- Сочинение, русский устно, иностранный и история. Перед экзаменом по истории я шел по Бородинскому мосту (я там жил у сестры), там на чугунной доске перечислены имена героев войны 1812 года. И когда на экзамене мне задали дополнительный вопрос, знаю ли я героев 1812 года, эта чугунная доска всплыла перед глазами и я назвал очень многих. Преподаватель, конечно, обалдел от такого. Он спросил: а вы где учились? Я ответил: в армии в основном. Преподаватель еще больше меня зауважал, поставил пятерку. В связи с тем, что я очень хорошо знал английский, меня приняли в международную группу. А в 1974 году я стал журналистом-международником. Серьезная проблема была - отсутствие московской прописки. Мне советовали жениться на москвичке, я нравился многим девушкам, но жениться ради прописки для меня - значит наступить на горло собственной песне, я считал себя свободным человеком. После окончания вуза в 1973 году меня распределили в Волгоград. Ясен Николаевич Засурский, декан журфака МГУ, посочувствовал, он знал, что к тому времени я был один из лучших учеников и прекрасно знал испанский. Мы отметили распределение, была попойка студенческая, все обсуждали, кто куда поедет. Утром я проснулся, сказал: я не поеду. Взял телефонную книгу и начал звонить по всем министерствам: нужен ли вам переводчик с испанского? Студенты смотрели на меня, кто-то вертел пальцем у виска, кто-то говорил, что у Анпилова белая горячка. Но через три часа работы с телефоном меня спросили: а вы не желаете немедленно выехать на Кубу? Я сказал: хорошо. Пошел к декану, он мне дал характеристику, и я полетел на Кубу. Я знал, что надо цепляться за жизнь, и я умел цепляться. У кубинцев трудный диалект, но я быстро приспособился, и меня взяли переводчиком в хорошее заведение - Министерство торгового флота Кубы, которое потом упразднили по бездарному совету наших специалистов. Я предпочитал ходить пешком: кубинцы были не то что дружелюбны, а просто по-братски относились к советским людям. Я приехал на Кубу 8 сентября 1973 года, а 11 сентября в Чили произошел переворот, и Гавану наводнили жертвы пиночетовского террора - молодые люди с переломанными руками, ногами и другими травмами, среди них даже были девушки. Их было много в старом отеле "Севилья", где я жил. Я не хотел менять этот отель на лучший - "Сьерра маэстра", где жило большинство советских специалистов: в старом когда-то жил мой любимый поэт Гарсия Лорка. С чилийскими парнями и девушками я быстро подружился, узнал от них чилийскую поэзию, во мне укрепилось желание свободы и желание не становиться на колени перед тиранами.
|