https://web.archive.org/web/20010121...mat/mar2.shtml
Стоит ли ждать осеннего наступления инфляции
Дмитрий ДОКУЧАЕВ
В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ в экономических кругах широко обсуждается тревожный сценарий развития событий на октябрь. Якобы окончательно перестанет действовать соглашение нефтяных «генералов» о сдерживании цен, резко взлетит стоимость бензина и прочих нефтепродуктов. После чего лавинообразно подскачут цены на все потребительские товары, поскольку в них «сидят» издержки на топливо. Страна опять столкнется с высочайшей инфляцией...
Насколько оправдан подобный сценарий? – с этого вопроса началась наша беседа с министром Российской Федерации по антимонопольной политике и поддержке предпринимательства Ильей ЮЖАНОВЫМ.
После того как в мае разразился бензиновый кризис, нами, силами территориальных антимонопольных органов, были созданы оперативные штабы, которые и по сей день продолжают следить за ситуацией на рынке нефтепродуктов. Мы проводим регулярные проверки, еженедельный мониторинг цен, делаем запросы по поводу их изменения. То есть оказываем постоянный психологический прессинг на продавцов, производителей и оптовиков, чтобы не допустить необоснованных скачков цен на бензин.
Но пределы нашей компетенции ограничены законом о конкуренции на товарных рынках. Мы не можем заменить ни Минтопэнерго, ни правоохранительные, ни налоговые службы. Штат антимонопольных органов – всего 1300 человек на всю Россию. Понятно, что это не та армия, которая может решить проблему целиком. Если на весь Краснодарский край у нас 22 работника, они просто физически не могут побывать во всех районах одновременно, поскольку районов в крае больше, чем людей.
Может ли ваше ведомство каким-то образом воздействовать на тех, кто неоправданно повышает цены, скажем, на тот же бензин?
Система антимонопольного законодательства выстроена таким образом, что мы не можем наказывать моментально. Мы не гаишники, которые могут нарушителя остановить и тут же штрафануть или права отнять.
Мы, выявив факт нарушения или получив жалобу от потребителя, возбуждаем административное дело. Собирается комиссия, которая вправе применить штрафные санкции, если выявит сговор или какие-то иные нарушения законодательства. Решение комиссии можно обжаловать в суде, затем проигравшая сторона вправе подавать апелляцию... Процедура может длиться долгие месяцы. Все уже забыли, что 16 мая в Питере произошел скачок цен на бензин, а мы, может быть, только в октябре накажем виновных.
Наши методы – штрафы, предписания, представления о возбуждении уголовных дел – по сути, полицейские. Они, конечно, позволяют выловить отдельную рыбку в мутной воде. Но противостоять росту цен в целом следует, безусловно, иными – макроэкономическими – методами.
Какими именно?
Не далее как неделю назад мы направили в правительство доклад о тех мерах, которые могли бы позитивно повлиять на ситуацию. Таких мер, в общем-то, две. Первая – введение более высоких экспортных пошлин на нефтепродукты. Этим уже занимается правительство, хотя еще в июле подобная идея под влиянием нефтяных генералов просто отбрасывалась. Сейчас решается вопрос, должен ли быть размер пошлины за тонну нефти 7,5 или 10 евро. Повышение пошлины как рыночный инструмент защиты внутреннего рынка безусловно лучше, чем принятие чисто административных мер вроде квотирования или прямого запрета на экспорт мазута.
И вторая мера – переход внутри России к открытой биржевой торговле нефтепродуктами с использованием стандартных контрактов, фьючерсов, опционов. Это позволило бы нам более точно прогнозировать ценовую ситуацию. Те же фьючерсы, хотя лишь 5 процентов из них реализуются реальными товарными поставками, во всем мире считаются пусть и игровым, но признанным прогнозным инструментом.
А что вы думаете о том картельном соглашении нефтяных компаний, которое было заключено по инициативе первого вице-премьера Николая Аксененко? Ведь рост цен на бензин все равно не остановился...
Ну, во-первых, я не приемлю термин «картельное соглашение». Мы до последнего дня перед подписанием вносили в текст соглашения поправки, чтобы оно не противоречило антимонопольному законодательству. Во-вторых, если вспомнить его текст, там заключена возможность роста цен во втором полугодии в размере половины дефлятора за первое полугодие. То есть если средний индекс роста промышленной цены с января по июль составил 24, то стоимость бензина с июля по декабрь может вырасти на 12 процентов.
Что касается нарушений соглашения, то наши проверки показывают, что их, по большому счету, нет. Ведь, вспомните, объектами соглашения были не уличные бензоколонки. Речь там шла о «замораживании» цен на топливо для трех крупных групп пользователей: сельского хозяйства, нужд обороны и северного завоза.
И хотя нам, антимонопольщикам, по нашей природе, сама идея такого соглашения не очень нравится, справедливости ради следует признать, что по крайней мере на 2–3 прошедших месяца оно позволило инфляцию пригасить.
Именно пригасить! Но не получится ли так, что цены не рванули в августе, так рванут в октябре?
Повторяю, многие положения соглашения связаны с сезонными пиками: например, северный завоз, уборка урожая. Сентябрь-октябрь проходит и все: больше ценового давления по этим направлениям не будет. Те же энергоресурсы, которые сейчас туда усиленно вкладываются, просто выйдут на рынок по иным ценам. Тем самым острота проблемы будет смикширована.
До сих пор мы с вами говорили о нефтяном секторе рынка. А как меняются цены на другие продукты и товары?
Истина банальна: если дорожает топливо, то дорожает все. Весь вопрос в пропорции. Конечно, можно в три раза поднять цену на хлеб, потому что в три раза выросла цена на бензин. На самом деле это неправильно, поскольку можно точно рассчитать долю затрат на топливо в конечной цене продуктов.
Но в свободном рыночном ценообразовании нельзя до бесконечности поднимать цену. Важно то, каков платежеспособный спрос потребителей. Литр бензина раньше стоил 3 рубля, сейчас, скажем, 6–8 рублей, но его покупают. Где гарантия, что будут покупать и дальше при росте цен? Тогда придется цены снижать. То, что я вам рассказываю, – отнюдь не фантастика. С этим пришлось столкнуться нашим телефонным ведомствам. Они резко задрали вверх тарифы на междугородные переговоры, и народ перестал говорить по межгороду или перенес все звонки на ночное – льготное – время. В результате реальная масса дохода оказалась той же, что и до роста цены. «Невидимая рука рынка» сработала: тарифы выросли – платежеспособный спрос упал.