*305. Вторая мировая война-3

[И. М. Майский, полномочный представитель СССР в Великобритании]

http://hrono.ru/dokum/193_dok/19390110may.php

10 января 1939 г.

Дорогой Максим Максимович,

1. Новый, 1939 год британское правительство и поддерживающие его круги встречают в настроении несомненной депрессии. Нет больше радужных надежд прошлого февраля, когда, после отставки Идена, Чемберлен уверенно заявлял, что в самом непосредственном будущем он «умиротворит» Европу и создаст длительную эпоху всеобщего благополучия в рамках «пакта четырех»20. Нет больше и тех уже значительно менее амбициозных ожиданий, которые премьер связывал с мюнхенской капитуляцией. Никто больше не вспоминает о «мире в наше время», который Чемберлен будто бы привез из Мюнхена, и сам автор данной фразы говорит сейчас (как он это сделал на обеде иностранной прессы 13 декабря) об англо-германской декларации {{* См. док. 2.}} скорее в тоне извинения, чем торжества. Процесс отрезвления консервативных кругов Англии на полном ходу. Это чувствуется в парламенте, в прессе, в Сити, в общественных кругах. Это подтверждается, между прочим, такими фактами, как явные нотки разочарования в последних речах Чемберлена, как недавнее выступление Лондондерри {{** Член парламента, консерватор.}} против еврейских преследований в Германии и против передачи Германии колоний, как смена вех «Дейли мейл» и «Обсервером». Как раз в номере «Обсервера» от 8 января в очередной статье Гарвина находим такие заявления: «Не по вине премьер-министра или кого-либо из его сторонников последствия Мюнхена явились горьким разочарованием... Спустя несколько недель (после Мюнхена) словесная война между обеими странами сделалась более острой, чем когда-либо со времени мировой войны».

В высшей степени любопытно также, что состоявшаяся на днях в Лондоне конференция «Консервативной университетской ассоциации», несмотря на адресованные ей послания от имени Чемберлена и Болдуина, а также на тот факт, что председательствовал на ней министр торговли Стэнли (сын лорда Дерби), приняла резолюцию, осуждающую внешнюю политику правительства. Если к этому прибавить еще почти непрерывное почкование в консервативной партии и даже в самом правительстве разных оппозиционных групп и группочек (сюда относится, между прочим, вспыхнувший перед рождеством «бунт» трех товарищей министра против слабости кабинета в вопросах вооружения), постепенно разъедающих правительственное большинство, то станет совершенно ясно, что атмосфера, в которой премьер-министр сегодня начинает свой путь на Рим 42, менее всего может называться здоровой и уверенной. Острого кризиса, грозящего падением кабинета в непосредственном будущем, нет, и Чемберлен имеет еще много шансов продержаться до очередных выборов, ожидаемых теперь нынешней осенью, но есть процесс хронического и все возрастающего истощения организма. Вот почему правительственный лагерь начинает этот год в настроениях депрессии и невеселых предчувствий.

2. Надо прямо сказать, что главная заслуга в деле отрезвления руководящих кругов Англии от Мюнхена принадлежит, несомненно, Гитлеру и Муссолини. Идя на предательство Чехословакии, эти круги рассчитывали, что такой ценой они купят, по крайней мере, спокойное житие на ближайшие несколько лет. Они думали, что, в случае крайности, пожертвовав еще Испанией, они окончательно «утолят» аппетиты агрессоров, поскольку во всяком случае дело касается непосредственно Великобритании и Франции. Такие надежды и ожидания, конечно, были глубоко наивны, но нынешние государственные люди западной буржуазии слишком часто страдают исторической близорукостью и даже слепотой. На деле получилось совсем иначе,— именно так, как давно предупреждали мы, как позднее говорила и писала здешняя оппозиция. Мюнхен не принес спокойствия, а лишь развязал аппетиты агрессоров.

Три события на протяжении минувших трех месяцев сыграли особенно крупную роль в деле отрезвления: 1) колониальные требования Гитлера и Муссолини, 2) еврейские погромы и преследования в Германии 33 , 3) резкая кампания немецкой прессы против Англии, начавшаяся немедленно после подписания дружественной «декларации» в Мюнхене и почти без перерывов продолжающаяся вплоть до настоящего дня. Сейчас к этим трем моментам, по-видимому, присоединится четвертый — морское строительство Германии, в частности ее желание удвоить свои подводный флот 55 .

Эти многочисленные и разнообразные «troubles» {{* Затруднения (англ.).}} действуют удручающим образом даже на самых правоверных сторонников чемберленовского курса. Особенно их тревожит та изумительная легкость, с которой агрессоры каждый день выдумывают новые и часто совсем неожиданные «требования», «проблемы», «жалобы» и т. д., становящиеся затем предметом бешеной агитации дипломатических конфликтов и — эвентуально — военных столкновений. Под этим углом зрения сильнейшее впечатление в Англии произвела акция Муссолини: «Тунис! Джибути! Ницца! Корсика!»46 Огромное воспитательное значение ее не подлежит никакому сомнению.

Все усиливающиеся слухи об аннексии Мемеля и Данцига, несмотря на гитлеровские заверения Чемберлену в Мюнхене, что Судеты — его последнее территориальное требование в Европе, действуют в том же направлении. Даже в наиболее консервативных кругах сейчас не редкость услышать возглас: «Нет конца аппетитам этих диктаторов!» И, как результат, в правительственном лагере, включая известное количество министров, все больше укрепляется мнение, что нельзя идти бесконечно по чемберленовской дороге «умиротворения» и что приближается момент, когда надо будет сказать со всей решительностью: «До сих пор и не дальше!» Если Гитлер и Муссолини будут и впредь проводить свою линию наглости и презрения в отношении «западных демократий», в особенности же если они пойдут на какие-либо шаги, непосредственно и серьезно затрагивающие их интересы, не исключена возможность, что последние ощетинятся. Так, по крайней мере, чувствуется в Англии.

3. Именно для того, чтобы избежать этой необходимости и всех вытекающих отсюда последствий, чемберленовские круги в послед нее время прилагают лихорадочные усилия к тому, чтобы повернуть острие германской агрессии на восток. Повторяется нечто подобное тому, что мне приходилось наблюдать здесь зимой 1932/ 33 г., когда Саймон {{*Министр иностранных дел Великобритании в 1931 — 1935 гг., министр финансов в 1937-1940 гг.}} и другие руководящие персоны того времени из кожи лезли вон для того, чтобы столкнуть нас с Японией на Дальнем Востоке.

Я могу полностью подтвердить Ваше замечание в одном из Ваших писем т. Сурицу, что пресловутая «украинская проблема» гораздо больше муссировалась и муссируется в Англии (и Франции), чем в Германии. Из всего, что я слышал и наблюдал на протяжении минувших двух месяцев, с полной определенностью вытекает заключение, что чемберленовские круги сознательно раздувают «украинское направление» германской агрессии, стремясь подсказать Гитлеру именно такой ход. Я отнюдь не убежден, что между Лондоном и Берлином сейчас не ведется по этому поводу и каких-либо более обязывающих и конкретных разговоров. В своих беседах с англичанами по данному вопросу (а интерес к нему в здешних политических и журналистских кругах очень большой) я аргументировал примерно так же, как и Вы. Я добавлял только в ответ на частные запросы, что какое-либо ирредентистское движение на Советской Украине просто немыслимо, ибо там полностью разрешены национальный и земельный вопросы, а сверх того в массах населения еще свежи воспоминания о германской оккупации в 1918 г. Это производило очень сильное впечатление. В общем, можно констатировать, что в данный момент «украинская» агитация в Англии стала несколько спадать. Если не случится чего-нибудь неожиданного, она, вероятно, скоро совсем заглохнет. Ибо я не сомневаюсь, что Гитлер всерьез не думает о Советской Украине как о задаче непосредственного будущего, ибо он не хочет рисковать большой войной. Как дело будет обстоять с польской Украиной, пока сказать трудно. Судя по сообщениям печати, Беку в Берхтесгадене {{** См. док. 102.}} как будто бы удалось добиться известной отсрочки в этом отношении. Впрочем, поживем — увидим.

4. Несмотря на явный отлив мюнхенской волны и на малую вероятность похода Гитлера против СССР, я отнюдь не склонен думать, что дни Чемберлена сочтены. Нынешний премьер очень упрямый человек, а к тому же с планом «умиротворения» теснейшим образом связана его политическая репутация. Он будет поэтому цепляться за власть всеми возможными и невозможными способами. Альтернативного правительства на горизонте по-прежнему не видно. Это сильно облегчает Чемберлену его маневрирование. Некоторые политики как консервативного, так и оппозиционного лагеря в последнее время стали доказывать, что Рим должен закончиться крахом 42 и что в силу этого Рим явится поворотным пунктом в политике Чемберлена: «умиротворение» кончится, начнется новая, более крепкая линия против агрессоров. Я в это не верю.

Чемберлен — безнадежный человек. Исправиться он не может. Если обстоятельства властно продиктуют реориентацию британской внешней политики, то это будет означать уход Чемберлена и приход на его место кого-то другого. Тут как раз и кроется главная трудность, ибо при нынешней партийно-политической констелляции в стране очень нелегко найти преемника премьер-министру. Вот почему, с месяца на месяц политически все более хирея, правительство Чемберлена тем не менее имеет много шансов еще долго тянуть свое существование, если, конечно, Гитлер и Муссолини не выкинут в ближайшее время какого-либо исключительного коленца, которое круто изменит всю ситуацию.

5. В заключение два замечания по поводу наших торговых дел. Первое. В мое письмо от 10 декабря вкралась одна ошибка. Как теперь выяснилось, опросник касательно англо-советского торгового договора рассылало не министерство торговли, а «Ассоциация британских торговых палат», которая, впрочем, имела на это благословение министерства. Формально, во всяком случае, министерство было в стороне.

Второе. Судя по целому ряду симптомов, вопрос об англо-советском торговом договоре, видимо, уже в самом ближайшем будущем будет поставлен на рассмотрение кабинета. Как он будет решен, пока еще трудно предугадать. Мне кажется, однако, более вероятным, что кабинет решит в пользу модификации договора, но в какой форме: денонсирования всего договора или внесения известных изменений при сохранении самого договора? Поживем — увидим.

Полпред СССР в Великобритании
И. Майский

АВП СССР, ф. 06, оп. 1, п. 5, д. 35, л. 3-7. Опубл. в сб.: СССР в борьбе за мир... С. 154-158.

[Humus]

https://humus.livejournal.com/6000819.html

Пишет хумус (humus)
2018-05-28 18:28:00
1. Премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен (в центре) в аэропорту Лондона перед отъездом в Германию. На фоне самолета министр иностранных дел Великобритании Эдуард Галифакс (второй справа)

Премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен (в центре) в аэропорту Лондона перед отъездом в Германию. На фоне самолета вы также можете увидеть министра иностранных дел Великобритании Эдуарда Галифакса (второй справа)
1. Премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен (в центре) в аэропорту Лондона перед отъездом в Германию. На фоне самолета министр иностранных дел Великобритании Эдуард Галифакс (второй справа)

Премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен садится в самолет в аэропорту Лондона
2. Премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен садится в самолет в аэропорту Лондона

Прибытие премьер-министра Великобритании Невилла Чемберлена
3. Прибытие премьер-министра Великобритании Невилла Чемберлена

Прибытие премьер-министра Великобритании Невилла Чемберлена. Впереди министр иностранных дел Германии Иоахим Риббентроп (первый справа), премьер-министр Невилл Чемберлен (второй справа) и Адольф Вагнер, гауляйтер Мюнхена-Верхней Баварии (первый слева)
4. Прибытие премьер-министра Великобритании Невилла Чемберлена. Впереди министр иностранных дел Германии Иоахим Риббентроп (первый справа), премьер-министр Невилл Чемберлен (второй справа) и Адольф Вагнер, гауляйтер Мюнхена-Верхней Баварии (первый слева)

Премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен и министр иностранных дел Германии Йоахим Риббентроп во время автомобильной поездки из аэропорта на конференцию
5. Премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен и министр иностранных дел Германии Йоахим Риббентроп во время автомобильной поездки из аэропорта на конференцию

Встреча премьер-министра Великобритании Невилла Чемберлена и канцлера Германии Адольфа Гитлера
6. Встреча премьер-министра Великобритании Невилла Чемберлена и канцлера Германии Адольфа Гитлера

Встреча премьер-министра Великобритании Невилла Чемберлена и канцлера Германии Адольфа Гитлера
7. Встреча премьер-министра Великобритании Невилла Чемберлена и канцлера Германии Адольфа Гитлера

Прилет премьер-министра Франции Эдуарда Даладье (1-й справа). Рядом с премьер-министром министр иностранных дел Германии Йоахим Риббентроп и Адольф Вагнер, гауляйтер Мюнхена-Верхней Баварии
8. Прилет премьер-министра Франции Эдуарда Даладье (1-й справа). Рядом с премьер-министром министр иностранных дел Германии Йоахим Риббентроп и Адольф Вагнер, гауляйтер Мюнхена-Верхней Баварии

Прибытие делегации Италии во главе с премьер-министром Бенито Муссолини. Перед Главным вокзалом Герман Геринг, Бенито Муссолини, Рудольф Гесс (в глубине), Адольф Гитлер
9. Прибытие делегации Италии во главе с премьер-министром Бенито Муссолини. Перед Главным вокзалом Герман Геринг, Бенито Муссолини, Рудольф Гесс (в глубине), Адольф Гитлер

Прибытие делегации Италии с премьер-министром Бенито Муссолини на переднем плане
10. Прибытие делегации Италии с премьер-министром Бенито Муссолини на переднем плане

Члены итальянской делегации и представители немецкой стороны проходят перед почетным караулом недалеко от Главного железнодорожного вокзала
11. Члены итальянской делегации и представители немецкой стороны проходят перед почетным караулом недалеко от Главного железнодорожного вокзала

Премьер-министр Италии Бенито Муссолини (слева) и германский министр без портфеля Рудольф Гесс отъзжают на машине от Главного железнодорожного вокзала
12. Премьер-министр Италии Бенито Муссолини (слева) и германский министр без портфеля Рудольф Гесс отъзжают на машине от Главного железнодорожного вокзала

Премьер-министр Италии Бенито Муссолини и германский министр без портфеля Рудольф Гесс перед зданием, где позднее было заключено Мюнхенское соглашение
13. Премьер-министр Италии Бенито Муссолини и германский министр без портфеля Рудольф Гесс перед зданием, где позднее было заключено Мюнхенское соглашение

Участники конференции покидают здание, где проводилась встреча. Премьер-министр Италии Бенито Муссолини и канцлер Германии Адольф Гитлер
14. Участники конференции покидают здание, где проводилась встреча. Премьер-министр Италии Бенито Муссолини и канцлер Германии Адольф Гитлер

Участники конференции покидают здание, где проводилась встреча. На переднем плане премьер-министр Франции и министр иностранных дел Германии Йоахим Риббентроп
15. Участники конференции покидают здание, где проводилась встреча. На переднем плане премьер-министр Франции и министр иностранных дел Германии Йоахим Риббентроп

Участники конференции в аэропорту после встречи. Слева направо: заместитель министра иностранных дел Германии Эрнст фон Вайцзеккер, посол Великобритании в Германии Невилл Хендерсон, посол Италии в Германии Бернардо Аттолико, посол Франции в Германии Андре
16. Участники конференции в аэропорту после встречи. Слева направо: заместитель министра иностранных дел Германии Эрнст фон Вайцзеккер, посол Великобритании в Германии Невилл Хендерсон, посол Италии в Германии Бернардо Аттолико, посол Франции в Германии Андре

Я привез вам мир! Возвращение премьер-министра Великобритании Невилла Чемберлена в Лондон
17. Я привез вам мир! Возвращение премьер-министра Великобритании Невилла Чемберлена в Лондон
[IMG][/IMG]
[IMG][/IMG]
[IMG][/IMG]
[IMG][/IMG]
[IMG][/IMG]

[Фукидид]

http://www.alexanderyakovlev.org/alm...ah-doc/1000543
Документ 1.1

<...>

В германских дипломатических кругах считалось, что «этот пробный шар Польши не будет иметь успеха. У Германии нет никакого повода для принятия предложения об установлении совместной польско-германской власти в Данциге. Комиссар Лиги наций не мешает Германии, и Лига наций покинет Данциг самое позднее с истечением срока полномочий своего комиссара. Заявление Бека в Женеве об отказе Польши от постоянной резиденции совета означает в одинаковой степени и конец господства Лиги наций над Данцигом. После такого резкого выступления Бека по поводу Лиги наций Польша, не скомпрометировав себя, не может просить ее о назначении нового комиссара. Германия же, не являясь членом Лиги наций, тем не менее нуждается в том, чтобы просить ее о назначении этого комиссара. Таким образом, так или иначе Данциг с истечением срока полномочий комиссара будет принадлежать нам. Следовательно, мы не имеем никакого повода соглашаться сегодня на половинчатое решение».

26 ноября вечером германское правительство в Варшаве узнало, что польское телеграфное агентство намерено через несколько часов опубликовать официальную польско-советскую декларацию. Через два часа после этого стал известен и текст декларации10. Германский посол был очень поражен и отложил намечавшуюся на вечер поездку. Телеграфируя текст декларации в Берлин, он в своем донесении подчеркнул, что декларация вызвана экономическими потребностями Польши и в своих политических формулировках недвусмысленно направлена против Германии. Одному из дипломатических коллег он сообщил приблизительно следующее: «Восемь дней тому назад я услышал, что между Польшей и Советским Союзом подготавливаются переговоры по хозяйственным вопросам. Через 4 дня я был озадачен замечанием Бека по поводу «несомненно все крепнущего Советского Союза». Я расцениваю данное событие следующим образом: исходным пунктом события послужил, очевидно, «Тшинец». Польша чрезвычайно нуждается в советских заказах. Сюда же следует отнести несогласие Германии на «малое решение» коридорного вопроса и прежде всего — бесцеремонное обращение с Польшей в вопросе о высылке евреев. При наличии этих трех факторов Бек, очевидно, уже обратился к Москве еще до активизации вопроса о Карпатской Руси. Мне кажется, что к тому времени (примерно к 1 ноября) он еще не имел намерения в отношении далеко идущей декларации. Возможно, что в этот момент он имел намерение опубликовать только экономическую декларацию, в которой давался бы лишь намек на возможность продления польско-советского пакта о ненападении. Но тут подоспел крупный провал с Карпатской Русью11, который, возможно, и побудил Бека вместо планируемой экономической декларации сделать политическую декларацию и принять далеко идущие, по всей вероятности продиктованные Москвой, формулировки. Это и есть тактика Бека. Он не желает, чтобы польская оппозиция обогнала его. Если он получил пощечину, то немедленно дает ее обратно. Все дальнейшее будет зависеть от Берлина. Чем больше Берлин будет уступать Польше, тем больше она будет склоняться на сторону Советского Союза».

27 ноября как польское правительство, так и германское посольство с затаенным дыханием ожидали первой реакции Берлина. 28 ноября эта реакция появилась. В берлинских газетах можно было прочитать кисло-сладкое разъяснение о том, что польско-советская декларация была действительно необходима, т.к. имевшиеся отношения между обеими странами не могли быть больше терпимы. Польские правительственные круги восприняли эту реакцию с большим облегчением. Вечером того же дня отдел печати польского министерства иностранных дел сообщил по телефону всем германским корреспондентам в Варшаве:

«Следующие ниже комментарии польско-советской декларации являются секретным материалом и даются только германским корреспондентам. Использованы могут быть только без указания источника. Напряжение между Польшей и Советским Союзом в течение прошлых месяцев достигло такого уровня, о котором не могла догадываться общественность, т.к. ее внимание было слишком занято чехословацкими событиями. Признаками угрожающего напряжения советско-польских отношений служило заявление Литвинова Гжибовскому в сентябре месяце и крупная концентрация русских войск у польской границы12. Опубликованная польско-советская декларация преследует лишь цель нормализации отношений. Польша в своей внешней политике всегда придерживалась той точки зрения, что присутствие Советского Союза в европейской политике излишне. Она и сегодня защищает эту точку зрения. Впрочем, польско-советская декларация исходит из советской инициативы».

Примерно 1 декабря на приеме Риббентропом германского посла выяснилось, что Риббентроп не получил еще никаких указаний относительно политики, которую займет Германия по отношению к Польше. Далее выяснилось, что Риббентроп лично не в состоянии оценить значение польско-советского шага. Он был очень удивлен, когда ему еще раз было доложено, что этот шаг в первую очередь направлен против Германии. «Я, собственно, больше всего обиделся на поляков за то, что они не информировали нас перед этим», — ответил он.

О предстоящей поездке Бека в Берлин

Бек намеревается после предстоящего праздника поехать в Монте-Карло и на обратном пути заехать на один-два дня в Берлин. Об этом своем намерении он сообщил вчера германскому послу в Берлине. Однако нельзя сказать, что инициатива этой поездки исходит от Бека. Целесообразность ее неоднократно подчеркивалась в последнее время со стороны Германии.

Будет ли Бек иметь в Берлине беседу с Гитлером — еще неизвестно. Этот вопрос стараются выяснить. В германских дипломатических кругах в Берлине считается важным, чтобы пребывание Бека в Берлине имело успех. Успех этот должен заключаться в ликвидации атмосферы взаимного недоверия и подозрения, которые в настоящее время превалируют во взаимоотношениях между Германией и Польшей. С другой стороны, предполагается, что, несмотря на большое искусство Бека вести переговоры, несмотря на намерения Гитлера продолжать мирную политику по отношению к Польше, достигнуть прежнего уровня во взаимоотношениях между Германией и Польшей не удастся. По-видимому, каждый из партнеров в предстоящих переговорах оставит за собой право самостоятельного решения отдельных вопросов: Гитлер — право укрепления германских позиций в северо-восточной и юго-восточной Европе (в Литве, Чехословакии, Румынии), Бек — право вести любые переговоры с Советским Союзом без контроля Германии. При наличии таких обстоятельств наилучшим успехом, к которому может привести поездка Бека, возможно считать лишь «восстановление дипломатического перемирия».

Германо-польские хозяйственные переговоры

Начатые в ноябре месяце в Берлине германо-польские хозяйственные переговоры о включении промышленности Судетской области в германо-польский хозяйственный и расчетный договор были прерваны в начале декабря, не достигнув никаких результатов. Переговоры потерпели крушение в вопросе об угле и железе. В качестве вознаграждения за предоставление дополнительных контингентов ввоза для судето-немецкой промышленности Польша требовала, чтобы Германия вывозила из Ользанской области (захваченной в Чехословакии) большое количество угля, железа или стали. В вопросе об угле Германия шла на некоторое соглашение, но это не удовлетворило Польшу. Германия соглашалась также на ввоз железных и стальных изделий, но лишь в рамках клирингового оборота. Польша же требовала, чтобы в этом случае Германия дала свое согласие на крупную поставку лома, что опять-таки было отклонено Германией.

Переговоры, как это видно из вышеизложенного, были прерваны ввиду невозможности достигнуть обоюдной договоренности. Однако в Германии надеются, что в середине января переговоры можно будет возобновить. Там рассчитывают на то, что трудности Польши в вопросе сбыта продукции Ользанской области вынудят Польшу принять германские условия. С другой стороны, Германия обеспокоена фактом польско-советских торговых переговоров, которые, с одной стороны, смогут освободить Польшу от гнета перепроизводства железоделательной и стальной промышленности и, с другой стороны, обеспечить эти отрасли промышленности необходимым количеством руды.

Германо-польские отношения и данцигский вопрос

В связи с польско-советской декларацией от 26 ноября 1938 г.13 Грайзер (президент Данцигского сената) в беседе с одним доверенным лицом14 заявил: «Фюрер заявил мне недавно, что Польша будет нужна Германии еще примерно два года. В течение этого срока, по словам фюрера, германо-польские отношения должны иметь нормальный характер, ничего не должно случиться, что могло бы привести к открытому краху германо-польских отношений. В течение ближайших двух лет Данциг будет сохранять свое теперешнее положение вольного и национал-социалистического города и ни в коем случае не будет присоединен к Германии в ходе какого-либо сговора между Польшей и Германией. Позиция Данцига по отношению к Польше укрепляется тем, что Мемельская область в составе Литовского государства получает такое же политическое и правовое положение, как и вольный город Данциг. В этой связи планируется тесное сотрудничество между Данцигом и Мемелем. Внешняя политика Германии в предстоящие два года будет направлена в первую очередь на упорядочение отношений с Западом. Лишь только по достижении этой цели, как заявил фюрер, можно будет приступать к осуществлению германского плана на Востоке. Тогда и Данциг получит свои права, ибо в рамках германского плана на Востоке будет решен также и польский вопрос. Нельзя предполагать, что план относительно Востока ограничится одной только Польшей».

Шеф печати Данцигского сената заявил, что он имеет задание расширить органы данцигской печати. Данциг должен стать центром пропаганды вопроса о Померании и данцигском коридоре. Уже теперь должны быть проделаны предварительные работы пропагандистского и печатного характера на тот случай, когда отторжение бывших германских областей от Польши станет актуальным вопросом. Польский вопрос будет поставлен Германией в порядок дня самое позднее через 2 года.

Активизация деятельности германских военных атташе

в Польше по сбору сведений по военным

и промышленным объектам

Военный отдел (военный атташе и воздушный атташе) ведет в настоящее время интенсивную деятельность по добыче сведений и составлению карт с расположением важнейших военных заводов Польши, жизненно важных предприятий (электростанций, нефтеперегонных заводов и т.д.), линий высокого напряжения и газопроводов. Воздушный атташе на вопрос, зачем нужны ему эти сведения, ответил, что в них нуждаются его люди в Берлине. В случае развертывания военных действий наземной армии потребуются недели для того, чтобы достичь решающих опорных промышленных пунктов. Авиации же на решение этого задания понадобится всего 24 часа. Для разрушения линий высокого напряжения, газопроводов и т.д. будут применяться парашютные отряды диверсантов, которые, имея точные сведения о расположении данных сооружений, будут проводить их подрыв на месте.

Донесение по Мемельскому вопросу

Генеральный секретарь «Общества изучения Восточной Европы» д-р Маркерт, который используется военным министерством, а также бюро Риббентропа и Розенберга для секретных поручений, дал 5 декабря, по поручению указанного общества, в гостинице Бристоль завтрак неофициальному посреднику литовского правительства Густайнису (ранее бывший ответственный редактор правительственной газеты «Лиетувос Айдас»). На этом завтраке Маркерт настаивал на том, чтобы Густайнис немедленно поехал в Каунас и побудил литовское правительство к посылке в Берхтесгаден специального уполномоченного, который предложил бы Гитлеру Мемельскую область.

6 декабря о содержании этой беседы между Маркерт и Густайнис докладывалось начальнику отдела прибалтийских стран тайному советнику Грундгер, который сообщил, что Густайнис в тот же день, т.е. 6 декабря, будет у него (у Грундгера) и что он ему скажет то же самое.

7 декабря все это было уже известно в германских дипломатических кругах в Варшаве, где при обсуждении этого вопроса добавлялось приблизительно следующее: «В последний час ситуация изменилась. Гитлер прекратил действия против Литвы. Причина и срок, на который прекращена эта атака, неизвестен».

<...>

Указана рассылка: Сталину, Молотову, Ворошилову, Берия, Шапошникову.

ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 9197. Д. 2. Л. 38—46. Машинопись. Заверенная копия.

[Фукидид]

http://www.alexanderyakovlev.org/fon...es-doc/1000547
ВОЕННАЯ РАЗВЕДКА ИНФОРМИРУЕТ
Раздел 1. РЕАЛИЗАЦИЯ ЗАХВАТНИЧЕСКИХ ПЛАНОВ ГИТЛЕРА В ЦЕНТРАЛЬНОЙ И ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ (Январь — сентябрь 1939)

Документ №1.1

10.01.1939

<...>

В германских дипломатических кругах считалось, что «этот пробный шар Польши не будет иметь успеха. У Германии нет никакого повода для принятия предложения об установлении совместной польско-германской власти в Данциге. Комиссар Лиги наций не мешает Германии, и Лига наций покинет Данциг самое позднее с истечением срока полномочий своего комиссара. Заявление Бека в Женеве об отказе Польши от постоянной резиденции совета означает в одинаковой степени и конец господства Лиги наций над Данцигом. После такого резкого выступления Бека по поводу Лиги наций Польша, не скомпрометировав себя, не может просить ее о назначении нового комиссара. Германия же, не являясь членом Лиги наций, тем не менее нуждается в том, чтобы просить ее о назначении этого комиссара. Таким образом, так или иначе Данциг с истечением срока полномочий комиссара будет принадлежать нам. Следовательно, мы не имеем никакого повода соглашаться сегодня на половинчатое решение».

26 ноября вечером германское правительство в Варшаве узнало, что польское телеграфное агентство намерено через несколько часов опубликовать официальную польско-советскую декларацию. Через два часа после этого стал известен и текст декларации.1 Германский посол был очень поражен и отложил намечавшуюся на вечер поездку. Телеграфируя текст декларации в Берлин, он в своем донесении подчеркнул, что декларация вызвана экономическими потребностями Польши и в своих политических формулировках недвусмысленно направлена против Германии. Одному из дипломатических коллег он сообщил приблизительно следующее: «Восемь дней тому назад я услышал, что между Польшей и Советским Союзом подготавливаются переговоры по хозяйственным вопросам. Через 4 дня я был озадачен замечанием Бека по поводу «несомненно все крепнущего Советского Союза». Я расцениваю данное событие следующим образом: исходным пунктом события послужил, очевидно, «Тшинец»2.Польша чрезвычайно нуждается в советских заказах. Сюда же следует отнести несогласие Германии на «малое решение» коридорного вопроса3и прежде всего — бесцеремонное обращение с Польшей в вопросе о высылке евреев. При наличии этих трех факторов Бек, очевидно, уже обратился к Москве еще до активизации вопроса о Карпатской Руси. Мне кажется, что к тому времени (примерно к 1 ноября) он еще не имел намерения в отношении далеко идущей декларации. Возможно, что в этот момент он имел намерение опубликовать только экономическую декларацию, в которой давался бы лишь намек на возможность продления польско-советского пакта о ненападении. Но тут подоспел крупный провал с Карпатской Русью4, который, возможно, и побудил Бека вместо планируемой экономической декларации сделать политическую декларацию и принять далеко идущие, по всей вероятности продиктованные Москвой, формулировки. Это и есть тактика Бека. Он не желает, чтобы польская оппозиция обогнала его. Если он получил пощечину, то немедленно дает ее обратно. Все дальнейшее будет зависеть от Берлина. Чем больше Берлин будет уступать Польше, тем больше она будет склоняться на сторону Советского Союза».

27 ноября как польское правительство, так и германское посольство с затаенным дыханием ожидали первой реакции Берлина. 28 ноября эта реакция появилась. В берлинских газетах можно было прочитать кисло-сладкое разъяснение о том, что польско-советская декларация была действительно необходима, т.к. имевшиеся отношения между обеими странами не могли быть больше терпимы. Польские правительственные круги восприняли эту реакцию с большим облегчением. Вечером того же дня отдел печати польского министерства иностранных дел сообщил по телефону всем германским корреспондентам в Варшаве:

«Следующие ниже комментарии польско-советской декларации являются секретным материалом и даются только германским корреспондентам. Использованы могут быть только без указания источника. Напряжение между Польшей и Советским Союзом в течение прошлых месяцев достигло такого уровня, о котором не могла догадываться общественность, т.к. ее внимание было слишком занято чехословацкими событиями. Признаками угрожающего напряжения советско-польских отношений служило заявление Литвинова Гжибовскому в сентябре месяце и крупная концентрация русских войск у польской границы5. Опубликованная польско-советская декларация преследует лишь цель нормализации отношений. Польша в своей внешней политике всегда придерживалась той точки зрения, что присутствие Советского Союза в европейской политике излишне. Она и сегодня защищает эту точку зрения. Впрочем, польско-советская декларация исходит из советской инициативы».

Примерно 1 декабря на приеме Риббентропом германского посла выяснилось, что Риббентроп не получил еще никаких указаний относительно политики, которую займет Германия по отношению к Польше. Далее выяснилось, что Риббентроп лично не в состоянии оценить значение польско-советского шага. Он был очень удивлен, когда ему еще раз было доложено, что этот шаг в первую очередь направлен против Германии. «Я, собственно, больше всего обиделся на поляков за то, что они не информировали нас перед этим», — ответил он.

О предстоящей поездке Бека в Берлин

Бек намеревается после предстоящего праздника поехать в Монте-Карло и на обратном пути заехать на один-два дня в Берлин. Об этом своем намерении он сообщил вчера германскому послу в Берлине. Однако нельзя сказать, что инициатива этой поездки исходит от Бека. Целесообразность ее неоднократно подчеркивалась в последнее время со стороны Германии.

Будет ли Бек иметь в Берлине беседу с Гитлером — еще неизвестно. Этот вопрос стараются выяснить. В германских дипломатических кругах в Берлине считается важным, чтобы пребывание Бека в Берлине имело успех. Успех этот должен заключаться в ликвидации атмосферы взаимного недоверия и подозрения, которые в настоящее время превалируют во взаимоотношениях между Германией и Польшей. С другой стороны, предполагается, что, несмотря на большое искусство Бека вести переговоры, несмотря на намерения Гитлера продолжать мирную политику по отношению к Польше, достигнуть прежнего уровня во взаимоотношениях между Германией и Польшей не удастся. По-видимому, каждый из партнеров в предстоящих переговорах оставит за собой право самостоятельного решения отдельных вопросов: Гитлер — право укрепления германских позиций в северо-восточной и юго-восточной Европе (в Литве, Чехословакии, Румынии), Бек — право вести любые переговоры с Советским Союзом без контроля Германии. При наличии таких обстоятельств наилучшим успехом, к которому может привести поездка Бека, возможно считать лишь «восстановление дипломатического перемирия».

Германо-польские хозяйственные переговоры

Начатые в ноябре месяце в Берлине германо-польские хозяйственные переговоры о включении промышленности Судетской области в германо-польский хозяйственный и расчетный договор были прерваны в начале декабря, не достигнув никаких результатов. Переговоры потерпели крушение в вопросе об угле и железе. В качестве вознаграждения за предоставление дополнительных контингентов ввоза для судето-немецкой промышленности Польша требовала, чтобы Германия вывозила из Ользанской области6 (захваченной в Чехословакии) большое количество угля, железа или стали. В вопросе об угле Германия шла на некоторое соглашение, но это не удовлетворило Польшу. Германия соглашалась также на ввоз железных и стальных изделий, но лишь в рамках клирингового оборота. Польша же требовала, чтобы в этом случае Германия дала свое согласие на крупную поставку лома, что опять-таки было отклонено Германией.

Переговоры, как это видно из вышеизложенного, были прерваны ввиду невозможности достигнуть обоюдной договоренности. Однако в Германии надеются, что в середине января переговоры можно будет возобновить. Там рассчитывают на то, что трудности Польши в вопросе сбыта продукции Ользанской области вынудят Польшу принять германские условия. С другой стороны, Германия обеспокоена фактом польско-советских торговых переговоров, которые, с одной стороны, смогут освободить Польшу от гнета перепроизводства железоделательной и стальной промышленности и, с другой стороны, обеспечить эти отрасли промышленности необходимым количеством руды.

Германо-польские отношения и данцигский вопрос

В связи с польско-советской декларацией от 26 ноября 1938 г.7 Грайзер (президент Данцигского сената) в беседе с одним доверенным лицом8 заявил: «Фюрер заявил мне недавно, что Польша будет нужна Германии еще примерно два года. В течение этого срока, по словам фюрера, германо-польские отношения должны иметь нормальный характер, ничего не должно случиться, что могло бы привести к открытому краху германо-польских отношений. В течение ближайших двух лет Данциг будет сохранять свое теперешнее положение вольного и национал-социалистического города и ни в коем случае не будет присоединен к Германии в ходе какого-либо сговора между Польшей и Германией. Позиция Данцига по отношению к Польше укрепляется тем, что Мемельская область в составе Литовского государства получает такое же политическое и правовое положение, как и вольный город Данциг. В этой связи планируется тесное сотрудничество между Данцигом и Мемелем. Внешняя политика Германии в предстоящие два года будет направлена в первую очередь на упорядочение отношений с Западом. Лишь только по достижении этой цели, как заявил фюрер, можно будет приступать к осуществлению германского плана на Востоке. Тогда и Данциг получит свои права, ибо в рамках германского плана на Востоке будет решен также и польский вопрос. Нельзя предполагать, что план относительно Востока ограничится одной только Польшей».

Шеф печати Данцигского сената заявил, что он имеет задание расширить органы данцигской печати. Данциг должен стать центром пропаганды вопроса о Померании и данцигском коридоре. Уже теперь должны быть проделаны предварительные работы пропагандистского и печатного характера на тот случай, когда отторжение бывших германских областей от Польши станет актуальным вопросом. Польский вопрос будет поставлен Германией в порядок дня самое позднее через 2 года.

Активизация деятельности германских военных атташе в Польше по сбору сведений по военным и промышленным объектам

Военный отдел (военный атташе и воздушный атташе) ведет в настоящее время интенсивную деятельность по добыче сведений и составлению карт с расположением важнейших военных заводов Польши, жизненно важных предприятий (электростанций, нефтеперегонных заводов и т.д.), линий высокого напряжения и газопроводов. Воздушный атташе на вопрос, зачем нужны ему эти сведения, ответил, что в них нуждаются его люди в Берлине. В случае развертывания военных действий наземной армии потребуются недели для того, чтобы достичь решающих опорных промышленных пунктов. Авиации же на решение этого задания понадобится всего 24 часа. Для разрушения линий высокого напряжения, газопроводов и т.д. будут применяться парашютные отряды диверсантов, которые, имея точные сведения о расположении данных сооружений, будут проводить их подрыв на месте.

Донесение по Мемельскому вопросу

Генеральный секретарь «Общества изучения Восточной Европы» д-р Маркерт, который используется военным министерством, а также бюро Риббентропа и Розенберга для секретных поручений, дал 5 декабря, по поручению указанного общества, в гостинице Бристоль завтрак неофициальному посреднику литовского правительства Густайнису (ранее бывший ответственный редактор правительственной газеты «Лиетувос Айдас»). На этом завтраке Маркерт настаивал на том, чтобы Густайнис немедленно поехал в Каунас и побудил литовское правительство к посылке в Берхтесгаден специального уполномоченного, который предложил бы Гитлеру Мемельскую область.

6 декабря о содержании этой беседы между Маркерт и Густайнис докладывалось начальнику отдела прибалтийских стран тайному советнику Грундгер, который сообщил, что Густайнис в тот же день, т.е. 6 декабря, будет у него (у Грундгера) и что он ему скажет то же самое.

7 декабря все это было уже известно в германских дипломатических кругах в Варшаве, где при обсуждении этого вопроса добавлялось приблизительно следующее: «В последний час ситуация изменилась. Гитлер прекратил действия против Литвы. Причина и срок, на который прекращена эта атака, неизвестен».

<...>

Указана рассылка: Сталину, Молотову, Ворошилову, Берия, Шапошникову.

ЦА МО РФ. Ф. 23. Оп. 9197. Д. 2. Л. 38—46. Машинопись. Заверенная копия.

[Фукидид]

http://www.alexanderyakovlev.org/fon...es-doc/1000570
ВОЕННАЯ РАЗВЕДКА ИНФОРМИРУЕТ
Раздел 1. РЕАЛИЗАЦИЯ ЗАХВАТНИЧЕСКИХ ПЛАНОВ ГИТЛЕРА В ЦЕНТРАЛЬНОЙ И ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ (Январь — сентябрь 1939)

Документ №1.4

Январь 1939г.

<...>

Германия

<...>

XV. Увеличение военных потенциалов

В статье «Военные ресурсы Германии» некий Фриц Штернберг пишет, что захват Судетской области увеличил военный потенциал Германии. В случае войны Германия должна была бы выставить против Чехословакии около 40 дивизий.

В настоящее время эти силы могут быть использованы ею на любой другой границе. Захват Судетской области с 3 миллионами немцев дает возможность Германии увеличить ежегодный контингент призываемых в армию на 300 тыс. человек.1

Чехословакия служила барьером проникновению Германии на юго-восток. Теперь, наоборот, она стала трамплином для дальнейшего ее продвижения.

Германия строит автостраду, проходящую через центр страны. Показательно, что французская фирма Шнейдер продала акции военных заводов Шкода.

Германии все еще не хватает продовольствия и сырья. Она должна ввозить из-за границы одну пятую часть необходимого ей продовольствия, и захват Германией Австрии и Судетской области только ухудшил ее положение. У Германии нет запасов продовольствия, а также золота и иностранной валюты. При помощи Венгрии и Югославии Германия может сгладить свои трудности.

Уже в настоящее время торговля этих стран с Германией носит характер обмена сельскохозяйственных продуктов на промышленные товары. Очевидно, что полный контроль Германии над юго-восточной частью Европы упростит снабжение Германии продовольствием в военное время, но не решит продовольственной проблемы. Во время империалистической войны Германия, имея значительную часть юго-восточной Европы, не смогла предотвратить ужасной разрухи в отношении продовольствия.

Положение Германии в отношении нефти является критическим. В мирное время она ежегодно потребляет 5 млн т нефти. Несмотря на все усилия создать производство искусственной нефти, официальные данные свидетельствуют, что только 40 % потребления покрывается из внутренних источников страны. Военные эксперты считают, что потребление нефти во время войны будет в 3—4 раза больше потребления мирного времени (15—20 млн т в год). Германия же производит только 10—15 % нефти, необходимой ей для будущей войны.

Недостаток нефти может оказаться роковой слабостью германской военной машины.

Большая часть потребности Германии в нефти может быть покрыта Румынией. В 1936 г. Румыния достигла добычи 8,7 млн тонн (половина потребления Германии). Все же ее потребность для современной моторизованной войны не была бы удовлетворена полностью, так как Италия в этом отношении также зависит от Румынии.

В отношении железной руды положение Германии является еще более катастрофическим, так как она потеряла Эльзас-Лотарингию. Германия должна ввозить более 20 млн т железной руды. Железо ввозится в Германию главным образом из Швеции и Франции.

(«Манчестер Гардиан» от 20.1).

<...>

РГВА. Ф. 25888. Оп. 11. Д. 86. Л. 15, 15об, 16. Типографское издание. Копия.

[Хронос]

Британские премьер-министр Невилл Чемберлен и министр иностранных дел лорд Галифакс прибывают с визитом в Рим для переговоров с Бенито Муссолини.

[M. M. Литвинов, народный комиссар иностранных дел СССР]

http://hrono.ru/dokum/193_dok/19390111litv.php

11 января 1939 г.

1. Мировая печать будет в ближайшие дни уделять свое внимание главным образом римским разговорам 42. Я считаю результат этих разговоров предрешенным. Муссолини спрячет на время свои территориальные притязания, а Чемберлен заставит Даладье, в чем ему усердно будет помогать Бонне, уступить остальным итальянским требованиям. Это произойдет, может быть, не сразу, потребуются новые встречи двух, трех или четырех, но дело к этому идет. Вряд ли хватит у Даладье и Бонне решимости обусловить, по крайней мере, уступки отказом Муссолини от других своих требований к Франции.

2. Нас, однако, больше интересуют переговоры Бека с немцами. К сожалению, поляки умеют не хуже скрывать свои дипломатические тайны, чем немцы, и мы об их переговорах ничего не знаем, кроме спекулятивных рассуждений газет, которым я не придаю никакого значения. Бек, поскольку это от него будет зависеть, будет стараться по-прежнему сохранить свободу действий, лавируя между нами и Германией, не связывая себя слишком прочно ни с той, ни с другой стороной. Но позволит ли ему это Гитлер? Не поставит ли он Польшу перед дилеммой: либо полностью подчиниться указке Берлина и включиться в его политику, либо же подвергаться гневу Гитлера и вытекающим из этого последствиям. У Гитлера достаточно средств давления на Польшу. К тому же он будет учитывать затруднительное положение самого Бека, которому не очень удобно будет похерить свою прежнюю политику и тесно связаться с нами. Гитлеру также в этом помогает и Бонне своим браскированием {{* Brusque (англ.) — резко, грубо обращаться с кем-либо.}} Польши.

Конечно, спорных вопросов между Германией и Польшей накопилось очень много, и прочное длительное соглашение вряд ли возможно. Временно, однако, мыслимо соглашение на базе уступок Польши в вопросе о соединении Восточной Пруссии с остальной Германией коридором через «польский коридор», фактического отказа Польши от своих привилегий в Данциге, без формального присоединения последнего к Германии и смягчения преследования меньшинств.

Что же касается украинской проблемы, то Гитлер может убедить Бека в неактуальности ее или же в том, что акция против СССР будет направлена через Румынию, которую Гитлер также пытается теперь подмять под себя. Прошу Вас сделать все для Вас возможное для получения информации по этому вопросу.

Вернувшийся на днях из Польши посол Гжибовский заверяет нас в прочном характере сближения и в наличии перспектив, в чем его-де убедили беседы с высокопоставленными собеседниками в Польше. Если он и говорит правду, то его беседы имели место до поездки Бека в Берхтесгаден, а результаты этой поездки послу еще неизвестны.

Французы продолжают проявлять чрезвычайный интерес к советско-польским отношениям. Пайяр об этом осведомляется при каждой встрече с работниками НКИД. Французское посольство в Варшаве также старается добыть информацию в нашем полпредстве. Любопытно то, что оно старается усилить наше недоверие к Польше, рассказывая о ее вероломстве и ненадежности в сношениях с Францией. Французский журналист в Варшаве, возможно подосланный посольством, рассказывал работникам полпредства, что Бонне умышленно уехал в Альпы на отдых, чтобы избегнуть встречи с Беком, преследуя даже цель обеспечения встречи Бека с Гитлером.

По его мнению, Англия и Франция всячески способствуют Германии в агрессивных действиях, совместно с Польшей, в отношении СССР. Что Франции и Англии хочется толкнуть Германию на Восток,— совершенно понятно и известно. Если верно, однако, и то, что им хочется направить агрессию исключительно по нашему адресу, с тем чтобы Польша не была задета, то это можно объяснить следующим образом. Во-первых, сотрудничество Польши с СССР может дать новый сильный и неотразимый аргумент противникам нынешней политики Бонне и в пользу сохранения связей Франции с Востоком Европы. Во-вторых, нападение Германии на Польшу и СССР, при невмешательстве Франции, поставило бы последнюю в весьма неудобное положение нарушительницы сразу двух пактов. Вот почему Бонне хотел бы изолировать нас от Польши. Выступления «Тан», «Фигаро» и других газет против французских пактов на Востоке, несомненно, инспирированы Бонне и подготовляют почву для постепенной ликвидации отношений как с нами, так и с Польшей. Тот же французский журналист рассказывал, что Франция намерена задержать последний взнос в счет военного займа Польше. [...]

Литвинов

АВП СССР, ф. 06, оп. 1, п. 19, д. 206, л. 5-8. Опубл. в сб.: СССР в борьбе за мир... С. 158-160.

[Геродиан]

11 января 1939 г.

В соответствии с директивой от т. Микояна А. И. {{* См. док. 104.}} я с визитом у директора экономического отдела МИД Виля для заявления по вопросу о возобновлении прерванных в марте 1938 г. переговоров о кредите. Присутствуют: заместитель торгпреда т. Скосырев, от немцев — консультант и советник германского посольства в Москве Хильгер.

Мое заявление свелось к тому, что Советское правительство в ответ на предложение немцев, сделанное ими при подписании торгового соглашения на 1939 г. и в последующем при визите ко мне, согласно возобновить прерванные в марте 1938 г. переговоры о кредите на базе улучшения ранее выставленных германской стороной условий. Далее, соответственно мотивировав, я высказал пожелание вести переговоры в Москве.

Виль принял заявление о согласии на переговоры с удовлетворением, но высказал мысль, что вряд ли немцы в состоянии пойти на переговоры в Москве, мотивируя это занятостью председателя комиссии и даже членов, отсутствием аналогичной практики в прошлом и другими мотивами.

Отклонив доводы Виля, я заявил, что не вижу серьезных мотивов к отводу пожелания Советского правительства о месте переговоров, и, соответственно аргументировав, заявил в настойчивой форме, что жду положительного решения этого вопроса от германского правительства в ближайшее время.

Виль заявил, что согласен с моими доводами, и обещал принять все зависящие от него меры к положительному решению вопроса.

В конце разговора Виль, как бы спохватившись, высказал надежду, что со своей стороны ждет также удовлетворения немцев сырьем по списку, ранее ими представленному {{* Указанный список был передан торгпредству СССР в Берлине 22 декабря 1938 г.}}.

Уклонившись от положительного ответа, я отнес этот вопрос к компетенции сторон, которые будут вести переговоры.

Виль заявил, что поставит немедленно в известность о решении правительства Германии по затронутому вопросу 2.

Полпред СССР в Германии
Л. Мерекалов

АВП СССР, ф. 082, оп. 22, п. 93, д. 7, л. 23-24.

[Полномочный представитель СССР в Германии А. Ф. Мерекалов]

http://hrono.ru/dokum/193_dok/19390112mera.php
12 января 1939 г.

Был сегодня у Гитлера на новогоднем приеме. Прием состоялся во вновь отстроенной резиденции. При подъезде послам были отданы воинские почести. На приеме присутствовал дипломатический корпус, министры и военные. Произнесенные речи дуайеном корпуса и Гитлером свелись к хвалебным гимнам мюнхенскому соглашению. Выраженные ему пожелания Гитлер вежливо переотправил в адреса руководителей государств, представители которых присутствовали на приеме. Обходя послов, Гитлер поздоровался со мной, спросил о житье в Берлине, о семье, о поездке в Москву, подчеркнул, что ему известно о моем визите к Шуленбургу в Москве, пожелал успеха и распрощался. За ним подошли Риббентроп, Ламерс, генерал Кейтель и Майснер. Разговор с каждым из них был ограничен общими любезностями. Внешне Гитлер держался очень любезно и, несмотря на мое плохое владение немецким языком, поддерживал свой разговор без переводчика. Гитлер обошел корпус, раскланялся и удалился. Затем разъехался и корпус.

Полпред

АВП СССР, ф. 059; оп. 1, п. 294, д. 2036, л. 17.

[M. M. Литвинов, народный комиссар иностранных дел СССР]

15 января 1939 г.

Как известно, Италия до последнего времени уклонялась от подписания намеченного японо-германо-итальянского союзного договора 51, опасаясь срыва поездки Чемберлена в Рим. Однако, как только поездка была окончательно решена, Чиано и Муссолини за несколько дней до приезда Чемберлена и Галифакса стали торопить вновь приехавшего японского посла, настаивая на подписании договора в течение января. Эту торопливость они объясняли желанием нейтрализовать в общественном мнении впечатление от визита Чемберлена, которому придается преувеличенное значение, и подтвердить прочность «оси».

Япония предложила было ограничить действие договора Советским Союзом, указывая, что она находится в полной зависимости от Англии и Америки в смысле импорта военных товаров и может поэтому очутиться в невыгодном положении, но Муссолини доказывал, что Италия и Япония находятся в одинаковом положении в отношении к Англии и что необходимо распространить действие договора также и на Америку, так как она блокируется с Англией, В дипломатических кругах Чиано объяснял визит Чемберлена тем, что в Мюнхене Муссолини сказал ему в шутку, что, будучи журналистом, он часто пользовался гостеприимством Англии и был бы готов за это гостеприимство отплатить Чемберлену, и Чемберлен поспешил изъявить готовность приехать.

Нарком

АВП СССР, ф. 059. оп. 1, п. 301, д. 2079, л. 13. Опубл. в сб.: СССР в борьбе за мир... С. 160.