготовил документы для доклада, разумеется, еще несколько дней прошло. Почти конец мая.

Читаем, кого вызвал Сталин к себе в Кремль по железнодорожной проблеме.

«Через несколько дней на моем докладе Сталину присутствовали начальник Генерального штаба Г.К.Жуков и его заместитель Н.Ф.Ватутин. Сталин спросил, как, в общем, обстоит дело с подготовкой железнодорожных коммуникаций на северо-западном, западном и юго-западном стратегических направлениях».

Ясное дело, что Ковалеву не дали откровенно высказаться в воспоминаниях, а Куманеву все сказанное им – издать. Поэтому надо уметь прочитать написанное выше Иваном Владимировичем, между строк. Следует понимать, что в Кремле собрались выслушать, именно, товарищей из Наркомата обороны и Генерального штаба о результатах Постановления СНК от февраля месяца сего года, о котором упоминалось выше. А в данном отрывке воспоминаний эти товарищи военные ни слова не произнесли, как-будто не для них данные дела затеяны.

Представляется, что не Ватутин был вместе с Жуковым. Зачем же вызывать начальника Генштаба с заместителем? Скорее были вызваны Нарком обороны Тимошенко и начальник подведомственной наркомату обороны структуры – Генерального штаба – Жуков. Разумеется, наши друзья-товарищи, скорее всего Тимошенко с Жуковым бодренько отчитались, что, дескать, не волнуйтесь, товарищи дорогие, работа двигается, так что пыль летит из-под колес. Все под бдительным оком военных, все успеется в срок.

Но для чего же, тогда в Кремль был вызван заместитель наркома Госконтроля Ковалев? Он сам сейчас и пояснит цель его нахождения в Кремле.

«Отвечаю <…>, что даже на основных дорогах колея перешита не полностью. Работы же по развитию выгрузочных районов, то есть постройка или удлинение выгрузочных путей и высоких воинских платформ, улучшение системы водоснабжения локомотивов, ремонта и т. д. – только-только начаты. Выгрузочная способность районов Прибалтики, западных областей Украины и Белоруссии, а также Молдавии по-прежнему очень мала – в три с половиной раза меньше необходимой для развертывания первого эшелона войск Красной Армии».

Это малая толика того, что возможно было опубликовать, да и то, не привлекая к ответственности «маршала Победы». По-русски же написано, что все это было необходимо «для развертывания первого эшелона войск», именно, Красной Армии, которую и представляли в Кремле двое военных с высокими званиями и должностями, а не для исполнения, якобы, прихотей Сталина, или пожеланий, того же Ковалева. А ведь четыре месяца прошло со дня выхода Постановления, а результат, как видите – плачевен. Удивляет ли читателя, все высказанное Ковалевым? И что имеем в итоге: «Сталин выслушал, отдал распоряжение ускорить работы…».

Жаль что не написано: «По окончанию заседания Сталин погладил военных по головкам и дал каждому по паре пряников и по пригоршне конфет». Это чтоб подсластить горечь от доклада Ковалева. Вот так готовились встретить врага товарищи из военных ведомств.

Наш хитрюга Хрущев, тоже решил «примазаться» к делу о железнодорожном полотне. С одной стороны, – хотел показать себя деятельным патриотом, а с другой стороны – вывести из-под удара, наших военных, из Генштаба. Вот как это всё выглядело по версии Никиты Сергеевича.

«Стали мы перешивать железнодорожную колею Западной Украины с узкой на широкую, то есть с европейской на советскую. А немцы, бывавшие у нас в Прикарпатье, попросили через контакты своих органов безопасности с нашими органами не делать этого. Серов (в то время нарком внутренних дел Украины. – В.М.) сообщил мне об этом. Тогда я сказал Сталину: «Они считают, что прежняя железная дорога вскоре им пригодиться. Это же по размерам их колея, и они просят не перешивать ее». Сталин выругался и приказал: «Перешить!»

Зная Хрущева, как злостного пакостника в сторону Советской власти, легко представить, что именно он, скорее всего, и противился, перешивке железнодорожного полотна: если, и не на всей присоединенной Западной территории Советского Союза, то уж на Западной Украине обязательно.

Но вернемся к Гитлеровской стратегии по отношению к Советскому Союзу. Нельзя сбрасывать со счетов и такой важный географический фактор, как конфигурация образовавшейся новой границы на западных рубежах, в результате соглашений Германии и Советского Союза в 1939-ом году. Не просто же так Гитлер отдавал территорию Польши?

Наши воинские части, дислоцирующиеся в военных округах, как в Западной Белоруссии, так и в Западной Украине, оказывались как бы, в своеобразных «мешках», так как территориальные выступы с Германской стороны, глубоко вдавались в нашу территорию. Именно с этих выступов (район Сувалки – Западный фронт, и район Сокаля – Юго-Западный фронт) немцы и нанесут основные охватывающие удары по Красной Армии в июне 1941 года. Теперь, что касается, всех этих укрепрайонов в западных военных округах.

На старой линии границ их состояние перед войной было просто безобразным (см. об этом в книге А.Б.Мартиросяна «Трагедия 1941 года» и в статье М. Свирина «Зачем Сталин уничтожил «линию Сталина?»). К этому подлому делу, например, на Украине, приложил руку, упоминавшийся уже Никита Сергеевич Хрущев, а на новой линии границ, их просто не успели, в полном объеме, обустроить (Об УРах, подробнее, читатель узнает в одной из последующих глав). Кроме того, ДОТ, например, требует не только железобетонного колпака, но и вооружения, боеприпасов и главное, обученного личного состава. А без «начинки», он ничем не будет отличаться от пустой консервной банки, разве что только большими размерами и материалом, из которого изготовлен. На первый взгляд, все это, как бы ни стыкуется, по смыслу.

Если укрепрайоны в таком плачевном состоянии были на линии Сталина, то Гитлер мог, ведь и напасть в 1939-ом году, однако не напал. Как же в этом случае его понимать? Что же касается УРов на старой границе 1939 года, то они были в, относительно, нормальном состоянии. Их, впоследствии, сделали непригодными к использованию. К тому же, я подчеркиваю, что задачи политики решаются комплексно. Были видимо, и другие причины у немцев, тащить нашу границу на Запад.

Вполне вероятно, что в Германском ОКВ предполагали, что русские на новой границе не успеют воздвигнуть полноценный рубеж обороны – сроки, действительно, были ограниченными. Кроме того, с помощью своих друзей из «пятой колонны» были уверены, что те устроят 100%-ное разгильдяйство, как на новой границе, так и на старой. И действительно, все для немцев получилось в лучшем виде!

Кроме того, надо было учитывать мобилизационный фактор. Как показали события начального периода войны, жители западных областей не очень охотно шли на призывные пункты, что срывало мобилизацию. А были и такие факты: например, литовские новобранцы, в одной из воинских частей, получив оружие, перестреляли советских командиров и сдались в плен немцам. Нельзя, также, не учитывать и то обстоятельство, что на западных территориях было оставлено довольно крупное разведывательно-диверсионное подполье. Совокупи, это создавало мощный дестабилизирующий фактор, не учитывать который, мы просто не могли, а немцы на него, разумеется, очень, и не безосновательно, рассчитывали. Все это, описанное выше, составляло один из элементов «блицкрига».

И еще немного о железных дорогах на Западе страны. Ковалев, все-таки, пробил решение о реконструкции путей сообщения в западных областях (не без помощи Сталина) и успел частично перешить железнодорожные ветки, что не могло не сказаться на немецких темпах наступления. Думаете, что немцы не следили за тем, что стал делать Ковалев в Западных областях? Как бы, не так! Читаем у Ф. Гальдера в довоенных записях:

«19 февраля 1941 года… Подготовка строительства железных дорог после (начала) операции «Барбаросса». На каждую группу армий – по одной линии! Всего возможно строительство шести железнодорожных линий».

Теперь читаем у него же, что он записал в своем дневнике сразу, после начала войны:

«24 июня. Сообщение Герке - начальника военно-транспортной службы сухопутных войск. Начата перешивка железнодорожной колеи от границы в соответствии с разработанным планом».

Время, важнейший фактор во время войны. Вот Ковалев, фактически, и задержал, как мог, немецкие войска, подсунув им своеобразную «козью ногу», в виде нашего широкого железнодорожного полотна. Извольте, сначала повозиться с перешивочкой шести основных магистральных веток, а уж потом, катите свои вагоны по нашей земле.

Вот кому мы должны быть благодарны за срыв «блицкрига», а Хрулев, тоже, «темная» личность, в свое время «зажал» Ковалеву звание Героя Социалистического Труда, не включив его в список награжденных. Все, выше изложенное, никоим образом не противоречит Сталинскому высказыванию в письме Черчиллю о перемещении наших границ на Запад. Если планы врага поняты и предприняты соответствующие меры по их нейтрализации, то это только радует. К тому же, если бы не «тихий» саботаж наших военных, то полностью перешитые ж/д ветки Западного направления в еще большей степени затормозили бы наступление немцев.

Наш знакомый англичанин Д.Фуллер тоже обратил внимание на железную дорогу, которая явилась частью причиной срыва планов блицкрига, но делает это несколько неуклюже. Видимо, сказалось «качество» перевода.

«Трудности быстро возрастали, как это обычно случается в войнах. Некоторые из них немцы предвидели. Так, например, колею русских железных дорог пришлось менять на принятую в Европе. Немецкие железнодорожные войска были подготовлены к этому, однако темп наступления был настолько высок, что они не поспевали».

Пишет так, как будто вся территория Западных Белоруссии и Украины были покрыты сетью железных дорог с широкой русской колеей. Она присутствовала, как сказал выше, лишь на шести магистральных направлениях. Кроме того, акцент надо было сместить в сторону того, что немецкие войска вынуждены были подстраиваться под изменившиеся условия, которые предприняла советская сторона. Хорошо, хоть отмечено, что немецкие железнодорожники не успевали за своими войсками, и тем самым замедлялся темп наступления. Ладно, Фуллер не обязан был знать о Ковалеве и его стараниях, но наши-то историки, почему не заострили на этом факте свое внимание. Понятное дело, что это потянуло бы на свет многие неприглядные факты, о которых упомянул в своих воспоминаниях, наш Иван Владимирович. Поэтому и набрали в рот воды «творцы» военной истории, прикрывшись высказываниями бывшего английского генерала.

Но это всё мы вели речь о том, что составляло, как бы, внешнюю составляющую нашей «пятой колонны». А люди, точнее командный состав, который был в западных округах? Кто были они и могли ли, представлять собой заговорщиков?

[Владимир Мещеряков]

http://www.izstali.com/statii/122-zagovor4.html

Маршал Тухачевский

Незадолго до войны, в 1937 -1938 годах была разгромлена тайная военная оппозиция во главе с маршалом Тухачевским, которая готовила военное поражение Советского Союза в будущей войне, именно с Германией. И хотя, верхушка заговора, из числа военных, была уничтожена, но те, кто ускользнул от рук правосудия, разумеется, затаились.

Когда ставился вопрос, почему Гитлер не напал на нашу страну в 1939 году, а заключил с нами мирный договор, то надо было учитывать тот фактор, что оппозиция, на которую он надеялся, была сильно ослаблена. Поэтому рассчитывать на ее активность в полном объеме в 1939 году Гитлеру, уже не приходилось. А ломиться в открытую, на такого серьезного противника, каким являлся Советский Союз, Гитлер не решился.

Надо было, видимо, выждать время, пока оппозиция в СССР снова накопит силы, и вновь займет ключевые посты в Красной Армии и правительстве. А самой Германии, в это время, поднабраться сил, и обезопасить свои тылы, в будущей войне с нашей страной, от возможных козней европейских стран западной демократии, на всякий случай. Как Гитлер осуществил этот план, мы уже знаем. Теперь познакомимся с тем, как обрастала «жирком» наша «пятая колонна».

Давайте-ка, посмотрим на довоенное кадровое перемещение командного состава РККА двух ключевых округов: Белорусского (Западного) и Киевского особого.

До 1937 года почти 6 лет Белорусский округ возглавлял И.П. Уборевич, из числа высшего состава заговорщиков. Был расстрелян по решению суда в июне 1937 года. Заменивший его И.П. Белов, командовавший в 1937-1938 годах, тоже сгорел в «чистках», которые проводило НКВД. Поэтому в 1939 году округом уже командовал М.П.Ковалев, который в симпатиях к заговорщикам не был замечен. Кстати, на должность одного из заместителей к нему продвинули Г. Жукова. Вскоре в 1940 году, в начале апреля, Ковалев будет, вдруг заменен С.К.Тимошенко, который это «теплое» место, на удивление быстро, в мае этого же года, передаст Д.Г.Павлову. Таким образом, к 1941-ому году это важное место контролировал уже «свой» человек.

Рассмотрим Киевский особый военный округ. До 1937 года почти 12 лет округ возглавлял И.Э.Якир, тоже из высшего состава заговорщиков. Был расстрелян по решению суда в июне 1937 года. Заменивший его И.Ф. Федько был на этой должности в 1937-1938 годах, и тоже не избежал жестокой «чистки». После него на пост командующего назначили знакомого нам С.К.Тимошенко. Был ли он таким в 1939 году, каким стал в 1941 году судить сложно, но то, что заговорщики бывали у него в кабинете, сомнений не вызывает.

В 1940 году на его «нагретое» место вдруг назначается Г.К.Жуков, вынырнувший из далекой Монголии. К тому же звездочек ему напихают в петлицы, словно разгромил всю Квантунскую армию. А сам Тимошенко шагнет очень высоко, уже на должность Наркома обороны в звании маршала. Жуков тоже не засидится на этом месте и в начале 1941 года будет выдвинут на должность, аж, начальника Генерального штаба. И это притом, что никаких военных академий не заканчивал, оставаясь на уровне начального образования церковно-приходской школы, одного 4-го класса городского училища. Правда, заканчивал в начале 20-х годов курсы (ККУКС) для кавалерийского командного состава, да еще прошел слушания на аналогичных трехмесячных курсах (КУВНАС), в конце 1929-го и начале 1930-го года. И это все образование, в том числе и военное!

Кто его так усиленно продвигал наверх, вряд ли вызовет затруднение в определении. Это один из немногих товарищей из состава Политбюро, хорошо нам знакомый Никита Хрущев. Такой же невежда, как и его протеже. А из-за его спины выглядывают, тоже, нам не чужие – Микоян и Каганович.

Теперь несколько слов о последней предвоенной кандидатуре командующего Киевским военным округом. Что можно сказать в отношении человека, сменившего на этом посту Г.К.Жукова? В отличие от Павлова, М.П.Кирпонос не был окружен «верными» людьми из столицы, и, видимо, нуждался в определенной «опеке» свыше. Поэтому Жуков с Хрущевым без промедления и рванули в Киевский военный округ сразу 22 июня после нападения Германии, чтобы, вовремя прибрать его к рукам. Для этих целей, даже, провернули определенную акцию: создали новую военную структуру управления. Об этом еще будет идти речь впереди.

Невозможно оставить без должного внимания, такую одиозную фигуру, как Георгий Жуков. Писать биографию «полководца» не позволяет формат данной работы, но немного рассказать о странностях его довоенной службы, все же, следует. У Жукова нет биографии, в хорошем смысле этого слова. Правду все равно он не мог написать по определению, а вся та ложь, из которой соткана, якобы, благостная картина его жизни, ни в кое мере не соответствует действительности. Он даже в мелочах настолько лжив, что единственные реалии в его жизни – это его жёны и три дочери.

Начнем коротко с его военной службы. Судьба, «на удивление», забросила его, именно, в то место, где находилось солидное лежбище заговорщиков первого розлива. В Белорусском округе его по-отечески пригрел И.П.Уборевич, как мы уже знаем расстрелянный по делу Тухачевского, и входивший в руководящую головку заговорщиков. То, что оба испытывали друг к другу симпатии известно и со слов самого Жукова и его дочери от первого брака – Эры Георгиевны. Вместе, оказывается, сидели наши герои за праздничным столом в доме молодого командира дивизии. Неудивительно, что в числе первых, кого реабилитировал Хрущев, были, именно, заговорщики из стана Тухачевского.

При изучении биографии Георгия Константиновича, читателя, несомненно, должен поразить удивительно-быстрый карьерный рост будущего «великого полководца».

До 1923 года был заместителем командира полка. На следующий год получил повышение – стал полным командиром 39-го Бузулукского полка.

В 1933 году он командир 4-ой кавалерийской дивизии в звании комбрига, что можно соотнести с привычным для нас званием генерал-майора. Сказывалась о нем неустанная забота обожаемого Жуковым командующего Уборевича. В июне 1937 года он назначается командиром 3-го конного корпуса, а уже в феврале следующего года (1938-го) ему присваивается внеочередное звание – комдив, что примерно, соответствует званию генерал-лейтенанта. Его переводят на должность командующего 6-ым кавалерийским корпусом.

Но 1938 год сопровождается чистками командного состава, как Красной Армии – в целом, так и Белорусского округа – в частности, связи с раскрытием заговора Тухачевского. И нашего героя, вдруг поражает «опасная болезнь» (бруцеллез) и он залегает на длительное «лечение» (более 7-и месяцев) в Центральный военный госпиталь в Москве. Там намного спокойнее и безопаснее, чем в Белорусском военном округе по месту службы, где, как косой, «выкашивали» кадры папаши Уборевича.

Дочь Жукова, при воспоминаниях об отце, слегка подправила время «болезни» горячо любимого папы, перенеся «муки страданий» новоиспеченного комдива на лето 1936 года. Это, чтоб не соотнести с арестом Уборевича и последующими после этого «чистками» в округе. В действительности, к весне 1939 года, когда репрессии пойдут на убыль и часть «крупной рыбы» уже окажется в сетях, наш герой рискнет вернуться к себе в Белоруссию. Если бы читатели знали, как его, в последующем, напугает вызов в Москву в мае месяце? Думал, что арестовывают, но, по счастью для нашего «Жоржа», все обойдется нормально. Во избежание предполагаемого расследования деятельности нашего героя, «мохнатая» рука в Москве озаботилась о скорой отправке товарища Жукова в далекую Монголию, где германской военщиной был инициирован японо-советский конфликт. С помощью друзей из столицы Жуков продолжает дальнейшее продвижение вверх по служебной лестнице: получает, и новое назначение, и новое звание комкора.

Сам, Георгий Константинович не любит распространяться на эту тему, поэтому всячески скрывает этот факт присвоения внеочередного звания. Заметьте, что это произошло до начала его участия в военных действиях против Японии. Комкор, примерно, соответствует званию генерал-полковник. После подписания 23 августа 1939 года Пакта между Германией и Советским Союзом военные действия в Монголии, разумеется, быстро стали сворачиваться и, по предложению японской стороны, 16 сентября были прекращены.

Незадолго до этого, в верхах снова подсуетились и присвоили «победителю» звание Героя Советского Союза. С осени 1939 года Жуков безвылазно находился у монгольских друзей, но как только в начале мая 1940 года Тимошенко стал наркомом обороны, так Георгий Константинович, сразу же, был вызван в Москву. Его опять заставили сверлить новую дырочку в петлицах для очередной звездочки. Жуков стал генералом армии. Заодно, и место подготовили в Киевском военном округе равное по чину – командующий.

И года не прошло, как ему открылась новая прямая дорога в Генеральный штаб. С февраля 1941 года уже листал бумаги в должности начальника данного штаба. Но он и на этом стуле долго не засиделся. В дальнейшем, не одну высокую вершину покорит. В конце концов, получится как в сказке Пушкина: «золотой рыбке» надоедят наполеоновские замашки Георгия Константиновича, и он будет спущен с заоблачных высот к своему разбитому корыту.

Но, несмотря, на это, по части стремительного карьерного роста в советских вооруженных силах, Жуков вполне мог претендовать на попадание в книгу рекордов Гиннеса.

Когда в первой главе рассматривались причины нападения Гитлера на Советский Союз, то, неплохо смотрелось высказывание по этому поводу английского историка Д.Фуллера о советском командовании, которое сыграло на руку врагу.

Так вот наш герой и относился к тому самому командованию, которое и поспособствовало врагу, так как на тот момент, именно, Жуков занимал высокую должность начальника Генерального штаба.

И как же высказался Георгий Константинович, о причинах нападения Германии на нашу страну? Приведенного текста нет в его официальных мемуарах. Это он делился мыслями в приватной беседе с писателем Константином Симоновым.

Такое ощущение, что, именно, Жукова послушался Адольф Гитлер, утверждая план «Барбаросса». Насладитесь военной мыслью «полководца».

«После завоевания Европы немцы имели не только сильную, испытанную в боях, развернутую и находившуюся в полной боевой готовности армию, не только идеально налаженную работу штабов и отработанное буквально по часам взаимодействие пехоты, артиллерии, танков и авиации».

Кто же мешал Георгию Константиновичу, будучи начальником Генерального штаба, взять, хотя бы за образец работу германского ОКВ или ОКХ? В конце концов, мог и своей головой немного поработать. Если же был не в состоянии понять суть данной работы в Генштабе, то кто мешал подать рапорт высокому начальству об освобождении от занимаемой должности. Однако видимо, быстро «прикипел» к креслу начальника. Да и цели у нашего «наполеона» были совсем другие. Как известно, на представленном ему на рассмотрение отчете Разведуправления о военных действиях Германии против Франции высокомерно начертал: «Мне это не нужно». А как же высший командный состав Красной Армии? Ему что же, не нужно было изучать боевой опыт будущего врага? А, действительно, зачем? Если готовилась подстава врагу наших войск. Поэтому и черкал товарищ Жуков на докладах такие резолюции.

А после войны, как видите, поучает писателя Симонова, хотя и в звании подполковника, но, фактически, штатского человека:

«Немцы имели перед нами огромное преимущество в военно-промышленном потенциале. Почти втрое превосходили нас по углю, в два с половиной раза – по чугуну и стали. Правда, у нас оставалось преимущество по нефти и по запасам и по объему добычи. Но, даже, несмотря на это, мы, например, к началу войны так и не имели необходимого нам количества высокооктанового бензина для поступавших на наше вооружение современных самолетов, таких, как МиГи.

Словом, нельзя забывать, что мы вступили в войну, еще продолжая быть отсталой в промышленном отношении страной по сравнению с Германией».

Жаль, что подобное невежество не попало в его «Воспоминания». Может, часть апологетов Жукова, и пересмотрели бы свои взгляды относительно умственных дарований своего кумира? Кроме того, эти высказывания подтверждают ранее сказанное, что Жуков отъявленный лжец. С одной стороны – ничем не прикрытое невежество абсолютно во всем, с другой – заведомая ложь в освещении любых исторических событий, в которых он проявил себя не лучшим образом.

То, что снова наврал и по добыче угля, и по выплавке чугуна и стали в Германии – полбеды. Он, видимо, просто не понимал существо дела. Откуда у него, отъявленного карьериста, волею обстоятельств попавшего на самый верх военного руководства, могло быть понимание работы всего народно-хозяйственного комплекса страны. Разумеется, нахватался поверхностных знаний, общаясь с умными людьми, научился, более-менее правильно излагать свои мысли – вот и все. А как был невеждой и хамом, так и остался до конца своей жизни. Тоже мне, нарком угольной промышленности и черной металлургии, по совместительству. Хотя бы понимал разницу в углях, а о различии чугуна и стали, наверное, не сказал бы и под страшными пытками. Думаю, что и Крекинг у него ассоциировался бы с фамилией английского генерала.

Лучше, взял бы и поведал читателю, да, тому же Симонову, например, как мыслил привести Красную Армию в полную боевую готовность накануне войны? Как планировал поднять войска по боевой тревоге, чтобы пресечь агрессию врага? Как с помощью авиации желал бы нанести, как можно больший урон живой силе противника? Как хотел с помощью механизированных корпусов разбить немецкие танковые клинья?

Вот о чем надо было рассказывать на страницах своих «Воспоминаний», а не мудрствовать с умным видом знатока, задним числом, перекладывая свою «вину» на чужие плечи.

Правильнее было бы сказать, что это была не вина Жукова, а продуманное целенаправленное, не только его действие, но и окружающих его «товарищей», которое и «сыграло на руку врагу». Если английский историк обратил на это внимание, то не меньшее удивление вызывает то, обстоятельство, что никто из наших деятелей советской военно-исторической науки, почему-то не придал этому факту никакого значения.

Вот таким он был наш, отлакированный и отполированный до зеркального блеска, маршал Победы – Георгий Константинович Жуков.

Но вернемся к предвоенным годам и поговорим обо всей этой военной братии, вставшей на скользкий путь предательства. Как отреагировали заговорщики на проведенные «чистки» после заговора Тухачевского, скажем в 1938 году?

Из Постановления Военного Совета Киевского Военного Округа

«О состоянии кадров командного, начальствующего и политического состава округа»

Март 1938 года

1. В результате большой проведенной работы по очищению рядов РККА от вражеских элементов и выдвижению из низов беззаветно преданных делу партии Ленина - Сталина командиров, политработников, начальников кадры командного, начальствующего и политсостава крепко сплочены вокруг нашей партии, вождя народов тов. Сталина и обеспечивают политическую крепость и успех в деле поднятия боевой мощи частей РККА.

2. Молодые кадры командного, начальствующего, политического состава, выдвинутые на руководящие должности, являются вполне подготовленными энергичными работниками, нуждающимися в накоплении практического опыта в руководстве соединениями и частями.

3. Враги народа успели немало напакостить в области расстановки кадров. Военный совет ставит, как главнейшую задачу: до конца «выкорчевать» остатки враждебных элементов, глубоко изучая каждого командира, начальника, политработника при выдвижении, выдвигая смело проверенные, преданные и растущие кадры.

4. Начальнику отдела кадров Киевского военного округа и отделам кадров политического управления Киевского военного округа и Военно-Воздушных Сил до 15 апреля сего года полностью укомплектовать части, соединения и их штабы, как перешедшие на новые штаты, так и вновь формируемые.

Командующий войсками Член Военного совета

Киевского военного округа Киевского военного округа

Командарм 2 ранга (Тимошенко) Комкор (Смирнов)

Член Военного совета

Секретарь ЦК КП(б)У

(Хрущев)

Бумага все стерпит и не покраснеет от стыда за тех, кто на ней пишет. «Дорогой Никита Сергеевич» со своими друзьями поусердствовал на вверенной ему территории Украины. Вот, первой стоит фамилия только что упоминаемого нами С.К.Тимошенко. Какие правильные слова-то, написаны в Постановлении, да, только, что стоит за ними? Чуть ли не под корень были вырублены командные кадры округа. Произведенная смена была поистине, погромной. Разумеется, на освободившиеся места пришли новые командиры. Вполне возможно, что ключевые посты и были заняты своими людьми Хрущева и Тимошенко.

Материалы к протоколу заседания Военного совета

Наименование должностей По штату Обновлено Процент

обновления

Командиров корпусов 9 9 100

Командиров дивизий 25 24 96

Командиров бригад 9 5 55

Командиров полков 135 87 64

Комендантов УРов 4 4 100

Начальники штабов корпусов 9 6 67

Начальники штабов дивизий 25 18 72

Начальники штабов УРов 4 3 75

Начальники штабов полков 135 78 58

Начальники отделов штаба округа 24 19 84

2. … Всего было уволено из частей округа по политико-моральным причинам 2922 человека, из них арестовано органами НКВД 1066 человек…

3. Наряду с очищением кадров комначсостава округа, проведена большая работа по перемещению комначсостава и выдвижению на высшие должности молодых растущих и проверенных лиц комначсостава, преданных делу партии Ленина-Сталина, в количестве 2365 человек, из них высшего начсостава – 34 человека, старшего начсостава – 565 человек и среднего – 1776 человек.

(Военно-исторический журнал № 3 за 1989 год)

Цифры красноречивее слов. А как вам нравится полная замена комендантов УРов, так называемой «линии Сталина» на границе 1939 года? Потом удивляемся, почему укрепрайоны в таком плачевном состоянии встретили войну? Еще неизвестно, как передавалась документация по УРам от предшественника – новому начальнику? Вполне возможно, что вновь назначенный начальник УРа, воспринимал сотворимое с оборонительными сооружениями, доставшимися «по наследству», как должное, не смея требовать объяснения случившемуся. Это всё по части разоружения УРов на старой границе 1939 года.

Как видите, только к 41-му году потенциальные заговорщики смогли восстановить утраченные после «чисток» свои позиции, и не только на ключевых постах командующих важными, в стратегическом отношении, округами, но и в Генштабе и в Наркомате обороны. Разумеется, они не ограничились лишь занятием образовавшихся вакантных мест своими людьми, а целенаправленно проводили подрывную деятельность, ослабляя боевую мощь Красной Армии.

То, что произошло с нашей армией в приграничных сражениях нельзя назвать неудачей, так как все случаи «бардака» носили системный характер и попадали под определение «саботаж» и «предательство». Полностью приводить бесчисленные случаи, с точки зрения здравого смысла, необъяснимого поведения командиров или должностных лиц высокого командования, в данной главе не представляется возможным. Это все требует отдельной исследовательской работы.

Мы рассмотрели, лишь вкратце, приведенные факты, и только по военным кадрам, а партийные деятели? Сейчас, по-моему, не является секретом, что Хрущев проводил подрывную деятельность против нашей страны и являлся ярым антисоветчиком с партийным билетов в кармане. Никита Сергеевич со многими, кто проходил по делу Тухачевского был близок, как признавался сам, да и по приходу к высшей власти в 1953 году всех, кто проходил по громким делам «процессов 30-х годов» реабилитировал в числе первых. Как говорится: «ворон ворону глаз, не выклюет». По-прошествии многих лет, когда связь с военными заговорщиками из числа сторонников «бравого» маршала, стала выдаваться, чуть ли не за доблесть, Хрущев, в своих мемуарах, разоткровенничался:

«Арест Тухачевского я очень переживал. Но лучше всех из осужденных я знал Якира…».

Это надо понимать так, что Хрущев был знаком со всеми арестованными по делу Тухачевского, но просто в силу обстоятельств, с одними он контактировал больше, с другими меньше. «Хорошая» компания была у Никиты Сергеевича,– видать, под стать самому, коли «очень переживал»?

« Перед своим арестом Якир был у меня на даче. Я жил в Огарево, под Москвой, в бывшей усадьбе московского генерал-губернатора, царского дяди великого князя Сергея. Там жили тогда секретари горкома партии и председатель облисполкома. Мы скромно занимали там (Каганович все меня выгонял в основное здание) свитский дом, где жили прежде всего княжеская прислуга и размещалась церковь. Я занимал часть второго этажа, а внизу жил Булганин.

Во второй половине наверху жил секретарь горкома Кульков, а внизу – председатель облисполкома Филатов. В доме для дворни отдыхали секретари райкомов, там было что-то типа однодневного дома отдыха. Там жил среди других и Корытный. Корытный работал секретарем одного из московских райкомов. Он был у меня заворгом, когда я был секретарем на Красной Пресне, потом он стал секретарем райкома на Красной Пресне, затем секретарем Ленинского райкома партии».

Якир, по всей видимости, ожидал ареста и не просто так приехал на дачу к Хрущеву, пренебрегая правилами конспирации. Всегда удивляешься хитрости и изворотливости Никиты Сергеевича сумевшего всегда выходить «сухим из воды» во всех щекотливых ситуациях.

« Корытный – еврей, дельный человек, хороший организатор и хороший оратор. Он был женат на сестре Якира. Сестра – тоже хороший партийный человек. Она прошла с Якиром весь путь в гражданскую войну, была там политработником. Якир приехал в Огарево к сестре и мы с ним долго ходили по парку, беседовали. Он был приятный человек… Потом его арестовали. Я волновался. Во-первых, мне было его жалко. Во-вторых, тут могли и меня потянуть: мол, всего за несколько часов до ареста Якир был у Хрущева, заходил к нему ночью, и они ходили и все о чем-то говорили».

О чем же разговаривали данные персоны, накануне ареста одной из них, прогуливаясь по парку? Не о звездах же на небе? Вряд ли Якир читал Хрущеву стихи или вел разговор о литературных новинках, даже будучи «приятным человеком»? Скорее, передавал явки и связи с другими людьми, которые были в глубоком подполье, а также связи с заграницей. Ну, о чем же еще может говорить за несколько часов до своего ареста, такая крупная фигура в военном отношении, как Якир, стоявшая в руководстве заговором 1937 года?

Тут с одним фигурантом не успеваешь разобраться, а Хрущев уже начинает проявлять беспокойство о другом, – о Тухачевском. Ему и хочется выразить солидарность с данными людьми и, в тоже время, осторожничает, отделяет себя от сопричастности в данном деле.

«С Тухачевским я не был близко знаком, но относился к нему всегда с уважением. Как-то незадолго до ареста (я не знаю почему) он позвонил мне и говорит: «Товарищ Хрущев, разрешите мне прислать к вам скульптора?» Я спрашиваю: «Зачем?» А он очень увлекался ваянием и вообще любил искусство. « Да ведь все равно какой-нибудь скульптор с вас будет делать портрет и чёрт-те что сделает, а я пришлю вам хорошего». На этом дело и кончилось. Потом, когда сообщили о судебном процессе, я думал: «Чёрт его знает, почему он мне это предложил? Не вербовал ли он меня?» И ругал себя: «Как хорошо я к нему относился! Какое же я г…, ничего не видел, а вот Сталин увидел».

Как Хрущев увернулся в деле Тухачевского, приходится только гадать и удивляться. На него падало подозрение связи с показаниями наркома Антипова, но выкрутился. Были арестованы два его помощника Рабинович и Френкель, но Хрущев был «не потопляем».

«Был арестован, как я уже упомянул, Корытный, которого я знал еще по Киеву… Как его взяли? Он заболел, и его положили в больницу. Я поехал туда навестить его, побыл там, повидал его, а на следующий день узнал, что он арестован. Его арестовали прямо в больнице, и его жену тоже, сестру Якира. В этом случае у меня нашлось еще какое-то объяснение. Хотя я и считал Корытного честнейшим, безупречнейшим человеком, но раз Якир оказался изменником, предателем и агентом фашистов. А тот был его ближайшим другом, то Якир мог оказать на него свое влияние. Значит, возможно, я ошибался и зря доверял этому человеку…

Еще один из секретарей горкома, Кульков, московский пролетарий, член партии с 1916 года, не блиставший особыми качествами, но вполне честный и надежный человек, тоже оказался арестованным. Одним словом, почти все люди, которые работали рядом со мной, были арестованы. Надеюсь, понятно, каким было мое самочувствие (или окружение людьми? – В.М.) Со мной тогда работал еще Марголин, член партии с 1912 или с 1914 года… Когда же я стал первым секретарем Московского горкома, его избрали вторым, а затем, после арестов в Днепропетровске его выдвинули туда секретарем окружного комитета партии. Там его и арестовали… Среди других был арестован мой хороший приятель Симочкин.

У Хрущева, прямо нюх на людей, которых арестовывают. То накануне ареста Якира, беседует с ним ночью, то накануне ареста Корытного, приезжает к тому в больницу. Если следовать логике Никиты Сергеевича, то неужели он сам не мог «оказаться под влиянием Якира»? Кроме того, появляется ощущение, что Хрущев, как некая «былинка в поле» среди выкошенной травы из арестованных. Как же карающий меч революции не обрушился на «безгрешную» голову Никиты Сергеевича? Сам он особых разъяснений по этому поводу не дает, просто, как всегда прикидывается наивным простачком, вращающимся без определенных дел и обязанностей в Кремлевских стенах.

Как все это сопоставить с действиями самого Никиты Сергеевича? Упоминавшийся переводчик Бережков, в своих поздних воспоминаниях, рассказывает о репрессиях, проводимых на Украине.

«Первым исчез Постышев, герой гражданской войны, победитель японцев и других интервентов на Дальнем Востоке. Позже мы узнали, как происходило такое исчезновение. Руководителя вызывали в Москву по срочному делу... В Москве прямо с Киевского вокзала обреченного на смерть доставляли в подвалы Лубянки. Туда препроводили вслед за Постышевым и Чубаря. Любченко — он был председателем Совета Народных Комиссаров Украины, — понимая, какая участь его ждет, попрощался с молодой красавицей женой, заперся в кабинете своего роскошного особняка и застрелился. Несколько позже арестовали и расстреляли первого секретаря КП(б)У Косиора».

Конечно, определенную поправку на достоверность мемуаров Бережкова мы сделаем, но, по прочитанному выше тексту и так понятно: вырубалась верхушка власти на Украине. Не совсем ясно, например, с Любченко: можно, как-то понять мужа, навсегда прощающегося с «молодой красавицей женой», но зачем запираться в «кабинете своего роскошного особняка» для совершения обряда самоубийства? Боялся, как бы «красавица жена» не вырвала из рук револьвер, что ли? Может быть все вышеизложенное, как-то объяснит следующая фраза из воспоминаний Валентина Михайловича?

«Это произошло вскоре после того, как Сталин(?) послал на Украину своего нового наместника — Хрущева».

В отношении Сталина, сильное сомнение. Все решало Политбюро, где у Хрущева был покровитель в лице Л.Кагановича, который и «притащил» Хрущева в большую политику. Между прочим, Хрущев с семьей поселился в Киеве, именно в доме для высшего руководства республики. «Случайно» одна из квартир оказалась свободной от прежнего хозяина.

Хрущев расчищал почву для своих людей в верхнем эшелоне власти на Украине, а органы боролись с «товарищами» Хрущева. Жуткая «мясорубка» тех лет. Но продолжаем наш разговор по заданной теме. Как только лица из «пятой колонны» заняли ключевые посты в партийно-военной иерархии, то, как говаривал Михаил Сергеевич Горбачев, – процесс пошел. Но, ведь, на всё, как понимаете, требовалось время.

Таким образом, думается, лишь в 1941 году Гитлер получил самые благоприятные для себя условия ведения войны против Советского Союза и, как мы знаем, первоначальная дата нападения была запланирована на 15 мая 1941 года, но она, по уважительным причинам, была перенесена на июнь?

Что же, в этот-то раз, помешало ему? Вроде «ударов в спину» неоткуда было ждать, кроме, разумеется, самого Советского Союза, но это было припасено для мотивации нападения на нас, надо, же как-то обосновать перед мировой общественностью свою агрессию. Думаете, что «странности» Гитлера на этом закончились? Как бы, не так! Его особо доверенный человек, фактически, «правая рука в руководстве партией» Рудольф Гесс неожиданно для всех «летит» на самолете в Англию, для ведения, каких-то тайных переговоров с правящими кругами этой страны. И все это происходит 10 мая 1941 года практически, за несколько дней до намеченной первоначальной даты нападения на нашу страну.