*738. «Следственный комитет никогда не был и не будет политически ангажированным ведомством»

[Газета.Ru]

http://www.gazeta.ru/interview/nm/s5734801.shtml
Онлайн-интервью с официальным представителем СКР

Замредактора отдела «Общество» Сергей Миненко и главный редактор «Газеты.Ru» Светлана Бабаева


Фотография: Кирилл Лебедев/«Газета.Ru»
07.11.2013, 12:00

В редакции «Газеты.Ru» завершилось онлайн-интервью с официальным представителем Следственного комитета России Владимиром Маркиным. В преддверии трехлетия со дня вступления в силу закона «О Следственном комитете Российской Федерации» он рассказал о ходе расследования громких уголовных дел, находящихся в производстве СК, о работе ведомства за три года его функционирования вне системы прокуратуры РФ, о предложениях СК по изменению российского законодательства и о многом другом.
Следственный комитет Российской Федерации СК РФ , Владимир Маркин

—Здравствуйте! Мы начинаем онлайн-трансляцию беседы с официальным представителем Следственного комитета России Владимиром Маркиным. Владимир Иванович, большая честь – видеть вас здесь, в канун трехлетия, о котором мы поговорим позже. Первый вопрос возник сегодня, и он совершенно оперативный. Прошла информация, что в Кремле силовым ведомствам были даны указания прекратить PR-кампании вокруг громких коррупционных дел. Вы, как известно, являетесь одним из главных споуксменов, вообще, силового блока. Вы просто "лицо" всего этого. Означает ли это, что мы, читатели, зрители, слушатели видим вас в последний раз? И мы больше не увидим и не услышим ваших комментариев и выступлений? // Газета.Ru

—Тем более ценно будет вот это выступление, да?

—«Газета.Ru»: Тем более. Большая честь, прокуратор, мы гордимся этой возможностью.

—Маркин: Да. Ну что, напоследок что-нибудь сказать тогда. Да нет, ну, я, конечно, не комментирую какую-то информацию, тем более со ссылками на источники. Вообще, я слово «источник» не люблю. Почему – неоднократно об этом говорил. И как-то даже в одном из интервью, которое у меня брали после определенного моего выступления, и я тогда сказал, что я никакие источники никогда не комментировал, не комментирую и не буду комментировать. Что касается самой проблемы – пиара, особенно экономических преступлений, то я считаю, что здесь, действительно, излишне, если можно так выразиться, «запиаризирована» эта тема.

—«Газета.Ru»: Но она имеет свое оправдание. Людей все это страшно интересует. Вы знаете о социальном напряжении.

—Маркин: Нет, людей, конечно, страшно интересует. С нашей стороны, во-первых, мы ведь выдаем информацию, которая у нас есть. Мы не стремимся пиарить. Пиарит кто? Пиарят уже средства массовой информации. Телевидение берет это на основные выпуски, вы берете их в качестве главных новостей. Поэтому слово «пиарить», ну, если появляется на сайте Следственного комитета та или иная информация, это же не значит, что мы ее пиарим. А вот когда там устраивают «маски-шоу» на телевидении, когда еще не возбуждено уголовное дело, вот здесь, я считаю, это неоправданно.

—Вы знаете, это правда. И даже мы можем видеть это особенно по телесюжетам. Когда подозреваемый или задержанный уже представляется так, как будто приговор суда уже вынесен. С другой стороны, есть проблема. В целом есть социальное недовольство, что информации либо недостаточно, по каким-то особенно, ну, скажем так, громким делам, либо она зачастую бывает неубедительная. Где, на ваш взгляд, тот баланс между спокойной и качественной работой следственных органов, а потом судебных органов, и качественным, своевременным и достоверным информированием, ну, скажем так, нас, как общества, о том, какую работу вы ведете? // Газета.Ru

—Ну, возвращаясь либо продолжая тему. Я говорил о том, что когда возбуждается уголовное дело, мы ведь говорим о нем достаточно сухо: возбуждено уголовное дело, по таким-то статьям, подозреваемые такие-то, подозреваются в том-то – все. Дальнейшее распространение информации – уже это к нам никакого отношения не имеет. И некоторые интерпретируют, мне звонят и говорят: вот вы там сказали то-то, то-то. Я открываю, допустим, ту или иную газету или открываю какой-нибудь сайт агентства, и там, действительно, есть интерпретация нашей информации журналистами, к которой мы никакого отношения вообще не имеем. Но это так подается, это так воспринимается читателем, слушателем или телезрителем, что это информация наша.

—Владимир Иванович, да вы на нас "стрелки" переводите. // Газета.Ru

—Ну, фактически да.

—Вот вы же сам журналист. Как вы вообще относитесь к такой подаче? // Газета.Ru

—А я отношусь как? Действительно, у журналиста задача такая – привлечь к своей информации как можно больше внимания. Но в этой ситуации журналист ведь не несет никакой серьезной ответственности. Он не искажает информацию. Это его представление, его, скажем так, домысел.

—Вы когда работали, вы так же поступали? // Газета.Ru

—Я так не поступал, честно вам говорю. Во-первых, когда я работал, у журналистов были совершенно другие условия для работы. Не совершенно, но немножко другие. Но еще раз повторю: я не хочу переводить какие-то «стрелки» на журналистов. Более того, я даже согласен с тем, что сегодня действительно существует перебор криминальной информации. Я же не говорю, что в том числе нашей вины в этом нет. Действительно, мы вот сейчас пересмотрели методы своей работы. И сегодня действительно принимаем критику на свой счет. Потому что действительно кое-что нужно притушить, о чем-то, может быть, и не стоит говорить раньше времени. Самое главное, нужна результативность нашей работы. Если мы говорим «а», нужно говорить и «б». Если возбудили уголовное дело, и оно доведено до суда, и есть, не важно, какой приговор, там человек получил условный срок, или реальный срок, или даже оправдательный приговор, вот для этого существует наша правовая система, многоступенчатая: есть предварительное следствие, есть надзирающие органы в лице прокуратуры, которая надзирает за следствием, подписывает обвинительные заключения, и есть суд, судебное расследование, которое окончательно ставит точку в виновности либо невиновности того или иного человека и определяет степень вины.

—Владимир Иванович, к вопросу о прокуратуре. Мы с вами встречаемся в преддверии трехлетия вступления в силу закона о Следственном комитете как о самостоятельном ведомстве, вы уже три года почти работаете вне системы прокуратуры. Можете рассказать, легче ли стало раскрывать дела именно в таком формате работы и какие у вас взаимоотношения с Генпрокуратурой? Не у вас лично, понятно, а у Следственного комитета. // Газета.Ru

—Эта реформа, которая была проведена в 2007 году, когда из органов прокуратуры выделился Следственный комитет, вначале при прокуратуре, а потом и просто Следственный комитет Российской Федерации, подчиняющийся только президенту, эта реформа сыграла, конечно, свою роль. Потому что, если вы знаете, до этой реформы прокуратура обладала функциями и расследования, и надзора, и гособвинения. Естественно, когда в одном ведомстве сосредоточены такие полномочия, это играло определенную негативную роль. После того, когда выделился Следственный комитет в отдельную структуру, мало того, что следователь получил процессуальную независимость, но после того, как он получил эту процессуальную независимость, контроля за ним стало гораздо больше. В том числе изнутри. У нас, вы знаете, в Следственном комитете существует процессуальный контроль, который контролирует законность принятых решений, и надзор прокуратуры. Вы знаете, что если следователь возбуждает уголовное дело, то у прокурора есть право отменить постановление о возбуждении уголовного дела, если прокурор считает, что оно незаконно. В рамках расследования следователь, как я уже говорил, самостоятельная фигура, на него никто не может повлиять. В этом и смысл этой реформы. Но на этапе подписания обвинительного заключения, опять же, у прокурора есть право подписать или не подписать обвинительное заключение. Отправить для дополнительного следствия.

—А много конфликтов возникает с прокуратурой по этой части, или наоборот? // Газета.Ru

—Вы знаете, конфликты – это рабочие моменты, абсолютно. И в этом отношении мы считаем, что это совершенно адекватная и правильная система.

—Владимир Иванович, еще один оперативный вопрос, информация возникла только сегодня. Дальше перейдем уже к вопросам читателей. Прокомментируйте, пожалуйста, сегодняшнее сообщение Следственного комитета о возбуждении уголовного дела в отношении адвоката Мусаева, принимавшего участие в процессе Буданова. Вот сегодня на сайте СК вышла информация, что против него возбуждено два уголовных дела и якобы он подкупал присяжных. // Газета.Ru

—А что я могу на это ответить? Уже все сказано в сегодняшнем нашем сообщении. Действительно, в ходе судебного процесса, который, как вы помните, недавно закончился приговором суда в отношении убийц Буданова, со стороны Мусаева выявлены нарушения закона.

Адвокат Мурад Мусаев

—Не только Мусаева, но и ряда бывших присяжных, которые принимали участие в этом процессе. Сейчас возбуждено уголовное дело. Причем уголовное дело возбуждено Главным следственным управлением Следственного комитета. Оно будет расследоваться.

—А можно ли сказать, оно возбуждено по заявлению или по оперативной работе? // Газета.Ru

—Нет, оно возбуждено по фактам, выявленным в ходе оперативно-разыскной деятельности.

—Может быть, это сложный вопрос, может, наоборот, очень простой. Смотрите, возвращаясь тем самым к громким делам, сразу возникает, во всяком случае у огромного сегмента общества, такая мысль, что здесь обязательно есть политический компонент, а здесь обязательно кто-то на кого-то надавил, кто-то кого-то заставил. Как вы полагаете, во-первых, откуда все время возникает этот политический флер? И как, на ваш взгляд, его можно избежать? Потому что прежде всего это в ваших интересах, это ровно то самое убедительное представление доказательств, не в смысле следственных, а доказательств своей эффективной и непредвзятой работы. То есть для вас это просто жизненно. Следственный комитет часто называют политически ангажированным, отдельным политическим институтом. // Газета.Ru

—Мы, конечно, с этим сталкивались, сталкиваемся и, я думаю, скорее всего, будем сталкиваться. Кстати, не только у нас, как вы понимаете, но и во всем мире, это общепринятая такая практика защиты. Когда человек попадается на банальном уголовном преступлении, сразу выдвигают какие-то политические объяснения. Вы обратили внимание, например, в отношении мэров возбуждаются уголовные дела. Один мэр просто спокойненько принимает это как есть, а другой начинает говорить о каких-то политических заказах. Знаете, такое впечатление, что у нас есть такое бюро заказов, и к нам приходят и заказывают политические, экономические дела. Ну полный бред. Так вот, и самое интересное, что ведь люди, которые говорят о политическом заказе, ведь они обвиняются в самых разных преступлениях, начиная с уголовных дел об изнасилованиях, заканчивая обычными, банальными взятками. Когда видеокамеры фиксируют момент взятки, или берут с поличным в момент взятки, и человек набирается наглости, говорит о каком-то политическом заказе. Вот я уже неоднократно говорил о мэре Ставрополя Бестужеве. Так он в течение срока, когда находился под стражей, умудрялся обвинить нас в том, что его чуть ли не пытали во время следствия. Оперативные сотрудники помогли нам раскрыть: он, оказывается, до этого интересовался у одного из сокамерников, а какие обычно применяют пытки. И тот ему, видимо, как в песне Высоцкого, «и бывший зэк, большого риска человек», рассказал. Представляете? Люди идут даже на это. Ну, мы легко развенчали все эти бредовые предположения.

—Так вот, что касается «бюро политических заказов». Вы же понимаете, для чего это делается? Для того, чтобы привлечь к себе внимание, ввести следствие, ввести общественность в заблуждение, чтобы постоянно в средствах массовой информации каким-то образом пытались защитить того или иного фигуранта. Я считаю, что... не то что считаю, я просто уверен в том, что Следственный комитет никогда не был и не будет никаким политически ангажированным ведомством. Мы занимаемся расследованием уголовных дел. Вы посмотрите в Уголовный кодекс. У нас там нет нигде главы «Политические дела». Есть экономические.

—В недавнем интервью в ответ на обвинения Кудрина в том, что Следственный комитет портит инвестиционный климат необоснованными уголовными делами, вы заявили, что "экономические преступления в сфере бизнеса не входят в компетенцию СКР, а подследственны органам следствия МВД". Тогда почему именно СК возбудил уголовные дела в отношении Навального и его брата по статье "Мошенничество"? // Александр

—Вы знаете, вот тут сейчас опять нужно говорить о правовом нигилизме нашего общества. Я уже об этом сколько раз говорил. Причем это, опять же, формируют не средства массовой информации, а в большей части, может, даже художественные сериалы. Люди должны знать, кто из правоохранителей чем занимается.

Алексей Навальный во время рассмотрения апелляционной жалобы на приговор суда по делу «Кировлеса»

—Вот с тем же Навальным мы уже неоднократно об этом говорили. Конечно, большая часть экономических преступлений – это не подследственность Следственного комитета. Но дело в том, что Навальный, как и другие адвокаты, как и депутаты, как и прокуроры, как и следователи, являются спецсубъектами. И в отношении них применяется особый порядок производства по уголовным делам. Только поэтому уголовное дело в отношении Навального расследовал Следственный комитет. Только поэтому, и ни по каким другим причинам.

—То есть если бы он не был адвокатом, Следственный комитет бы за него и не взялся. // Газета.Ru

—Никогда бы не занимался. Это была бы подследственность органов внутренних дел, и они бы расследовали это все. Вы просто запомните. Я надеюсь, здесь будет окончательно поставлена точка в том, почему Следственный комитет занимается такими мелкими делами. У нас очень много таких дел, где адвокаты, судьи, которые совершили ДТП, полицейский, следователь, совершивший ДТП. Мы же ДТП не расследуем, дорожно-транспортные происшествия. Даже если смертельный случай, это подследственность полиции. Но если это ДТП совершает один из названных мною спецсубъектов, начиная от депутата, адвоката, работников прокуратуры, следствия, тогда это расследует Следственный комитет. Вот и вся причина.

—А если сотрудник сам из Следственного комитета? // Газета.Ru

—Расследует Следственный комитет.

—«Газета.Ru»: Сам сломаю, сам и починю?

—– Так записано в Уголовно-процессуальном кодексе. Раньше, когда прокуратура обладала функциями расследования, они также расследовали дела в отношении своих сотрудников. Еще раз повторяю: мы работаем по тем законам, которые действуют, которые депутаты придумали для нас для всех.

—В СК есть общественный совет. Какова роль этого органа в защите прав граждан, рассматривает ли он обращения граждан? Однажды я обратился в новый совет при СК, но ни ответа, ни привета от них так и не получил. Как можно обратиться напрямую, и можно ли вообще? Владимир Стукалов, предприниматель. Волгоград.

—И мы бы еще добавили к вопросу: насколько вам граждане помогают в работе, их обращения? // Владимир Стукалов

—Давайте начнем с того, что общественный совет при Следственном комитете давно существует. Даже более того скажу, общественные советы есть при каждом региональном следственном управлении. Общественный совет – это совещательный орган. В него входят представители самых разных общественных организаций, профессиональных, творческих объединений, разных конфессий. Но дело в том, что у него нет функций рассмотрения обращений граждан. Для того чтобы граждане обращались и могли получить реальную помощь, у нас есть очень много других механизмов. Причем даже дистанционных. Я не говорю уже о приеме граждан, который осуществляет председатель Следственного комитета лично. Один раз в месяц он принимает граждан. Бывает, эти приемы длятся до утра, пока не примет всех. Более того, Александр Иванович приезжает в регионы, там часто осуществляет прием граждан. Кроме того, руководители наших управлений по аналогии с председателем также осуществляют личные приемы. Более того, Александр Иванович один раз в месяц по телефону принимает заявления. Ну и, кроме всего прочего, есть интернет-приемная. Есть блог председателя, на который люди пишут. Блог председателя, он в компетенции нашего управления. Все жалобы, все заявления, которые приходят в блог председателя, мы ему направляем, и он обязательно по всем вопросам дает распоряжение проверить.

—А откуда вот такие ситуации возникают: написал – и ни ответа, ни привета? Может, не туда написал? // Газета.Ru

—Понимаете, общественный совет, еще раз говорю, у него нет функции рассмотрения жалоб. Я уже назвал ряд инструментов, куда можно обратиться. Более того, у меня есть, как вы знаете, твиттер-аккаунт.

—«Газета.Ru»: Кстати, был у нас вопрос, почему мы вы перестали вести твиттер.

—– Ну пожалуйста, давайте отвечу сразу и на этот вопрос. Дело в том, что я, создавая свой аккаунт, не собирался просто потусоваться в твиттере: пью кофе, поехал туда, выехал оттуда, увидел – рассказал, не увидел – тоже рассказал. Я его создавал действительно для «обратной связи».

—«Газета.Ru»: А почему замолчали? Люди волнуются.

—– А вы же не знаете. Я отвечаю, не публично. Мы отвечаем людям, которые пишут нам...

—«Газета.Ru»: А много людей в твиттер вам пишут?

—Много пишет людей, очень много.

—«Газета.Ru»: И всем отвечаете?

—– Есть, конечно, специфический контингент. На те обращения, которые действительно требуют нашей реакции, мы обязательно отвечаем. Есть обращение, которое требует очень серьезного разбирательства. Более того скажу, по некоторым обращениям даже возбуждены уголовные дела. Во всяком случае, проведены доследственные проверки.

—Существует ли какая-то статистика, сколько преступлений удалось раскрыть благодаря обращениям граждан, которые указывали на какие-то правонарушения? // Газета.Ru

—Вот, смотрите, я могу сказать, что по результатам рассмотрения обращений, которые содержат признаки преступлений, мы организуем процессуальные проверки. Например, после поступления в твиттер сообщения о предполагаемом педофиле во Владимирской области мы организовали процессуальную проверку, по результатам было возбуждено уголовное дело. Оперативно было возбуждено дело по сообщению об избиении несовершеннолетнего группой подростков в Санкт-Петербурге.

—Многие спрашивают, почему развалилось "игорное дело" и почему все сидельцы в итоге вышли из-под ареста? // Газета.Ru

—Вы знаете, я сейчас не хотел бы это комментировать.

—Здравствуйте. Есть масса фотографий и видео в интернете по событиям 6 мая прошлого года. У многих людей там были знакомые. Все это говорит о жесточайшем избиении ОМОНом людей. Следственный комитет этого не заметил. Теперь садисты, избивавшие людей, – потерпевшие, а избитые люди – подсудимые. Все поставлено с ног на голову. Следственный комитет не попытался ни одного из избивавших людей посадить. А тех, кого избивали, пытаются. Вы не моли бы это объяснить? Нет ли планов у Следственного комитета поменять направленность своей работы – признать избитых избитыми, а избивавших избивавшими? // Николай

—Вообще-то я могу этот вопрос не комментировать, поскольку дело в суде. По выделенным уголовным делам, насколько я знаю, уже есть приговоры суда. Если все-таки вернуться к этому делу, то я бы ответил так. Во-первых, как вы знаете, уголовное дело первоначально возбуждалось по 212-й статье, по факту массовых беспорядков. Ну а то, что массовые беспорядки были, вы, наверное, не будете отрицать, вы все это видели. И сотрудники полиции действовали строго в рамках закона. И 318-я статья – применение насилия в отношении представителей власти – появлялась уже в ходе расследований, и индивидуально к каждому, кто применял это насилие. Полицейские действовали, защищая закон, защищали порядок. То, как они действовали, мы тщательно проверяли каждый факт.

Задержание участника акции «Марш миллионов» на Болотной площади

—Более того, даже, если помните, там где-то в интернете появился материал о том, что там якобы полицейские избивали какую-то беременную женщину, помните, да? Потом оказалось, это не беременная женщина, а юноша, и все было ровно наоборот. Но мы проводили процессуальную проверку, мы нашли этого «беременного человека», нашли свидетелей. Если вы имеете в виду вот такие факты... Это только предположения. Следствие же руководствуется конкретными фактами. У нас было очень много видео, очень много, которое следователям пришлось отсмотреть. Было сделано большое количество экспертиз, было допрошено большое количество свидетелей. И вот все, что сделало следствие, сегодня в суде. И суду решать степень вины того или иного участника этих беспорядков.

—Еще одно громкое дело – "Оборонсервис". Вопрос в следующем: как движется следствие, насколько скоро дело может быть передано в суд? Многие читатели интересуются, почему экс-министр обороны Сердюков проходит как свидетель по этому делу. // Газета.Ru

—Знаете, мне иногда звонят журналисты по мобильному телефону, для многих мой телефон открыт, и это нормально, и задают такие вопросы, предполагая, что я читаю все уголовные дела. Представляют меня таким гением, или, по меньшей мере, компьютером, который запоминает все и знает все о всех. Могу вас огорчить, это не так. Я не гений. Я не могу, к сожалению, может быть, к счастью, знать все подробности уголовных дел. Почему Иванов проходит свидетелем, почему Петров проходит подозреваемым или потом обвиняемым. Я знаю только основу, которую мне предоставляют наши следователи. Дело «Оборонсервиса» я, естественно, никогда не читал. И, может быть, прочту его после того, когда оно появится в архиве. И почему Сердюков в качестве свидетеля – я не могу вам сказать. Я могу только сказать, что в данный момент есть ряд обвиняемых, которые уже читают материалы уголовных дел. А их, вы знаете, у нас там два, крупных, по «Оборонсервису» и по «Славянке». Я знаю только, что госпожа Васильева по каким-то причинам не читает это уголовное дело.

—«Газета.Ru»: Почему?

—– Давайте зададим вопрос все-таки Васильевой.

—Вот мы те самые журналисты, которые звонят вам и задают вопрос: почему у вас Васильева не знакомится с материалами дела? // Газета.Ru

—Почему кто-то сотрудничает со следствием, а кто-то ссылается на 51-ю статью Конституции и отказывается не то что сотрудничать, вообще говорить со следователями, но очень активно разговаривают с вашими коллегами? Более того, пишут открытые письма.

—– Но это их право, согласитесь.

—– Это их право, абсолютно. Давайте дождемся сейчас суда. А суд обязательно будет, в этом я могу вас заверить.

—Владимир Иванович, скажите, как контролируется деятельность СК и как отвечают следователи в случае откровенных подтасовок фактов и прочих нарушений в процессе уголовного дела? // Газета.Ru

—Знаете, существует определенное мнение, что Следственный комитет работает бесконтрольно. Я вас спешу заверить, что это не так. Более того, это совершенно не так. Я уже говорил об этом: есть прокуратура, которая осуществляет надзор за Следственным комитетом, есть внутренний процессуальный контроль, в конце концов, есть суд.

—Владимир Иванович, я на самом деле не хотел задавать этот вопрос, потому что история старая, и ответ, в том числе вами, был уже неоднократно дан. Но все-таки, несмотря на это, наших читателей до сих пор волнует история с вашим дипломом. Может, расскажете лучше, на какую тему вы защищали диплом, как именно он писался? // Газета.Ru

—Вы правильно сказали, что эта тема действительно кроме улыбки больше ничего не вызывает. Потому что у людей, которые постоянно поднимают ее, видимо, больше нет никаких тем, чтобы меня еще раз поддеть. Я вас спешу заверить, меня это абсолютно не задевает, потому что у меня нормальный абсолютно диплом о втором высшем образовании. Что касается самой темы диплома... я сейчас вспомню, как она называется... «Теория и практика взаимодействия следственных органов со средствами массовой информации в борьбе с преступностью». Вся дипломная работа у меня была основана на конкретных примерах, с которыми я сталкивался, уже работая в Следственном комитете. Диплом писался с большим удовольствием. Это было легко и интересно.

—Еще одно дело, которое на слуху, -- захват судна "Арктик Санрайз". Очень много вопросов по поводу Greenpeace от наших читателей. Ответьте, пожалуйста, почему первоначально активистам было предъявлено обвинение в пиратстве, хотя изначально было понятно, что платформа "Приразломная" – стационарный объект, а не судно? Почему обвиняется повар, например, в том же, в чем и активисты? Почему обвиняется в том же самом фотограф Денис Синяков, который выполнял свои профессиональные обязанности на этом судне? // Газета.Ru

—Вы знаете, такой интерес к этому делу. Даже мне в твиттер написала известная мексиканская актриса Сильвия Навара с обращением: отпустите. Как будто я лично их держу в заточении. Смешно. На самом деле это не смешно. Ведь когда возбуждалось уголовное дело, все, абсолютно все, и повара, и журналисты, присутствующие там, все пошли, опять же, на 51-ю статью Конституции – никто не стал давать показания. И следователи на первоначальном этапе не могли выяснить, как было на самом деле. Все отказались говорить. Поэтому следствие вынуждено было давать оценку их действиям исходя из имевшихся на тот момент данных.

Ледокол Greenpeace «Arctic Sunrise»