Как в Арктике были узаконены пингвины
В НАЧАЛЕ 1947-го меня вызвали к секретарю ЦК Жданову.
- Вы, наверное, обратили внимание, - сказал он, - на сообщения печати об активном проникновении американцев в Арктику под предлогом, что им грозит оттуда опасность. Товарищ Сталин сказал, что это дело надо бить смехом. Товарищ Сталин вспомнил о вас (тут у меня пробежала дрожь по всему телу: попасть в поле воспоминаний Хозяина означало рисковать головой) и попросил поговорить с вами, не нарисуете ли вы на эту тему карикатуру... Товарищ Сталин примерно так представляет себе этот рисунок. Эйзенхауэр рвется в Арктику с военной силой. А рядом стоит простой американец и спрашивает: в чем дело, генерал? Почему такая бурная военная активность в таком пустынном районе? А Эйзенхауэр ему отвечает: "Разве вы не видите, что именно отсюда нам грозит русская опасность!" Или что-нибудь в этом роде!
Мы вас не торопим, но и задерживать не стоит...
Дома я стал размышлять: если принесу рисунок завтра - скажут: поторопился, схалтурил. Позвоню-ка на третий день!
На следующее утро, посвистывая, изобразил карандашом увешанного оружием американского главнокомандующего Эйзенхауэра, нарисовал эскимоса, ярангу, удивленных медвежат, пингвина и эскимосика, который держит в руке эскимо. Это и есть "русская опасность".
Ну, думаю, на сегодня хватит. На часах половина четвертого. В это время раздался телефонный звонок: "С вами будет говорить товарищ Сталин!" Хозяин начал сразу, не здороваясь (он этого не любил):
- С вами вчера беседовал товарищ Жданов об одной сатире. Вы понимаете, о чем я говорю?
- Понимаю, товарищ Сталин!
- Там вы изображаете одну персону. Вы понимаете, о ком я говорю?
- Понимаю, товарищ Сталин!
- Так вот, надо эту персону изобразить так, чтобы она была, как говорится, вооружена до зубов. Пушки там, самолеты всякие, танки...
Чуть было не сказал ему, что сам об этом догадался, но вовремя осекся:
- Хорошо, товарищ Сталин!
- Когда мы можем получить эту штуку?
- Товарищ Жданов мне сказал...
- Мы хотели бы получить ее сегодня к шести часам!
Вот и весь разговор. Если ему вечером доложат, что рисунка нет - он наверняка поручит разобраться Берии. И за полчаса из меня выбьют признание, что по заданию американской разведки я пытался сорвать гениальный сталинский план. Каким-то чудом я успел к шести закончить рисунок, обвел его тушью и сделал подпись. В эту минуту в дверь уже звонил фельдъегерь. А на следующий день меня вызвали к Жданову.
- Вашу карикатуру смотрели и обсудили, - говорит он. - Некоторые члены Политбюро сочли, что у Эйзенхауэра слишком акцентирован зад. Но товарищ Сталин не придал этому значения. Возражений по рисунку у него нет. А вот по тексту есть замечания. - И показывает мне мой рисунок, где красным сталинским карандашом начертано: "Эйзенхауер "обороняется". Были там и другие сталинские надписи: "Северный полюс", "Аляска", "Канада". Сталин изменил и ответ Эйзенхауэра. У меня он выглядел так: "Разве вы не видите, что отсюда нам грозит русская опасность? Один из противников уже замахнулся на нас гранатой!" Намек на эскимо до Хозяина не дошел. Он отредактировал эти фразы: "Неужели вы не видите, какие силы противника сосредоточены здесь? Именно отсюда идет угроза американской свободе".
С этими поправками через два дня рисунок напечатала "Правда". И тут же посыпались насмешки: как это Борису Ефимову удалось найти в Арктике пингвинов? Но когда выяснилось, что рисунок утвердил сам товарищ Сталин, насмешники прикусили языки. Раз товарищ Сталин считает, что в Арктике есть пингвины, значит, они там действительно есть!
Так (с нашей стороны) началась "холодная война", которая на самом деле была весьма горячей, унесла гигантское количество ресурсов и немало человеческих жизней. "Холодную войну" мы, измотанные противостоянием с Западом, как известно, проиграли. Вряд ли даже самые оголтелые антизападники хотят сейчас ее повторения. Но в иных формах она, по-моему, возможна и, кажется, уже идет. Хотя, как уверяет наш и.о. президента, мы и получаем сегодня инвестиции и кредиты, - но получаем не в тех размерах, которые были бы при хороших отношениях с Западом. Трагедия всегда повторяется в виде фарса. Однако этот фарс, как свидетельствуют события последнего времени, бывает иногда драматичным.
|