Переговоры главы Верховного Совета с командующим Прибалтийским округом привели к согласию по всем вопросам. Опасались же действий комитета спасения и ОМОНа.
Да, опять ОМОНа, того самого, который защищает имущество партии. Дело в том, что в Латвии в отличие от Литвы комитет спасения не анонимный. Его руководителями обьявлены были первый секретарь ЦК Компартии Латвии Альфред Рубикс и председатель агрофирмы «Адажи», член бывшего Президентского совета СССР Альберт Каулс. Народ так и понял: комитет спасения-это Компартия Латвии, а ей ОМОН послушен, это проверено.
КОГО ИМЕННО считают здесь, в республике, силами, проигравшими в условиях демократии и желающими вернуть власть силой, я увидел сразу. Центр города оклеен тысячами самодельных плакатов, листовок, карикатур. Не в печатном, а рукописном, рисованном от руки исполнении-стало быть, а авторов тысячи. Антирусских призывов я не видел. Антиармейских-немного. Основная масса-антикоммунистические. Что вызвало их в таком обилии именно в эти дни?
В «Советской Латвии», газете Компартии, 18 января опубликовано обращение фракции «Равноправие» Верховного Совета республики к народам Латвии. В нем содержится осуждение баррикад на улицах города и в сердцах людей, а в конце замечательные слова:«Тем не менее мы призываем противоборствующие силы сесть за стол переговоров во имя спасения Латвии». Подписал председатель фракции «Равноправие» Д.Симатис. Для тех, кто не в курсе: в этой фракции состоят дпутаты КПЛ и поддерживающие ее. Похвальный призыв, не правда ли?
Но вот беда: были и другие призывы. В те же дни обнародовано постановление пленума ЦК КПЛ. Пункт первый: поддержать требование забастовочных комитетов о роспуске Верховного и местных Советов, отставке правительства республики. Пункт пятый: в случае отказа от роспуска Советов потребовать от Вселатвийского комитета принятия на себя все полноты власти. (Тут я призадумался: кому от кого велено потребовать? Выходило так, что-первому секретарю ЦК КПЛ А.Рубиксу потребовать от председателя комитета спасения А.Рубикса. А ну как не послушается). Пункт шестой: поддержать предложение забасткомов о политической стачке, а горкомам партии поддержать забасткомы. И, наконец, пункт двенадцатый: принять предложение принять предложение Председателя Верховного Совета А.Горбунова о переговорах, а предчтавителям ЦК КПЛ на этих переговорах руководствоваться настоящим постановлением.
Выходило.ю что переговоры предложила не находящаяся в опозиции фракция «Равноправие»-предложил их глава нрчударственной власти в республике, а КПЛ готова идти на них….. на условиях роспуска этой государственной власти. Да, впрочем, и такие-то переговоры, похоже, не очень то собираются вести, потому что в той же газете комитет спасения в своем политическом заявлении сообщает, что он уже на себя всю власть берет, действующее правительство распускает и создает свое. Газета Рижского горкома КПЛ информирует, что терпение народа лопнуло, сотни предприятий начали политическую стачку, из них более ста пятидесяти-в Даугавпилсе.
Незаконно, но грозно, подумает читатель: и крестьянский лидер А.Каулся с ними, и рабочие за них. Увы на следующий день Альберт Каулс выступил по Латвийскому телевидению: он не имеет ничего общего с комитетом спасения и обьявляет о своем выходе из КПЛ в знак протеста против недобросовестного испльзования его имени. А в телерепортаже из Даугавпилса была показаны площадь, запруженная народом: русские рабочие возмущались тем, что им навязывают забастовку. Грозно не получалось, получалось незаконно. И выходило, что вдохновителей антикоммунистических лозунгов искать следовало недалеко: в доме ЦК КПЛ.
Я знаю, что после этой статьи опять, как и после предыдущей, будут письма, авторы которых популярно разьясняет мне, сколь отвратительны латышские националисты. Не надо, товарищи, не трудитесь. Об этом можно рассказать куда больше. Хотя бы о том, как латышские националисты бок о бок с немецкими фашистами убивали людей в оккупированной гилеровцами Латвии.
Признаться, узнав о взрывах, которые разнесли недавно поставленные памятники латышским легионерам, а памятников этих не пожалел. Методы такие я осуждаю, взрывов не хочу даже во имя самого святого дела. Но и памятников пособникам Гитлера на земле Латвии видеть не хочу. Не сочувствую ни движению «граждан Латвии», ни словесности об «оккупантах», в которую и сами ее авторы мало верят: вкдь будь тут и впрямь оккупанты, никто бы слов таких вслух не произнес. О националистах, об их пропаганде и противозаконных действиях можно рассказать немало. Но мне ведь не жаль, когда дискредитируют себя националисты. Беда мне, когда глупостью и авантюризмом отличаются члены той партии, к которой я сам принадлежу.
ВЕЧЕРОМ двадцатого я покинул Ригу совершенно успокоенный. Накануне побывал в Верховном Совете и Горбунова. Прошел через Домскую площадь, уже совсем отряхнувшую с себя угрюмое ожидание нападения. Теперь здесь была скорее атмосфера гулянья-только что без вьяных. У баррикады перед Верховным Советом я обьяснялся по-русски, документов не предьявляя и фамилии своей не называл-просто сказал, что меня ждут. Пропустили, Горбунов хоть и озабоченно, но вместе с тем почти благодушно сказал, что главная забота теперь-уговорить добровольцев убрать технику и разойтись по домам. Те все чего-то опасаются, но, похоже, опасения их напрасны. По телевидению в тот же вечер обьявили: еще два дня-и обсудим вопрос об уходе с баррикад. Сказал, что у него нет и не было проблем по части взаимопонимания с военным округом, что не было проблем по части взаимопонимания с военным округом, что не было никаких передвижений войск, внушающих опасения.
Были основания опасаться митинга, поименованного Вселатвийским народным собранием, который комитет спасения хотел провести по соседству, на Домской площади. А когда перенесли на стадион-не стало этой заботы. ОМОН-да, беспокоит, кто-то их постоянно накачивает. Горбунов твердо заявил, что не верит в причастность Президента к событиям в Литве. Почему? Очень просто: если бы замыслил переворот в республиках, то начал бы с Латвии. Да, тому, кто знает Прибалтику, ясно, что в Латвии шансы были бы самыми высокими. И еще председатель парламента сказал, что подумывает отказаться от немедленной поездки в Англию и Францию по приглашению правительств этих стран, потому что послезавтра фракция «Равноправие» обещала впервые после долгого перерыва явиться на заседание Верховного Совета республики-надо не упустить шанс диалога.
Послезавтра фракция не явилась. Это было двадцать первое. Утром по приезде в Москву я был сражен вестью о нападении ОМОНа на МВД республики, о пяти новых жкртвах. Пока несомненно только это: нападал ОМОН и пятеро убиты. Якобы действовал сам. Оставив не проверенные пока версии, кому вычленить мнение прибывшего на место расследования заместителя министра внутренних дел СССР: «Нападение на здание выглядит совершенно бессмысленным». Мягко сказано. Ведь взятые, по версии ОМОНа, «боевики» (первопричина конфликта) принадлежит к Движению национальной независимости Латвии. Это не государственная организация и не самая массовая из общественных-не Народный фронт. Это организация более малочисленная и более экстремистская. Но почему, обвиняя в захвате женжины ДНИЛ, надо атаковать МВД республики? И почему полковник Алкснис спешит заявить, что армия поддержит ОМОН? Если это не провокация самой нападавшей стороны, то во всяком случае-доказательство того, что ОМОН стал неуправляемой опасной силой, и тот, кого она слушается, должен отвечать уже за то, что использует ее.
А.Горбунов оказался как раз там, где стреляли. В гостинице «Риздене» давал обед в честь маршала сейма Польши. От здания МВД это, почитай, через дорогу. Тут и обьяснения показавшейся кому-то подозрительной оперативности иностранных журналистов: от польских коллег они знали, где находится глава Верховного Совета, и поджидали его. Возможно, многие и жили тут, в самой комфортабельной гостинице Риги. Да и вообще негде им больше было находиться, как здесь, в центре города, в нескольких минутах ходьбы почти от всех охраняемых обьектов и баррикад.
Анатолтй Горбунов сказал мне по телефону вечером двадцать первого: «Теперь ситуация осложнилась. Добровольцы слышать не хотят об уходе. Теперь хотят браться за оружие». А ведья я еще днем раньше не видел у баррикад ни одного человека, вооруженного чем либо, кроме белой повязки на рукаве.
Отложим до конца следствия предположения, версии и подозрения. Оценим факты, достоверно известные, ей-богу, их достаточно для очень серьезных выводов.
Сто двадцать бойцов ОМОНа взорвали политический статус-кво в целой республике, резко ухудшив шансы на то, что она захочет остаться в «ставе СССР. Их ничтожная… военная сила никак не объясняет подобного эффекта. Зато многое объясняет «война законов», которая не могла не стать войной беззаконий. Чего стоит хотя бы наличие в республике двух прокуратур, одну из которых, кстати, охраняет ОМОН. <…>
Если кто-то считает это политикой, то что называть сумасшедшем домом, а что – провокацией? Не слышат. Не утихает стрельба, и отскакивает рикошет – по своим. В Закавказье и Прибалтике, в средней Азии и Москве. Гибнут ли русские, армяне или латыши – по своим. Долго ли еще выдержит страна?
Эти заметки по горячим следам событий прошу рассматривать как предложение предстоящему Пленуму ЦК КПСС: обсудить вопрос об опрометчих действиях тех коммунистов, которые подрывают единство Союза ССР и наносят ущерб авторитету КПСС.
Я не питаю смешных иллюзий. Скорее всего, большинство на Пленуме будет не со мной. Что ж, и коммунистам нужна ясность. Семнадцать миллионов коммунистов-это целый народ. Не самый плохой народ в нашей стране-я это знаю.
Кругом ругают Горбачева. Не хочу вносить свою долю в поток взаимоисключающих требований и советов Президенту. Одно мне кажется немомненным: не облегчится задача Президента и Генерального секретаря, если он не осудит прямо и твердо беззакония, от кого бы они ни исходили и в какой бы партии ни состояли виновники.
|