*3007. Великобритания

[Владимир Познер]

http://echo.msk.ru/blog/pozner/1789890-echo/
15:12 , 24 июня 2016

автор
журналист

— Владимир Владимирович, что Вы думаете о выходе Великобритании из ЕС. Станет ли это шагом к развалу Евросоюза, не последуют ли этому примеру другие страны, входящие в ЕС?

— Я думаю, что выход Великобритании приведет к следующему:

1. К распаду ЕС. На самом деле, это жаль, поскольку идея ЕС, принадлежавшая блестящим политическим умам послевоенной Европы, была, безусловно, идеей замечательной и прогрессивной. К сожалению, впоследствии к власти пришли мелкие политические игроки, а не государственные деятели. ЕС из сообщества равных превратился в клуб, куда попадали по сугубо политическому признаку. Отсюда последовал прием таких стран, как Польша, Чехия, Словакия, Португалия, Словения, Болгария, Венгрия, Греция, Латвия, Литва, Эстония и так далее.

Если позволите сравнение. Когда-то НХЛ (высшая хоккейная лига) состояла из восьми команд. Соответственно, в них играли суперигроки, каждая команда была блестящей – в них попасть могли только лучшие из лучших. Потом из-за бизнес-соображений увеличили в разы количество команд. Но набрать такое количество суперигроков оказалось невозможным, игра потускнела.

ЕС изначально состоял из «блестящих игроков», но из-за сугубо политических амбиций и соображений эту «лигу» расширили, теперь там полно «середнячков», при этом они пекутся только о своих интересах. Одному из суперигроков (Великобритании) это надоело, он сказал: «Ребята, с меня хватит, больше я не играю». За ним последуют другие.

2. Для Европы это плохо. Она потеряла шанс действовать как единое целое, мечта о «Соединенных Штатах Европы» похоронена. Этим обязательно воспользуются Азия и Америка. Этим обязательно воспользуется Россия.

3. Это плохо для Великобритании. Она несомненно лишится Шотландии, которая уже однажды чуть не вышла из ее состава, а теперь, когда Шотландия была вся за то, чтобы оставаться в ЕС, ее выход из Великобритании гарантирован. Сама Великобритания превратится в великобританию, то есть, ее можно будет писать с маленькой буквы, более того, герб Льва (Англия) и Единорога (Шотландия) перестанет существовать. Вполне можно допустить, что и «Юнион Джек», флаг, созданный при объединении Англии и Шотландии королем Джейсом, тоже исчезнет. На самом деле останется Англия плюс Северная Ирландия и Уэльс.

[Валентин Катасонов]

http://rusplt.ru/our-people/our-people-1_159.html
24 июня 2016, 14:01

В последние недели перед британским референдумом наши чиновники вели себя как-то испуганно: если и высказывали какие-то симпатии той или иной точке зрения на выход Великобритании из ЕС, то потом спешно их дезавуировали. А чаще всего выражались в том духе, что нам все равно, мы над схваткой, и вообще это внутреннее дело Евросоюза. В общем, вели себя, как жеманная девица, которая положила на кого-то глаз, но ни за что на свете в этом не признается.

Между тем Россия — едва ли не главный выгодоприобретатель в случае «развода» британцев с ЕС. Ослабляется консолидация Евросоюза — усиливается роль двусторонних отношений. Дипломатическая практика показывает, что один на один мы можем нормально договориться практически с любой страной, а вот когда подключаются групповые интересы, ситуация осложняется. Если бы санкции против России вводил не Евросоюз, а каждая из входящих в него стран по отдельности, этих санкций просто не было бы.

Пример Британии заразителен. Опросы во Франции показывают, что сторонников расставания с Брюсселем там даже больше, чем было в Великобритании перед референдумом. В любой момент может сдетонировать в Греции. В общем, дурной — с точки зрения еврофилов — пример заразителен. А освободившись от диктата Брюсселя, который, как все понимают, напрямую управляется из Вашингтона, европейские страны наконец смогут выстраивать экономику в своих собственных интересах. И противостояние с Россией в эти интересы никак не входит.

Но, понятно, затевался этот референдум не для того, чтобы ублажить Россию. Кто же является тайной силой, запустившей столь резонансный процесс? Ответ будет неожиданным: средний англичанин. Именно он инициатор, мотор и вдохновитель расставания с Евросоюзом. Здесь надо понимать культурно-исторический фон единой Европы: доминирование Берлина крайне болезненно воспринимается любым нормальным англичанином. Этот мотив редко упоминается, но быть под пятой Германии совершенно невыносимо для английского джентльмена, хотя бы минимально знающего историю взаимоотношений двух стран.

Между тем с выходом Британии из ЕС лидерство Германии станет еще более очевидным, и тут опять же должно взыграть ретивое у французов — с их-то германофобией. А ведь в случае отпадения Франции Евросоюз в лучшем случае станет просто региональным экономическим объединением, коих в мире много десятков.

Другой вопрос, что упомянутые настроения простых англичан кто-то должен был искусственно подогреть. Здесь сыграли роль и амбиции отдельных партий и политиков (так, бывший мэр Лондона Борис Джонсон явно надеется сменить Кэмерона в премьерском кресле), и конкретный расчет дельцов лондонского Сити. Дело в том, что участие в Евросоюзе предполагает и вход в еврозону — пусть не сразу, но переговоры на эту тему ведутся постоянно. А хозяева Сити без британского фунта — что цыган без лошади. Им нужен фунт, причем не нынешний ослабленный, уступающий свои позиции юаню, а фунт настоящий, образца начала XX века, когда он играл в мировой экономике роль не меньшую, чем сейчас доллар. Угроза, что какие-нибудь политики договорятся с Брюсселем об обмене фунтов на евро, для них абсолютно неприемлема. И эти люди, конечно, финансировали соответствующие настроения в британском обществе.

Едва ли Россия может напрямую повлиять на дальнейшее развитие событий в Евросоюзе, но нам необходимо внимательно за ними наблюдать и при первой возможности переходить к двусторонним переговорам со странами ЕС. В идеале — со странами бывшего ЕС.

[Егор Холмогоров]

http://rusplt.ru/views/views_187.html
24 июня 2016, 15:30

Результаты британского референдума о выходе из ЕС вырыли снова «Английский канал» между Британией и континентальной Европой.

Тот самый канал, который казался утратившим актуальность и практически не существующим после строительства подводного туннеля между островом и континентом. Того самого туннеля, который в прошлом году превратился в канализационный люк для массового проникновения в Британию «беженцев» — участников великого нашествия. Эти перипетии с каналом и туннелем, чувство незащищенности, которое охватило многих британцев перед мигрантским наплывом, создавали предчувствие, что Британия захочет вновь оказаться островом, который завоевывают не чаще чем раз в тысячу лет (римские императоры в I веке, Вильгельм Завоеватель в XI, в XXI как раз наступает очередной цикл).

Но все-таки итоги голосования в равной степени потрясли как противников, так и сторонников Brexit и многочисленных сторонних наблюдателей. Несмотря на уверенное лидерство евроскептиков на протяжении всей кампании, предшествовавшей референдуму, в их победу не верил никто, включая, кажется, их самих — настолько неизбежным казалось, что глобальные элиты выкинут какой-то трюк, чтобы не допустить подрыва основ глобального миропорядка.

И, казалось, такой трюк состоялся. Незадолго до дня голосования была убита парламентарий-лейборист Джо Кокс, агитировавшая за то, чтобы остаться в ЕС. Убийца именовал себя «патриотом», кричал, что «смерть ждет всех предателей», сторонники Brexit казались смущенными и оправдывались. Представлялось само собой разумеющимся, что на волне политкорректной жалости перевес получат сторонники ЕС, а противники, придавленные «сакральной жертвой», будут парализованы.

В последние дни перед голосованием кампания в поддержку ЕС велась чрезвычайно агрессивно и без стеснения в приемах. Британцев пугали всем: от того, что Brexit — это акт антисемитизма, и до угроз, что финансирование сериала «Игра престолов» снимающегося в Северной Ирландии, окажется под угрозой.

Однако старинные демократические традиции имеют свои преимущества — британский избиратель оказался гораздо менее склонен к истерии и медийной накрутке, чем, пожалуй, любой другой. И это не то, чтобы новая или неизвестная его черта — достаточно вспомнить как летом 1945-го британцы прокатили на выборах победоносного Черчилля или как в 1990 году фактически массовое народное восстание вынудило уйти в отставку Маргарет Тэтчер. Те рычаги политкорректной истерии, которые работают, скажем, во Франции против семейства Ле Пен и их «Национального фронта», в Британии показали лишь ограниченную применимость, хотя вождя евроскептиков — Найджела Фараджа, лидера Партии независимости Соединенного Королевства (UKIP), — травили разнузданно и грязно. Но тем не менее сегодня его день победы.

На евроскептиков сработали и труднопрогнозируемые факторы — в день референдума над туманным Альбионом стояла неблагоприятная даже для этих островов погода — ливень, ветер, шторм. На участки пришел прежде всего высокомотивированный избиратель, а таковых было больше среди евроскептиков. Так что можно сказать, что Британию из ЕС вывела небесная канцелярия.

Особенно умилительно наблюдать сегодня за теми, кто и в Британии, и в России начал целую серию истерических нападок на высказавшихся избирателей. Особенно прекрасны наши «демократы» — Навальный с его «деревня переголосовала город» (уровень урбанизации Британии 92%) и его санчопанса Волков с его «старики решили за молодых» (доля пожилого населения в Британии очень высока, и оно намерено жить долго). Оказывается, «демократия» со стороны наших «демократов» — это когда голосуют молодые веселые ребята с гей-парадов и шариатские патрули из мигрантских пригородов, а если голосуют докеры, рыбаки, пенсионеры, не дай Аллах — белые, то это не демократия, а фашизм и работа «путинской агентуры», не иначе.

На самом деле главным сдвигом последних лет, который и породил Brexit, является пробуждение английского национального самосознания. Не имперского-британского, которое в конечном счете было растворено в мультикультурной неопределенности и затоплено миграционными потоками, а именно английского. В списках избирательных округов, по которым производился подсчет, напротив названий с окончаниями типа -shire, -land или -bridge в подавляющем большинстве случаев стоял вердикт leave — «покинуть». Англия и Уэльс — «Югобритания» — переголосовали космополитичный Лондон и пламенно любящую ЕС Шотландию (стоило ли тогда мешать той отделиться, как она планировала два года назад?). Англичане напомнили, что они все еще хозяева своей страны и все еще живут на острове, который не собирается причаливать к материку.

Фото: Peter Byrne / POOL / AFP

Результаты референдума показали, что Англия проснулась, возможно, впервые за полтысячи лет. Сбылось-таки пророчество Гилберта Кийта Честертона, что англичане «молчаливый народ», который еще скажет свое слово. «Отделывайтесь от нас кивком, грошом или взглядом косым, / Но помните: мы — английский народ, и мы покуда молчим».

Заставили «молчаливый народ» высказать миграционные проблемы, особенно обострившиеся с началом беженского кризиса, и все более ощущаемые долгосрочные последствия деиндустриализации, проведенной в ходе либеральных реформ Маргарет Тэтчер. С 1980-х промышленное производство в «мастерской мира» коллапсирует, страна становится заложницей сферы услуг и высоких финансов, для английского трудового люда места в глобальном мире остается все меньше и меньше, правила евробюрократии работают в пользу «сильного» (в данном случае прежде всего Германии), но так просто сдаваться английские рабочие, как видим, не намерены.

Главным сюрпризом стало достаточно активное голосование за Brexit сторонников лейбористской партии вопреки европеизму партийного аппарата. Рабочие голосуют против трудовой конкуренции мигрантов — легальных из ЕС и нелегальных, прибывающих благодаря слабой миграционной политике ЕС. И рабочие голосуют против правил и систем квотирования евробюрократии, убивающих британскую промышленность, аграрный комплекс да и весь британский образ жизни.

Все «негативные» последствия для Британии выхода из ЕС, то есть определенной деглобализации, будут носить такой же убывающий характер, как и последствия санкций для России — они будут способствовать долгосрочному оживлению британской экономики, которая получит лучше защищенный рынок, и ее реиндустриализации. В конечном счете именно Англия когда-то придумала протекционизм, промышленную политику и индустриализм, и не исключено, что ей удастся дважды вступить в одну реку. В то время как в составе ЕС Британия все больше превращалась в придаток Лондона — офисный центр с плохим климатом.

Революционный результат референдума ставит и вопрос о смене власти в британском истеблишменте. Дэвид Кэмерон уже выразил намерение покинуть Даунинг-стрит 10, а его преемником, скорее всего, окажется эксцентричный бывший мэр Лондона Борис Джонсон, один из лидеров евроскептиков.

Премьер-министр Великобритании Д. Кэмерон объявил о намерении уйти в отставку по итогам референдума о выходе страны из ЕС. Фото: Tolga Akmen/Zuma/ТАСС

Конечно, Кэмерон и Джонсон — две горошины из одного стручка, соратники и близкие друзья. Но есть и отличия: Кэмерон — это воплощенная политкорректность во всем, полный набор предрассудков, характерных для современного либерального глобализма. Джонсон — это человек, который любит и умеет нарушать границы дозволенного, так сказать, британская мягкая версия Трампа (они даже внешне похожи как родственники), поэтому для России диалог с ним более перспективен, чем с нынешним похожим на заезженную пластинку британским кабинетом.

Да и просто, наконец, во главе Британии может оказаться человек с собственным лицом. Не может не радовать и усиление позиций Найджела Фараджа, оказавшегося Моисеем по выводу Британии из Европустыни, а этот политик настроен к нам очень дружественно. Мне трудно, к примеру, проигнорировать тот факт, что большой друг Новороссии Грэм Филлипс является активистом Партии независимости, что немало говорит о мировоззрении тех, кто сказал Евросоюзу «Нет».

Мы наблюдаем постепенную эволюцию типа политического лидерства на Западе, где президентов и премьеров, строящих свою политику на предпосылке «либеральный миропорядок должен строиться на костях разгромленной в холодной войне России и приравненных к ней "государств-изгоев"», сменяют прагматики, которые не верят в политкорректность как в абсолют и не считают Россию монстром, а потому заведомо более открыты к диалогу с нами и к поиску более справедливой модели глобального устройства. Если безусловный лидер таких прагматиков — Дональд Трамп — станет президентом США, то процесс будет необратим.

И в этом смысле весьма характерна реакция российского политического истеблишмента, особенно либеральной его части. От Алексея Кудрина до Константина Косачева они внезапно дружно сожалеют о выходе Британии из ЕС. Жалеют так, как будто штаб-квартира у них в Брюсселе. На самом деле у значительной части наших элитариев и в самом деле квартира в Лондоне, и если Британия начнет проводить политику в своих национальных интересах, вместо глобалистской, то этим глобороссиянам могут оказаться там не слишком рады.

Со стороны же подлинных национальных интересов России Brexit — это одно из лучших событий новейшей политической истории. Это подрыв устоев «нового мирового порядка», сформированного после краха СССР — дискриминационного по отношению к нашим интересам. В рамках этого мирового порядка все было ясно: страны Запада должны доминировать, интегрироваться друг с другом, при этом усиленно толерироваться и омультикультуриваться, в то время как страны не столь толерантные должны испытывать на себе весь ужас гуманитарных интервенций, санкций и жесткого ограничения их возможности защищать свои ценности и интересы.

Этот отвратительный и циничный миропорядок порождал, разумеется, в качестве своей обратной стороны такие уродства, как расцвет исламского терроризма, «аль-Каида», ИГИЛ (обе запрещены в России. — РП.), гражданские войны, прогрессирующее обнищание третьего мира, столкнувшегося с фактическим «запретом на развитие» и прочее. А в самих западных странах — увеличение имущественного неравенства, под маской свободного рынка, сворачивание демократии и перераспределение власти в пользу «прав меньшинств» и тоталитарный контроль никем не избранной бюрократии ЕС.

Россия все это ощутила на себе после воссоединения Крыма и борьбы за Новороссию. Западная русофобия скрестилась со стремлением сохранить постсоветский миропорядок в целости и породила нынешнюю глобальную антироссийскую войну, которую вели и США, и ЕС, и кабинет Кэмерона в Британии. И вот мы начинаем наблюдать, как по реке, для начала по Темзе, проплывают политические трупы наших врагов. Оказалось, что у британского избирателя совсем иная повестка, чем бодание с Путиным на пространстве от Крыма до Сирии.

И в этих условиях нет ничего более нелепого и подлого, чем расшаркивание наших элит перед глобальным либеральным начальством. Внешнеполитическая доктрина России может быть только одна — расшатывание глобального миропорядка, установленного в 1991 году, и увеличение количества неопределенностей. И для этой программы Brexit — стопроцентное благо, Трамп — стопроцентное благо, правый поворот в Европе — явление, заслуживающее всяческой поддержки. В конечном счете именно евроинтеграторы развязали кровавый конфликт на Украине и именно голландские евроскептики первые наметили пути для общеевропейского отрезвления.

С «Европой Отечеств», не имеющей имперских притязаний на наши земли, договориться к взаимной выгоде гораздо проще, чем с глобальной Европой и глобальным Западом. Британский референдум может открыть целую полосу «евроскептических» народных выступлений в Европе и в конечном счете, быть может, и привести к распаду Евросоюза в его нынешнем виде — в виде бюрократической либеральной империи, прикрывающей великогерманское агрессивное наступление на Восток.

Уже сейчас англичане значительно урезали возможности Берлина и Брюсселя говорить от имени общеевропейских ценностей». И уже за это им следует сказать спасибо.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции

[Эдуард Лимонов]

http://rusplt.ru/views/views_186.html
24 июня 2016, 11:00

Ну да, а что поделаешь! К этому шло, шли и Европа, и Великобритания.

Войне предшествуют маневры.

В ходе маневров была убита парламентарий Джо Кокс, еще молодо выглядевшая худенькая женщина, агитировавшая за IN, то есть за то, чтобы Великобритания осталась в ЕС.

Убил ее вполне почтенного возраста маньяк, англичанин, не исламист, само присутствие которого в истории референдума свидетельствует о том, что на Британских островах разыгрывается душераздирающая психологическая драма. Драма старой европейской нации, между прочим, послужившей матерью американской нации, а также матерью австралийской нации и канадской нации.

Газеты призывали идти голосовать, телевизионные каналы призывали идти голосовать. Считалось, что шансы опасно приближены друг к другу, но что, однако, Великобритания останется IN, в ЕС.

Выдвигались цифры: 55% избирателей отдадут свои голоса за IN и 45 или 48% — за OUT.

Число тех, кто хочет остаться, по крайней мере на 4% больше! — уверяли нас СМИ.

СМИ докричались до народа или же народ и сам собирался вмешаться в судьбу своей страны — не терпелось, и проливные дожди его не остановили, но жители британских островов пришли в массе своей. Не 80%, как каркали торжествующе СМИ, но свыше 72%.

После семи часов утра цифры поползли к поражению тех, кто хотел остаться в ЕС, и к победе тех, кто хотел, чтобы Brexit увенчался успехом.

В 07.28 объявили, что сторонников Brexit проголосовало на миллион больше чем сторонников IN.

В 07.56 сообщили, что за OUT проголосовали 51,7%.

В 08.09 — «Победили сторонники выхода из ЕС, преодолев барьер в 16,7 млн голосов», — сообщило ВВС.

В 09.01 — «Великобритания проголосовала за выход из ЕС — 51,8%, подсчитаны 93% голосов».


Британцы проголосовали за прекращение членства Соединенного Королевства в ЕС. Фото: Matt Dunham/AP/TASS

Что называется, жители Британских островов оттолкнулись от Европы и пустятся в самостоятельное плавание.

Мой комментарий:

Я с интересом посмотрел список городов и территорий, кто и как проголосовал.

Прежде всего поинтересовался, а как же проголосовал битловский город Ливерпуль. Liverpool — IN.

А как проголосовал Oxford? IN, то есть остаться в Европейском союзе пожелал древний университетский город.

Так же как Оксфорд и Ливерпуль, IN проголосовали жители крупных городов: Глазго, Бирмингема, Манчестера, Эдинбурга.

А вот жители всяких неизвестных нам с вами мелких городков проголосовали OUT, и этих городков сотни. Вы слышали когда-нибудь о Barrow-upon-Furness, Bassetlaw, Kingston-upon-Hull?

И я никогда не слышал, но именно они и есть Англия.

Stradfor-on-Avon, по-моему, в этом городке родился Шекспир, проголосовал OUT, также как и портовый город Plymouth, и Ipswich, тот, откуда ипсвичские ведьмы.

За выход из ЕС, обобщая, можно сказать, проголосовали синие воротнички, то есть комбинезоны, то есть рабочие, живущие в своих Barrow и Bassetlaw, — похоже, что это моногорода. Креативный английский класс, живущий в больших старых городах, проголосовал за европейский путь развития. (Кстати, Лондона я в списке не нашел почему-то... так что не знаю, как Лондон проголосовал.)

Еще что я хочу отметить:

В референдуме в Великобритании проявился момент демонстрации народной воли, феномен современный и небывалый доселе.

Прямой народной воли.

С тех же позиций выступает во Франции семья Ле Пен, в Соединенных Штатах — такая антиистеблишмент-фигура, как Дональд Трамп.

Будущее за этим направлением политики — изоляция, национализм, предпочтение народных интересов интересам интеллектуалов и интернациональных корпораций.

То ли еще будет!

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции

[Николай Стариков]

[Игорь Яковенко]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=29842
25 ИЮНЯ 2016,

ТАСС

Битва за «Брексит»: хроника и последствия

Это был третий референдум в истории Соединенного Королевства. В 1975 британцы поддержали членство страны в Европейском экономическом сообществе, а в 2011 голосовали по вопросу изменения избирательной системы. Битва за «Брексит» стала самой драматичной за последние годы в политической жизни этой страны и самым резонансным событием внутренней жизни Великобритании, оказавшим громадное воздействие на ситуацию на всей планете.

Предварительные результаты референдума: 52% — за выход из ЕС, 48% — за то, чтобы остаться. Явка — 72%.

Первые последствия для мировой экономики: котировки нефти рухнули на 6%, фунт стерлингов упал на 9,8% по отношению к доллару, евро – на 3%, польский злотый – на 7,7%, венгерский форинт – на 6%, южноафриканский рэнд – на 6,8%. Сеул ввел чрезвычайный режим работы, чтобы избежать губительных последствий «Брексита» для экономики Южной Кореи. Последствия для России, по прогнозам экспертов, будут весьма неприятные. По оценке Германа Грефа, «это будет паника». Глава Сбербанка полагает, что рубль ослабнет (уже произошло), ВВП страны сократится на 1%, акции российских компаний могут упасть на 5-10%.

Помимо обрушения евро, большинства мировых валют и цены на нефть, британские избиратели мимоходом окунули в глубокую лужу все социологические агентства, которые взялись предсказывать результаты референдума. Экзит-полов официально не было, но репрезентативные опросы, проведенные авторитетными социологическими компаниями, дали результаты, противоположные реальным. По данным YouGov, результат референдума должен был быть таким: 52% — за то, чтобы остаться в ЕС, 48% — за «Брексит». Примерно таков же был прогноз социологов из Ipsos Mori. Этот провал социологов напомнил «фиаско-1948», когда великие Гэллап, Кроссли и Роупер хором предсказали, что Трумэн проиграет Дьюи, а он неожиданно выиграл. Потом мировая социология несколько лет чинила методику опросов. Вероятно, это предстоит и сейчас.

ТАСС

ТАСС

Британцев уговаривали остаться в ЕС всей планетой. Брюссель, Париж, Вашингтон, Пекин – все хотели, чтобы они не уходили. Писательница Джоан Роулинг заявила, что ради того, чтобы ее страна осталась, она как никогда хотела бы помощи волшебников. Немецкая газета «Бильд» пообещала, что если британцы не уйдут, им засчитают спорный гол чемпионата 1966 года и больше никогда не будут смеяться над ушами принца Чарльза. И даже это не помогло. Упрямые островитяне ушли.

Для самой Великобритании последствия трудно предсказать. За сохранение членства в ЕС выступило абсолютное большинство молодежи и студентов. Опросы в университетах давали результаты свыше 89% против «Брексита». За членство в ЕС проголосовал Лондон – 76,7%, Шотландия – 61,6%, города Манчестер, Бристоль, Ньюкасл, Эдинбург, Глазго, Ливерпуль. За выход голосовали Уэлльс, Северная и Южная Англия.

ТАСС

Идеолог «Брексита» Найджел Фарадж заявил о «дне независимости» Великобритании, а в Шотландии в связи с итогами референдума говорят о новом референдуме за выход Шотландии из Соединенного Королевства.

Майкл Макфол по итогам референдума заявил: «Сегодня это гигантская победа для целей внешней политики Путина». Объясняя, при чем тут Путин, бывший посол США в России сказал: «Путин сетовал на распад СССР и Варшавского договора, поэтому он рад видеть раскол европейского единства». Такого же мнения придерживается Кэмерон. «Путин может быть счастлив, если Великобритания выйдет из ЕС», — сказал британский премьер накануне референдума. По итогам референдума Кэмерон уже заявил, что правительство уходит в отставку.

ТАСС

В чем счастье Путина, если учесть, что выход Великобритании из ЕС ухудшает экономическую ситуацию в России? Ответ прост и очевиден. Путину и его окружению плевать на экономику России. Ему важно любой ценой вбить клин в единство ненавистного Запада. В притче про то, как господь обещал дать человеку любое благо, но при этом сосед получит вдвое больше, человек попросил выбить ему один глаз. В этой истории ключ к пониманию внешней политики путинской России. Впрочем, вряд ли Россия оказала существенное влияние на выбор британских избирателей. Решающими факторами стали раздражающий бюрократизм брюссельской администрации и умелая игра собственных популистов на этом раздражении и на национальных чувствах британцев.

Фото: 1. Symbol Brexit aufgenommen in der ZDF Talkshow maybrit illner am 23 06 2016 in Berlin Thema der Se. imago stock&people/Imago/TASS
2, 3. Gustavo Valiente Herrero / BarcroftMedia/TASS
4. England. London. 24.06.2016. Brexit referendum - Leave.eu Party. Michael Kappeler/DPA/TASS
5. Edinburgh. 24.06.2016. World News - June 24, 2016. Автор: Guo Chunju\Zuma\TASS

[Юрий Болдырев]

О несопоставимости нынешней ситуации в ЕС с разрушением СССР

Несколько вопросов в связи с итогами референдума в Великобритании о выходе из Европейского Союза.

Вопрос первый. Является ли это событие — решение большинства британцев о выходе из ЕС — предзнаменованием или даже признаком начала крушения Европейского Союза, с уточнением: как конкретного политико-административного проекта, с конкретным внутренним политико-административным устройством?

Ответ: возможно. Всякой централизации и сверхцентрализации в более или менее здоровом общественном организме естественно противостоят процессы децентрализации, сопротивления излишней бюрократизации и навязыванию всем единого стандарта там, где в нем нет необходимости. Если у этих процессов есть естественные каналы и инструменты реализации воли людей, то возникают ограничения на масштабы и возможности сверхцентрализации. В данном случае налицо срабатывание ограничителя: эта конкретная модель евроинтеграции в своей реализации оказалась неприемлемой для мощных социально-экономических сил и для большинства граждан одного из в прошлом сильнейших государств не только Европы (если остров можно отнести к Европе), но и всего мира.

Возможен, конечно, и элемент влияния заинтересованной третьей силы — США, давящей на ближайшего партнера и тем самым ослабляющей конкурента — ЕС. Но каков в данном случае был вес этого фактора — судить не берусь.

Вопрос второй. Будет ли пример заразительным — потянутся ли за Великобританией и другие государства ЕС?

Ответ: тоже возможно, но маловероятно. По двум причинам.

Причина первая: Государства, входящие в ЕС, и их граждане, получают от членства в ЕС как плюсы, так и минусы.

Эти государства не равны: есть, скажем, «локомотивы» и «вагоны». Более того, народы ряда стран бывшей Восточной Европы стратегически оказались обмануты: в этих странах проведена масштабная деиндустриализация, а те производства, что там создаются, являются принципиально не самодостаточными, а лишь подчиненными элементами в цепочках, в которых господствуют другие — те самые «локомотивы» ЕС.

Но, тем не менее, насколько можно судить, пока для большинства населения причем, и «локомотивов», и «вагонов», плюсы от нахождения в ЕС пока перевешивают минусы.

И причина вторая: почему советский социализм в начале-середине двадцатого века не воцарился в Европе? Потому, что западная социальная и государственно-политическая система оказалась весьма адаптивной — способной приспосабливаться к изменениям вокруг и диктуемым ими вызовам. Приспосабливаться не идеально, не всегда человечно и гуманно: часть — сначала через масштабную фашизацию и лишь затем — через более или менее демократическую социально ориентированную трансформацию своей системы. Но главный акцент здесь — на адаптивности, приспособляемости. Соответственно, не будут инициаторы и основные выгодоприобретатели от проекта «Европейский Союз» флегматично взирать на происходящее или, напротив, бессильно кусать локти. Нет, они будут делать выводы и попытаются адаптировать административно-политическую систему ЕС, сделать ее более гибкой и не вызывающей того раздражения, которое оказалось налицо, в частности, у британцев.

Вопрос третий. А является ли это событие признаком и началом крушения Европейского Союза — как идеи максимальной культурной, социальной и экономической евроинтеграции (в понимании как интеграции западно-европейской)?

Ответ: нет. И по известным социологическим опросам, и по самоощущениям жителей нынешнего ЕС, можно спорить о господствующей самоидентификации людей, например: «Я, прежде всего, француз, а уж потом европеец», или наоборот. Но для большинства эта самоидентификация не носит характера противопоставления, на уровне: «Никакой я не европеец, а исключительно француз!». Кстати, это касается даже и англичан, проголосовавших сейчас за выход из ЕС. Логика решения здесь ни в коей мере не анти-европейская, но приоритетно британская. Примерно так: «Мы — прежде всего, англичане или британцы, а лишь затем европейцы». И, разумеется, историческая великодержавная гордость: «Не будет кто-то из-за Ла-Манша нам указывать, как жить».

Конечно, ничто не застыло навечно, времена и нравы меняются, завтра станет возможно то, что маловероятно сегодня. И, более того, многое может быть и инспирировано внешними силами. Но пока, по всему, что мы знаем, есть нарастающее недовольство конкретными действиями того, что принято называть «евробюрократией», не все с восторгом принимают расширение ЕС — включение в него все новых стран Центральной (в прежней политической терминологии — Восточной) Европы. Но это все пока ни в коей мере и степени не ставит вопрос об отказе от масштабной культурной, социальной и экономической евроинтеграции. Вопрос может стоять лишь о степени, методах и каких-то правилах и нюансах такой интеграции.

Вопрос четвертый: не приведет ли выход Великобритании из ЕС к дезинтеграции уже самой Великобритании — к выходу из нее Шотландии (к повторному референдуму) и Северной Ирландии?

Да, это вопрос интересный. Более того, угроза подобного развития событий, насколько я понимаю, была одним из основных аргументов сторонников сохранения Великобритании в составе ЕС, обращенных к сторонникам выхода. Но аргумент не подействовал.

И как же теперь будут развиваться события? Прогнозировать не берусь. Для нас же здесь возникает один интересный аспект: если в Северной Ирландии будет проведен референдум о выходе из Великобритании, по результатам которого она не просто выйдет из прежней метрополии, но еще и войдет в состав Ирландии, будет ли это рассматриваться как аннексия Ирландией своей северной сестры?

Вопрос пятый: а что же в отношении интеграции политической и военной?

Во избежание недоразумений и неуместного шапкозакидательства здесь у нас, необходимо подчеркнуть, что важнейшим элементом нынешнего процесса частичной формально-административной дезинтеграции ЕС, а точнее, некоторого административно-политического переформатирования этого поля — с выходом из ЕС Великобритании, а также, возможно, с будущим выходом, например, Шотландии из Великобританиии т. п.— является сохранение и укрепление интеграции всего, скажем условно, Запада — военно-политической. Здесь никаких сомнений и даже намеков на дезинтеграцию пока не наблюдается.

Кстати, — и это вопрос шестой — а почему же? Почему элементы дезинтеграции Запада административно-политической (или его какого-то административно-политического переформатирования) мы наблюдаем, а вот военно-политической — нет?

Ответ очевиден: потому что никакого сравнимого по притягательности альтернативного центра силы рядом с Западом пока нет. Причем, важно подчеркнуть: силы как военной, так и научно-технологической, промышленной, экономической и культурной. Если же с последним (в части культурной) кто-то попытается не согласиться, то обратите внимание: армяне на Евровидении позволяют себе петь на своем языке, а вот представители великой русской культуры — исключительно на английском. То есть, преподнося Западу вторичную на него же пародию, но еще и пытаясь его (Запад) в этом, уж простите за вульгаризм, переплюнуть…

И, наконец, вопрос седьмой. Можно ли сравнивать выход Великобритании из ЕС с событиями четвертьвековой давности — выходом России, Украины и Белоруссии из состава СССР? Аналогично — прогнозируемый теперь многими выход Шотландии и Северной Ирландии из состава Великобритании — если таковой состоится? Является ли и станет ли это трагедией, каковой явилось разрушение СССР? Или же и то, и другое, и третье — не трагедии, а нормальный ход истории, переформатирование пространства, и жалеть вообще не о чем?

Первый ответ, конечно, напрашивается совсем простой: это субъективно. События четвертьвековой давности для нас — трагедия, а для них — нет. Аналогично и теперь: для кого-то все ныне обсуждаемое нами со стороны — катаклизм небывалого масштаба… Но этот вариант ответа, признаем — лишь уход от ответа по существу.

И тогда ответ второй — выявление принципиальной разницы между событиями. Наиболее ярко эта разница проявилась на примере Прибалтики, позже — Молдавии и Грузии, а теперь — Украины.

Дело ведь не в том, что с разрушением СССР в союзный Кремль перестали поступать какие-либо подати с еще четырнадцати подвластных территорий — такого счастья союзный Кремль как раз и не имел: расходы на союзные республики из общесоюзного бюджета часто превышали собственно доходы от них. И даже не просто в разрушении экономических связей по кооперации — эти связи на новом уровне, в конце концов, могли бы и быть восстановлены. Разрушение СССР — это двухаспектный процесс.

Первое — переход ряда территорий с их населением в исторически противостоящий России военно-политический лагерь. В этом подлинный масштаб события и драма. И уже отсюда — трагедии сотен тысяч и миллионов людей, насильственно лишенных Родины.

Второе — захват власти в России и ряде бывших советских республик (не во всех, в Белоруссии, например, это не случилось), под формально демократическими знаменами, силами сугубо антидемократическими, сказать проще — воровскими и предательскими по отношению к своим странам кланами. Это — уже трагедия десятков миллионов.

Как мы видим и обоснованно предполагаем, ничто подобное ЕС и Великобритании пока не угрожает.

Главный вывод: все нынешние наши разговоры о том, как повлияют новые «обнадеживающие» процессы в Европе на нас — пустое. Нам надо не надеяться на их просчеты и ошибки, но начинать, наконец, развиваться самим. А что нужно для этого — об этом в уже сотнях и тысячах статей, и не только моих…

[Константин Сонин]

http://www.inliberty.ru/blog/2333-Brexit--eto-ne-vyhod
Результат британского референдума, на котором большинство принявших участие, 52 процента, проголосовало за выход из Европейского союза, показал, что процесс европейского объединения, продолжающийся уже семьдесят лет, обратим.

Глобализация, снижение барьеров для торговли, перетока капиталов и миграции — основные составляющие экономического чуда последних десятилетий — для большинства британцев оказались если не жупелом, то уж точно чем-то таким, чем можно пожертвовать. Ничего страшного, если станет сложнее торговать с Европой, основным партнером Великобритании, и тем более ничего страшного, если меньше будет приезжих, пусть даже богатых, талантливых и амбициозных.

Результат неожиданный, потому что опросы в последние дни показывали небольшое, но устойчивое большинство за то, чтобы остаться. Тем более неожиданный, что подавляющее большинство тех, кто высказывался по вопросу Brexit всерьез — бизнесмены, финансисты, аналитики, деятели культуры, оценивавшие последствия в своих областях деятельности, призывали сохранить членство в ЕС. Однако «молчаливое большинство», пожилое, относительно «белое» и относительно малообразованное, живущее за пределами Лондона и других финансово-культурных центров Соединенного королевства, решило выходить. Несмотря на то, что и они являются «бенефициарами глобализации» — получают зарплату выше, потому что товар их фирмы лучше продается в Европе, платят в магазине меньше, потому что там работают мигранты и ездят по дорогам, построенным отчасти на налоги с крупного бизнеса со штаб-квартирой в Лондоне.

Причина в том, что мир в XXI веке устроен так, что, как кажется, можно голосовать против «глобализации» и одновременно рассчитывать, что выигрыши от нее сохранятся. Сотни лет назад отношения между странами определялись отношениями королей и «большими союзами». Торговые договоры или даже просто тарифная политика, определяемая актами парламента, были самым важным фактором торговли. Сейчас важное в отношениях — возможности для торговли, проникновение технологий, свобода миграции — определяется не одним договором и не членством в чем-то одном, а множеством мелких договоренностей и регуляторных практик. Поскольку большинство этих мелких договоренностей и так взаимовыгодные — то есть, являются результатом сложных многосторонних компромиссов — они останутся на своих местах и после Brexit, и мало что поменяется радикально. Торговые договоры и технические протоколы, выгодные для обеих сторон, просто останутся на своих местах.

Лондону, конечно, будет труднее удерживать статус финансовой столицы Европы, но основная причина, почему в Лондон текут русские, например, деньги и мозги — не «финансовые». Бывшие чиновники и опальные бизнесмены бегут туда из-за того, что оттуда «выдачи нет» (в отличие от не менее притягательной для жизни и более дешевой Испании, например). Те же чиновники и успешные бизнесмены посылают детей учиться в Англию из-за преимуществ системы образования (и маленького британского внутреннего рынка) — американские университеты и колледжи лучше английских, но английские намного раньше повернулись лицом к миру, предоставляя огромный спектр услуг — и, главное, уровней — для детей из-за границы. Так что и здесь от выхода из Евросоюза ничего не меняется. Не исключено, что евроскептики, анти-мультикультурное и менее-чем-их-противники-образованное большинство, понимает это. Или, по крайней мере чувствует.

Это же самое соображение — жизнь в современном развитом мире зависит не от больших договоров, а множества мелких горизонтальных связей — помогает понять, почему жители многих европейских стран спокойно смотрят на возможное отделение крупных кусков этих стран. Референдум 23-го июня резко усилил шансы на выход Шотландии из Великобритании (более 60% шотландцев проголосовало за то, чтобы остаться в ЕС) и создал новое напряжение на границе с Ирландией (55% жителей Северной Ирландии, части Великобритании, проголосовали за ЕС, в которую входит и Ирландия). Но шотландский сепаратизм, так же как и сепаратизм каталонцев, квебекцев, фламандцев, не вызывает сильных чувств у остальных жителей и политиков в развитых странах (сравните с типичной реакцией китайского, пакистанского или российского руководства на сепаратизм). По тому же самому принципу – выйдя из Соединенного королевства, Шотландия останется на месте, а то, что определяет реальную жизнь — торговые связи, подходы к регулированию, возможности учебы и работы — мало поменяется от смены вывесок на национальном уровне.

На континенте выход Великобритании может только ускорить движение к единой стране. Без Лондона станет проще договариваться — тем более, что сильно увеличится относительная роль Германии и Франции, а границы ЕС и «еврозоны», в которую Великобритания не входила, станут более похожими, так же облегчая это движение. Может показаться, что по примеру Brexit усилятся позиции сторонников выхода внутри других стран ЕС, но опять-таки: если Brexit — результат того, что можно голосовать против глобализации, надеясь на то, что польза от нее никуда не исчезнет — за счет международных фирм, мировых университетов и глобальной культуры, то и это «усиление» мало что поменяет.