*3838. Игры XV зимней Олимпиады. Калгари. 1988 год

[Дмитрий Афонин]

https://www.sport-express.ru/olympic...eviews/822637/

25 января 2014, 14:10
Янис КИПУРС (на переднем плане) и Владимир КОЗЛОВ начинают путь к историческому успеху в Калгари-1988. Фото Фотохроника ТАСС

Калгари-1988 вспоминает соавтор единственной пока олимпийской победы в истории отечественного бобслея

В Калгари-1988 разгоняющий Владимир Козлов вместе с пилотом Янисом Кипурсом завоевали первую и единственную на данный момент золотую медаль нашей страны в бобслее в истории Олимпийских игр. А в четверках вместе с разгоняющими Гунтисом Осисом и Юрисом Тоне стали бронзовыми призерами.


– Федерация бобслея ставила перед вами задачу победить?

– Нет. Никакого разговора о том, что мы должны выиграть столько-то медалей, не было. Вполне возможно, руководство вносило что-то в планы, ведь мы в том сезоне досрочно завоевали Кубок мира. Однако не думаю, что рассчитывали на золото, тем более – на две награды.

– Но сами вы настраивались на победу?

– Естественно. Мы с Янисом ехали выигрывать.

– Как создавались бобы, на которых вы выступали?

– В то время бобы для сборной изготавливались на заводе ВЭФ. Мы их там сами и собирали. Делали это после смены, когда завод уже был практически пустым. Приезжали где-то после восьми часов и работали до часу ночи, иногда до двух – собирали вместе с механиками свою технику.

– Где вы жили в Калгари?

– В Олимпийской деревне. Но для части нашей делегации снимали коттедж – там жило руководство. А еще там был большой гараж, в котором мы содержали и готовили инвентарь. Конечно, у всех были ячейки на трассе, но мы отправляли инвентарь домой, в свой коттедж, чтобы к нему не было доступа всем остальным.

– Какие эмоции испытывали после победы?

– Дня два или три после победы эмоций вообще не было. Только опустошение и усталость. А радость и гордость пришли потом. Ведь нам еще надо было к выступлению в четверке готовиться, находить для этого силы. А вот когда завоевали еще и бронзу, тогда и почувствовали радость – и от победы, и от этого третьего места. Мы ведь в четверках выступали как второй экипаж от страны, но смогли обыграть первый – они заняли пятое место, а мы третье.

– До Олимпиады много раз выступали на трассе в Калгари?

– Я был на этом треке один раз, а мой пилот дважды – на предолимпийской неделе за год до Игр, и на тренировочных стартах за неделю до Олимпиады. Так что времени на нем провели совсем мало.

Сейчас, конечно, иностранцы находятся совсем в других условиях. В Сочи народ приедет, успев побывать там даже не по два, а по три раза. Накат у всех такой, что преимущество своего поля снижается. Тем более трасса строилась чуть ли не в самый притык к Олимпиаде. А за год уже ничего не успеваешь, ведь в это время нужно участвовать в отборе. Если бы трасса была готова года за четыре до Игр – тогда бы мы ее накатали. А так получается, что иностранные бобслеисты, которые приедут в Сочи, будут иметь там по 40 заездов. Это очень много! Мы думали, у них будет хотя бы до 30, но международная федерация в связи с безопасностью и всем остальным решила добавить к тренировочной неделе еще одну, плюс Кубок мира. Вот и набралось у иностранных спортсменов столько заездов.

– В Калгари вы были единственным россиянином в советской сборной. Как удавалось выдерживать конкуренцию среди латышей?

– Мы на протяжении четырех лет все время тренировались вместе. И никаких таких трудностей у нас не возникало. Все решалось в подготовке, смотрели, кто на что готов. Просто так сложилось, что пилотами в основном стали латыши. Русских ребят не было по разным причинам – кто-то прекратил заниматься, кому-то не достался боб в новой конструкции. Прежде всего я имею в виду Вячеслава Щавлева, который мог бы составить конкуренцию латышским пилотам, но у него в тот период не было необходимой техники.

– В Калгари вам удалось побывать на церемониях открытия или закрытия?

– На церемонии закрытия мы были. Это заняло часов шесть, не меньше. Помню, еще долго думали: куртки надевать или шубы. На улице было "+10", не меньше. Сейчас уже точно не помню, но, кажется, мнения разделились – кто-то пошел в шубе, кто-то нет. А в ходе праздничной церемонии температура упала до "-17". Поэтому шубы наши тогда очень пригодились.

– Как проходили акклиматизацию в Калгари, ведь это совсем другой часовой пояс?

– Мы приехали на Олимпийские игры одними из самых первых – как минимум за две недели до наших выступлений. Так что акклиматизацию прошли спокойно. У нас ведь перед стартом была еще тренировочная неделя, а мы уже за несколько дней до нее были на месте. Времени привыкнуть к местным условиям вполне хватило.

– Сейчас поддерживаете отношения с Кипурсом и с партнерами по четверке?

– Общаемся только с Янисом, когда я бываю в Латвии. За прошедшие годы он успел поработать тренером в разных странах, где развивают бобслей. Встречаемся очень редко, в основном на соревнованиях. У него все нормально, сейчас он занимается собственным бизнесом. Недавно общались по скайпу: обменялись впечатлениями от этапа в Санкт-Морице и своим видением перспектив наших сборных на Олимпийских играх. Сошлись на том, что будет борьба, и все покажут сами Игры. Сейчас очень многие страны готовы бороться за награды – Канада, Штаты, Швейцария, Латвия, мы и, естественно, Германия. Эти команды способны завоевать медали любого достоинства.

[Ольга Линде]

https://www.sport-express.ru/olympic...eviews/822638/

25 января 2014, 14:10
Николай ГУЛЯЕВ на льду Olympic Oval. .
Фото AFP

Калгари-1988 вспоминает триумфатор тех Игр на конькобежной дистанции 1000 м

– В Калгари конькобежцы впервые в истории Белых Олимпиад состязались под крышей на льду высокогорного катка, и по сей день остающегося одним из быстрейших мире. Для вас это был первый опыт бега на крытом катке? – вопрос к Гуляеву.

– На самом деле второй, ведь свой титул чемпиона мира в классическом многоборье я выиграл в Херенвене на "Тиалфе", который уже был перекрыт. Несколько странно было выступать под крышей впервые, в Голландии. Казалось, что бежишь медленно, а цифры на табло говорили иное. С олимпийским же катком мы познакомились еще в декабре на предолимпийской неделе. В Калгари основная проблема была не в скорости – у нас ведь был многолетний опыт бега на Медео, – а в прохождении поворотов, конфигурация которых заметно отличалась от привычной. Они были более крутые, поддерживать в них скорость было, мягко говоря, непросто, что заставляло рисковать и ошибаться, и даже падать, особенно при беге по малому радиусу. Это сейчас все научились справляться со скоростью в поворотах, а тогда она подкосила многих ведущих спортсменов, включая вашего покорного слугу. Вообще хочу сказать, что крытые катки – и по сей день товар штучный, и каждый из них имеет свои характерные особенности, к которым надо приспосабливаться. Каточек в Калгари был симпатичный, уютный, с приятной атмосферой. В том, что касается публики, – не Голландия, конечно. Но присутствие среди фаворитов Игр Гаэтана Буше изрядно подогревало и интерес, и энтузиазм зрителей.

– Те Игры получились для вас ухабистыми – падение на "пятисотке", победа на "не своей" тысяче, а сразу после – только 7-е место на полуторке, на которой вы были бесспорным фаворитом и действующим мировым рекордсменом. С каким настроением вы выходили на старт бега на 1000 м?

– К Калгари мы с моим тренером Борисом Васильковским целенаправленно готовили две дистанции, 1000 и 1500 м. Пятисотка была для меня непрофильной, хотя на эту Олимпиаду я на ней отобрался абсолютно честно, став вторым на чемпионате страны. Поэтому и олимпийский старт на ней был скорее еще одной возможностью как следует распробовать лед. На "тысячу" я выходил, скажем так, с рабочим настроением, хотя подспудный страх перед пресловутым поворотом чувствовался. И сыграл свою роль – у меня был очень ощутимый сбой, который, к счастью, не отразился на конечном результате. Я имею в виду золото, а не секунды. Сейчас те мои 1.13,03 выглядят смешными. Но 25 лет назад они позволили мне опередить и Уве-Йенса Мая из Германии, и Игоря Железовского, на тот момент двукратного чемпиона мира в спринте.

– А что в итоге перевесило – удовлетворение от победы на "не своей" дистанции или разочарование от поражения там, где на вас все смотрели как на фаворита?

– Я вообще никогда не делал из побед чего-то особенного и по сей день не очень люблю о них говорить. Но, конечно же, победа перевешивала все. Хотя, если бы не напомнившая о себе травма поясницы, которую я получил за полтора года до Олимпиады и из-за которой в итоге вынужден был уйти из спорта раньше времени, я мог бы показать на 1500 м более высокий результат.

А вообще выиграть золото после падения – довольно сложное дело. Помню, что даже легендарный Эрик Хайден тогда подошел ко мне специально, чтобы пожать руку.

Когда я в Калгари выходил бежать полуторку, то еще как следует не осознавал себя олимпийским чемпионом. В то же время мысль, что золото у меня уже есть, позволяла слегка ослабить нервное напряжение. И по большому счету психологически это доставило некоторые проблемы. Сложно было настроиться, я выходил, скажем так, пустым, да еще и ночью никак не мог заснуть.

И, кстати, вы очень верно заметили насчет "не своей" медали. Сейчас это прозвучит смешно, но тогда нас с Васильковским за это "не наше" золото и проигрыш на "нашей" полуторке чуть из состава сборной не исключили. Хотя если посмотреть, то именно эта моя "неправильная" медаль позволила нашей олимпийской команде в медальном зачете опередить сборную ГДР. Этот общекомандный зачет – штука весомая и престижная, по ней складывается спортивный имидж страны. И если бы я не выиграл километр, золото могло достаться Уве-Йенсу Маю. И мы бы проиграли немцам.

– А как побеждать легче – будучи всеобщим бесспорным фаворитом или же темной лошадкой?

– Мне трудно ответить на этот вопрос, потому что я никогда не побеждал, будучи "темной лошадкой". Перед всеми моими победами у меня уже была определенная репутация. Но в любом случае, выходя на старт, ты забываешь о том, кто ты. Тем более на Олимпиадах, где для победы требуется не только опыт, мастерство и тонны проделанной работы, но еще и удача. Если у тебя все сложилось в единую картинку, ты и становишься олимпийским чемпионом.