*2909. Почему не стоит доверять мнению граждан

[Аркадий Кузнецов]

http://www.profile.ru/obsch/item/113...oprosov-levady
21.12.2016 |

Россияне по просьбе социологов подвели итоги уходящего 2016 года

Фото: shutterstock

Социологи «Левада-центра» узнали мнение россиян об уходящем годе. Соотечественники назвали его более трудным, чем предыдущий, как для страны, так и для себя лично. Кроме того, впервые за 16 лет россияне оценили год как неудачный. По мнению респондентов «Левада-центра», положение дел не изменилось ни в одной из сфер жизни, а в том, что касается справедливого распределения материальных благ и возможности хорошо зарабатывать, — ухудшилось.

Респондентам предложили оценить 2016 год для страны и собственной семьи. Более половины (54%) россиян считают, что уходящий год для России выдался труднее, чем предыдущий. Трети респондентов (34%) он показался таким же, а для 13% он оказался для России легче, чем 2015 г.

Такое соотношение ответов не менялось с 2014 года. С 2010 до 2013 гг. большинство считали каждый уходящий год таким же, как предыдущий, а в 1988-2000 гг. и в кризисные 2008-2009 гг. россияне говорили, что раньше стране было легче, причем абсолютный максимум (88%) пришелся на 1991 год. Более легким, чем предыдущий, для России, по мнению ее жителей, был уходящий год в период 2001-2007 гг.

Лично для себя и своей семьи почти половина россиян (48%) оценили год как более трудный, чем предыдущий. Таким же, как предыдущий, уходящий год был для 36% респондентов; для 16% он был легче. Любопытно, что оценки уходящего года для себя и своей семьи не всегда совпадают с его оценкой для страны. В частности, популярен ответ, что год был точно таким же, как и предыдущий. Так россияне отвечали, например, в 2001-2007 годах, когда каждый уходящий год оценивался как более легкий для страны. Самыми тяжелыми для себя и своей семьи наши соотечественники в свое время посчитали кризисный 1998 год (79%), обогнавший даже 1990-1992 гг. (72-74%).

Впервые с 2000 года россияне оценили уходящий год как неудачный лично для себя: так ответили 40% против 37%. С 2001 по 2015 годы наши соотечественники оценивали год оптимистичнее, хотя разрыв между ответами не так велик, а в последние два года не превышает 3%. Кроме того, довольно велика доля тех, кто затрудняется с ответом – в последние два года их 23%. Кстати, больше всего россиян (52%) удачным назвали уходящий год в 2007 г.

В ответе на вопрос «Как бы вы могли в целом оценить уходящий 2016 год: это был очень хороший, хороший, средний, плохой или очень плохой год?» подавляющее большинство россиян (56-69%) вот уже 13 лет считают уходящий год средним. Россиян, считавших уходящий год плохим, больше всего было в 2004, 2008 (по 19%), 2009 (23%) и максимум — в 2015-2016 (25%) годах; хорошим — в 2006-2007 и 2010-2014 годах. Очень хорошим и очень плохим уходящий год на протяжении всей истории проведения такого опроса считают всего несколько процентов россиян.

Подводя итоги 2016 года, россияне ответили социологам, что положение в области уровня жизни основной части населения изменилось к худшему (60%), а в области работы образовательных учреждений, правоохранительной сферы, СМИ и поликлиник, а также в части возможности высказывать свое мнение, личной безопасности, экологии и межнациональных отношений — не изменилось. Не изменилось и положение дел в отношении возможности влияния простых людей на государственные дела (61%). К худшему, по мнению россиян, изменилась ситуация с возможностью хорошо зарабатывать (54%) и в отношениях со странами Запада и НАТО (51%).

Сферы, где за последние десять лет отмечавших улучшение россиян хотя бы иногда было больше, чем отметивших ухудшение, — это работа СМИ и возможность хорошо зарабатывать (в 2007 году улучшение в этой сфере отметили абсолютное большинство — 39%).

Опросы «Левада-центра» были проведены в декабре 2016 года по репрезентативной всероссийской выборке городского и сельского населения среди 1600 человек в возрасте от 18 лет в 137 населенных пунктах 48 регионов страны на дому у респондента методом личного интервью.

[Davydov_index]

«Левада-центр» провел опрос, выяснив, чего россияне ждут от 2017 года и какие они возлагают на него надежды.

Так, большинство жителей страны надеются, что новый год будет лучше предыдущего. Такого мнения в совокупности придерживаются 53% респондентов. Еще 20% уверены, что 2017 год будет не хуже предыдущего, а 18% полагают, что вряд ли сильно что-то изменится. Лишь 4% уверены, что 2017 год будет однозначно хуже 2016-го.

Если сравнивать с показателями прошлого года, то они улучшились. Позитивные надежды год назад выражали только 46% россиян, 22% думали, что будет не хуже, 19% полагали, что ничего не изменится, а пессимистично настроены были 8% респондентов.

Также «Левада-центр» попросил опрошенных спрогнозировать вероятность тех или иных событий. Так, большая часть россиян ждет в новом году громких коррупционных скандалов и отставок министров — 60%. Крупные техногенные катастрофы спрогнозировали 27%, массовые эпидемии — 26%, отставку правительства России — 16%, вооруженный конфликт с какой-то из соседних стран — 21%, обострение ситуации на Северном Кавказе — 22%, массовые столкновения на национальной почве — 17%. С наименьшей вероятностью россияне говорят о возможном госперевороте в стране — его ждут 9%, а войну с США или НАТО предсказывают только 10%.

Исследование проводилось с 9 по 12 декабря среди 1600 жителей России старше 18 лет, проживающие в 137 населенных пунктах 48 регионов страны.

[Денис Волков]

http://www.vedomosti.ru/opinion/arti...24-bil-agentom
Статья опубликована в № 4248 от 25.01.2017 под заголовком: Социология: Агентом и остался

Социолог об однозначно негативном восприятии обществом зарубежной помощи НКО
24 января 23:25

Для Ведомостей

Выражение «иностранный агент» для большинства россиян не связано с законом об НКО, имеет однозначно негативный оттенок и ассоциируется со шпионажем в пользу иностранных разведок
А. Махонин / Ведомости

Закону об иностранных агентах уже почти пять лет. В соответствующем реестре более 150 организаций. Последствия закона постоянно обсуждаются в СМИ, на заседаниях у президента. Однако для большинства населения эта тема является незначительной. О существовании такого закона около 70% респондентов просто не знают. Около 20% россиян слышали о нем, но не имеют ясного представления о сути дела. И только 2–3% населения хорошо (по их собственным оценкам) разбираются в теме (здесь и далее приводятся данные декабрьского опроса «Левада-центра», также включенного в список иностранных агентов, но оспаривающего этот статус в суде). Такая низкая осведомленность может показаться удивительной, только если не знать, что и о некоммерческих организациях в целом более половины россиян ничего не знают. А среди знающих почти половина не в состоянии вспомнить название хотя бы одной.

В те несколько процентов хорошо информированных о законе входят преимущественно наиболее активные и осведомленные граждане, часто придерживающиеся либеральных взглядов. Можно считать, что это и есть та самая либеральная общественность: у этих людей активная гражданская позиция (волонтерство, благотворительность и проч.) сочетается с критическим отношением к власти, а также с регулярным чтением, смотрением и слушанием независимых СМИ. Для этой категории граждан тема является значимой, чего нельзя сказать об остальном населении.

Опросы показывают, что позиция человека в отношении закона определяется прежде всего его политическими взглядами (общие идеологические убеждения, уровень поддержки власти, симпатии к конкретным политикам) и каналами получения информации о происходящем в стране и мире (используются ли преимущественно государственные или независимые источники). Ни возраст, ни образование, ни социальный статус в этом вопросе практически не имеют значения.

Среди тех, кто слышал о законе, больше половины (56%) уверены, что он призван «ограничить негативное влияние Запада на нашу страну», и только четверть (26%) понимают его как «способ давления на независимые общественные организации». Точка зрения условных охранителей доминирует над либеральной позицией. Вполне ожидаемо, что первая точка зрения наиболее выражена среди постоянных зрителей телепередач Киселева, Соловьева и Михалкова: здесь соответствующее соотношение достигает рекордных 69% против 16%. Схожие настроения характерны для коммунистов или сторонников Путина.

Напротив, среди осведомленных людей из аудитории информационных программ независимых телеканалов соотношение охранителей и либералов распадается на почти равные части: 50 на 40%. Среди критически настроенных к президенту или среди сторонников Навального люди с условно либеральными взглядами на закон и вовсе преобладают. Однако даже здесь позицию охранителей в отношении закона разделяет до трети состава. В том, что большинство россиян считают закон об иностранных агентах защитной мерой, есть своя ирония: в способность Запада расшатать ситуацию внутри России сегодня не верит ни население, ни элита. Это неоднократно показывали и наши опросы населения, и опросы элит российской исследовательской группы «Циркон» или американского Гамильтон-колледжа. А раз угрозы нет, нужна ли защита?

О законе знают мало, а вот словосочетание «иностранный агент» оказывается более понятным. Можно констатировать: это выражение имеет для населения исключительно негативную окраску (несмотря на все разъяснения Конституционного суда о том, что в сегодняшних реалиях словосочетание утратило отрицательный контекст советского периода). Об отрицательных ассоциациях, вызываемых словосочетанием, заявляют 60% населения, около 30% заявляют о нейтральных ассоциациях, о положительных (есть и такие) – 3%.

Самая распространенная категория ассоциаций, которые удалось выявить с помощью открытого вопроса, связана со шпионажем: иностранный агент – это «шпион иностранных разведок», «цээрушник», «засланный казачок», «вербовщик», «лазутчик» и т. п. Эти представления разделяет 45% населения. Следующая по распространенности категория ответов связана с образом «врага народа» («врага России», «предателя», «ренегата») – ее разделяет около 7%. Конкретные нейтральные ассоциации с экономической деятельностью смогли назвать 4% респондентов. И лишь для 3% населения иностранный агент – это образ из кинофильмов о Джеймсе Бонде или Штирлице. Даже сама постановка вопроса об иностранных агентах вызывала у некоторых респондентов недовольство и агрессию.

Кроме всего прочего, этот закон ложится на благодатную почву подозрительности населения к западному влиянию, обостренную текущим противостоянием России и Запада. Гранты иностранных фондов (как американских, так и европейских) считаются наиболее токсичным способом финансирования НКО из всех возможных. Считают этот способ приемлемым лишь 27% россиян, противоположного мнения придерживаются 43%.

Под сомнение ставятся не только мотивы иностранных фондов, бизнеса и граждан, которые платят, но и возможность независимого целеполагания российских организаций, которые эти деньги получают (на деле чем больше различных источников финансирования – и российских, и зарубежных, – тем более независимой чувствует себя организация). Поверить в доброе намерение иностранных доноров помочь нашей стране в решении важных социальных проблем готовы лишь 13% россиян (даже среди тех, кто хорошо относится к Западу, и постоянной аудитории независимых СМИ таких не более четверти). Скорее люди готовы приписать иностранным спонсорам желание вместе с деньгами навязать чуждые идеи и ценности или же стремление завербовать шпионов и собрать информацию о стране. Конечно, наиболее популярны такие ответы среди охранителей (в такие мотивы верит каждый второй из них), но и в описанных либеральных группах эти подсказки выбирает не менее трети аудитории.

В российском обществе сложился консенсус о том, что грантополучатели не могут оставаться независимыми от своих зарубежных спонсоров. Это, наверное, самый мощный тезис. С ним согласны 66% россиян (против 17% несогласных). И вот в этом вопросе либеральные группы почти не уступают охранителям (если среди зрителей «Бесогона» указанное соотношение составляет 72% против 14%, то среди аудитории программ независимых каналов – 67% против 24%). Здесь дело не только в пропаганде (иначе мы бы видели более существенные различия между аудиториями государственных и независимых СМИ), но в каких-то более общих представлениях. Говоря простым языком, люди уверены: кто девушку ужинает, тот ее и танцует. Напрасно в недавнем заочном споре с Песковым режиссер Звягинцев полагал, что подобная установка характерна лишь для российского чиновничества. Как видим, под ней готова подписаться подавляющая часть нашего общества.

Подведем итог. Выражение «иностранный агент» для большинства россиян не связано с законом об НКО, имеет однозначно негативный оттенок и ассоциируется со шпионажем в пользу иностранных разведок. За исключением небольшой части граждан с активной гражданской позицией, подавляющее большинство населения о законе не знает. Но если бы знали, то скорее всего поддержали бы, так как большинство не верит ни в бескорыстную помощь иностранных доноров, ни в независимость организаций, которые получают хоть какую-то поддержку из-за рубежа (не важно, идет ли речь о грантах, пожертвованиях частных граждан или оказании услуг иностранным кампаниям). В этих вопросах даже либерально настроенные граждане практически совпадают во взглядах с охранителями. А это значит, что организациям, внесенным в реестр иностранных агентов, вряд ли стоит ждать помощи со стороны общества.

Автор – социолог «Левада-центра»

Расширенная версия. Первоначальный опубликованный вариант можно посмотреть в архиве «Ведомостей» (смарт-версия)

[Алексей Левинсон]

http://www.vedomosti.ru/opinion/colu...o-zaschischaet
Статья опубликована в № 4252 от 31.01.2017 под заголовком: Наше «мы»: Кого защищает закон

Половина страны на закон не надеется
31.01.2017

«Левада-центр» в начале этого года спросил граждан, чувствуют ли они себя лично «под защитой закона». Результат таков: 39% выбрали ответ «да», 47% – ответ «нет». Обычно «незащищенными» считаются те или иные меньшинства, а тут выясняется, что в меньшинстве как раз защищенные, а не чувствующие защиты закона – это чуть ли не половина всех жителей страны. Между тем по результатам наших многочисленных исследований можно с уверенностью сказать, что сами наши граждане хотели и хотят жить по закону, но при условии, что закон был бы и равным, и обязательным для всех. В других словах это же можно сформулировать как широкую поддержку идеи демократического правового государства и, напротив, неприятие практики избирательного применения закона.

Характерно, что верят в свою защищенность более всего те, кто лишь недавно достиг возраста гражданской зрелости, кто укрыт от жизни стенами учебных заведений. Среди молодых людей вообще, а среди учащейся молодежи в особенности большинство считают, что они под защитой закона (53 и 64% соответственно). Так говорят и те, кто в основном проводит время в стенах родного дома и потому укрыт более других: это домохозяйки (53%). На грустные размышления о том, кого у нас закон охраняет, а кого – нет, наводит тот факт, что среди самых богатых опрошенных баланс ответов о защищенности/незащищенности 47% к 43%, т. е. они скорее защищены, а среди наиболее бедных – наоборот: 29% чувствуют защиту, а 55% ее не ощущают.
Андрей Бабицкий: Пропасть между законом и правом

Пока что речь шла об относительно небольших частях населения. Но вот самая массовая категория – люди рабочих профессий. Из них 33% ответили, что чувствуют себя под защитой закона, но 55% ответили отрицательно. Нет ощущения достаточной защищенности у другой массовой категории – пенсионеров (38% – «да», 46% – «нет»). Но оказывается, что в предпенсионном возрасте такие ощущения еще острее. Чувствующих защиту – столько же (38%), а ее не ощущающих – более половины (52%).

В том же опросе людей спросили, какую роль играют в нашей жизни те или иные институты, в том числе связанные с созданием и применением законов. Как и всегда, на первом месте оказался президент (его роль назвали «большой» и «очень большой» 92%), на втором – его администрация (для нее этот показатель равен 79%). Известно, что многим первое лицо государства представляется стоящим выше законов. Следом идут Вооруженные силы (73%), ФСБ и прочие спецслужбы (72%). Они в глазах многих россиян потому и «спец-», что им порой позволено не соблюдать закон ради выполнения задания. Прокуратуру вспоминали реже (53%). А роль собственно создателей законов – обеих палат парламента – и правоприменителей – суда, полиции – назвали важной менее половины россиян. Из других опросов известно, что многие к тому же считают их пораженными коррупцией.

Но куда деться? И если что, мы, россияне, обращаемся в полицию, идем в суд. Надеемся, что закон нас защитит. А поскольку уверенности нет, то при возможности стараемся обеспечить это всеми доступными нам средствами.

Автор – руководитель отдела социокультурных исследований «Левада-центра»

[Алексей Левинсон]

http://www.vedomosti.ru/opinion/colu.../14/677488-dva
Статья опубликована в № 4262 от 14.02.2017 под заголовком: Наше «мы»: Два меньшинства

Что значит быть чуть беднее среднего
13.02.2017

Один из распространенных в социсследованиях способов оценки благосостояния – вопрос о том, что может и чего не может себе позволить ваша семья. За последние годы его результаты давали такую картину. Основная часть россиян (половина или более) определяли свое материальное положение словами «нам хватает денег на питание и одежду, покупка более дорогих вещей, как холодильник или телевизор, вызывает проблемы». Рядом стоят меньшинство в 15–20% тех, кто беднее, и чуть более весомое меньшинство – от одной пятой до трети – тех, кто побогаче. К концу прошлого года размеры этих меньшинств были одинаковы – по 22%. Радоваться этой симметрии не стоит, это был минимум благополучия и максимум неблагополучия, хочется думать, что временный. В январе восстановился обычный для последних лет небольшой перевес (24% против 18%) в пользу семей, что зажиточнее среднего.

Ни бомжей, ни миллионеров представить в выборке не удается. Положение тех и других заслуживает особых исследований, а наши средства дают возможность говорить о положении массовых групп населения. Здесь наибольшую озабоченность вызывает доля тех, кто на краю бедности. Опрос позволяет многое узнать об этой части общества. Две трети здесь составляют женщины. Почти 70% людей в этой группе – в возрасте более 40 лет, а это, по нашим понятиям, уже за перевалом. Треть из них на пенсии. В общем их доход примерно в 1,5 раза ниже среднего по России. В трудном материальном положении здесь оказываются и рабочие (четверть данного сегмента), и служащие (каждый десятый). В четверти таких семей – один-два ребенка. Но другая четверть – одиночки, их в этой группе вдвое больше, чем в среднем по стране. Половина этого контингента проживает в городах среднего размера, треть – в селах, их там существенно больше, чем в среднем по населению, а вот в больших городах этих людей почти вдвое меньше, чем в среднем. Половина бедных имеет среднее специальное и высшее образование. А остальные имеют образование ниже среднего специального.

Тяжело об этом говорить, но в массовом и в чиновничьем сознании все перечисленное – признаки «социально слабого населения». Этих людей принято жалеть, но в общем и целом они считаются стоящими в стороне от основного потока жизни. Их удел – постепенно из этой жизни уходить.
Бедных и зажиточных стало поровну

У них есть два общественно значимых ресурса. Один – то время, которое им надо скоротать до этого ухода. Характерно, что идея «жить как можно дольше» среди них на четверть менее популярна, чем среди тех, кто помоложе и побогаче. Это их время можно тратить на сидение в очередях в поликлинику или в контору ЖКХ. Или на то, чтобы сидеть с внуками. Ресурс второй – их голоса как граждан России. Их считают самым надежным электоратом. Надо, однако, учесть, что их готовность прийти на выборы президента, а также отдать за него свой голос не выше, как у нас считается, а ниже средней. Они меньше всех верят политикам.

Да и вообще, именно в их среде самый низкий (77% при среднем 85%) уровень одобрения деятельности Путина. А самый высокий – у другого меньшинства, богатого (88%).

Автор – руководитель отдела социокультурных исследований «Левада-центра»

[Алексей Левинсон]

http://www.vedomosti.ru/opinion/colu...roblemi-rossii
Статья опубликована в № 4270 от 28.02.2017 под заголовком: Наше «мы»: Капитуляция Европы

Национализм – это поражение и Европы, и России
27.02.2017

Государства, расположившиеся на землях Европы, за какие-нибудь два века присвоили чуть ли не все остальные обитаемые земли и покорили их жителей. Дары земель увозили к себе, обитателей и убивали, и спасали от болезней, и лишали языка, и наделяли своим, отрешали от их богов и приводили к своему. Какая, видать, сила была у этих колонизаторов, если маленькие страны покоряли земли во много раз более обширные и подчиняли население во много раз более многочисленное. И все это делали «там», вдали от своих домов и городов. Удивимся этой силе. Но тогда еще сильнее будет удивление: как слаба оказалась эта Европа от Атлантики до Урала, едва только началась реакция покоренного некогда ею мира. Едва туземцы, узнавшие от европейцев, как те живут и как вообще надо жить, начали мало-помалу обратное историческое движение, стали наезжать в собственно Европу и в страны европейской культуры, выяснилось, что к этому Европа не готова. Европа, в которой любой капитан или атаман знал, как обращаться с аборигенами, туземцами, инородцами, теперь умами лучших политических лидеров не может решить, что делать с их потомками. В тупике и раздрае общественное мнение, в частности наше.

Начать с того, что нет согласия по самым базовым вопросам: их вообще пускать сюда или нет? Считать их такими же людьми, как мы, или нет? Российская публика разделилась поровну на тех, кто говорит, что «терпимо/нейтрально» относится к трудовым мигрантам с Северного Кавказа, и тех, кто прямо заявляет, что относится к ним «плохо» (к мигрантам из Закавказья и Средней Азии плохое отношение открыто выказывают 34–38%, нейтральное – около половины опрошенных). Иметь и выражать расистские, националистические настроения теперь значит быть в тренде. Среди людей с высшим образованием заявляющих о плохом отношении к мигрантам с Северного Кавказа (напомним, гражданам России) больше, чем среди не столь образованных. Среди богатых их больше, чем среди бедных, в столице – больше, чем в остальной стране.

Это говорит о кризисе нашей культуры как европейской. Те, кто в этот ответственный исторический момент решил дистанцироваться от Европы, с радостью сообщают и о «провале мультикультурализма». Да, этим идеям сейчас приходится туго в Европе. Голоса противников равенства культур и народов все громче. Но взамен универсализма, интернационализма и проч. они могут предложить только шовинизм и расизм. И сторонников у них все больше. Но характерно, что чем их больше, тем чаще вырываются на волю панические мысли, что Европа (или Россия) обречена проиграть Востоку, Азии.

Это вряд ли, но когда в Европе, в том числе и в России как ее части, происходит отказ от идей равноправия всех людей и всех народов, от идей, которые стали нашим высшим духовным достижением, и когда от них отказываются в пользу свойственного родо-племенному сознанию любых аборигенов деления мира на хороших «своих» и плохих «чужих», – это начало капитуляции и Европы, и России. Но не перед гастарбайтерами из Азии, а перед собственной азиатчиной.

Автор – руководитель отдела социокультурных исследований «Левада-центра»

[Davydov_index]

Социологи узнали, как россияне оценивают своё нынешнее положение и каким видят его через 5 лет.

В рамках проведённого "Левада-центром" в январе опроса у жителей 48 регионов спросили, как они оценивают своё положение в трёх временных отрезках: сейчас, 5 лет назад, т.е. в 2012 году, и через 5 лет — т.е. каким, как они предполагают, оно будет в 2022-м. Вопросы задавались в формате "Какое место Вы занимали/занимаете/будете занимать", т.е. чем ниже цифра — тем выше оценка своего статуса участником опроса (самый высокий статус — 1-е место, самый низкий — 10-е).

Средняя оценка, данная россиянами своему положению на 2012-й год, составила 5,96. При этом наиболее популярными местами оказались 6-е (25%), 5-е и 7-е (по 17%). Крайние оценки дали сравнительно немногие опрошенные: на 1-2 место себя пятилетней давности поставили по 1%, на 9-10-е — по 3%.

В оценках нынешнего состояния дел пропорции несколько изменились. "Средний балл" оказался ниже, чем в оценке 2012-го — 6,18. При этом лидируют те же места: 6-е (26%), 7-е (16%) и 5-е (14%). В распределении ответов о крайних местах цифры остались почти те же, только на 9-е место себя поставили уже 5% опрошенных.

А вот в будущее наши сограждане смотрят с некоторой долей оптимизма. В ответах о том, какое место они будут занимать в 2022 году, средняя цифра даже превышает показатель 2012-го — 5,81. Доля тех, кто видит себя в "золотой середине", сильно не изменилась: 6-е место — 20%, 5-е и 7-е — по 12%. На крайних местах себя видят: 1-е и 2-е — 2% и 3% соответственно (в двух предыдущих вопросах на каждое место приходилось по 1%), 9-е и 10-е — 4% и 3%.

Инфографика

Комментируя результаты опроса, эксперт "Левада-центра" Карина Пипия отмечает, что вопросы сформулированы таким образом, что дают возможность получить только общую оценку, "в целом": "Они выступают общими показателями удовлетворённости и оптимизма, не дифференцирующимися на отдельные сферы. Их нельзя связывать только с экономическим положением, поскольку они детерминируются и с другими составляющими. Такими, например, как удовлетворённость происходящим в стране в целом, действиями властей и гражданской ориентацией."

Результаты опроса анализирует доктор философских наук, профессор Пензенского государственного университета, руководитель центра современной практической философии Андрей Мясников: "Думаю, что результаты опроса вполне адекватны и действительно отражают реальные ожидания россиян. На мой взгляд, небольшой рост оптимистических настроений связан с исходными заниженными жизненными потребностями большинства россиян и их нынешним обеспечением. <...> По поводу оценки будущего могу допустить, что многие россияне стали больше надеяться на собственные силы, на свой разум, а потому и находят уверенность прежде всего в самих себе, а не во внешних обстоятельствах, которые не очень оптимистичны. Растущая автономизация жизни дает внутренний оптимизм: "Будем жить не смотря ни на что!", "Всё равно переживём это лихолетье"."

Кандидат социологических наук, доцент кафедры государственного и муниципального управления Курской Академии государственной службы Наталья Анциферова отмечает, что результаты опроса расходятся с данными других исследований: "Данные опроса "Левада-центра" показывают рост оптимизма россиян и удовлетворённость собственным положением, позитивные ожидания от будущего. <...> Полученные данные резко противоречат результатам опроса исследовательского холдинга "Ромир" о надеждах на экономические успехи в 2017 году. <...> Возникает парадокс, когда экономическую сферу жизни россияне оценивают критически при сохранении общего оптимистического настроя. Напрашивается закономерный вывод, что, отвечая на вопросы "Левада-центра", респонденты ориентировались в первую очередь не на собственное экономическое и социальное самочувствие, а на общее состояние дел в стране, опираясь на общую уверенную риторику и телепропаганду. <...> На результатах сказалась и общая экономическая безграмотность населения. С начала экономических санкций и нарастания кризисных явлений большинство политиков и экономических экспертов убеждали в том, что все экономические кризисы циклические и ожидается, что этот кризис тоже пройдёт. <...> Большую роль играет и информация СМИ об эффективных мерах власти по выводу страны из кризиса.
Таким образом, данные опроса можно охарактеризовать как социальный оптимизм, то есть убеждённость в стабильности развития страны в целом, без акцента на собственное положение, прежде всего экономическое, это во многом является следствием той социальной позиции, которую хочет видеть и которую пытается сформировать власть."

Ну, как-то так.

Полную версию материала с развёрнутыми комментариями экспертов можно прочитать тут.
Повестка, тренды, мнения, эксклюзив. Неформально на Telegram-канале «Давыдов.Индекс».

[Алексей Левинсон]

https://www.vedomosti.ru/opinion/col...0975-molodezhi
Статья опубликована в № 4326 от 23.05.2017 под заголовком: Наше «мы»: Молодежь старая и новая

Как меняются установки поколений
22.05.2017

Когда мы начинали измерения общественных настроений в конце 1980-х гг., нам довольно скоро открылась схема их распределения в обществе. Люди более молодые демонстрировали надежду и оптимизм, остальные – настроения подавленности и уныния. Более молодые поддерживали и демократический курс, и путь в «европейский дом», и то, что называлось «переходом к рынку». Старшая часть общества считала, что все эти перемены или принесли, или принесут им и вообще всему народу несчастья. Соответственно, молодая общественность тех лет поддерживала демократических лидеров: Горбачева, потом Ельцина. Часть старшая их не поддерживала, хотя громко протестовать в основном не смела. В ходе наших опросов старшие выбирали ответ, говорящий, что лучше бы все вернулось к состоянию до 1985 г. К концу правления каждого из названных лидеров их рейтинги, как многие помнят, сделались очень низкими, но в раскладе по вышеназванным группам сохранялось все то же различие установок: среди молодых одобрение их деятельности было выше, чем среди пожилых.

Прошли годы. Держава привыкла совсем к другому лидеру. Уже не вспоминают, что он был когда-то преемником Ельцина. Он ведет страну иным курсом. И точно не в «европейский дом». К рынку было перешли, но уже идем назад. Дебатов по поводу того, проводить демократические реформы или нет, давно не слышно. Власть на этот счет принимает решения без дебатов. А как же теперь обозначают свои позиции эти две части общества?

Картина такая: молодые 1990-х – нынче уже люди пожилые – стали вторить своим отцам, что было бы лучше, если бы жизнь в России была такой же, как в СССР. Считая, видимо, что и руководство страны того же мнения, они его вполне одобряют. Но еще выше его одобрение среди нынешнего молодого поколения, которое никакого другого руководства и не видело. Они – как и в свое время их отцы – держат рейтинг президента еще выше, чем в среднем (88% против 82%). Может даже возникнуть впечатление, что нынешние молодые люди при опросе вообще стараются показать свою лояльность всем и всему. Например, эти молодые респонденты деятельность правительства одобряют гораздо чаще (57%), чем более старшие (43–46%). Даже деятельность премьера они одобряют большинством в 54% против 43%, тогда как в группе постарше (25–40 лет) все наоборот – одобряют 43%, не одобряют 55%. А среди тех, кому от 40 до 54 лет, критики еще больше: 39% одобряют, не одобряют 60%.

Однако установки молодых совсем не так просты. Распространявшиеся в интернете материалы расследования ФБК они упоминают реже, чем другие группы. Но чаще, чем сами эти материалы, они упоминают «акции протеста против коррупции 26 марта» – и упоминают чаще всех других. Акции ими замечены, но о готовности участвовать в протестных акциях вообще они заявляют пореже, чем остальные. А что они ценят больше, чем старшие? Право выезда за рубеж. И если их спросить, «какой в идеале они хотели бы видеть Россию в будущем», они чаще всего и чаще всех выбирают ответ: «такой, как развитые страны Запада» (49%).

Автор – руководитель отдела социокультурных исследований «Левада-центра»

[Алексей Левинсон]

https://www.vedomosti.ru/opinion/col...tsiya-vzglyada
Статья опубликована в № 4336 от 06.06.2017 под заголовком: Наше «мы»: Стабилизация взгляда

Все большие группы населения видят президента одинаково
05.06.2017

Классические представления об обществе предполагают, что оно состоит из групп и категорий населения, которые обладают разными интересами, взглядами, позициями. Исследователи общественного мнения сперва выявляют эти различия, а потом сливают их в единый показатель. Этот показатель, считали многие, артефакт, выдумка социологов. Недаром так популярна была шутка про «среднюю температуру по больнице». Она ничья, это общественное мнение тоже не мое и не твое, ничье.

Таким было положение и в нашем обществе, когда социологи приступали к изучению существующих в нем мнений. Сторонники гайдаровских реформ и их противники, те, кто за Ельцина, и те, кто против, это были серьезные общественные силы. Их взгляды и позиции сталкивались не только в отчетах социологов. «Предчувствие гражданской войны» было у многих, и раза два дело дошло до вооруженных столкновений.

Вызывавший бурные чувства Ельцин ушел, подобрав себе на замену того, кто казался публике его полной противоположностью. И публика приняла этот ход с огромным энтузиазмом. Деятельность пришедшего на пост № 1 человека одобрили две трети населения сразу же – еще до того, как им эта деятельность могла стать известна. Это был, по сути дела, антирейтинг Ельцина. Постепенно он перерастал (не уменьшаясь) в крепнущую надежду, что новый лидер будет не такой, как прежний.

Реализованная на треть или меньше программа демократических и рыночных реформ, которая оставалась в наследство от горбачевских и ельцинских времен, стремительно теряла интерес в глазах тех, кто успел получить от нее свободу рук и заработать капиталы. Им захотелось остановить мгновенье, ибо для них оно было прекрасно. Остальные граждане тоже были не прочь притормозить. Нефтяные деньги, усвояемость которых обеспечили начатки реформ, подлечили самые тяжелые травмы от «ограбления народа». Деньги пришли не от разрушенного социализма и не от недостроенного капитализма. Народ предпочел замереть в этом интервале между «измами». Разница во взглядах на эти «измы» сама собой уходила, заменяясь на одобрение лидера, который также старательно дистанцировался от обоих этих начал. В социологических опросах стали сглаживаться отличия одной социально-демографической группы от другой. К сегодняшнему дню разница в уровне одобрения деятельности Владимира Путина на посту президента (в целом 81%) составляет плюс-минус 1 процентный пункт, если сравнивать ответы женской и мужской части общества; плюс-минус 1,5 п. п. между категориями с самым высоким и самым низким уровнем образования; плюс-минус 4 п. п., если речь идет о молодых и пожилых, о горожанах и жителях села. Пресловутая средняя температура по больнице стала показателем самочувствия всех больших групп населения.

Контрастно выглядит только различие в ответах бедных и богатых на вопросы об одобрении первого лица. Самые бедные из опрошенных выражают одобрение на 10 п. п. реже, чем все. А самые богатые поднимают планку одобрения на 7 п. п. выше всех, до уровня 88%. Вот до чего им хорошо.

Автор – руководитель отдела социокультурных исследований «Левада-центра»

[Алексей Левинсон]

rl]https://www.vedomosti.ru/opinion/columns/2017/06/20/695090-nadezhnii-prognoz[/url]
Статья опубликована в № 4345 от 20.06.2017 под заголовком: Наше «мы»: Самый надежный прогноз

Завтра будет как сегодня
20.06.2017

Специалисты по метеопрогнозам говорят, что наиболее надежным является такое предсказание: завтра будет как сегодня. Перемены – это исключения. Наше общественное мнение сегодня тоже живет таким порядком. Не ждать и, главное, не желать перемен – установка большинства. 56%, как и ранее, соглашаются, что «дела в стране в целом идут в правильном направлении». Половина и более ответов про будущее в экономическом положении семьи, страны – все будет так, как сейчас. Среди остальных ответов примерно поровну оптимистических и пессимистических, что лишь подтверждает главный результат. О том же говорит тот факт, что почти поровну тех, кто чувствует и не чувствует уверенности в завтрашнем дне.

Нехорошие симптомы: 19% сообщают об урезании, 16% – о задержках зарплат. Это типично для наших кризисов. И действительно, уже который месяц большинство в три четверти соглашается с формулой: в России сейчас экономический кризис. Но в массовом восприятии это не кризисная, а хроническая ситуация. Из ответов о перспективах ясно, что конца кризиса не видят. «Жить трудно, но можно терпеть» – вот наиболее распространенная реакция (52%).

В части политической то, что «Россия оказалась в международной изоляции», «не беспокоит» две трети опрошенных. 57% убеждены, что санкции Запада продолжатся, но 70% за то, чтобы Россия продолжила свою политику. То есть ни во внутреннем положении, ни во внешней политике изменений не будет. Ну и не надо.

На этом фоне резким контрастом выделяются действия, нарушающие рутину. Вот тысячи людей вышли на улицы сказать, что нет, перемены в стране необходимы. Вот сотни из них затолкали в зарешеченные автобусы. Мол, для вас если и будут перемены, то только к худшему.

А между тем неумолимо приближается заветный 2018 год. Уже сказано, что главное событие этого года должно всем показать: то, что вы видите, это незыблемо, это навсегда. Или хотя бы на шесть лет вперед. Большинство отвечает согласием. 66% хотели бы видеть Владимира Путина на посту президента и после истечения его нынешнего срока в 2018 г. (таких людей даже больше, чем тех, кто сегодня выразил намерение проголосовать за него на выборах. Дело не в выборах, вероятно, полагают они). Есть еще 14% не давших ответ, и есть 20% определенно не желающих такой перспективы. Их больше всего среди самых бедных (и меньше всего среди самых богатых), среди потерявших работу, что понятно. Но более всего таких среди предпринимателей, и в их среде наиболее высоки ожидания, что вот-вот появится лидер, который сможет заменить нынешнего президента на его посту. У мелкого и среднего бизнеса (а это их ответы) свои претензии к власти, это повлияло на их мнение. Но вот реакция малых и средних начальников, поднявшихся в путинскую эру: они более всех (73%) хотели бы, чтобы он не уходил. Но среди них же выше, чем в большинстве остальных групп населения, ожидания, что еще до 2018 г. может появиться лидер, который займет президентское место. Опрос не позволяет узнать, опасения это или надежды.

Автор – руководитель отдела социокультурных исследований «Левада-центра»