ДОЛЖНОСТЬ. Знаете, когда я только пришел на телевидение, буквально в один из первых дней работы торопился пораньше уйти - был вечер предвыходного дня. (Тогда еще в моей жизни было такое понятие, как вечер предвыходного дня!) Кто-то из старожилов спросил: "Куда это ты бежишь?" Я говорю: "Да у нас там компания институтских друзей, мы собираемся по пятницам, традиция такая". Мне ответили: "Скоро компания распадется, уж во всяком случае ты перестанешь туда ходить". Я тогда воспринял это чуть ли не как оскорбление, а оказалось, что люди были правы! Тогда же мне растолковали, что телевидение - это наркотик, на телевидении живут, женятся, влюбляются, разводятся, дружат, ссорятся, вся жизнь проходит на телевидении. Так оно и получилось. Кончилось дело тем, что все человеческие связи практически всей моей жизни, все прошлые отношения ушли.
И у нас на НТВ люди остаются после работы - пообщаться, поговорить. Некоторые корреспонденты приходят на работу, даже если у них материал в верстке не стоит, - просто чтобы посидеть, поболеть. Я даже удивлялся одно время, потом понял, что это стало традицией. Это главное, чем дорожим на НТВ - очень студийная атмосфера, дух товарищества. В то же время у нас, если хотите, - полувоенная организация с очень жесткой дисциплиной, где все как на флоте делается: бегом и с радостью...
Как-то пришел ко мне один знакомый, который на телевидении не работает, и был поражен, что совсем, с его точки зрения, молодые сопливые ребята обращаются ко мне на "ты" и называют "Женя". "Что у вас тут за фамильярности!" А я на это даже внимания не обращал, я об этом задумался только после того как меня одернули. И для меня очень важно сохранить уникальный, студийный дух, когда люди не просто работают, когда люди живут на НТВ. И в моих отношениях с этими людьми, конечно, ничего измениться не могло.
Что касается функций... Дело в том, что у меня и до этого было много разных административных обязанностей. Я же не первый год руковожу. Только "Итоги" - это несколько десятков человек, это немаленький коллектив, которым тоже надо руководить. Потом, я же был председателем совета директоров... Есть единственная разница с прежним образом жизни: мне приходится раньше вставать. И - сейчас за мной окончательное решение, хотя и в прошлом бывали ситуации, когда фактически решения приходилось принимать мне.
НАЧАЛО. Все просто получилось. Я мечтал заниматься журналистикой, и после института стран Азии и Африки у меня распределение было в ТАСС, в редакцию иностранной информации - я должен был идти туда работать в августе 1979 года. Но жизнь распорядилась иначе, меня призвали в армию, я пошел служить в Афганистан, поскольку учил персидский язык в институте. В тот год забрали практически весь наш выпуск. А когда через два года вернулся, в ТАСС меня уже не взяли, старое распределение сгорело, потыкался я, потыкался - в журналистику никто не берет. А семью кормить надо. В результате пришлось пойти работать преподавателем языка в Высшую школу КГБ, это было единственное предложение. Как я выяснил уже работая там, тогда они так нуждались в преподавательских кадрах, что просто по своим каналам - а кадровики это некое сообщество! - отсекали для нас все другие возможности. Иначе не объяснишь тот удивительный факт, что практически две трети выпускников, которые вместе со мной в 79-м оканчивали вуз и должны были идти в разные организации, сначала оказались вместе переводчиками в Афганистане, потом примерно в одно время все вернулись из Афганистана и почти в том же самом составе собрались на кафедре восточных языков в высшей школе КГБ! Я, проработав год, запросился - отпустите Христа ради, потому что совершенно не нравилась мне преподавательская работа. Отпускать не хотели, чинили мне всяческие препятствия, но все-таки я от них сбежал. И ушел работать на Иновещание в Гостелерадио, в отдел вещания на Афганистан и Иран, работал там три года, быстро стал вести собственную передачу - что-то вроде "Итогов" на персидском языке, обзор событий в Афганистане, Иране и вокруг них за неделю. Я помню, передача называлась "Взгляд из Москвы".
В конце 86-го чисто случайно встретил одного старого приятеля, который когда-то тоже работал на Иновещании в кубинском отделе и потом ушел работать на телевидение. И он мне говорит: "Слушай, у нас тут штаты расширяются! Давай к нам, составлю протекцию". Я решил рискнуть, хотя мне казалось, что телевидение - это нечто такое, в чем я никогда не смогу разобраться, никогда не смогу понять, как эта штука устроена.
|